Зов предков (джен)

В ту же ночь ему приснился сон-воспоминание. Возможно это было вызвано тем, что ярость Волан-де-Морта прошедшая через связь с Гарри, активировала воспоминание в крестраже Гарри. Крестраж в Гарри был самым старым, если не считать Нагини, и хранил в себе больше воспоминаний, чем дневник или медальон. 

На этот раз воспроизведение воспоминания отличалось от прошлого раза, когда Гарри был Томом, и видел все глазами Тома. Теперь воспоминание было схоже на использование Омута памяти. Он провалился в темную пустоту и скоро очутился в какой-то гостиной, где возможно проводилась выставка раритетных вещей. Гостиная была до того загроможденной, что трудно было понять, как можно пройти по ней, не налетев по крайней мере на дюжину предметов. Здесь теснились застеклен­ные, наполненные лаковыми шкатулками шкафчики, большие шкафы были забиты книгами с тисненны­ми золотом переплетами, полки уставлены земны­ми и небесными глобусами, повсюду стояли бронзо­вые ящики с цветущими растениями — одним сло­вом, гостиная походила на помесь лавки магических древностей с оранжереей.

И хозяйкой этих богатств вероятно была необъятно толстая старая дама в замысловатом рыжем парике и поблески­вающем розовом одеянии, которое придавало ей сходство с подтаявшим тортом-мороженым. Рядом с ней семенила самая крошеч­ная и дряхлая из когда-либо виденных Гарри эль­фов-домовиков. 

И тут Гарри повернулся, и увидел его — Тома Реддла. На нем был простой черный костюм, волосы отпущены чуть длиннее, чем в школе, впа­лые щеки — впрочем, ему все это шло, он стал еще красивее, чем прежде. 

Реддл с легкостью проходил мимо кучи вещей, он явно бывал здесь раньше, и не раз. 

Вскоре Гарри узнал имя хозяйки и эльфа-домовика — Хепзиба Смит, постоянная клиентка магазина, где работал Реддл после школы “Лавка Борджина и Бёркса” и Хоки. 

Судя по ее дому, она была страстной коллекционершей, и любила собирать редкие артефакты, украшения, книги и другие предметы. 

Гарри сперва не очень понял смысл этого воспоминания, пока Хепзиба Смит не приказала своему эльфу принести ее “сокровища”. Гарри увидел две стоящие одна на другой кожа­ные шкатулки, которые плыли по гостиной слов­но сами собой благодаря магии эльфа Хоки.

— Вот, — радостно объявила Хепзиба, принимая от эльфа шкатулки. — Думаю, вам это понравится, Том... О, если бы мои родные уз­нали, что я показываю их вам! Все они только об од­ном и мечтают — как бы их присвоить поскорее!

Хепзиба подняла крышку шкатулки. Гарри наклонился, чтобы разглядеть ее содержимое, и уви­дел маленькую золотую чашу с двумя ручками тон­кой работы.

— Вот интересно, знаете ли вы, что это такое, Том? Возьмите ее, рассмотрите получше! — прошеп­тала Хепзиба.

Реддл протянул руку, взялся длинными пальцами за одну из ручек и извлек чашу из ее уют­ного шелкового гнездышка. Гарри показалось, что он заметил в его темных глазах какой-то красный проблеск. Гарри узнал в них жадность. 

Гарри ухмыльнулся. 

“Что, Реддл? Хочешь эту чашу?”. 

Почему-то Гарри был уверен, что Волан-де-Морт легко уломает старушку Смит отдать ему эти сокровища задаром. Обаяние Волан-де-Морта в ранние годы было обезоруживающим, ему было трудно противостоять. У Гарри ведь не получилось на втором курсе? Он до конца верил, что Реддл не причем, пока тот не раскрыл себя сам. 

Вспоминая свой второй год, Гарри недовольно скривился. 

— Барсук, — пробормотал Волан-де-Морт, вгля­дываясь в гравировку на чаше. — Так она принад­лежала…? 

— Пенелопе Пуффендуй, — Гарри в шоке уставился на чашу, — как вам, умный вы маль­чик, очень хорошо известно! — Хепзиба, громко скрипнув корсетом, наклонилась и, подумать толь­ко, ущипнула его за впалую щеку. 

