Волшебный цветок папоротника (гет)

Невероятно! Еще каких-то несколько часов, минут назад, они стали сомневаться в том, что их затея увенчается успехом. Полным успехом это, конечно, не назовешь. Папоротник они нашли, но вот цветка еще не видели. Теперь оставалось только ждать, вооружившись скатертью, рябиновой дубинкой и волшебной палочкой. Без последней точно никак.

Они встали неподалеку у дерева. Гермиона периодически поглядывала на часы и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Когда до полуночи оставалось буквально пять минут, в кустах послышался шорох, а в воздухе вновь стал подниматься ветер. В самой середине папоротниковых листьев показалась сияющая, словно раскаленный уголек, почка, которая стала стремительно увеличиваться в размерах, пока не образовала закрытый бутон, напоминая сейчас своими габаритами теннисный мячик. Она росла на тонком стебельке, который то раскачивался взад и вперед, то словно подпрыгивал.

Гермиона повернулась к Драко и быстро заговорила:

— Послушай, после того, как цветок распустится, отсчет пойдет буквально на секунды. Его необходимо очень быстро сорвать и сразу же спрятать за пазуху.[1] И вот тогда уже точно быстро убегать, потому как нас будут преследовать духи и прочая нечисть этого леса, ведь мы посягнули на их сокровище.

— Цветок сорву я! — бесцеремонно вставил в ее речь Малфой. — И это не обсуждается, Грейнджер! На моей совести и так немало нехороших вещей и я не хочу, чтобы в случае, если вдруг с тобой что-то случится, на нее лег и этот груз. Не обсуждается, Грейнджер! — повторил он, видя, что она хочет возразить.

— Не приплетай сюда свою мифическую совесть, Малфой. Почему бы просто честно не сказать, что тебе не терпится обладать всеми волшебными способностями, что обещает цветок, — ответила ему, возмутившись, Гермиона.

Драко, поддавшись эмоциям, схватил ее за плечи и слегка встряхнул.

— Ты, что, не понимаешь, что этих самых способностей может и не существовать?! Зато, как мы убедились, опасностей вокруг больше, чем можно было себе представить еще сутки назад!

Гермиона смотрела на него и не верила, что перед ней сейчас тот самый Драко Малфой, которого она до недавнего времени знала. Такой порыв был свойственен Гарри, но никак не ему. Однако, факт налицо. По правую от нее сторону горящий бутон стал опасно дрожать, издавая непонятный гул. Времени препираться просто не было.

Она дернула плечами и, стряхнув с себя его руки, быстро, будто и не было мимолетного спора, продолжила:

— Запомни: беги, что есть сил, и ни в коем случае не оглядывайся! Даже если я отстану, упаду, пропаду. Даже если тебя снова будут звать голоса, и мой в том числе. Не ведись! Я точно тебя не окликну, знай. Бежим в противоположную сторону до тех пор, пока лес не смирится с тем, что отныне цветок твой. Ты поймешь это по тому, как стихнет ветер и замолкнут голоса. Да и любые другие препятствия исчезнут. Все понятно?

Драко кивнул.

—А теперь быстро стели перед цветком скатерть и очерчивай дубиной круг. Ах, да, возьми на всякий случай этот нож, а я с палочкой всегда буду рядом. И... удачи, — на этом она замолкла и даже будто бы поникла.

Малфой решил пока не зацикливаться на поведении Грейнджер и стал выполнять все её указания. И вот, наконец, ровно в полночь бутон с треском раскрылся. Драко с Гермионой пришлось даже прищуриться и выставить ладони перед собой — настолько ярким оказалось сияние волшебного цветка папоротника. Он был словно живым огнем, обретшим форму дивного растения, и освещал всю ближайшую и дальнюю местность. Присутствовало в нем что-то поистине гипнотическое и действительно адское. Не зря его так стерегла нечисть. Что Малфой, что Грейнджер не могли до конца раскрыть глаза и смотрели, сильно прищуриваясь, до сих пор не веря, что нашли-таки магический цветок, и он действительно существует. И всё бы ничего, да только время шло, как говорила ранее Гермиона, ни секунды медлить было нельзя. Собрав всю свою волю в кулак, Драко подошел ближе, насколько это было возможно, для того, чтобы дотянуться рукой. Ветер стал буквально свирепствовать и толкать его в бока с такой силой, что он с трудом сохранял равновесие и даже ноги передвигал еле-еле.

