Гамбит на троих, или Ход бараном (гет)

Следующим утром завтрак в Большом зале Хогвартса длился гораздо дольше обычного. В воздухе витало тревожное ожидание. МакГонагалл нервно крутила в руках вилку, Помфри два раза опрокинула на скатерть кубок с тыквенным соком. Гермиона настолько разволновалась, что, поковырявшись в тарелке, отставила её в сторону — кусок не лез в горло.

— Ну где же Альбус! — в сердцах воскликнула Минерва и со звоном бросила вилку на серебряную тарелку. — Он обещал вернуться ещё вчера! Сегодня к ужину соберутся все преподаватели. Что мы им скажем?

Ей никто не ответил. Все взгляды были прикованы к барану, с аппетитом уплетающему салатные листья.

Через некоторое время, когда напряжение возросло до такой степени, что, казалось, воздух вот-вот начнёт искриться, двери распахнулись, и в зал лёгкой стремительной походкой вошёл Дамблдор.

— Доброе утро, друзья мои! — жизнерадостно возвестил он, лучезарно улыбаясь.

— Альбус! Наконец-то! — в один голос вскричали МакГонагалл и Помфри.

— Что такое, дорогие дамы? — удивился Дамблдор. — Я не думал, что моё опоздание вызовет такой переполох. Уж простите старика, засиделись мы вчера, позабыли о времени. Ах, если бы вы видели…

— Да причём здесь вы, Альбус! Вы что, забыли, что у нас здесь есть… — перебила его Минерва и возмущённо ткнула пальцем в сторону барана. — То есть, правильнее будет сказать, что у нас НЕТ профессора зельеварения и декана одного из факультетов?

Дамблдор пару секунд озадаченно смотрел на животное, а затем охнул и шлёпнул себя по лбу.

— Мерлин мой! Забыл! — он театрально всплеснул руками и забормотал: — Ну надо же… Склероз, как он есть — склероз.

— Альбус! Вы издеваетесь? — МакГонагалл была не на шутку рассержена.

— Ох, Минерва, старость — она, знаете ли, не в радость, — сокрушённо покачал головой Дамблдор, хитро подмигнул Гермионе и выудил из складок мантии свою волшебную палочку. — Не волнуйтесь, сейчас всё будет в порядке.

— Что? Прямо здесь? — с опаской молвила Помфри. — Вы уверены? Может, стоит найти более подходящее место?

— И правда, Альбус, — присоединилась Минерва. — Мне кажется, что Северус будет недоволен.

— Недоволен — это мягко сказано, — добавила Помфри. — Пожалуй, я пойду к себе.

— Да перестаньте! Чего тянуть? — беспечно возразил Дамблдор. — Поверьте мне, он ничего не будет помнить.

МакГонагалл и Помфри всё же на всякий случай отошли подальше. А Гермиона, напротив, подалась вперёд, стиснув вмиг вспотевшие от волнения руки.

Дамблдор подошёл к барану, направил на него палочку и нараспев зачитал заклинание.

Ничего не произошло. Баран даже ухом не повёл.

Дамблдор хмыкнул и повторил заклинание.

Снова ничего.

Косясь на старика квадратным зрачком, баран зацепил губами очередной лист и быстро задвигал челюстями.

Директор в третий раз прочёл заклинание, дополнив его энергичным взмахом палочки.

По шерсти барана пробежали голубые искры. Он перестал жевать, отошёл на несколько шагов в сторону и остановился, пугливо озираясь.

— Альбус, — выдохнула Минерва и схватилась за сердце. — Как это понимать?

— Я сам ничего не понимаю, — растерянно пробормотал Дамблдор и кончиком палочки почесал затылок.

Все почувствовали, как воздух в зале словно сгустился. В мгновение ока из добродушного старика Дамблдор преобразился в того, кто по праву назывался самым могущественным волшебником своего времени. В его голубых глазах уже не искрились лукавые огоньки — от него исходила такая мощь, которую можно было ощутить физически, и от этого Гермионе стало немного жутко. По мановению его палочки в воздухе появилась призрачная карта звёздного неба, усеянная движущимися точками-звёздами и густо испещрённая извивающимися линиями.

Дамблдор впился в неё взглядом и заговорил тихо, еле слышно.

— Принимая во внимание эмоциональную составляющую, наложившуюся на ответное противодействие, и учитывая, что в тот час транзитный Марс из Близнецов встал в оппозицию к натальному Меркурию, а солярный Сатурн был на вершине тауквадрата с Венерой и Нептуном, что вызвало диссонансный аспект… — Гермиона, раскрыв рот, смотрела, как поочерёдно вспыхивали упоминаемые великим магом планеты и контуры созвездий, а линии складывались в нужные конфигурации, — Возможно, произошёл сдвиг в цепочке и следует учесть фактор стихии…

Верховный чародей нацелил на животное волшебную палочку и чётко произнёс магическую формулу. Баран медленно поднялся в воздух, завис на несколько секунд, а затем плюхнулся обратно на пол и истошно заблеял.