Гарри в шоке отпрянул от нее, и перевел взгляд на Реддла — но тот не выказал ни капли недовольства и продолжал улыбаться. Поттер помахал рукой перед лицом Реддла-воспоминания. 

“Нет, ну вы только посмотрите на него! Я не знал, что у него было такое железное терпение! Если бы сейчас кто так его тронул, я бы не удивился, если бы его убили в ту же секунду. Я бы даже не пожалел того храбреца” — подумал Гарри сокрушаясь тому, что творит с людьми время, а с Волан-де-Мортом еще и крестражи. 

— Я не говорила вам, что мы с ней состоим в дальнем родстве? Эта вещица передается в нашей семье из рук в руки уже многие годы. Красивая, правда? Считается, что в ней сокрыты самые разные силы, впрочем, досконально я это не проверяла, я просто храню ее у себя, в ти­шине и покое… — продолжила “безрассудная”, как выразился про себя Гарри, Хепзиба Смит. 

Она вытянула чашу из длинных пальцев Волан-де-Морта и аккуратно уложила обратно в шкатулку. Гарри снова был в шоке — она просто взяла и забрала у него то, чего хочет Волан-де-Морт? 

Гарри расхохотался, прокатившись в воздухе как белка в колесе, и хотел ударить Волан-де-Морта по плечу, но его рука прошла насквозь. 

“Я не удивлюсь если вы уже мертвы, дамочка” — вздохнул Гарри, успокоившись. 

— Думаю, эта вещица понравится вам даже боль­ше, Том, — прошептала Хепзиба, открывая вторую шкатулку, а первую отдала своему эльфу и отправила куда-то в дебри джунглей, именуемой гостиная. — Наклонитесь немно­го, чтобы получше ее рассмотреть... Разумеется, Бёрк знает, что она у меня, я ее у него же и купила, и, смею сказать, он был бы рад снова заполучить эту вещь, когда меня не станет...

Старуха сдвинула изящную филигранную защел­ку, откинула крышку шкатулки. Внутри на малиновом бархате покоился тяжелый золотой медальон.

Гарри задержал дыхание, увидев знакомый медальон и потянулся к нему, но его опередил взволнованный Волан-де-Морт. 

— Знак Слизерина, — тихо сказал он, вглядыва­ясь в переливы света на богато изукрашенном, зме­истом «S».

— Правильно! — воскликнула Хепзиба и посмотрела на Волан-де-Морта с восторгом. 

Гарри стало неприятно от такого внимания женщины к Реддлу, сейчас, в этом воспоминании, он еще не был Темным Лордом — ему возможно было не больше 20-22 лет, а Хепзибе не менее 50. Но она флиртовала с ним, и все время тянулась, дабы прикоснуться то тут, то там. И Реддл терпел это. Для каких-то своих гнусных целей, каких еще, но терпел. 

Гарри мог признаться, что не хотел бы, чтобы Волан-де-Морту пришлось проходить через такое в будущем. Он привык видеть могущественную, всесильную, самоуверенную, ядовитую фигуру Темного Лорда, рядом с которым люди готовы были пасть ниц. 

Поттер сам не заметил как встал рядом с Реддлом, с неприязнью и настороженностью следя за восторженным, неотрывным, влюбленным взглядом старушки. 

— Я отдала бы за него руку или ногу, но не упустила бы, о нет, такое сокровище просто обязано нахо­диться в моей коллекции, — щебетала женщина. — Бёрк, насколько я знаю, купил этот медальон у какой-то нищенки, укравшей его неведомо где, но понятия не имевшей о его под­линной ценности…

“Нищенки?” — возмутился Гарри и посмотрел на Волан-де-Морта, и сразу заметил — глаза Волан-де-Морта полыхнули багрецом, и Гарри увидел, как побелели кос­тяшки пальцев, сжимавших цепочку медальона.

