Нова Проспект  (гет)

«Эредин».

Эредин метался между забытьем и явью — насколько позволяла волнообразная, жгучая боль. Перед глазами проносились видения: зеленые башни Тир на Лиа, отливающие золотом в лучах заходящих солнц, разлетающиеся террасы, широкие улицы, трава и деревья, вечно зеленые, словно весной. Прохладные воды Easnadh, в которых звезды сверкали по ночам, как костры.

Все, что он поклялся защищать.

«Эредин», — вновь позвал знакомый голос.

Он грезил о двух искрящихся шарах на пьедестале из слоновой кости. Они кружились в причудливом танце, и с каждым их витком у Эредина все больше раскалывался затылок.

«Вставили в свои тела металл, создали механических слуг, — донеслось эхо когда-то услышанной фразы. — Уничтожили всех, чувствительных к магии…»

В дымке сна проявился образ Карантира. На большее, чем разрозненные мыслеформы, магу не хватило сил; пытки опустошили его. Он подбросил светящиеся шары — и они зависли в воздухе. Одна рука в изящной перчатке, другая… Уродливый железный отросток. Такой же, как у прыгнувшего в пустоту dh’oine. Такой же, как у тюремщицы. По полированной поверхности пробежали искры.

«Zireael… Приведи к ним Zireael, — едва шевелил тонкими губами Карантир. — Я попытаюсь отворить врата на Спираль».

Даже при помощи Старшей Крови это невозможно сделать в одиночку. Он не может рисковать лучшими магами народа Ольх, чтобы…

 — The fuck is wrong with his brainwaves? (Что у него, блядь, за нейроактивность?) — прервал видение гавкающий мужской голос. — Give him a fucking jolt. (Въеби ему электричеством).

Меньше, чем через мгновение в висок вонзилась ледяная игла. Эредин едва удержался от рвотного позыва, согнулся пополам, судорожно глотая воздух.

…Нет. Он готов пожертвовать всем Советом, чтобы спасти Aen Elle от этих тварей. Собой в том числе.

Эредин опомнился и сообразил, что находится ровно там же, где попытался на пару мгновений прикрыть глаза — в ангаре из металла и камня, в неуютной, сплошь сотканной из прямых линий, комнате. Ярость подступала к горлу, как удушье; подавить ее стоило неимоверных усилий воли. Он должен сохранять холодный рассудок. Из-за своего неблагоразумия он оказался в клетке.

Елена склонилась над черной глянцевой поверхностью, на которой плясали разноцветные волны. Рядом с ней стоял мужчина со звериным оскалом, скрестив на груди непропорционально огромные руки. Несмотря на демоническую внешность, в ухмылке было что-то отвратительно человеческое.

Оба не подняли глаз.

Если они действительно не владеют магией… Тогда против существ из Врат dh’oine придется туго, а от того, что придет за ними, их мир онемеет от ужаса, а потом зайдется в крике. Честная война пришлась бы ему больше по нраву, чем разрушительная магия, корежащая межпространство — но чтобы пойти против громады в девять миллиардов душ, ему потребуется пара десятков лет для подготовки.

Эредин услышал легкий шорох шагов по каменному полу. Эльф резко пришел в себя, увидев вошедшего: оголенные мышцы, прикрытые легкой броней, торчат наружу, как будто с человека живьем содрали кожу. Нижние конечности оканчиваются раздвоенными копытами. При виде него Елена и амбал вытянулись, как по струнке.

Эредин не мог поверить, что перед ним не демон, и не удержался от соблазна рассмотреть существо поближе. «Человек, — уговаривал он себя, пытаясь распознать в этой странной твари хоть что-то человеческое, — просто человек». В уголках глаз он увидел едва заметную паучью вязь. Дышать стало легче.

