Сказка о доме (джен)

В ту ночь Гарри удалось не попасть на глаза МакГонагалл. По крайней мере, профессор не ругала его за ночную отлучку, а Снейп явился на завтрак с полным комплектом рук и ног. Но шли дни, и Гарри начал закипать: Снейп даже не пытался с ним заговорить. Одно хорошо: МакГонагалл, казалось, слегка сбавила напор. Впрочем, она отнюдь ни о чем не забыла: однажды Гарри пришел на урок трансфигурации без эссе, и МакГонагалл лишь строго посмотрела и велела сдать его на следующий день. Гермиона, разумеется, бушевала, и было почти забавно смотреть, как она разрывается между жаждой справедливости и радостью, что Гриффиндор не лишился баллов.

Гарри почти потерял надежду. Мир был полон жизни и красок, но Гарри, вот в чем шутка, жил как бы вне его. Он оказался отрезан от всех, даже от друзей, и словно наблюдал со стороны; он в одиночестве бродил по замку и чувствовал себя самозванцем, словно ему тут не место. Не место рядом с этими улыбающимися, румяными студентами, радостно бегающими по коридорам. В отличие от него, у них не было никаких забот. В его же жизни почти с самого начала все пошло наперекосяк, и Гарри знал, что сейчас у него есть только одно предназначение — защитить мать.

Гарри зажил в новом ритме. Днем он молчал на уроках, вечером либо делал с Гермионой домашнюю работу, либо гулял, иногда во что-нибудь играл с мальчиками. Ночами он порой часами лежал без сна, а когда сон наконец приходил, его прерывали кошмары, которые Гарри под утро всегда забывал.

Однажды вечером в конце октября Гарри лежал на кровати. За ним погнался Пивз, и он грохнулся на лестнице, больно ушибив колено. Он заработал царапину и пока еще бледный синяк, которые мадам Помфри могла с легкостью залечить, но Гарри к ней не собирался: вряд ли она вообще ему поверит, что он действительно упал.

Гарри вертелся с одного бока на другой. В спальне было прохладно, но постель нагрелась, и он вспотел. В приступе раздражения он вытащил из-под головы подушку и бросил себе в ноги, затем сел. Честно говоря, было не так поздно. Наверное, где-то около одиннадцати? Многие все еще были в гостиной — у себя на кроватях лежали только Рон и Симус. Гарри решил пойти и потребовать от Снейпа объяснений. Возможно, стоило отложить разговор до утра… Но нет, тут же подумал Гарри, днем Снейп просто не ответит, либо отошлет куда подальше. К тому же нельзя забывать о слизеринцах: днем они его заметят. Гарри встал, не снимая пижамы, натянул носки и свитер и вышел в гостиную.

— Куда это ты собрался? — Гарри замер у самой двери, услышав голос Перси. А ведь он думал, все так заняты друг другом, что он проскочит незамеченным.

— М-м-м… в больничное крыло, — ответил Гарри. Перси задумчиво кивнул, Невилл отвел взгляд от своей книги.

— Я тебя провожу, — пообещал Перси, но тут же в одной из спален раздался взрыв, скорее всего, не без участия близнецов.

— Гарри, подожди меня здесь. Джордж! Фред! Что вы там устроили? — Перси затопал вверх по лестнице, и Гарри воспользовался случаем и сбежал. Коридор был темным и пустынным. Потрет, встав на место, отсек всякий шум из гостиной.

— Гуляешь в такой час? — спросила дама на портрете, на Гарри не ответил и пошел вниз по лестнице. Где-то в районе третьего этажа его встревожил странный звук. Гарри замер, вцепившись в перила и вслушиваясь в темноту. Его вдруг осенило: а что если тот человек все еще здесь? Гарри затаил дыхание и напряг слух. Ничего. Иногда двигались лестницы, а так все было тихо. Гарри с облегчением выдохнул и шагнул на следующую ступеньку.

— Гарри? — его позвали почти шепотом, но он услышал и невольно вскрикнул. Он резко повернулся в сторону голоса. На нижнем этаже стоял человек, и определенно взрослый. Гарри понял все сразу: этот был тот же мужчина, которого он видел раньше, пусть сейчас, в темноте, его было сложно различить. — Гарри, это ты?

Гарри не ответил. Ему труба! Это просто конец! Он, даже не оглядываясь, побежал, не заботясь о том, что его услышат. Надо было добраться до подземелий, пока незнакомец не поймал его — тот перекрыл ему путь обратно к башне.

