Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

— Вот и конец, Шепард, — он до последнего надеется увидеть хотя бы тень страха. Хотя бы намек на то, что она такая же, как и все остальные. Что все слова «Властелина» о ее исключительности и способности помешать планам Жнецов — всего лишь необоснованные предположения, не имеющие никакой подоплеки. Он уже получил этому подтверждение — девчонка оказалась намного слабей его в поединке, а значит — по определению не могла совершить всего того, что не смог бы сделать и сам Сарен.

— Согласна, — интонация не изменилась, а потом он почувствовал удар по бедру, какое-то странное движение ее тела и вот — они вместе падают с обрыва вниз. Еще в начале падения Шепард сжимает руки на его плечах, а потом Сарен чувствует электрический удар. Биотика отключилась. Дерьмо!

Миг — и платформа подхватывает их с девчонкой тела. Шепард без сознания, что неудивительно — та дрянь, которая отключила биотику Сарену, ударила током и ее саму, потому что турианец был слишком близко. Пыталась убить его вместе с собой, а в итоге оказалась в плену. Зачем? Зачем «Властелин» ее подхватил, вот в чем вопрос? Будь у Сарена сейчас чуть больше сил — просто столкнул бы ее с платформы вниз, в воду. И все. Но сейчас он сам ничего не сможет сделать. Не сейчас, пока ощущается эффект от чертового электрошока. Вот же тварь… Хотя… Надо признать, что это было ловко. Она умудрилась обмануть и запутать лучшего агента спецкорпуса. Верней сказать, у нее это ПОЧТИ получилось. Интересно посмотреть, как она обрадуется при пробуждении результатам своих трудов.

Машинально он сливает все файлы с инструментрона Шепард в систему. Надо понять, какую информацию она успела узнать, пока была на его базе. И уже на основании этих сведений вести допрос. Должно быть что-то, позволяющее понять, как «Властелин» планирует сломать ее. Что такого не учел Сарен в этот раз? Какую ошибку допустил, решив, что она сдастся еще на Новерии?

Сердце колотится в груди. Дыхание сбивается. Снова всплывают перед внутренним взором серые глаза. Насмешливый голос. Спокойствие и… знание. Знание чего-то, что ни ему, ни Властелину недоступно. Бред. Это бред. Этого не может быть. Почему же так страшно… Почему же так… Почему он чувствует себя так?

Пальцы на горло. Если немного сжать — больше не будет никаких сомнений, никакого идиотизма, ничего, что отвлечет от главной цели. Их цели. Но стоит сдавить пальцы сильней — собственное горло перемыкает. А рука одергивается назад с такой силой, что он сам падает на холодный металлический пол рядом со все еще находящейся в отключке девчонкой.

«ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?» — голос Властелина в голове производит впечатление разорвавшейся бомбы. Сарен чувствует себя словно застуканным на чем-то запрещенном.

«Ты же сам сказал, что она опасна», — это выглядит, как попытка оправдаться. Сарен это понимает и чувствует, что лучше сейчас свернуть этот разговор. Не показывать, в каком смятении он находится сейчас. И не пытаться разобраться, чем это странное чувство вызвано.

«ОПАСНА. НО ЕЕ СМЕРТЬ НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИТ. ОСТАВЬ ЕЕ».

«Что?»

«ОСТАВЬ ЕЕ. КОГДА ОНА ОЧНЕТСЯ — МЫ ПОГОВОРИМ С НЕЙ. ТЫ САМ УВИДИШЬ, НАСКОЛЬКО БЕССМЫСЛЕННЫ БЫЛИ ЕЕ СЛОВА».

Слова о чем? Говорила Шепард много. Суть сводилась к одному — «Жнецов можно победить, если им сопротивляться». Что же… Властелин прав. Если у него получится сломать девчонку — ее слова потеряют смысл. Почему «если»?