 — Just got the message. Elf was right, (Только что получил сообщения. Эльф не ошибся) — мужчина прошелся по ангару широкими шагами; копыта бесшумно скользили по полу. — Hostel in Shanghai downtown. Full visual match. (Хостел в даунтауне Шанхая. Полное визуальное совпадение).

Невидимый кукловод дернул за ниточки, и Эредину не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ними. Как они согласились сотворить с собой такое? Как плоть могла восстановиться после столь варварского вмешательства без целебной магии?

Голоса потонули в шуме вращающихся, как у мельницы, лопастей машины. Внутри чертовски мало места; Эредин не представлял, как эта шаткая конструкция должны была их куда-то доставить.

Он попытался вцепиться в поручни, когда махина с огромным усилием взмыла в воздух и затряслась, будто вот-вот готовая рухнуть, но невидимые путы крепко его держали. Как только ни приходится ухищряться народу, которому неведомо искусство порталов.

  — Сколько тебе лет? — лидер выговаривал слова, как будто сомневался в его, Эредина, умственных способностях.

Такие вещи всегда интересовали людей. Сами они стареют быстро и уродливо — деторождение, болезни, та дрянь, что они называют пищей. Эредин попытался ответить, но язык не шевелился. Тот бросил взгляд на Елену.

— Три сотни, — с трудом выговорил он. Онемевшая гортань отказывалась слушаться.

Мужчина смерил его холодным взглядом, откинувшись назад.

— Вы скрещиваетесь с нами? — и, видимо, решив, что слово «скрещиваться» слишком сложное, уточнил: — Потомство?

Какого diable его это интересует, и кого он имеет ввиду под «нами»?..

 — С кем, с людьми?

 — Нет, блядь, с единорогами, — с ехидством хмыкнул амбал.

Что?.. Единороги чураются межвидовых связей куда больше Aen Elle.

 — Барретт, — осадил его лидер, — не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответов. С людьми, эльф.

«Скрещиваемся?» Блестящей побрякушки достаточно, чтобы уложить их женщин в постель, а в военных походах приходилось довольствоваться малым. Тем более, что в юных dh’oine можно найти определённую прелесть, красоту бабочек-однодневок. И сомневаться в том, что последствия подобных мимолетных увлечений имели место быть — с людской-то плодовитостью — не приходилось. Но это Эредина никогда не интересовало.

 — Если найдется кто-то не брезгливый, — ответил он.

Diable, тварь! Дерзость отозвалась красной вспышкой перед глазами. Эредин взмолился, чтобы тварь из Спирали в труху перемолола Елене кости. Когда мужчина поднял ладонь вверх, боль утихла.

 — Мы не брезгливые, не беспокойся, — протянула железная горилла. — Кстати, Намир, а в их отряде бабы были? No? Ah, shit. Imagine how much a video would cost (Нет? Бля, прикиньте, сколько бы стоило видео).

Так он про их женщин спрашивает? Чтобы Aen Elle добровольно разделила ложе с dh’oine, тем паче зачала от такой связи дитя — подобный позор в истории случался от силы пару раз.

— И какая продолжительность жизни у гибридов? — продолжил Намир, не обращая внимания на ерничанье.

Эредин сомневался, что жуткое любопытство продиктовано похотью; от него веяло чем-то… медицинским, чем-то лабораторным. Мучимый нехорошими подозрениями, он преуменьшил возникшее в мыслях число:

— Сотня с небольшим.

Мужчина помолчал пару мгновений, прежде чем обратиться к соратникам:

— Truly fascinating. Genetically compatible longevity — all natural, no augmentations. Time to invest cash in Tay Yun, in case you haven’t already. (Потрясающе. Генетически совместимая молодость — натуральная, без аугментации. Время вкладывать бабки в Тай Юн, если вы еще не сделали это).

Мужчины перешли на другой язык, обсуждая что-то с такой горячностью, с которой люди всегда обсуждали деньги, будь те из золота, кожи или бумаги. За окном виднелся гигантский город, город-исполин, состоящий полностью из прозрачного стекла и черного камня. Настоящий муравейник; поток людей был таким плотным, что выглядел сверху нескончаемой рекой.