— Бёрк наверняка заплатил ей гроши, а вещица попала ко мне... Красивая, правда? И опять-таки, каки­ми только волшебными свойствами она не обладает, а я просто храню ее в тишине и покое, вот и все…

Гарри накрыло невообразимой грустью, сожалением и болью — только этим летом, он слышал как картинные Гонты поливали грязью мать Волан-де-Морта. А сегодня он увидел, как Волан-де-Морту пришлось скрывать злость за улыбкой, чтобы не разозлить богатую женщину. Гарри был не уверен, как Волан-де-Морт относится к своей матери — но укоренившаяся уверенность в нем твердила, что маму не любить невозможно. Меропа Гонт, как знал Гарри, возможно была единственной родственницей Волан-де-Морта, которая любила его. Но он не знал, что чувствовал к ней Волан-де-Морт и не брал на себя смелость выдумывать что-то, не относящееся к правде. 

Волан-де-Морт и Хепзиба еще немного поболтали. Волан-де-Морт начал использовать свое обаяние, чтобы уговорить Хепзибу продать медальон — Волан-де-Морт явно не мог забыть медальон. Но Хепзиба горестно вздыхала и отказывала, при этом принимая комплименты Волан-де-Морта, и бесстыдно держа его за руку своими мясистыми руками. 

Когда Волан-де-Морт уходил, Хепзиба провожала его таким взглядом, что Гарри снова неосознанно встал за спиной Волан-де-Морта, защищая его от нее. Гарри пошел за Волан-де-Мортом. 

Гарри протянул руку, и в тот же миг Волан-де-Морт аппарировал. Гарри снова погрузился во тьму, и вынырнул в той же гостиной, что и ранее. Но что-то здесь изменилось — вид из окна был почти таким же, нагроможденные вещи стояли на своих местах, и кажется будто прошло всего несколько дней, может два, может три. 

Гарри сразу нашел взглядом Волан-де-Морта и застыл на месте — тот держал в руке две кожаные шкатулки и достал оттуда чашу, сунул в карман, а потом медальон. Он внимательно разглядывал медальон с жадным, восторженным взглядом, нежно проводя бледными тонкими пальцами по змеиным узорам и букве “S”. 

Гарри поискал глазами Хепзибу, и нашел ее в другой комнате, кухне. Она так крепко спала, что почти скатывалась со стула, а эльф Хоки рядом неудержимо дрожала, словно ей было невыносимо холодно. Гарри не сразу понял, что не так. 

Волан-де-Морт ушел с трофеями. 

И когда Гарри потянуло за Волан-де-Мортом, он понял, что Хепзиба не спала, а была мертва. 

Далее воспоминания были ярче, чем прошлые — восприятие Волан-де-Морта? Возможно. Верно то, что он был безумно счастлив. 

Волан-де-Морт петлял по улочкам, все дальше и дальше от дома Хепзибы, а Гарри тянуло за ним так, будто он был привязан к нему крепкой нитью. Через полчаса Волан-де-Морт остановился и аппарировал. 

“Сбивает след” — понял Гарри, когда его закружило в воспоминаниях Волан-де-Морта. 

После убийства Хепзибы и кражи чаши и медальона, Волан-де-Морт сбежал из Лондона, из острова. 

Воспоминания проносились мимо Гарри как тени деревьев от солнца, когда он сидел в поезде — один за другим, один за другим. 

Волан-де-Морт путешествовал по Европе, Азии, побывал в Египте, судя по пирамидам, гулял по живописным джунглям, общался на иностранных языках, как на родном с местными. Волан-де-Морт много лет провел в путешествиях, учась всему, что мог объять, увидеть и почувствовать. 

Гарри смотрел как Волан-де-Морт взмахивает мечом, и дерется с грузным мужчиной, наносит удары ногами по деревянному манекену в бамбуковом лесу, как он виртуозно управляет палочкой и пробирается сквозь густые леса, ледяные горы, жаркие пустыни и труднопроходимые болота. 

Гарри не мог объять воспоминания Волан-де-Морта, но это напрочь выбило из его головы фрагмент с мертвой Хепзибой. Он был в восторге от мест, которые он увидел, благодаря воспоминаниям Волан-де-Морта, и в нем поднялась неизвестная тоска по этим местам. Ему безумно захотелось также пройти через джунгли, встретить аборигенов, увидеть крокодилов, и магических существ, которых он видел только в книге Ньюта Саламандера. 