Три.

Два.

Один!

Он резко выбрасывает руку вперед, к цветку, с силой сжимает тонкий стебель и рывком лишает его родного пристанища.

Отныне он один на один со смертью.

Недолго думая, Драко прячет цветок прямо под толстовку, будучи уверенным, что огненный он не в буквальном смысле и одежду не прожжет. В следующее мгновение срывается с места и бежит изо всех сил.

Гермиона наблюдала за всеми действиями своего "подопечного" и так разволновалась, что даже ладони вспотели. Главное, чтобы он не забыл о ее предостережениях! Тогда можно будет в полной мере насладиться триумфом. И вот он за считанные мгновения срывает цветок и, спрятав, стремительно бросается прочь. Что ж, пора!

Больше надобности стоять в сторонке не было, и девушка понеслась следом за ним.

Гермиона и не предполагала, что Малфой может так быстро бегать. Он почти летел прямо через лесную растительность, беспощадно кромсая её ножом, который она ранее дала ему. Ветер теперь поднялся такой силы, что весь сор, лежавший ранее на земле, летал в воздухе, постоянно попадая в глаза, нос и рот. В ушах свистело, а в боку неприятно покалывало. И даже это получалось бы игнорировать, если бы не было так трудно передвигать ногами. Мало того, что тормозили бушующие воздушные массы, так еще и ступни словно кто-то налил свинцом. Сначала это можно было списать исключительно на ветер, но со временем и Драко и Гермионе стало ясно, что и тут не обошлось без лесной магии.

"Сюда бы сейчас мою метлу..." — тяжело дыша, думал Малфой, стараясь держаться из последних сил, — и дернули же меня пикси подписаться на это сомнительное мероприятие".

Он слышал, хотя и с большим трудом, как бежала позади Грейнджер, которая для верности периодически выкрикивала что-то вроде "я рядом", тем самым давая ему знать о своем присутствии без надобности поворачивать к ней голову и, как результат, лишаться её же. Драко чувствовал свой пульс в висках, а пальцы, сжимающие край толстовки, побелели от напряжения. Казалось, эта бешеная гонка не закончится никогда.

И тут он услышал, как кто-то истошно завопил:

— Сто-о-ой! Пожалуйста, остановись! Сынок, ты же погибнешь! Они все равно тебя не оставят!

Драко и без того был мокрым от физической нагрузки, но после того, как услышал мать, почувствовал, что покрылся потом снова, только уже холодным. Он помнил, что все это не по-настоящему, однако, когда родной сердцу голос раздался в этом круговороте событий, в груди заныло. Ему вдруг стало так тоскливо, так горько на душе. Казалось, что никакой радости в этом мире не существует. Наверное, именно так ощущают себя жертвы дементоров.

Драко стал постепенно замедлять бег. Какой смысл бежать? Чего он вообще добивается? Как он сюда попал и что происходит?

Кто он?..

Гермиона увидела, что бег Малфоя стал сбиваться и даже замедляться. Голос Нарциссы до сих пор звучал в ее голове, но беспокоилась она сейчас не об этом: почему парень стал убавлять темп? Конечно, он мог элементарно устать, она и сама в этот момент еле дышала. Но что-то подсказывало ей: тут все гораздо серьезнее. Гадать просто некогда, а значит, нужно как-то взбодрить Малфоя, чтобы он не забывал — собственная жизнь сейчас зависит от него самого.

— Беги! Беги быстрее! Не останавливайся! — закричала она что есть силы. — Не забывай, что тебя нагоняет смертельная опасность!

— Нет, Малфой!! Не оглядывайся!!! — в ужасе завопила она, видя, как Драко начинает слегка поворачивать голову. — Нельзя!! Ты совсем спятил?!

Её поочередно бросало то в жар, то в холод, от осознания риска, которому подверг себя этот ненормальный. В каком месте, драккл его задери, он оставил недавние предупреждения и их разговор? Точно не в голове!

В следующее мгновение он странно, судорожно дернулся, а затем встряхнул головой и, словно наконец-то очнулся, вновь ускорил бег.