Сарен бросает взгляд на лежащую рядом Шепард. Тут же отводит взгляд в сторону и принимается заматывать ее в веревки. Он уже знал, что наручники будут слишком маленькими, поэтому по старинке — веревка. Один, два, три оборота… Мало, слишком мало. Она все равно улыбается во сне. Руки, ноги. Завязать так, чтобы не вырвалась. Задушить эту улыбку. Заставить кричать. Заставить бояться! Любой ценой заставить бояться…

Но сначала — изучить файлы, которые были на инструментроне. Звуковые, но старые. Интересно, что там? Вот недавно добавленные данные. Отчет Раны, который Сарену азари не отправила. Не успела? Нет, как показывают дальнейшие документы, не захотела. Что? Сопротивляться? Никто не может сопротивляться. Это… Невозможно. Протеане пытались сопротивляться, другие расы до них пытались сопротивляться, но цикл нарушен быть не может.

«Что сделают они с тобой, когда будешь не нужен? Что сделали с такими, как ты, в прошлых Циклах?»

Заныла голова. Машинально потерев переносицу, турианец тряхнул головой, стремясь прогнать куда-нибудь то и дело всплывающие видения с обрывками их разговора. Плевать, что она думает и считает. Она не знает ничего. НИЧЕГО. Это ложь. Ее опасность, ее полезность — все ложь. Она сейчас у него в плену. Связанная по рукам и ногам. Беззащитная, беспомощная и бесполезная. Он может сделать с ней все, что угодно. И Властелин может сделать с ней все, что угодно: запугать, сломать, убить, подчинить и заставить выполнять чужую волю. Они уже делали это неоднократно. Это невозможно остановить… Никто не сможет этого…

«РАЗБУДИ ЕЕ. МЫ ДОЛЖНЫ С НЕЙ ПОГОВОРИТЬ».

— Эй, Шепард, — только зайдя в отсек, где держал пленницу, Сарен издали позвал ее. Сам не зная, чего опасаясь. Она ведь связана. Она беззащитна. Она ничего не сможет сделать. Ничего. Не сможет.

Ноль реакции. Она до сих пор без сознания? Неужели земляне настолько хлипкие, что один удар током их может уложить в постель на несколько часов? Наклонившись и тряхнув девчонку за плечо, Артериус понял, что та просто спит.

— Вставай давай.

— Отъебись, бабуль, у меня первую пару отменили, — пробормотала девчонка, а потом… перевернулась на другой бок и снова засопела! Она что, не помнит вообще ничего? Да случись ему потерять сознание в бою: по пробуждении уже был бы готов как минимум план поведения с похитителями, как максимум — выработана схема побега. Кажется, она действительно ни на что не годится… Что же, для начала придется начать с обливания ледяной водой. Помнится, люди это не очень любят.

Смакуя момент, Артериус перехватил поудобней ведро и решил дать этому существу последний шанс не быть облитым водой.

— Шепард, если ты проснешься сейчас — обойдешься без ледяного душа.

Ну что же, раз по-хорошему не получилось… От щедрой души облив девчонку ледяной водой, Сарен ехидно ухмыляется, готовясь услышать визг, вопли и прочее звуковое сопровождение, характерное для подобных побудок.

— Эшли, опять ты? Принципиально не проснусь, — девчонка широко зевнула, а потом открыла глаза. И первым делом увидела свои связанные руки. Моргнула пару раз, все еще сонным взглядом обвела помещение и, задержав взгляд на трубах в потолке, на мгновение нахмурилась. — Так, стоп, а где сковородки с маслом?

«Где я», «как я здесь оказалась», «что ты собираешься со мной сделать», «пожалуйста, отпусти меня»… Он знал весь перечень реплик, который мог услышать в этой ситуации. С небольшой перефразировкой, изменением интонации и последовательностью слов, но… Но не это. Заранее заготовленный диалог мгновенно вылетает из головы.

— Какие сковородки? — может, она где-то по пути ударилась головой, или действие электрошока еще не прошло…

— О, а таки ви шо, тоже из Одессы, шо вопросом на вопрос отвечаете. Таки ой, почти земляки! А, черт, эту шутку здесь даже люди не понимают. А ты у нас вообще не человек. А это, судя по всему, не ад, потому что одного ада на двоих у нас по определению быть не может. Вывод — мы оба каким-то образом выжили. И раз я связана круче подарка для невесты — я у тебя в плену. Хотя, есть еще…

— Подарка для невесты? — он ее перебивает только для того, чтобы повернуть разговор в нужное русло. Сам бы он уже давно ее ударил или прострелил ей ногу, но Властелин почему-то этого не хочет. Будто снова чего-то боится. Но это невозможно…