Пустыни скрывали за собой что-то невероятное — Волан-де-Морт нашел затерянный магический город, скрытый от маглов, где никто не жил и куда не ступала нога человека больше тысячи лет. 

Волан-де-Морт в тяжелом меховом пальто поднимался по высокой горе, ледяной ветер хлестал вокруг, не касаясь при этом Волан-де-Морта. К тому времени он уже использовал беспалочковую магию, и ленивыми движениями создавал теплый щит вокруг себя. 

Гарри словно очутился в мечте. 

И он позавидовал Волан-де-Морту. 

И он понял, что это — настоящая свобода. Идти туда, куда глаза глядят, делать все, что можешь, не боясь ничего на своем пути. 

Гарри очнулся рано утром 3 сентября, наполненный энергией и новой мечтой — увидеть мир. 

* * *

Гарри сидел в кабинете Урсы — на стене висела огромная магическая карта мира. Моря и океаны на карте Урсы мягко колыхались или бушевали, изредка из воды выплывали маленькие морские животные, не только обычные киты, но и магические существа по типу кракена, живущего в известном промежутке Бермудского треугольника. 

Границы стран отличались от магловской карты мира — некоторые страны назывались по старому, и границы у них были такие, какими они были на магловской карте раннего средневековья. Над странами летали миниатюрные флажки.

Гарри жадно разглядывал все на этой магической карте мира и пытался запомнить все, что мог. 

— Нравится? — спросила Урса, она собирала новый набор лечебных микстур для Гарри, а после проверила его самочувствие. 

— Да, — прошептал Гарри мечтательно, не сводя взгляда с карты, пока Урса проверяла его самочувствие. 

— Отлично, — улыбнулась Урса, увидев результаты и погладила Гарри по голове. — Твое физическое состояние приходит в норму. 

— Сколько мне еще лечиться? — спросил Гарри, с нежеланием отрывая взгляд от карты, и убирая новый набор лечебных микстур в пространственное кольцо. 

— До конца осени, — ответила Урса, Гарри тяжко вздохнул и умоляюще уставился на нее. — Не смотри на меня так. Так надо. 

Гарри пришлось согласиться, он попрощался с Урсой и вышел из ее кабинета. 

На него нахлынули тяжелые мысли — его тело было не таким сильным как раньше, иногда его руки и ноги становились такими тяжелыми, что он не мог ходить и ему приходилось садиться и отдохнуть. Из-за своего физического состояния он оттягивал отборочные в квиддичную команду, но не мог игнорировать свои обязанности капитана. Поэтому, с небольшой надеждой, Гарри зарезервировал поле на 29 сентября. 

Количество желающих пройти в команду было ошеломляющим, но Гарри был не уверен, что половина этих учеников пройдут базовую проверку. Что-то ему подсказывало, что не все эти “желающие” любят квиддич, а больше интересуются им самим. 

Кроме состояния тела — его волновали эмоциональные проблемы. Он замечал как на пустом месте мог вспыхнуть от злости, и что-то внутри него отчаянно требовало крови и он с трудом сдерживал пугающие порывы уничтожить или по крайней мере избить раздражающие объекты. К несчастью, крутящиеся вокруг девушки и неизвестные парни, не помогали ему. 

Следующей проблемой стала закрытая связь между ним и Темным Лордом. Его Темнейшество не отвечал на его зов, а Урса с Ронвальдом ничего не знали. По их словам в их кругах ничего особенного не произошло. А значит, то, что разозлило Волан-де-Морта связано с его личными делами или делами Вальпургиевых рыцарей. 

Гарри подумал, что возможно, кто-то из Рыцарей пострадал от рук Бабенбергов — не совсем плохая мысль, учитывая какую чистку провели Рыцари в рядах Бабенбергов за последние дни. 

Следующие три дня Гарри не мог связаться с Волан-де-Мортом. А домашние задания множились как снегопад, шестой курс по мнению преподавателей был подготовкой к седьмому и ЖАБА. 