Гермиона бросилась к барану, порывисто обняла за шею и прижала к себе. Животное мелко дрожало. Гермиона погладила его по густой жёсткой шерсти, и из глаз её полились слёзы.

— Хватит! Перестаньте! Ему же больно! — всхлипнула она.

Все молчали. Дамблдор обескураженно смотрел то на стоящих поодаль МакГонагалл и Помфри, то на Гермиону, обхватившую барашка, словно закрывая его своим телом от дальнейших экспериментов директора.

Через какое-то время баран перестал дрожать и, как ни в чём не бывало, потянулся губами к карману мантии Гермионы, в котором обычно лежал пакетик с жевательными мармеладками.

Дамблдор убрал палочку и направился к выходу.

— Альбус, вы куда? — вскричала МакГонагалл. — А как же Северус?

— Я сейчас. Мне надо… Посмотреть. В моих книгах…

Продолжая что-то бормотать, Альбус взялся за ручку двери, но замешкался на пороге. Обернувшись, он ещё раз внимательно посмотрел на барана и обратился к Минерве:

— Профессор МакГонагалл, доставьте профессора… кхм… в мой кабинет.

С этими словами, Дамблдор поспешно покинул Большой зал.

МакГонагалл подошла к Гермионе.

— Ступай к себе в комнату, детка, — тихо сказала она.

— Нет! Ни за что! — с жаром запротестовала та. — Я пойду с вами!

— Не стоит, — мягко возразила Минерва. — Лучше, если ты не будешь видеть этого. Поверь мне, Северусу всё это ох как не понравится. Иди, когда всё закончится, я пришлю Патронуса.

— Да, дорогая, — поддакнула Помфри. — Представь его состояние. Да и мало ли что…

— Мобиликорпус! — произнесла МакГонагалл. Тушка барана послушно взмыла в воздух и поплыла перед ней к выходу из Большого зала.

Когда за ними закрылась дверь, Гермиона растерянно села на пол. А если что-то пойдёт не так? А если у Дамблдора вообще не получится расколдовать Северуса? А если… а если…

Она не знала, сколько времени просидела так. Нужно было взять себя в руки, но она не могла: в голову лезли разные мысли, а картины, встававшие перед глазами, были одна ужаснее другой.

— Мало ли что… — растерянно повторяла Гермиона последние слова Помфри. — Мало ли…

В ответ всплыла ужасающая сцена: на полу директорского кабинета в луже крови распростёрто растерзанное заклинаниями бездыханное тело Снейпа, покрытое ошмётками белой шерсти.

— Что?.. — прошептала она, вставая, и сорвалась на крик: — НЕ-Е-Т!!!

Обезумев от ужаса, Гермиона в панике выскочила из Зала, на одном дыхании перескакивая через одну, а то и две ступени, взлетела по лестнице на восьмой этаж и ринулась в коридор, ведущий к кабинету директора. Задыхаясь, она остановилась перед горгульей и поняла, что не в состоянии выговорить пароль. Согнувшись, чтобы отдышаться, Гермиона судорожно пыталась выдавить из себя хоть слово, но звуки застревали в горле. Кровь стучала в висках, в ушах шумело, от нехватки кислорода темнело в глазах.

Издалека послышались голоса и дробный перестук, похожий на цоканье копыт по каменному полу. Звук усиливался, приближаясь. Вскоре из-за угла дальнего коридора выскочил баран, следом МакГонагалл, Помфри, за ними прихрамывающий Дамблдор.

Баран жалобно заблеял и поскакал прямо к ней.

— Гермиона! — вскричала Поппи. — Держи его! Надо, наконец, расколдовать нашего Северуса!

Баран резко остановился, развернулся навстречу преследователям и, вытянувшись в струнку, низко опустил голову с извитыми рогами.

Гермиона заметила, что ещё недавно белоснежная шерсть на боках животного была спутана и местами висела клочьями. Она оторвала взгляд от барана и посмотрела на Дамблдора. Полы мантии директора были кое-где порваны и болтались лохмотьями.

— Что это, Альбус? — хрипло выговорила она. — Что же вы делаете? Зачем вы вообще сотворили всё это?

Дамблдор отвёл взгляд. На глазах Гермионы его разорванная мантия восстановилась. Минерва и Поппи, потупившись, молчали. Гермиона опустилась на колени подле так и стоящего в боевой позе барана и принялась успокаивать его, осторожно гладя по шее, спине, голове. Через несколько минут баран расслабился и привалился к ней боком, изредка вздрагивая всем телом. По щекам Гермионы потекли слёзы. Она обвела взглядом стоящих перед ней коллег.

— Кто позволил вам вмешиваться в нашу жизнь? Кто дал вам право?! Что же теперь будет? Как же я…

Не дождавшись ответа, Гермиона вскочила на ноги и загородила собой барана.