— Лучший подарок для невесты — жених, а он жениться не хочет, вот и связали для надежности… Черт, ты даже это не поймешь, в ваше время ведь уже не обязывают по залету жениться, а мне кинцо попадалось в свое время, где мужика замотали примерно так же, как ты меня сейчас, — девчонка улыбается, а потом — потягивается, насколько это позволяют веревки. — Ладно, давай рассказывай, зачем спасать взялся и что тебе от меня понадобилось.Хотя… Стоп. Лучше для начала ущипни меня. Только не за задницу, пожалуйста — учитывая нашу разницу в возрасте, это может быть воспринято несколько превратно, а тебе вряд ли захочется еще и клеймо педофила получить в довесок ко всем прочим достижениям.

Рука сама сжала чужие волосы. Резкий рывок, удар когтями — и кому-то будет больно…

«НЕ СМЕЙ ПРОЛИВАТЬ ЗДЕСЬ ЕЕ КРОВЬ», — уже знакомым жестом перемыкает ладонь, не давая причинить Шепард боли. Просто чтобы сделать хоть что-то, наперекор Властелину, он щипает ее за ухо, дергая мочку вниз. Тут же одергивает руку в сторону, едва не запутавшись в светлой шерсти на голове землянки.

— Спасибо. Что же, выводы обнадеживающие. Раз я чувствую боль, значит — происходящее вокруг реально. Вывод — ты это действительно ты, а не Властелин, под видом тебя нарисовавшийся у меня во сне или в глюке, как торианин на Феросе. Так, ладно, пардон, я опять долго и много говорю, у меня есть такая привычка. Мы продолжим?

— Что продолжим? — он не знал, на кого злиться больше, на Шепард или на Властелина, который не делает попыток прекратить этот фарс и не позволяет сделать подобного ему, Сарену.

«НЕ НЕДООЦЕНИВАЙ МЕНЯ. ПРОДОЛЖАЙ ГОВОРИТЬ С НЕЙ. ДАЙ МНЕ БОЛЬШЕ ИНФОРМАЦИИ — И ТЫ ПОЙМЕШЬ, У КОГО НА САМОМ ДЕЛЕ КОНТРОЛЬ НАД СИТУАЦИЕЙ».

— Ну, ты меня вроде как спас непонятно, зачем, — он не пытается возмутиться и переубедить ее, потому что не знает, что именно сказать. — Ну и, соответственно, вопрос: что ты собираешься со мной делать.

— Вопросы здесь задаю я, — непонятно, почему, но эта реплика заставляет девчонку рассмеяться в голос. Смех этот, высокий и нестерпимо звонкий эхом отдался от стен, а потом — словно впился в уши турианца. Один удар может заставить ее заткнуться. Всего лишь один удар — и никаких проблем… Каких проблем?! Это у нее проблемы! Не у него!!! — Ты смеешь мешаться у нас под ногами. Ты будешь уничтожена, как и всякий, кто посмеет… — он уже не уверен, говорит это он сам, или же мысли Властелина просачиваются через его слова во внешний мир. Он уже не уверен, хотел ли это сказать на самом деле.

— Ой, я не могу… Ой, ебушки-воробушки, ну это просто… Бля, Сарен, когда мы с тобой на заседании Совета цапались — это было намного веселей и адекватней, чем сейчас. Ты на себя вообще в зеркало смотрел? На пару с этой каракатицей вещаешь что-то в духе мультяшного злодея из комиксов для трехлеток. Кстати, о каракатицах. Властелин! Отзовись!!!

— РУДИМЕНТАРНОЕ… — начал было Жнец, но Рин его перебила.

— Все-все, дальше можешь шаблонку не толкать, я ее все равно уже знаю. Главное, что ты — здесь. Выебу мозги Сарену — примусь тебя заебывать. А вообще, серезно, завязывай с этим шаблонизмом, приятель. Что, неужели в каждом Цикле находится кто-то, кто на это ведется? Бесконечность цикла, блаблаблаблабла, высшая точка эволюции, вершина всего, нет начала и конца… Можно что-то более связное и осмысленное услышать?

— Тебе уже сказали, что вопросы здесь задаю я.

— Ну, задавай.

— Рассказывай.

— Что?