— Подожди! — услышал он оклик сверху, но не остановился, хотя несколько раз чуть не упал. Его просто переполняли вопросы: кто это? Зачем он вернулся? А он вообще уходил? Откуда он знает его имя? Впрочем, размышлять было некогда: он бежал в подземелья пусть не слишком шумно, но и не тихо, а так как еще не пробило двенадцати, он с большой вероятностью мог встретить по пути кого-нибудь из преподавателей или, того хуже, Филча.

Воздух становился все холоднее, а каменный пол все менее гладким. Гарри добежал до уже знакомой двери и, не сдерживаясь, застучал. Пожалуйста, пожалуйста, открой! В этот раз он боялся, что его поймают у этой двери, уже по совсем другим причинам. Тот человек мог его догнать с минуты на минуту. Гарри барабанил в дверь, но ничего не происходило, и его все сильнее охватывала паника. В голове всплыли воспоминания о том, как ему уже раз довелось оказаться в одном коридоре с разозленным взрослым. И только чудом у Гарри не остановилось сердце, когда на плечо вдруг опустилась рука. Гарри резко вдохнул.

— Успокойся! Хочешь перебудить всю школу? И что тебя сюда принесло — опять?

Гарри закрыл глаза и чуть не застонал от облегчения. Это был не кровожадный незнакомец, а всего лишь отчим. Было ли это к лучшему — другой вопрос.

Вскоре он уже сидел в кресле у Снейпа в кабинете и пытался все осмыслить. Он было решил упомянуть того человека, но вовремя остановился. Отчим все равно не поверит. Снейп же мерил кабинет шагами.

— Хватит сюда бегать. Ты в своем уме?

— Ты со мной не разговариваешь! — парировал Гарри.

— Мы ходим по очень тонкому льду, — предупредил его Снейп и замер. — Без доказательств я немногое могу сделать, даже ты должен это понимать.

Гарри пренебрежительно фыркнул. С таким же успехом он мог бы попросить о помощи Гермиону — от нее, похоже, гораздо больше толку, чем от взрослых.

— Почему? — спросил Гарри, хотя слушал отчима лишь вполуха.

— Сейчас всем известно, что наши… отношения не особенно… теплые, — произнес Снейп. Гарри с раздражением взглянул на него и прикусил язык, чтобы удержаться и не сказать, что виноват в этом только Снейп. Думать об этом было больно, так что Гарри редко размышлял на эту тему, но раньше-то он старался. Когда был младше, он всерьез хотел, чтобы Снейп стал его отцом, и старался, по-настоящему старался угодить, но наталкивался лишь на ледяное равнодушие.

— Ну, может, если бы ты лучше ко мне относился, они бы не решили, что виноват ты.

— А может, если бы ты выказывал хоть толику уважения… — начал Снейп, но Гарри его перебил:

— А я бы выказывал, если бы ты его заслужил! — закричал он, и Снейп зажмурился, явно сдерживаясь, чтобы что-то не произнести или сделать. Но Гарри не успел подумать, что хотел бы сказать Снейп, потому что в камине неожиданно зажегся знакомый ярко-зеленый свет и в комнату вошли два человека. Глаза директора сияли под стать его золотой мантии, а взгляд МакГонагалл был холодным и решительным.

— Так… — сурово начала она, гневно глядя на Снейпа. — Гарри, подойди ко мне, пожалуйста, — продолжила она гораздо мягче.

— Спокойно, Минерва, — задумчиво произнес Дамблдор. — Нет нужды повышать голос. Пока я вижу проблему только в том, что студент не в спальне после отбоя.

— Я думала, что выразилась предельно ясно, Северус. Очевидно, я ошиблась, — снова заговорила МакГонагалл.

— Я просто пришел его навестить, — вдруг сказал Гарри. — Я знаю, что нельзя ходить по замку после десяти, но мне очень хотелось узнать, как там мама. Простите.

На лице МакГонагалл проступило замешательство. Снейп смотрел абсолютно бесстрастно, но Гарри понимал: тот знает, что он врет, и пока не решил, как на это реагировать. На лице директора было невозможно ничего прочитать. Он выглядел почти веселым.

— Да… Что ж… Гарри, это не проблема, — заговорила МакГонагалл спустя несколько секунд молчания. — Мы хотим, чтобы ты был в безопасности. Ты же можешь написать ей? Что тебя заставило сюда прийти? Он тебя попросил?

— Ну уж нет! — вставил Снейп.

— Гарри, подойди сюда, и мы отправим тебя через камин в твою гостиную. Нам надо кое-что обсудить с профессором Снейпом, — МакГонагалл говорила с ним, как с пятилеткой.