— Послушайте меня, вы все! — в запале она выхватила палочку и поочерёдно указала ею на замерших коллег. — Я больше не позволю кому бы то ни было издеваться над этим несчастным животным! Если у вас, профессор Дамблдор, настолько отшибло память, что вы не можете вспомнить заклинание, которым зачаровали профессора Снейпа, я сама найду, как расколдовать его. Даже если на это уйдёт вся моя жизнь!

Голос Гермионы звенел от негодования.

— Вы меня поняли?

Дамблдор, МакГонагалл и Помфри стояли, как громом поражённые, с выражением крайнего изумления на лице. При этом Гермионе показалось, что все они смотрели куда-то мимо неё. Зато она почувствовала, что барашек начал бодать её в бок, пытаясь найти карман, в котором лежали так полюбившиеся ему конфеты.

— Северус, отстань! Нет у меня больше твоих любимых конфет! — нервно выкрикнула она.

— Я не ем сладкого, ты же знаешь! — услышала она позади себя ровный, спокойный голос.

— Ну да, а кто доел всю пачку? — Гермиона машинально обернулась и… остолбенела.

В нескольких шагах от неё, скрестив руки на груди, с еле заметной улыбкой стоял Северус Снейп.

— Северус? — прошептала она. — Это ты?

— А что, не похож? — вопросом на вопрос ответил он.

Гермиона перевела взгляд на жавшегося к ней барана. Её пальцы скользнули по его морде и нащупали свежие рубцы затянувшихся ран от когтей Живоглота.

Дамблдор промычал что-то нечленораздельное. Указывая обеими руками на барана, он несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, пока не смог выдавить из себя:

— А это кто?

— Полагаю, типичный представитель семейства полорогих, — сухо ответил Снейп.

— Что?

— Проще говоря, баран.

— Какой баран?

— Альбус, я зельевар, а не специалист по магловской фауне, — в голосе Снейпа послышалась ирония. — Но, судя по окрасу, — это уэльский горный баран.

— Откуда он здесь? — Дамблдор всё ещё не мог прийти в себя. — Как?

— С ближайшего пастбища, Альбус, — Снейп посмотрел на великого волшебника тем характерным взглядом, которым он обычно смотрел на первокурсников, задающих глупые вопросы. — Манящие чары. Стандартная книга заклинаний, четвёртый курс.

Всякие сомнения отпали. Перед ними стоял Снейп собственной персоной.

Гермиона шагнула к нему, но коридор вдруг пришёл в движение. Стены закружились, пол начал раскачиваться, факелы погасли, и она провалилась в темноту.

* * *

Откуда-то доносились голоса. Гермиона слышала их глухо, словно её уши были закрыты комками ваты. Преодолевая ужасную слабость, она попыталась пошевелиться. Голоса сразу же стихли.

Гермиона открыла глаза и прямо над собой увидела лица: взволнованное Минервы, сосредоточенное Поппи, удручённо-удивлённое Альбуса, невозмутимо-непроницаемое Северуса и… чёрную мохнатую морду барашка.

— Она очнулась, — констатировала Помфри и засуетилась, произнося одно за другим диагностические заклинания.

Гермиона обнаружила, что полулежит в мягком, обитом цветастым ситцем кресле. Такое мог сотворить только Дамблдор.

— Ну и напугала же ты нас, дорогая, — Минерва протянула Гермионе стакан воды.

— Немудрено, учитывая то, что ей пришлось пережить в последнее время, — раздался строгий голос мадам Помфри. — Надо доставить её в Больничное крыло. Девочке необходим курс лечения и полный покой!

— Нет, Поппи, я лучше знаю, что ей сейчас нужно! — категорично возразил Снейп. — А для вас, Альбус, у меня есть подарок. Я сейчас, собственно, как раз с этим и шёл к вам.

С этими словами он извлёк из кармана мантии бутылку с зеленоватым содержимым и протянул её Дамблдору.

— Что это? — тихо спросил директор, с подозрением глядя на Снейпа.

— Это Метеглин — традиционная валлийская медовуха с травами и специями, — ответил Снейп. — Я приобрёл её сегодня, на обратном пути. Попробуйте. Уверен, вам понравится.

Дамблдор принял подарок и, видимо, хотел что-то сказать, но лишь снова беззвучно открыл и закрыл рот. Снейп смотрел на него с язвительной ухмылкой.

— И ещё, Альбус, не используйте больше напитки, как средство для достижения своих целей. Особенно против зельевара.

С этими словами Снейп подхватил Гермиону на руки и зашагал к лестнице.

— Ученик непременно должен превзойти своего учителя. В этом и есть самая высшая заслуга учителя… Меня… Короче, моя заслуга! — донёсся следом голос Дамблдора.

Гермиона скорее почувствовала, чем услышала, как Снейп усмехнулся. Уткнувшись носом в его грубую дорожную мантию и вдохнув любимый запах, она счастливо заулыбалась.