— Все. С самого начала, — на провокацию он не повелся. Но Шепард явно не собиралась останавливаться на достигнутом.

— Таки вас интересует вся моя горькая жизнь с тех пор, как мне неправильно обрезали в роддоме пуповину?

— Прекрати паясничать, Шепард! — пелена ярости повисла перед глазами. Уже не слушая голоса Властелина в голове, уже не реагируя на него, он кидается вперед и рывком поднимает девчонку за шиворот, удерживая ее одной рукой на весу, как тогда, на Вермайре.

— Меня Рин зовут. Так вот, про пуповину… Ладно, ладно, успокойся. А то словишь еще сейчас Кондратия, а меня потом совесть с потрошками сожрет, что довела человека…

— Я турианец, а не человек.

— А, без разницы, — пожимает плечами Рин. — Я вообще жила раньше там, где только люди были. Поэтому у меня в лексиконе нет почти обобщений, подходящих для всех видов, да и выражения, которые здесь разобщающие, у меня скорей как обобщающие идут. Когда говорю «мои люди» — имею в виду не только люди, но и всех, кто у меня под началом работает. И когда… А, впрочем, ладно. Это к делу отношения не имеет. Так чего ты хотел спросить? Если вопросов нет, то давай уже к казни переходить, а то мне этот цирк с конями настопиздел уже, если честно.

— Казнь необязательна. Если ты откажешься от своих бредовых идей и встанешь на нашу сторону — мы все сможем избежать гибели.

— С точки зрения логики — я уже говорила тебе, что не верю в то, что Жнецы не избавятся от своих помощников сразу же, как те станут не нужны. Ну а с учетом того, что логику я отрицаю в принципе — мне и вовсе нет смысла менять сторону. Ты вот спрашивал меня на Вермайре, зачем я сражаюсь против них… Наверное, в глобальном плане, сопротивление — это тоже часть Цикла.

— Бессмысленная часть, учитывая его бесконечность.

— Бесконечность? Правда? Ты что, серьезно веришь вот в это «нет начала, нет конца»? Пожалуйста, скажи нет. Я не верю, что ты можешь быть таким идиотом. Что, ни разу эту бандуру, внутри которой живешь, на капремонт не отгонял? И не навело тебя ни на какие мысли его строение, да? Ну, например, на мысли о том, что его тоже типа органики собрали, хоть и форма странненькая, а уж что в качестве материала используется — вообще лучше не вспоминать, брррр.

Сарен знал, ЧТО используется в качестве материала. Выходит, знала об этом и Рин. И почему-то, несмотря на «бррр», которое она произнесла, ее даже эта информация на самом деле не пугала. Ее что-то вообще способно испугать?

— А если уж она такая бессмысленная — почему Властелин всеми силами пытается эту часть предотвратить? Почему он пытается перетянуть меня на свою сторону? Я ведь знаю ответ, Сарен.

— И какой же?

— Моя смерть ничего не изменит. Он ведь это тебе сказал, верно? Он ведь прав, Сарен. Он уже убил того, кто должен был быть на этом месте. И знаешь что? Появилась я. А если убить меня — уже кто-то другой их остановит.

— Их невозможно остановить.

— Тысячу лет назад люди были уверены, что невозможно летать. Что небо — это твердый купол, накрывающий плоскую землю, и что при взлете любой разобьется об эту твердь. Хотя нет, вру — они еще могли верить, что при взлете солнце сожжет человека. Невозможно победить очередного захватчика, невозможно свергнуть власть царей и рабовладельцев, невозможно вылечить чуму… У нас считали, что невозможно вылечить рак, а сейчас здесь это даже болезнью не считают. Ты родился с силой, само существование которой в моем мире считается фантастикой, да и я получила такую же непонятно, каким образом, при переносе сюда, что тоже считается невозможным, ведь сильным биотиком можно стать только при облучении на внутриутробной стадии развития. Опять же, вспомни историю. Рано или поздно все заканчивается. Жнецы конечны. Циклы тоже. И если все не закончу я — это сделает кто-то другой. Всего-то нужно знать сюжет и обладать какими-никакими боевыми навыками. Интуиция мне подсказывает, что при желании на мое место даже можно кастинг устроить. И найти кого-то, кто лучше справиться с ролью Шепарда-спасителя-галактики.