Крики Грейнджер (значит, это она бежит позади) словно сняли с него неведомое оцепенение. Теперь он снова понимал происходящее, в особенности — опасность, следующую за ним по пятам. Больше он не будет отвлекаться ни на какие голоса. Иначе этому приключению просто не будет конца, или он будет, но летальным. Здесь нет ни Нарциссы, ни Люциуса, ни прочих представителей как семейства Малфой, так и Грейнджер. Вперед!

* * *

Ноги перестали казаться свинцовыми, но взамен прошлой помехе пришла новая: встречный ветер толкал Драко с такой силой, что он через каждые два шага спотыкался и вообще с огромным трудом удерживал равновесие. Иной раз после очередного воздушного тумака ему казалось, что это и не ветер вовсе, а чья-то сильная рука. Точнее, несколько рук. Из-за этого силы были уже на исходе. Он благодарил мысленно Мерлина за то, что закончилась эта ужасная череда голосов. Кого и что он только не услышал. После Нарциссы, по обыкновению, его стал раздраженно одергивать отец. Затем послышалось нытье Пэнси о том, что он их всех погубит (хотя для него, наверное, навсегда окажется загадкой, каким образом ко всему происходящему причастна Паркинсон, и с какого черта он ее должен погубить). Далее шли Нотт, Астория и, никогда бы не поверил, если бы не услышал сам, тупица Хагрид. Когда Драко услышал его "ты это... ну... парень ведь неплохой... хоть и это, как его... задиристый", думал, свалится на месте, только вовремя напомнил себе, что сейчас не до приступов. А вообще, жутко хотелось проорать что-то вроде: "Ну, а ты-то каким... хреном оказался в МОЕЙ истории?!"

Ладно, Мордред с ними со всеми. Сзади бдит Грейнджер.

И тут, словно поняв, что он подумал о ней, подала голос последняя. И не просто голос, а истошный вопль. Такой, что невольно по телу холод прошелся. Он еще никогда не слышал, чтобы она кричала так. Малфой тут же поставил для себя мысленный барьер, напоминая, что все это вымысел, и плачет от боли вовсе не Гермиона. Да, она еще ведь предупреждала, что такое может случиться.

Гермиона почувствовала, что её что-то обволакивает сзади. Чувство ужаса не заставило себя ждать, когда она поняла, что это нечто не просто накрыло ее с головой, но и полностью лишило голоса. Хотя узнала она об этом не сразу. Сначала ощутила, как горло будто чем-то сковало, но, попытавшись откашляться, поняла, что не может издать ни звука. Ее словно заключили в кокон, но при этом она могла все так же передвигаться. Еще одна вещь не осталась незамеченной: ее упорно оставляли исключительно позади Малфоя. То есть при всем желании, если она пыталась ускорить свои шаги, у нее этого не получалось.

Беги, нам не жалко, но ты не догонишь его, так и знай.

Гермиона попыталась что-то сказать хотя бы себе по нос, но и эта попытка не увенчалась успехом. И тут она услышала свой голос со стороны. Кричала, конечно, не она, но сходство было абсолютным. Все сразу встало на свои места: её просто-напросто заткнули, чтобы она не смогла предупредить Малфоя об опасности. У нее начался приступ паники, и она бессильно открывала и закрывала безмолвный рот. Когда Гермиона увидела, как напряглась спина Малфоя, словно он собрался оглянуться, паника возросла вдвое. Ей оставалось только надеяться и молиться, чтобы он помнит ее наставления.

Грейнджер орала, как резаная, умоляя его о помощи и захлебываясь слезами. Слушать это было просто уже невыносимо, но он снова и снова напоминал себе о том, что нельзя на это вестись. Лоб покрылся холодной испариной, когда он услышал противные булькающие звуки, словно кто-то действительно перерезал глотку его спутнице. К горлу подступила тошнота и, возможно, его бы даже вырвало, если бы он не услышал снова ее голос, но на этот раз настолько убитый, настолько пропитанный горечью и болью, что сердце замерло, и ее слова:

— Беги... Ты действительно оказался достоин того, чтобы сорвать этот цветок.

Драко насторожился и неосознанно снова замедлился. Что она несет? Ее слова сейчас вовсе не звучали наигранно и, что удивительно, она не молила его остановиться или подождать, или спасти. Что вообще происходит? Это точно не Грейнджер?