Некоторые миры переполнены плодящейся без всякой меры жизнью. Топят себя в собственном семени, проклятые множиться и множиться, пока им не придется передушить друг друга в борьбе за место под солнцем.

Машина приземлилась на крышу одного из приземистых зданий, неказистого по сравнению с роскошными стеклянными башнями. Высота зданий здесь, должно быть, как-то связана с благополучием.

Намир и его шавки казались чудовищными не только Эредину — при их появлении их собственные сородичи пытались раствориться, слиться со стенами. Здание кишело солдатами и приземистыми существами-циклопами.

Zireael была здесь. Старшая кровь оставляет за собой неуловимый, уникальный магический отпечаток, как шлейф изысканного парфюма. Была. Наверху они никого не найдут.

Девушка за стойкой вжалась в кресло. Жемчужные ногти барабанили по мрамору нервное стаккато. По щекам катились крупные, идеально круглые слезы. Вряд ли она увидит еще один рассвет.

Они поднялись в безликую, в спешке покинутую, комнату: бокал с янтарной жидкостью остался стоять на столе, белые бандажи Zireael перекинуты через спинку кожаного дивана. Пахло солодом и гарью. На полу валялся черный ящик; Эредин впервые заметил что-то неуловимо прекрасное в куске покорёженного металла.

 — «Something — or somebody — set them off. Jensen knew we are coming. — сказал Намир, подняв железку. — and burned the electronics real good (Что-то — или кто-то — их спугнул. Дженсен знал о нашем прибытии. Сжег электронику к чертям собачьим). Ты можешь поймать ее след, эльф?

Эредин почувствовал на себе тяжелый взгляд. Стоит ответить отрицательно, и приключения в увлекательной компании подойдут к концу.

 — Да. Если она еще раз использует магию.

Намир усмехнулся.

 — Молись, чтобы она это сделала, — он кивнул Елене. — Get him back to base, the lab wanted to do something with him. If he doesn’t come up with anything new in next twenty four hours, kill him. (Доставь его обратно на базу, в лаборатории что-то от него хотели. Если не скажет ничего нового в следующие сутки, убей).

* * *

Ад гораздо ближе, чем Эредин себе представлял. Мир сузился до стерильно белой комнаты со стеклянными стенами, до периодических красных вспышек перед глазами, до резкого этанолового запаха, щекочущего ноздри.

Шлем сжимал виски, липкие провода опутали тело. Голову держало сзади что-то вроде мягкого подголовника, и смотреть он мог только вперед. У правой стены стоял пульт с маленькими шкалами и циферблатами, за окошком с матовым стеклом двигались чьи-то тени.

— Заморозь, — приказал механический голос, и дрожащий паренек в белом халате махнул сферой прямо перед лицом.

Мысль заморозить вместо шара мозги dh’oine казалась куда заманчивей, но длинная тонкая игла у виска напомнила о неприятных последствиях. Зверства не перестают быть зверствами, если они творятся в лабораториях и называются медицинскими экспериментами.

Яблоко рассыпалось в прах. Раздался резкий щелчок и вспышка; циферблат задергался. За стрелками следило щуплое существо в халате и очках. И в этом мире у людей процветал негативный отбор — их ведуны отличались физической немощью и слабым зрением.

«Give him the platinum block, — пробормотал он. — Sample CX». (Дай ему платиновый блок. Образец СХ).

Заморозь.

Они считают, что этот кусок металла сложнее уничтожить? Пусть считают. Эредин изобразил усилие прежде, чем обратить камень в прах, чем вызвал оживленную дискуссию. Ему предоставили несколько разных материалов: чем плотнее они с виду казались, тем медленнее Эредин его замораживал.