— Ты боишься, что не справишься.

— Я не боюсь. Я знаю, что с высокой вероятностью не справлюсь. Учитывая то, что я знаю о тебе — живой мне борт Властелина не покинуть, так что умерла я еще на Вермайре. Но знаешь, это ведь тоже логично. По сюжету у нас умирает один из членов команды. Раз я отказалась делать выбор, значит — моя жизнь отнята взамен для сохранения баланса, так сказать. Хотя, если говорить о балансе — я его и так нехило покоцала. Так что тому, кто займет мое место, возможно, придется полегче с несколько иными вводными.

— Никто не займет твое место, — горло стиснуло так, что еще немного — и вместо слов начнет вырываться хрип. — Никто не займет твое место, пока ты сама его не отдашь. И тебе не придется его отдавать. Не придется отдавать свою жизнь, не придется умирать, если только ты на мгновение прекратишь нести бред и подумаешь над моими словами.

— Уже подумала. Мне доводилось за мою жизнь слышать много бреда. Бред вызывает смех. Раздражение, если его льют прямо в уши. Желание уйти, чтобы не слушать или же ты просто его игнорируешь, чтобы не слышать. Но только знаешь, в чем дело? Во всех перечисленных ситуациях тебе не надо убеждать себя самого в том, что ты слышишь именно бред. При желании ты можешь даже доказать в аргументированном споре бредовость бреда, если ты понимаешь, о чем я.

«СКАЖИ ЕЙ, ЧТО…»

Сарен игнорирует голос Властелина, сам не зная, почему. Еще не понимая, что очень хочет дослушать все, что скажет Шепард.

— Я отдам свое место, Сарен. Тому, кто справится лучше меня. Отдам свою жизнь. Уже отдала, получается. Смерть — лучше, чем та участь, что уготована помощникам Жнецов. Лучше, чем предательство и лучше, чем жизнь со знанием того, что ты мог все исправить, но упустил возможность. Я ни о чем не жалею. Сделала, что могла. Теперь чья-то еще очередь. Желаю ему или ей удачи. Я все сказала. Теперь стреляй.

— Что?

— Ты же за этим со мной говорил, да? Последнее слово и все такое. Я его сказала. Добавить больше нечего, у меня все. А, ну да, прости, ты меня еще перед смертью попытать захочешь наверняка.

— Ты не боишься и этого? Я могу быть очень…

— Да-да-да, очень нежным в выламывании моих костей. Ты можешь мне шейку бедра одной рукой сломать, а шейку — так и вовсе двумя пальцами, я в курсе. Еще можешь резать на части, вырывать ногти, жечь каленым железом. Даже изнасиловать технически можешь — я и этому не удив…

Оплеуха прерывает речь Шепард. Сарен долю мгновения смотрит на свою руку, будто на чужую. И на отпечаток своей руки на скуле девчонки. Синяк знатный будет. И поделом ей.

«САРЕН!»

Что-то впивается в голову. Что-то требует выйти сейчас из этого отсека. Что-то требует оставить Шепард на расправу «Властелину», но Сарен не может этого сделать. Не может, потому что хочет спросить. Хочет узнать, услышать что-то… Важное.

— Почему ты сражаешься против них?

«Них? Не нас?» — этот внутренний голос уже не принадлежит Властелину. Он принадлежит… Ему самому? Он сходит с ума. Зачем он только притащил эту тварь на Властелина…

— Ты ведь уже спрашивал. И на Вермайре, и…

— Я спрашивал — зачем. Не спрашивал — почему.

— Почему… Да ради лулзов. Друзей, опять же, вытащить из задницы, а по пути еще и парочку новых завести. Ну и, знаешь, все это внимание публики, социальный статус «спасителя галактики», слава, лавры опять же… Кто устоит, вот скажи мне?

— ПРАВДУ!!! — голос сорвался на яростный крик. Руки снова подняли девчонку за шиворот и ударили об стену. Броня погасила удар, конечно, но встряска была достаточной, чтобы сбить с ее лица веселое выражение. Даже Властелин, казалось, снова умолк на мгновение. Взгляд Шепард на мгновение стекленеет. На мгновение Сарену кажется, что еще немного — и она сорвется на слезы. Но в тот же момент совсем тихим голосом она произносит.