Тем временем Гермиона с неподдельным ужасом в глазах наблюдала, как скорость Малфоя снизилась, и как он стал прислушиваться. Скорее всего, он не осознавал, что это может быть видно со стороны, но вновь напрягшаяся спина, угловатость его движений и легкие повороты головы в сторону, словно он снова и снова забывает о запрете и каждый раз напоминает себе об этом, говорили куда больше.

— Беги быстрее и оставь меня здесь. Я как-нибудь выберусь сама. Главное — выбраться тебе.

Раздались звуки хриплого кашля и редкие всхлипы. Драко это стало порядком напрягать. Было во всем вокруг что-то неправильное и вместе с тем, сбивающее его мысли в кучку бессвязных фраз. Это точно не Грейнджер?

Атмосфера вокруг давила, а голос Гермионы звучал обреченно и щемил душу. Всё говорило о безысходности происходящего.

— Я верю, что у тебя получится. Я верю в тебя... Драко.

"Драко.

Драко.

Драко."

Собственное имя било набатом прямо по вискам и эхом отдавалось в голове. Нет, это точно Грейнджер, и она в реальной опасности! И он не простит себе никогда, что потерял так много драгоценного времени, сомневаясь в этом.

Если бы у Гермионы сейчас был голос, она, наверное, охрипла бы и потеряла его снова. Все тело стала бить дрожь и она почувствовала, что у нее начинается настоящая истерика, когда увидела, что Малфой поворачивается в ее сторону, на этот раз не колеблясь в своём решении. Пришло время взмахнуть палочкой.

— НЕ-Е-Е… — свой немой протест она не смогла закончить, так как почувствовала подножку и тупую боль в ноге. В следующее мгновение она кубарем катилась по невесть откуда взявшемуся спуску, больно отбивая себе колени, локти и бока.

Драко не успел даже подумать о чем-либо, как почувствовал удар в солнечное сплетение и был схвачен кем-то за грудки с такой силой, что затрещала ткань толстовки. Удар был таким сильным, что он не мог не то, что восстановить дыхание, а вообще толком дышать. От боли закружилась голова, но на ней сконцентрироваться ему просто-напросто не дали. Драко почувствовал, как его подняли достаточно высоко над землей и в одно мгновение одним мощным рывком разодрали на две части толстовку, и прямо с нею же — футболку, оставляя его по пояс голым. Все происходило в какой-то немыслимой воздушной воронке. Гул стоял такой, что закладывало уши, а поднявшаяся пыль не давала нормально открыть глаза. Хотя ночная темнота уже сама по себе была препятствием. Правда, луна, на удивление, будто светила ярче обычного.

Висеть в воздухе долго ему не пришлось, точнее, не пришлось вообще. Он больно ударился о землю и услышал неприятный хруст в правой руке, в области запястья.

Не нужно было обладать какими-то сверхспособностями, чтобы понять — приземление оказалось не самым удачным, а неосознанно выставленная вперед рука не смягчила падение. Со стоном он сжал свое запястье здоровой рукой, пытаясь встать на колени, и, хотя понимал, что это далеко не конец, не ожидал, насколько болезненным окажется следующий удар. Он вообще перестал понимать, было ли это самое Нечто, атакующее его, чем-то материальным, или же это действовала какая-то призрачная сила. Удары были такими ощутимыми, что каждый раз казалось, будто это невидимый хищник, особенно когда его настигли в тот момент, когда он уже почти поднялся на ноги. Его вновь опрокинуло, только лицом вниз, а затем он почувствовал такую жгучую боль, которую еще не доводилось испытывать ранее: прямо вдоль позвоночника невидимое чудовище беспощадно рассекло кожу, брызгая кровью, практически касаясь каждой косточки и оставляя лохмотья из беззащитной плоти. Драко закричал, судорожно хватаясь за спину, заламывая руки. Это было невыносимо: и коснуться больно, и не коснуться невозможно, при этом повторяешь эти движения снова и снова, абсолютно рефлекторно. Еще мучительней оказалось, когда его с силой перевернуло на израненную спину, и земля словно стала солью, которая беспощадно жгла, в то время как перед глазами взрывались искры.