Книга Принца-Полукровки принесла Гарри много пользы — он изредка использовал ее, когда ему самому было интересно действие того или иного зелья, благодаря чему Слизнорт считал его настоящим гением. Он то и дело восхвалял его и звал в свой “Клуб Слизней”. Но у Гарри не было никакого настроения ходить на ужины с вычурными блюдами и выслушивать рассказы Слизнорта, но Гермиона с Джинни и Невиллом ходили туда с большим удовольствием. Гермионе было интересно узнать больше о зельеварении, Джинни непонятно зачем, а Невилла заставила бабушка. 

— У Слизнорта связи почти везде. Ба говорит “если хочешь чего-то достичь, используй все, что можешь!”, — поделился Невилл с ним на защите. 

На уроках защиты Ронвальд был все таким же ярким и живым. Он обрадовал всех новостью о том, что в конце мая пройдет внутренний экзамен, в форме соревнований, а в октябре начнутся особые практические занятия. Подробности внутреннего экзамен он не раскрыл. 

Вайолет Бёрк оказалась поистине строгой и невыносимо холодной женщиной — в ее классе всегда стояла неестественная тишина. Она проводила лекции по праву — рассказывала про работу Визенгамота, законодательный отдел магической Британии, и про разные отделы Министерства магии. Домашнее задание от нее было ужасающим — им приходилось искать необходимую информацию не только в книгах, но и в газетах. 

Общие лекции по Истории магии с Урсой еще не начались, почти все внеклассные занятия начнутся с середины октября, почти в тоже время, что и разрешение на выход в Хогсмид. 

Среди внеклассных занятий оказались — кружок Заклинателей, клуб зельеваров со Снейпом для семикурсников, готовящихся к ЖАБА. По словам Ронвальда, Дамблдор заставил Снейпа вести этот курс, потому-что умения Снейпа на голову выше чем у Слизнорта и его знания помогут семикурсникам больше чем мягкий подход Слизнорта. 

Как-то мимо Гарри прошли выборы участников школьной газеты — он бы даже не узнал о том, что в школе появится своя газета, если бы не то, что туда попала Луна. 

Гермиона жутко хотела попасть на внеклассные занятия по латинскому, туда можно было попасть только после пятого курса, а Невилл на занятия беллетристикой. 

Оказалось, что в школе были разные необязательные занятия и кружки, на которые мог записаться любой желающий — но в сравнении с квиддичем, все остальные кружки были не так интересны. 

Вот и Гарри с Роном не интересовались другими внеклассными занятиями, у них хватало своих дел и квиддича. 

Прошло три дня и Гарри наконец-то смог связаться с Волан-де-Мортом. 

* * *

Когда Гарри почувствовал связь, он сидел на трансфигурации. До конца урока осталось меньше десяти минут, но Гарри еле удержался на месте, готовый убежать в уединенное место дабы поболтать по душам с Волан-де-Мортом. За последние дни беспокойство переросло в недовольство. 

“Волан-де-Морт!” — закричал в мыслях Гарри. 

“Ты бился в связь как ненормальный” — первое, что сказал Волан-де-Морт. 

Гарри сжал губы, стараясь вести себя как обычно, словно он читает книгу, а не беседует в голове с самым известным Темным магом за последнее столетие. 

“Что случилось? Три дня назад ты был так взбешен, что твоя ярость передалась мне”. 

“О, случилось кое-что невероятное” — ядовитым тоном ответил Волан-де-Морт, и Гарри сразу понял, что тот до сих пор зол, и возможно это что-то невероятно важное. 

К счастью урок закончился. Гарри выбежал из класса самым первым, и на одном из поворотов в пустом коридоре, накинул на себя мантию-невидимку, поспешил на седьмой этаж и снял мантию только когда закрыл дверь Выручай-комнаты. 

Гарри попросил у комнаты зеркало в полный рост и то явилось перед ним. Гарри снял очки и один его глаз загорелся красным, и Гарри увидел незнакомый кабинет глазами Волан-де-Морта. Через минуту тот наколдовал парящую субстанцию, которая образовала твердое зеркало и Гарри увидел знакомое лицо Магнуса Певерелла. 

— Так что случилось? — нетерпеливо спросил Гарри. 