— Потому что хочу и могу это делать.

— Уже не можешь, — так же едва слышно произносит он. Руки разжимаются, шатающейся походкой он идет туда, куда велит снова окрепший голос Властелина в голове.

— Это неправда. Даже ты еще можешь. Протеане…

— Протеане были побеждены. Ты видела маяки.

Сознание раздваивается. Он говорит и одновременно вспоминает. Серые глаза. Он видел. Уже видел их. Точно такие же, давно, еще до встречи с Властелином и даже до потери семьи. Когда инцидент с ретранслятором 314 только начался и он, фактически, совсем зеленый новичок, оказался втянут в конфликт из-за важных военных данных.

— Они были уничтожены. Не побеждены. Сделали свой выбор. И сейчас наше время выбирать. Наше время использовать шанс, что они нам дали.

— У них уже не было выбора, когда они создавали эти маяки.

— Был. Сарен, это ведь ты, а не он, хотел знать правду, да? Это ты, а не он говорил со мной сейчас? Пока ты еще здесь, пока ты меня слышишь, — голос Шепард стал быстрей, словно она боялась не успеть сказать. — Скажи мне, неужели ты не видишь смысла в действиях тех, кто оставил эти маяки? Неужели ты не понимаешь, для чего они это сделали? Для кого они это сделали, Сарен?! Властелин этого никогда не поймет. Жнецы этого никогда не поймут! Сколько бы они не говорили о своей «вершинности» и «совершенности», у них никогда не будет того, что есть у нас. Того, что они стремятся у нас отобрать. И того, что у некоторых отбирают. Того, что я не отдам ни за что на свете и то, с чем ты так легко расстался, Артериус!!! Ты понимаешь, о чем я, или в тебе уже ничего не осталось от тебя самого?! Во что ты дал себя превратить? Что ты такое сейчас?! На самом деле! Отвечай!!! Если сможешь, конечно. Если твой хозяин тебе позволит.

— Он мне не хозяин.

— Так докажи это. Сделай то, что хочешь сделать со мной сейчас. Больше всего на свете. То, что ты наверняка пытался сделать, пока я спала. Заверши начатое на Вермайре!

Пистолет сам ложится в руку. Выстрел. Еще, еще, еще. Заткнись тварь! Замолчи! Сдохни, сдохни, сдохни!!! Прекрати заставлять вспоминать, прекрати выворачивать сознание наизнанку, прекрати, прекрати, прекрати!!!

* * *

Сканирование систем без проблем позволило выявить источник странных помех на нижней палубе. Совсем молодая азари свернулась в клубочек и горько плакала, обхватив колени руками.

— Ну и кто у нас тут прячется, сырость мне на палубе разводит да слезами сервоприводы омыть пытается? — привычка разговаривать с детьми, как с детьми, вырабатывалась у него десятилетиями. Необходимые протоколы удалось загрузить буквально за секунды, а вот чтобы наловчиться их использовать и не вызывать у малышей страха, Эгтару пришлось повозиться. Правда, заслуги его в этом не было. Если бы не один неугомонный кварианский ребенок еще тогда, после войны…

— Ой! Я не думала, что здесь кто-то есть, прости.

Против воли у Архонта вырвался смешок.

— Ты внутри меня. Разве не логично, что я всегда здесь?

— Я думала, что ты спишь или что-то вроде того. Вы ведь не всегда с нами разговариваете. Наши на Тессии со мной не говорили, если не по делу. А ты вот…

— Удивительно, что мы все разные, правда? На Тессии другие. Работают с архивацией, систематизацией. Они не любят говорить. Не такие как я, Сардаан, Эльетас. Встреться ты с кем-то из нас — удивлялась бы потом, почему на Тессии такие странные Архонты, что с тобой не хотят постоянно говорить. Так чего ты ревешь тут, малышка? Лина, верно?

— Лина. И я не малышка. Я… Это все неправда! Все совсем неправда, понимаешь? Зачем я только спросила и зачем… Лучше бы я вообще ничего не знала, понимаешь?

— Не понимаю. Знаешь, ты очень похожа на Рин.

— Ты ее знаешь?

— Все ее знают. Тоже была любительница выражаться непоследовательными образами и аллегориями. А у нас даже сейчас с этим сложновато, хотя и понабрались от вас всякого. Так что ты давай объясняй по порядку и по существу.