Вскоре возле него собрался целый консилиум.

«Suchong… Can it be that their brainwaves affect the quantum states? Сause energetic particles to pop into existence?.. (Сучонг… Может, их нейроактивность каким-то образом изменяет квантовые состояния? Создаёт энергетические частицы?)» — спросил один, с вытянутым лошадиным лицом. Нет. На такое оскорбление природы негативная селекция не способна. Такое создается в пробирке.

Карлик в очках бросил на коллегу убийственный взгляд.

«I can’t believe they gave you a Stanford diploma. You can’t apply subatomic physics solutions to classical model physics problems (И как ты только диплом в Стэнфорде получил? Нельзя применять законы квантовой физики к классическим моделям)».

«Maybe they syphon the energy from parallel universes? Like a multiverse thing? (Может, они берут энергию из параллельных вселенных? В духе теории мультивселенной?)» — предположил другой, не сводя с Эредина круглых совиных глаз.

Они пытаются понять магию?.. Понять управляемый Хаос, ключ, способный отворять запертые двери? Они даже не представляют, что ожидает их за этими дверями. Магия — это дар, данный немногим избранным. Те, кто его лишен, могут сколько угодно предпринимать жалкие и смешные потуги понять Природу.

Заморозь. Разморозь. Заморозь. Разморозь.

«The brain matter analysis of Subject 52 and 53 is ready, let’s have a look. (Анализ мозгового вещества Пациента 52 и 53 готов, пойдемте, посмотрим)», — произнес на прощание карлик. Его свита последовала за ним.

Все стихло. Яркий свет погас, осталось только жужжание, напоминающее рой рассерженных пчел. Воздух, проникаюший в лёгкие, казалось, резал горло, словно раскалённый нож. Липкий пот струился между лопаток; эльф сгорал от жары, несмотря на наготу.

Кровь стекала по подбородку крупными горячими каплями. Последний раз такое случалось еще в отрочестве, когда он обучался азам магии у старого ведуна. Тот доводил его до изнеможения бесконечными повторами простейших заклинаний с жестокостью, которая присуща всем хорошим наставникам.

✽

Елена лениво наблюдала за ним, прислонившись к стене, перекидывая оружие из руки в руку. Зеленоватые, с кошачьим разрезом глаза блестели в полумраке. Интересно, она от рождения немая, или ей отрезали язык?

Эредин шмыгнул носом, не в силах вытереть лицо. На лице Елены появилось то выражение, которое часто можно видеть у зевак на публичных казнях. Она подошла к нему, вытерла кровь с подбородка, размазав ее по скуле. Большой палец обвел очертания нижней губы. Он не мог вспомнить, кто последний раз осмеливался дотронуться до него без разрешения, не лишившись при этом руки.

Надежда, что в прикосновении не было никакой подоплеки, развеялась, когда ее рука грубо сжала пах. Ни одна девка не смела так к нему прикасаться.

 — Убери… — оскалился Эредин, не успев договорить «мерзкие лапы», прежде чем руки сомкнулись на горле.

Елена с силой, которой женщины обладать не должны, швырнула его на пол. Механическим копытом пригвоздила запястье — до хруста в пястных костях. Слепая ярость застилала глаза Эредина: пытки он еще стерпит, но унижение… Дрянь, да если она думает, что вызовет в нем…

Эредин сглотнул горькую слюну. Его охватило искусственное, болезненное возбуждение. Невероятная способность у dh’oine — сделать из таинства извращенную пародию, убить эротику, превратив в насилие.

Она оседлала его — железные мускулы крепко сжали мужские бедра — и потянулась к поясу. Раздался едва слышный щелчок. Эредин не удержался от болезненного любопытства взглянуть вниз, но рука на горле не давала повернуть голову. Как это вообще возможно — разве она из плоти?!