Гермиона карабкалась по склону вверх, погружая пальцы и носки своих ботинок во влажную землю, отчаянно хватаясь за траву и торчащие прямо из земли корни деревьев. Пот выступал снова и снова, а слезы застилали глаза, но она быстро протирала рукой лицо, оставляя на нем грязные пятна. До чего же некстати здесь оказался это проклятый спуск, да еще и такой крутой, что, хоть она и могла взбираться, но делала это с огромным трудом и несколько раз чуть не съехала обратно вниз, когда нога или рука соскальзывали. Волшебную палочку она сжимала в зубах.

Наконец показался край, и Гермиона задвигалась еще быстрее, молясь, чтобы успеть помочь человеку, который пострадал, думая, что в опасности она. А ведь он еще у дерева сказал, что хочет сорвать цветок сам, чтобы уберечь ее. Будто знал, что так все и произойдет. Мерлин! Да когда же она выберется отсюда и, наконец, сможет помочь?!

И вот Гермиона, схватившись за край, выбирается из своей ловушки, очутившись прямо за большим деревом. Буквально сразу же палочка оказывается в руке, а ее обладательница выступает из-за ствола. Разобрать происходящее можно лишь с огромным трудом, так как все вокруг вертится и бросается из стороны в сторону. Да еще и темно, пусть и благодаря луне не настолько, чтобы не видеть совсем. Листья и весь другой мусор летали в воздухе, но неподалёку удалось разглядеть Драко. Увиденное привело ее в ужас.

Малфой, весь в страшных кровоподтеках и царапинах, лежал на спине. В следующий миг он схватился рукой за свое горло, закатывая глаза и хрипя от боли, а затем его и вовсе начало волочить по земле, оставляя на ней алую дорожку, пока он не ударился головой о ствол дерева и, судя по всему, горло сразу же отпустили. Очевидно, целью было убить свою жертву не мгновенно, а избивая и жестоко истязая. Гермиона выбежала вперед и в тот момент, когда ей показалось, что Малфоя, пусть и ненадолго, отпустили, взмахнула палочкой, прокричав:

— Протего Максима!!!

В эту же секунду заклинание, вылетевшее лучом из кончика палочки, поставило мощный щит прямо перед Драко. Гермиона, удерживая барьер, подбежала к бессознательному парню и увидела в двух шагах от него цветок, который выпал во время нападения. Хотя назвать это цветком теперь едва ли было возможным. Вместо пылающего и прекрасного растения на земле лежала почерневшая и тлеющая, словно подёрнутая пеплом, веточка с осыпавшимися лепестками. Гермиона сгребла остатки папоротникова цвета и, быстро сунув в карман, крепко прижала к себе Малфоя, мгновенно трансгрессируя.

* * *

Думать о том, что в момент аппарации кто-то может оказаться поблизости, не было времени, поэтому Гермионе оставалось лишь надеяться, что никто их не увидит. Они с Драко оказались в метрах десяти от дома Берзиньш. Такое перемещение, судя по всему, стало своего рода встряской для раненого Малфоя, потому что, как только искатели приключений оказались на месте, он громко застонал.

Все, что происходило несколько минут назад, не давало возможности осмотреть Драко, да вообще задуматься о чем бы то ни было. И вот сейчас, прямо перед Гермионой лежал пострадавший из-за её необдуманного желания испытать острые ощущения Малфой, на котором, казалось, не оставили живого места.

Еще несколько таких налетов могли завершиться для него летально, а ей всю жизнь придется жить с этой картиной перед глазами. Слезы, сдерживаемые ранее, стали стекать по щекам, оставляя тоненькие мокрые дорожки на коже. В порыве чувств Гермиона наклонилась к Драко и прижала к себе вновь, но на этот раз не для аппарации, а чтобы просто обнять и почувствовать: он, несмотря ни на что, жив. Она даже не заметила, как стала непроизвольно раскачиваться взад и вперед, словно баюкая его и, уже не сдерживаясь, всхлипывать.

— По-моему, ты теряешь драгоценное время и пора бы создать портал, чтобы переправить его в госпиталь.

Гермиона, подняв голову, в изумлении посмотрела на говорящего.

— Андрис?

__________

[1] По другому поверью, нужно бережно положить его на раскрытую ладонь и нести до дома, не оглядываясь назад. Я воспользовалась первым вариантом.