Гарри быстро переводил взгляд с новопришедших на Снейпа. Ему хватало ума понять, в чем дело и что сейчас произойдет, и, Снейп, судя по его выражению лица, тоже подозревал, что рано или поздно этим все и кончится. Гарри вдруг пришло в голову, что, придя сюда, сделал только хуже. Снейп сказал правду: все видели, как они относятся друг к другу, ведь только поэтому, собственно, ему и доверяли гриффиндорцы! Кто поверит, что он, рискуя нарваться на отработку, по собственной воле пойдет навестить Снейпа?

Гарри, к большому удивлению взрослых, подошел к отчиму и повернулся к Дамблдору и МакГонагалл.

— Он не виноват. Я сам пришел. Хотел его увидеть.

— Гарри, не нужно… — начала МакГонагалл.

— Минерва, прошу, — прервал ее Дамблдор. — Мы же можем обсудить все спокойно. Возможно, нам будет удобнее, если…

— Он этого не делал! Оставьте нас в покое! — закричал Гарри при виде негодования на лице МакГонагалл. — Я… — начал было он, и тут с удивлением почувствовал, как ему на плечо опустилась рука. Она просто лежала и почему-то утешала.

— Гарри, успокойся, — медленно произнес Снейп странным мягким тоном, который, подумал Гарри, был совершенно ему не свойственен. — Они не хотят нам ничего плохого. Они лишь желают разобраться, что с тобой произошло. Мы все желаем.

Ну, теперь Гарри был уверен на все сто: Снейп их разыгрывал и, на удивление, просто превосходно.

— Северус? — МакГонагалл к такому заявлению отнеслась с явным подозрением.

— Что, Минерва? Как я могу не беспокоиться, когда кто-то напал на моего сына? Я уже неоднократно говорил, что знаю не больше вас и не меньше вас же хочу узнать правду!

От внимания Гарри не ускользнуло, что слово «сын» далось Снейпу нелегко. Впрочем, он сомневался, что кроме него кто-то заметил, как натужно это прозвучало.

— Пусть мы, на первый взгляд, не живем в соответствии с хаффлпаффским представлением о единении, но так уж сложилось, что я крайне отрицательно отношусь к фаворитизму и непотизму, — продолжил Снейп, и Гарри чуть не фыркнул: это отчим-то не предпочитает одних студентов другим.

— Что ж, тогда предлагаю, чтобы ты либо убедил Гарри все нам рассказать, либо позволил нам применить легилименцию, — рявкнула МакГонагалл. Ей очевидно было ужасно неловко.

— Минерва, если мальчик не даст согласия, вынуждать его будет крайне неэтично, — задумчиво вставил Дамблдор так, будто это была незначительная маленькая неприятность.

— Но ведь если родитель даст разрешение…

— Несущественно, дам ли я его или нет, потому что не обладаю правом опеки над Гарри, — прервал ее Снейп. — Родительскими правами обладает лишь моя жена, и, полагаю, что не смогу вам помешать, если вы пожелаете переместиться к ней через камин и объяснить, зачем вам нужно просмотреть воспоминания ее сына. Но знайте, что если вы хоть в чем-то подвергнете опасности ее здоровье, я не успокоюсь, пока вы за это не ответите!

— Давайте… хотя бы исключим возможность, что виноват Северус? Он может по собственной воле ответить на вопросы, — спокойно сказал Дамблдор.

— Альбус! Вы сами говорили, что он искусен в… — начала МакГонагалл.

— Если вас это успокоит, мы можем воспользоваться Веритасерумом, — подхватил директор. — Северус, ты согласен?

Снейп натянул мужественное выражение, но у него почти незаметно дернулись губы, словно он проглотил что-то кислое.

— Да.

— Когда приступим? — спросила МакГонагалл.

— Она не будет присутствовать! — воскликнул Снейп, указывая на нее костлявым пальцем. Другая его рука продолжала непринужденно лежать на плече у Гарри, о котором, похоже, все забыли.

— Что это? Что это значит? — вдруг спросил Гарри, привлекая к себе внимание. Взрослые немного помолчали.

— Гарри, тебе пора вернуться в постель, — Снейп мягко подтолкнул его к МакГонагалл.

— Пойдем, — позвала его та. — В этот раз тебя не накажут, но больше так не поступай, слышишь?

Гарри с раздражением смотрел на них. Вот так всегда! Стоит только кому-то что-то предпринять, как от него начинают все скрывать! Профессор МакГонагалл подвела его к камину и бросила щепотку пороха со словами: «Гостиная Гриффиндора». Затем она мягко подтолкнула Гарри в пламя, и последним, что он успел, быстро обернувшись, увидеть, стало редко мелькавшее в глазах отчима волнение.

На следующий день Снейп не появился в Большом зале. Гарри забеспокоиться: и директор, и МакГонагалл он встретил, но по ним никак нельзя было угадать, что произошло предыдущей ночью. Старшие студенты о чем-то шептались, но не успел Гарри подслушать, как к нему подлетел Перси, пригрозивший позвать профессора МакГонагалл, потому что правила есть правила.