Плавное движение развеяло сомнения — из плоти. Узкой, горячей плоти — такой же, как у остальных. Елена насаживалась на него жадно и быстро, как все человеческие самки, не видавшие в жизни ничего, кроме мимолетной случки. Похотливая тварь. От трения металла на коже оставались красные полосы; оружие, висевшее у нее на поясе, покачивалось в такт.

Привыкший подминать женщин под себя, Эредин и представить не мог, как унизительна смена ролей. Быть низведенным до предмета, до игрушки, не в силах пошевелиться. Только наблюдать, как скользят вверх-вниз бедра и вздымается под броней — или это единое целое? — грудь. Тому, кто выковал эти формы, не занимать вульгарности вкуса.

Слава богам, что она немая, иначе пришлось бы вырвать ей язык, чтобы позор навеки остался тайной.

Лопатки терлись о каменный пол; лампа мигала пурпурным цветом. Эредин пытался отвлечься на что угодно, чтобы не замечать, как тело постепенно отвечает на знакомые движения, как просыпается жгучая, сковывающая мышцы жажда разрядки. Удовлетворить которую явно не получится; ничего, кроме боли, в планы железной суки не входило.

Хватка стала крепче. Воздуха в легких не хватало, в глазах замелькали мушки. Пухлые губы исказились в садисткой гримасе, движения стали резче, грубее — не может быть, чтобы они причиняли боль только ему одному. Когда Елена резко выгнулась и застонала — первое и единственное, что он от нее услышал — мир уже начал погружаться в темноту.

Как только он освободится, то сломает ей хребет и вывернет кишки наружу. Если у нее есть кишки.

Елена легким движением поднялась на ноги, брезгливо отряхнувшись и поправив пластину, прикрывающую пах. За триста лет долгой жизни Эредина еще никто так не унижал. Он не успокоится, пока не уничтожит в этом мире все живое и мертвое.

 — Yelena, — раздался механический голос в комнате. Не одного его он огорошил — Елена вздрогнула, едва не подпрыгнув на месте. — I’m awfully sorry to interrupt your research on cross-breeding, but Namir has asked for you (Елена, очень жаль, конечно, прерывать твое исследование по межрасовым отношениям, но тебя вызывает Намир).

Елена показала невидимому собеседнику кулак, хлопнув ладонью по локтевому сгибу. Тот зашелся в жутком, режущем слух, смехе.

 — Seriously, you knew about cameras here, right? Or you liked my idea to sell the video so much? You owe me, then (Серьезно, ты же знала, что здесь камеры? Или тебе так понравилась идея снять видео? Тогда с тебя причитается).

✽

Удар железного копыта в висок отправил Эредина в черную мглу.

Во тьме таились пугающие, расплывчатые образы — скальпелей и проводов, переплавленной плоти, эльфских женщин в лапах железных монстров, обнаженные сокращающиеся мышцы и шум, непрекращающийся стрекочущий шум. Бесконечные закрученные лабиринты и спирали, в конце которых должна была быть Zireael. Но ее там не было.

Демоны и виверны, Иуарраквакс, заходящийся в издевательском получеловеческом-полулошадином ржании. Тир на Лиа… опустошенный, покинутый всеми Тир на Лиа. Всплеск, вызванный силой Старшей Крови — только она способна вызывать такой шторм посреди бездушной пустыни. Эредин проваливался сквозь пол, сквозь стены здания, сквозь землю, в межзвездные бездны.

И посреди этой мглы — дикий неуправляемый вихрь, мощный и инородный. Zireael снова необдуманно прибегла к магии, неумело, болезненно, рвано.

Теперь он знает, где она.

* * *

В душном и жарком подземелье. Он указал на это место на карте точным движением пальца. Видимо, ледяная решимость эльфа как-то убедила Намира — или координаты ему о чем-то сказали. Эредин не мог дождаться, когда найдет Zireael и свернет девчонке шею за все, что всадникам пришлось пережить из-за нее… Нет. Доставит домой. Доставит в Тир на Лиа.