— У меня папа умер, — вырвалось само по себе у Лины.

— Прими мои соболезнования, — он постарался, чтобы это прозвучало с подходящей интонацией. Эгтар не уверен, что способен сочувствовать так, как это делают органики. Но он уже знал хорошо одну вещь: органикам нужны эти слова. Так у них появляется понимание, что кто-то знает, как им тяжело. Хотя даже среди органиков порой абсолютно разное отношение к смерти: кто-то считает ее явлением настолько неизбежным, что даже слезинки не проронит из-за смерти самого близкого родственника, а кто-то долгие годы остается безутешным и словно дыру в душе держит, которая никак не заполнится. — Сколько лет ему было? Кем он был?

— Турианцем. Двести шестьдесят четыре, кажется.

— Ты не знаешь точно?

— Не знаю. У мамы спросить не могу — ее тоже уже нет. Меня старшая сестра воспитывала. Она от другого отца. Но всегда говорила о моем, как… Тоже говорила, что они друзьями были, понимаешь?! Что он и Рин…

— Артериус. Все, теперь я понял, кого ты мне напоминаешь, — наверное, радость была неуместной. Но это было своего рода хобби Эгтара — пытаться понять, кто родители у очередного посетителя лагеря на Раннохе. Если этих родителей Эгтар видел в их детском возрасте сотню-другую лет назад — у него получалось установить соответствия. Но с азари, если они были похожи на отцов, все оказывалось сложней. Внешность менялась и все, что оставалось — повадки и какое-то неуловимое и ничем не описываемое ощущение сходства. Нет, можно было, конечно, и ДНК просканировать, но это как-то неспортивно…

— Ага… Ты тоже его знаешь, да?

— Мы все его знаем.

— Все. Значит, это действительно правда. Он помогал Властелину. И он стрелял в Рин. Нам ничего об этом никогда не рассказывали. Нам не говорили, что все было… так. Нам просто говорили, что папа был в ловушке, а Рин его вытащила — и все на том.

— Потому что все именно так и было, — Архонт уже понимал, что зацепило маленькую азари. Понимал и отчасти — расстраивался недальновидности родственников Лины. Ведь они могли ей все рассказать раньше. Такие вещи нельзя узнавать случайно. Да еще и от посторонних. Да еще и в присутствии остальных из компании. Ведь теперь Лина выделялась среди друзей, верно? Они по-прежнему оставались родственниками «хороших парней», а она… Кем она чувствовала себя сейчас?

— Не так. Он бил ее. Стрелял в нее. Она после этого называла его другом. Неужели так… можно? Неужели это… допустимо? — судя по всему, горло азари свело судорогой. — Чему теперь вообще верить? Кому верить? Одни говорят, что папа был героем, а там я видела…

— Кого ты видела?

— Предателя? Врага. Кого-то такого.

— Чьи это были воспоминания?

— Его. Ракурс его.

— А кого видела она? В Сарене? В нас? Я был там, где все закончилось, Лина Артериус. Я был на Земле в день окончания той войны. Они умирали от моего огня. Я умирал от их выстрелов. Ненависть порождала ненависть, стрельба — стрельбу. Что породило дружбу, Лина Артериус? Что привело к тому, что мы сейчас вместе строим новый мир? Кто смотрел на все, да и на нас тоже, совершенно иным взглядом? Кого она видела в твоем отце в тот день? Она смогла разглядеть в нем то, что не удалось всем остальным. Даже ты, его дочь, боишься смотреть на то, что было дальше. Боишься, что все будет еще хуже, не так ли? Не бойся, Лина. Твоего отца не просто так назвали героем. Все свои грехи он искупил с лихвой.

— Что ты имеешь в виду?

— Все поймешь, когда сама увидишь. Приближаются твои друзья. Ищут тебя. Они беспокоятся, что ты убежала. Боятся, что расстроили тебя. Что скажешь им?

Стоило голосу Архонта смолкнуть, как на палубу забралась другая азари. Ее Эгтар знал. Дочь Лиары сложно было не узнать. Интересно, что в ней есть от Саманты? Вдвое больше веснушек, разве что…

— Лина! Вот ты куда запропастилась. Мы уже боялись, что ты что-то учудишь...