— Оборотни встали на сторону стервятников, — недовольно прошипел Волан-де-Морт с лицом Магнуса, через минуту он снял с себя чары и явил свое настоящее обличие змеевидного красноглазого колдуна. 

— Какие оборотни? — не сразу понял Гарри, не обращая внимания на метаморфозы Темного Лорда. — Все оборотни? 

— Не все, но значительная ее часть, стая Фенрира Грейбека. 

Волан-де-Морт рассказал вкратце о том, что случилось. 

В конце августа он отправил близнецов Кэрроу и Антонина Долохова встретиться с Фенриром — вожаком одной из самых больших стай оборотней в Британии. В прошлой войне Фенрир был одним из людей Волан-де-Морта, и Темный Лорд хотел завербовать его в свою группу. Но Фенрир отнесся без уважения к его людям, а его стая, неожиданно увеличившая свою численность, напала на Долохова и Кэрроу. 

К счастью, Долохов был одним из лучших боевых магов в стане Волан-де-Морта, и смог выбраться из патовой ситуации. Кроме этого, разъяренный Долохов успел схватить двух оборотней из ближайшего круга Фенрира и привел их Волан-де-Морту. От них они узнали, что к Фенриру в середине июля пришли три мага в серых мантиях. Ими оказались люди со стороны Бабенбергов. Они предложили Фенриру немыслимые преимущества, и он охотно согласился. 

Волан-де-Морт был в бешенстве когда узнал эту новость. Сразу же он отправил своих людей во главе с Долоховым разобраться с этими волками, но к тому моменту тех уже и след простыл. 

Они до сих пор не нашли ни единого следа местонахождения оборотней, такая большая стая просто взяла и исчезла. Даже одичалые оборотни исчезли вместе со стаей Фенрира. 

Логично предположить, что Бабенберги взяли их под свое крыло и добавили к своей готовящейся армии, о которой подозревали Гарри и Волан-де-Морт. 

— Если бы только это, — выдохнул устало Волан-де-Морт, сжимая виски своими длинными паучьими пальцами, его глаза горели красным. — Великаны, — выплюнул он эти слова, словно одно лишь упоминание об этих существах вызывали в нем презрение и злость.

Гарри сидел на кресло и забарабанил пальцами по подлокотнику, напряженно размышляя о сложившейся ситуации. 

— Ладно стая Фенрира. Но одичалые? Последние поправки в законе помогают правам оборотней и могут дать им лучшую жизнь! Зачем им вставать на сторону Бабенбергов? 

— Не все оборотни читают газету. Им хватает слухов. Они могли воспользоваться тем, что оборотни не сразу получают новости и наговорить им всякого. И конечно же блохастые псины с радостью побежали к ним, махая хвостом! Черт тебя побери! — яростно закончил Волан-де-Морт. 

— И что теперь? Как на это отреагирует Министерство? 

— Нужно сделать все, чтобы эта новость дошла до нужных людей, а остальных не затронула. Этот Ричард Блэр, он мне не нравится. Он может быть заодно с Бабенбергами, — яростно зашипел Волан-де-Морт, его глаза вспыхнули от желания крови. 

— Только не убивай сразу. Найди доказательства и отправь в аврорат, без убийств. 

— Наивный Гарри Поттер. Убийство самое быстрое решение проблем, — фыркнул Волан-де-Морт. 

— Нет, тобой манипулирует ярость и нетерпение. Выбирай другие пути. Не надо вводить страну в хаос своими приступами агрессии, — не согласился Гарри. 

Гарри ничего не смог сделать и посоветовать Волан-де-Морту, поэтому рассказав о том, что случилось, Волан-де-Морт не прощаясь закрыл связь. 

Гарри остался сидеть один в Выручай-комнате еще на какое-то время, мысленно записывая все, что известно о делах Бабенбергов за последнее время.

Он встал с кресла, и не успел сделать шага, как его тело накренилось и Гарри успел схватиться за кресло только благодаря своим рефлексам ловца. 

Гарри тяжело задышал, кривясь от боли — правая нога слегка дрожала и пульсировала, правая рука чесалась, но Гарри не двигался, пока все не прошло. 