Он не станет уподобляться своим палачам. Единожды раскрутившееся, колесо насилия никогда не остановится, пока не перемелет все на своем пути.

Эредин пытался стереть эпизод в лаборатории из памяти, как ночной кошмар, но как все ночные кошмары, он неустанно возвращался. В отсутствии творческого подхода к унижению пленников dh’oine обвинить никак нельзя. Он пялился в окно летающей машины, представляя, как ледяной град сотрет город с лица земли. Черные синяки покрывали шею плотным обручем.

Когда они прибыли, солдаты уже окружили вход в подземелье. Один из них спроецировал в воздухе схематическое изображение помещения — множество комнат под землей, соединенных двумя шахтами с поверхностью: основной и запасной выходы. Эредин не прислушивался к разговорам, рассматривая грязные улочки. Свинарник.

Солдат протянул ему прозрачную маску, бросив любопытный взгляд на уши.

После стремительного спуска вниз по шахте их ожидала только груда застывших в нелепых позах полуголых людей, раскиданных на грязном полу, как забытые игрушки. Их сон не отличим от смерти, а смерть — ото сна. Страсть dh’oine уничтожать друг друга неистребима. Должно быть, так же отравили и всадников — распространив ядовитый газ.

Значит, маски достаточно, чтобы от него защититься.

Тусклый и оранжевый, протискивающийся в самые дальние углы, свет обрисовывал стены громадного зала. Музыка — «музыка» — гремела на фоне неподвижных тел. Где-то он прочитал, что величие народа измеряется красотой созданных им музыкальных композиций.

Раздался оглушительный хлопок, верный предвестник смерти в этом мире. Намир приставил к тяжелой двери из цельной плиты, обитой металлом, таран и одним ударом выбил замок.

Комната за ней была достойна полотна лучших художников-сюрреалистов.

Сидящий в кресле мужчина не дождался непрошеных гостей. Половина черепной коробки отсутствовала; желто-белая масса окропила черный мрамор, как будто кто-то перевернул на него тарелку с чечевичной похлебкой. В тусклом освещении блеснула миниатюрная схема с застрявшим в ней железом.

Эредин дотронулся до затылка.

Стражница приставила оружие к виску. Разумное решение. Напротив нее стояли те еще пыточных дел мастера. Но скорость ее движений не могла соперничать с нечеловеческими рефлексами Намира. Эредин вынужден был признать, что он один из самых лучших воинов, которых ему доводилось встречать. Он выстрелил ей в в руку; от конечности остались одни ошметки. Неужели промахнулся?

Воздух пронзил самый душераздирающий крик, какой только может вырваться из человеческой глотки. Девушка пыталась отползти назад, судорожно вцепившись в то, что осталось от руки. Почему они всегда ползут назад, даже когда смерть неминуема? Второй выстрел пронзил грудь. Больше она не шевелилась.

Почему ей отказали в такой малости, как самой покончить с жизнью?..

Намир подошел к застывшему в кресле калеке. Посмертная маска придала лицу почти умиротворенное выражение — если бы у него не отсутствовала половина головы, можно было бы подумать, что он задремал.

 — Armitige, — протянул он. — The guy who worked with Everett and went bonkers. The fuck was Jensen doing here (Армитидж. Работал с Эвереттом и слетел с катушек. Какого хуя здесь делал Дженсен)?

Елена проскользнула мимо эльфа, коснувшись его плечом. Эредин сжал кулаки, впившись в ладонь ногтями до крови, оставив на коже багровые полумесяцы.

  — Take the visual module out, — кивнул ей Намир. — She must have seen something (Вытащи визуальный модуль, она должна была что-то видеть).

Раздался хруст, с которым знахари режут кости — когда Елена отошла от усопшей, пустые глазницы девушки зияли сосущей чернотой.

Нет, Намир не промахнулся.