— Например, подстерегу вас по одному и перестреляю нафиг, решив уподобиться отцу? — Эгтар при этих словах хочет вылить на девчонку ведро воды. Чтобы остудить пыл. Проблема в том, что палубы уже промыты, а значит — воды в резервуарах не осталось.

— Прекрати, Лина, — шипение сервоприводов, после которого в помещение заходит еще и гет. — Я помню их обоих. Когда мы познакомились, Сарен был совсем не тем, кем кажется вам сейчас. Он и с самого начала был совсем не тем, кем казался.

— Легион, если ты не был с ними с самого начала, то что ты можешь знать о…

— Я знаю, что Сарен готов был отдать свою жизнь за любого из команды «Нормандии». И в итоге несколько раз едва не отдал. Знаю, что он по первому зову пришел на помощь чужому миру по просьбе Рин. Знаю, что он бок о бок прошел с ней все ужасы того мира, ни разу не попытавшись «откосить» или спрятаться. Еще знаю, что когда ты была совсем маленькой, именно он до последнего оставался на той станции, помогая мне чинить аварийные системы. И знаю, что он только в один тот день спас больше жизней, чем разрушил в период сотрудничества с Властелином. То, что он делал тогда, было ошибкой.

— Ошибка — это когда можно все исправить, — сквозь слезы прошептала Лина. — Ошибка — это когда…

— Мы говорим не о детских ошибках. Мы говорим о жизни. Той жизни, в которую ты только вступаешь, малышка, — проскрежетал Эгтар. Вдвоем с Легионом говорить с этой азари было проще. Особенно если учитывать, что Кайра не знала, что сказать и как успокоить распереживавшуюся родственницу.

— Помнишь, что Рин сказала Сарену тогда, на Властелине? Смерть ничего не изменит, Лина. То же она говорила и твоей маме чуть раньше, верно?

— Да, давай вспомним, что еще и мама Рин убить пыталась. Отлично, просто замечательно. Тебе не понять — достались родственники-герои, которые все белые и однозначно пушистые с самого начала.

— Ты не забыла, что твоя мама — моя бабушка, а Сарена я дедушкой называла, когда к вам приезжала на каникулы? Хочу тебе напомнить, что я вообще-то твоя тетка, а значит — у нас общие родственники. И пушистые, и не очень. Пошли обратно. Нас там наши ждут — хотят все досмотреть, а без тебя, говорят, нехорошо начинать как-то.

— Они меня…

— Не бойся, пошли, — Кайра дернула Лину за руку, заставляя покинуть палубу Эгтара. Мгновение подумав, Архонт подогнал к трюму платформу. Так быстрей доберутся. И точно не потеряются в джунглях Ранноха.

«Не бойся». Нет, все-таки во всей этой истории присутствует какой-то цикл. Когда-то эти слова вытащили из бездны Артериуса. Сейчас из такой же бездны, пусть и намного меньше, такими же словами вытащили его дочь. А ведь Лине очень повезло с окружением. Намного больше, чем ее отцу, которого некому было оттащить от края в свое время. И которого потом всем миром, то есть всей «Нормандией» пытались вытащить буквально из ада. В итоге окончательно интегрировав в свой ненормальный коллектив. Общество было от подобной интеграции не в восторге, но кто его спрашивал, по большому-то счету. Уж точно не Рин, которая действовала всегда своими методами, по своим планам и руководствуясь одной лишь ей понятными мотивами. Мотивами, которые даже Предвестник мог понять лишь отчасти. А Эгтар, наверное, и вовсе никогда не сможет.

Одно старый Архонт знал точно: он очень не хочет, чтобы этот цикл когда-нибудь был нарушен. Хотя, если верить Рин, это изменение неизбежно. Что же… Тогда, остается только пожелать, что девочка из иного мира была права и в другом своем суждении. В том, что каждый новый цикл будет лучше предыдущего. А почему бы ей не верить, если в глобальном плане она в итоге оказалась права и не ошиблась в своем выборе? Выборе, который не смог бы сделать за нее никто иной. С формулировкой, которая помешала самому Мирозданию искажать их судьбы. Которая защитила их всех от подобного воздействия в будущем и позволила по новому взглянуть на все, что творилось до этого в данном мире сотнями тысячелетий.