С нежеланием он достал из пространственного кольца трость дедушки Гарольда, и оперся на него. Он достал из кольца мантию-невидимку, воспользовался заклинанием тишины, чтобы трость и его шаги не были слышны под мантией-невидимкой и пошел вниз по лестнице. 

Ему пришлось использовать трость, чтобы пройти в Большой зал на обед. Встав в неприметном уголке недалеко от Большого зала, Гарри убрал мантию и трость в пространственное кольцо и сделал несколько аккуратных шагов вперед, стабилизируя себя, чтобы снова не упасть. С трудом, но он смог пройти к столу Гриффиндора и друзьям, не выказывая ни капли боли или усталости. 

Он уже проходил это с друзьями — Гермиона и Джинни советовали ему использовать трость, и не видели в этом ничего постыдного. Но Рон с Невиллом молчали, они понимали, что Гарри бы ни за что не показал никому свою слабость. Одно дело ходить с костылями из-за сломанной ноги после квиддича или драки, или лежать в лазарете из-за сломанной после феерической игры руками. Но только не трость. 

Гарри не использовал ее перед другими, только перед близкими, которые видели его состояние этим летом после проклятия. 

Он не желал и никогда бы не стал использовать трость, чтобы ему было легче ходить. 

Он любил свою трость, но сейчас она указывала Гарри на его слабость. 

Гермиона и Рон посмотрели на Гарри, подруга заметила пот на лбу Гарри, и хотела что-то сказать, когда Рон схватил ее за руку и сжал. Гермиона посмотрела на Рона, и тот слабо покачал головой. 

— Но… — заупрямилась Гермиона и нахмурилась, но Рон снова покачал головой. 

— Нет, Гермиона, нет. 

Когда Рон увидел, что Гермиона отказалась от первоначальных слов, он повернулся к Гарри с улыбкой и спросил куда тот ходил. 

— Узнавать что случилось недавно на первом уроке зельеварения, — ответил Гарри, выразительно глянув на них, и Гермиона с Роном наклонились к нему с блестящими глазами. — Одичалые оборотни и стая Фенрира Грейбека перешла на сторону… — Гарри прикрыл глаза, без слов намекая на кое-каких знакомых, о которых не стоило говорить открыто. 

Гермиона нахмурилась, а Рон в ужасе раскрыл рот. 

— Мордред тебя подери! — прошипел Рон. 

— Но…но ведь закон, — прошептала Гермиона, Гарри понимающе кивнул подруге. 

— По словам кузена, одичалые получают новости не так быстро, как остальные. 

— Это да, — согласился Рон, — не думаю, что они подписываются на Ежедневный пророк, у них есть своя газета, называется “Слышали что говорят”. 

— Бедные оборотни, — закрыла Гермиона рот. 

— Бедные? — спросил Рон с недовольством. — Ты кажется не то поняла, Гермиона. Их завербовали в армию “падальщиков”. 

— Их же обманули. Их точно обманули. 

— Не знаю, по мне, так они были счастливы перейти на ту сторону. Одичалые оборотни и стая Фенрира известные плохиши. Преступники одним словом. Если бы закон по правам оборотней пришел в силу, аврорат возбудил бы на них уголовное дело. И вполне законно, вообще-то. Они все поголовно преступники. 

— Если бы их права не ущемлялись, они бы не дошли до такого, — не согласилась Гермиона. 

— Рон прав, — сказал Гарри, и Гермиона недовольно глянула на друга. — Прости, Гермиона. Но у нас есть живой пример, доказывающий, что можно жить оборотнем, не переступая закон и не делая другим больно. 

Гермиона сразу же замолчала, принимая слова Гарри. 

— Это плохо, — сказал Рон, глядя на ясное небо-потолок Большого зала. — У “них” теперь больше людей? 

— Вероятно, раз уж кузен зол, — согласился Гарри, и добавил: — С ними еще и великаны. 

Рон ругнулся так, как никогда бы не посмел перед Миссис Уизли, а у Гермионы глаза полезли на лоб. 

— Теперь понятно, почему “он” был так зол, — неверяще прошептал Рон, качая головой, и убирая с тарелки куриную ножку. — У меня пропал аппетит.