Можно ли встретить принца в параллельной реальности (гет)

Виталий долго думал о Вике. Он понял, что она нравится ему. Она была осторожной, тихой, немного потерянной — словно листок, унесенный чужим ветром в его мир.

Он отмахивался от этого чувства, как от назойливого дыма. Он чувствовал себя предателем. Лиара была для него якорем — сильная, спокойная, знающая, как сдержать его пламя. Они прошли многое, и он любил ее. Знал это, чувствовал. И все же... Это проклятое "и все же" сидело внутри, пульсировало где-то в груди, вызывая в нем стыд и растерянность.

Лиара — очень красивая девушка. Высокая, с тонкими чертами лица, с серо-зелеными глазами. Длинные каштановые волосы она часто заплетает в нетугие косы или убирает под платок. Носит свободные платья природных оттенков — мшисто-зеленые, тепло-коричневые, лавандовые.

Она травница и зельеварка, работающая в уединенной мастерской на краю леса. Знает толк в магических растениях, способна приготовить и сильнейшее зелье, и теплый травяной чай, который снимет головную боль и успокоит нервы.

Она спокойная, терпеливая, немного загадочная. Не любит громких споров, но если нужно — умеет твердо отстоять свое мнение. Умеет слушать и видеть то, что скрыто за словами. Она не подстраивается под Виталия, но понимает его, и именно это помогает ему меняться рядом с ней.

Когда Виталий приходит к Лиаре в ее мастерскую, он сначала бурчит, что у нее "вечно пахнет травой и вареными корнями", но потом садится у очага и с удовольствием пьет чай, сваренный по ее рецепту. Он шутит, что это единственный напиток, способный "усмирить его бурю".

Иногда они молча работают рядом: он сидит над книгами, чертит магические круги, а она перебирает сушеные цветы, капает капли на пергамент и наблюдает за реакцией. В эти минуты между ними течет невидимая нить уюта — без слов, но с полной уверенностью, что каждый находится на своем месте.

По вечерам они гуляют по краю леса. Виталий всегда немного нетерпелив, но с Лиарой учится замедляться. Он слушает, как она рассказывает о свойствах ночных трав, иногда ворчит, что "это все бабушкины сказки", но запоминает все до мелочей. А когда она смеется, он смотрит на нее дольше, чем нужно.

Бывают дни, когда Виталий вспыхивает, как всегда — громко, резко, порой даже ломает что-нибудь, если на эмоциях. Лиара в такие моменты просто ставит перед ним чашку отвара и говорит: "Когда остынешь — поговорим". И он, сквозь упрямство, всегда возвращается.

Виталий сначала не понял, что именно происходит. Его всегда тянуло к людям с огнем внутри — таким, как Лиара. Она была сильной, независимой, уверенной в себе, и он любил ее всей душой. Но с появлением Вики в его жизни что-то изменилось. Не резко — постепенно, как тепло от затухающего костра, что все же не гаснет.

Сначала это была просто симпатия. Ее взгляд — немного растерянный, но искренний — тронул в нем что-то тихое, забытое. Виталий начал ловить себя на мыслях о ней. Он чувствовал себя глупо. "У меня есть Лиара. Все просто". Но это "просто" почему-то перестало быть простым.

Он мучался. Не от любви — от чувства вины. Он не хотел предавать Лиару. Пока Вика была в отъезде, он страдал от того, что не видел ее. Чувства копились, и однажды он понял, что больше не может молчать.

Он рассказал все Лиаре сам. Без оправданий, без драм. Сел перед ней и выдохнул:

— Прости. Я не хотел. Но кажется, во мне что-то откликнулось на Вику. Не так, как к тебе. Просто иначе. И мне важно, чтобы ты знала.

Лиара долго молчала. Потом кивнула. Она не кричала и не отворачивалась. Только сказала:

— Я чувствовала.

А потом — тихо:

— Спасибо, что сказал.

С того дня между ними многое изменилось, но не исчезло. Любовь — это не всегда ровный путь. Иногда она требует честности, даже если это больно. И Виталий, впервые за долгое время, почувствовал, что сделал правильно.

Лиара не сразу смогла подобрать слова, когда Виталий ей все рассказал. Ее губы оставались сжатыми, а взгляд — тихим, почти невидящим. Внутри было странное ощущение: будто ее коснулись чем-то холодным, но не обожгли. Она ведь правда чувствовала — не знала, не догадывалась, а именно чувствовала, как в нем зарождается что-то новое, едва заметное.

Она любила Виталия. Со всеми его резкими словами, с его огнем, с этим упрямым взглядом, который порой раздражал — но всегда согревал. Любила не как безупречного героя, а как человека. И потому больше всего ее ранило даже не то, что он посмотрел на другую. А то, что ему было больно от этого. Что он мучился.

Она сидела у окна той же ночью, обхватив колени руками. Ей было горько, да. Но не разрушительно. Это была горечь взрослой любви — той, в которой люди остаются честны, даже если правда ранит. Она даже не злилась на Вику. Что-то в этой девушке и правда было особенное. Они были слишком разными, и, может быть, именно это Виталию хотелось почувствовать — другую сторону мира.

Утром Лиара снова пошла к нему. Она не сказала ничего резкого, не обвинила. Только посмотрела:

— Всегда говори мне, если тебя что-то беспокоит. Только не ври. Ни себе, ни мне.

В тот момент Лиара поняла: любовь — это не только про объятия и поцелуи. Это еще и про выбор. Про уважение. Про свободу. И как бы ни сложилось дальше — она останется собой. Сильной. Уверенной. И, несмотря ни на что, все еще любящей.