— Как ты думаешь, где Снейп? — спросил Гарри у Рона, как только Перси вернулся на место.

— Не жнаю, — пробормотал Рон, жуя омлет. — Летучие мыши разве не спят днем?

Гарри понимал, что Рон еще не успокоился после «Тролля», которого схлопотал за последнюю домашнюю работу по зельям, но сейчас отчего-то почувствовал легкое раздражение. Хотя с чего ему беспокоиться о Снейпе? Какая разница, если тот провалится в колодец и помрет? Но нет, Гарри не мог оставаться в стороне, как бы этого ни хотел.

На следующий день Снейпа снова нигде не было видно. Гарри все сильнее терзала тревога, а остальные радостно болтали о предстоящем хэллоуинском пире. Когда Гарри с друзьями отправились на зельеварение, те позволили ему молча идти сзади, понимая, что тот поддержит разговор, если только сам его начнет.

Когда первокурсники зашли в кабинет зельеварения, тот оказался на удивление пустым. За исключением самого первого урока, Снейп всегда встречал их, зловеще глядя из-за письменного стола и записывая в обязательном порядке опоздавших. Но сегодня Снейпа не было, и студенты принялись шептаться, а потом и вовсе болтать. Снейп никогда не опаздывал, но прошло десять минут, а он так и не появился. Некоторые гриффиндорцы восприняли это с беспокойством, но слизеринцы сохраняли спокойствие — возможно, им было что-то известно. Когда дверь все-таки открылась, то она открылась так тихо, что Гарри сразу понял: это не Снейп. И он был прав: повернувшись, Гарри встретился взглядом с потрепанным на вид мужчиной со светло-коричневыми волосами и шрамами на лице.

— Доброе утро! — радостно поприветствовал их незнакомец. — Уверен, вы сейчас гадаете, где ваш профессор зельеварения. Боюсь, он заболел и временно не сможет преподавать. Пока его буду заменять я, и я очень рад с вами познакомиться! Меня зовут профессор Люпин, — он подошел к доске и написал свое имя. Гарри будто пригвоздили к месту. — Итак, я не утверждаю, что столь же искусен, как ваш профессор, но не сомневаюсь, у нас все получится, — продолжил Люпин. — Мне сказали, вы изучаете свойства корней кусачей скунсосны, я прав? Сколько вы уже прошли?

На лицах слизеринцев проступил ужас, а Гермиона тут же подняла руку. Профессор Люпин с улыбкой кивнул, и Гермиона воскликнула:

— Мы изучили, как их применять в растолченном виде, профессор!

— Замечательно! — Профессор Люпин достал из кармана свиток пергамента. — Так… Вы же мисс… Грейнджер, так ведь? Отлично. Сегодня мы посмотрим, где употребляется сок корня скунсосны, но, так как на данном этапе эта тема покажется вам сложной и не слишком нужной, предлагаю в конце урока немного повеселиться. Кто из вас слышал об Уменьшающих собачьих-шляпках?

Гарри хотелось исчезнуть. Что здесь делал этот мистер Люпин? И кто он на самом деле? И зачем человеку, которому директор явно разрешил преподавать, понадобилось рыскать по школе? Гарри был на сто процентов уверен, что именно Люпин позвал его тогда из темноты.

— Профессор! Собачьи-шляпки — это грибы, вырастающие на юге Англии и известные своими уменьшающими свойствами.

Снейп бы не преминул обозвать Гермиону всезнайкой за то, что она не подождала разрешения ответить, но Люпин на это не обратил внимания.

— Правильно, мисс Грейнджер! Пять баллов Гриффиндору!

Малфой возмущенно ахнул. Гарри, честно говоря, точно так же ощущал себя не в своей тарелке.

— Хорошо! Кто хочет быть первым рассказать, как правильно хранить сок корня скунсосны? — Люпин беззаботно открыл учебник зельеварения — он явно и сам не знал наизусть все ответы. Гарри не мог отвести от Люпина взгляда: надо будет пойти к Снейпу и выяснить, что происходит!

— Мистер Поттер, вы хотите ответить? — ласково спросил Люпин, и Гарри понял, что его взгляды не прошли незамеченными, и со стороны кажется, что он хочет, но стесняется поднять руку.

— Э-э-э… — начал Гарри, и за спиной злорадно захихикала Пэнси Паркинсон. Гермиона тянула руку уже чуть ли не стоя.

— Подождите, — мягко сказал ей Люпин, и у Гарри исчезли последние сомнения. Люпин и был тем таинственным человеком в темноте.