Северный король (джен)

Когда до места расположения армии Робба оставалась ещё целая неделя марша, Кейтилин послала Вендела Мандерли и Люкаса Блэквуда вперёд с сотней людей Тиреллов, чтобы они заранее предупредили Робба о том, что они прибудут. Но она не упомянула им об отмене помолвки с Фреями и дальнейшем соглашении с Тиреллами. Кейтилин хотела сообщить сыну об этом лично; Робб обладает качествами Неда и, кроме Кейтилин, никто не сможет ему лучше объяснить о необходимости таких действий. Однако она всё же не до конца была уверена, что он её послушает.

«Если он не захочет меня выслушать до конца, то я заставлю его это сделать», — мысленно успокаивала она саму себя.

По дороге к северянам у них не возникло особых трудностей — за исключением осады Крейкхолла. Гарлан Тирелл не спешил настигнуть Робба и не хотел так сразу браться за штурм, чтобы не потерять много людей. Кейтилин переубеждать его не стала, ведь Роббу нужен был каждый человек Тиреллов. Первые переговоры вёл лично Гарлан вместе с Матисом Рованом, убеждая кастельяна замка, что в штурме нет нужды и они в любом случае возьмут замок. Кастельян отказался открывать ворота, но после первых же обстрелов из дальнобойных машин и обрушения башен замка он изменил своё мнение.

Сейчас они почти доехали до лагеря северян. Когда до него осталось несколько лиг, к ним навстречу выехал Большой Джон совместно со своим сыном и Рикардом Карстарком. Большой Джон встретил их громким хохотом (его лицо будто бы и вовсе не покидало веселье); Карстарк же был всё ещё угрюм после Шепчущего леса. Выглядели северяне более грязно и неопрятно — в отличие от людей Простора, с которыми Кейтилин провела целых два месяца.

— Леди Кейтилин, — поприветствовали они её и немного склонили голову, а старший Амбер добавил, ухмыляясь: — Приятно увидеть вас после долгого отсутствия.

— И мне тоже, милорды. Я слышала, что мой сын одержал великую победу с вашей помощью. Я от всего сердца благодарна вам за это, — произнесла Кейтилин, пытаясь быть вежливой.

— Вы преувеличиваете, леди Старк. Если бы не волк вашего сына, которого к нему послали Старые боги, мы бы не смогли даже начать эту битву, — продолжал разговор старший Амбер. — А это сын Мейса Тирелла — Гарлан Тирелл, как я слышал. Не знаю, как вы его к нам привлекли. — «Знать тебе пока что не следует», — мысленно решила Кейтилин. — Но, думаю, наш король будет рад увидеть его и его спутников в своих рядах.

— Меня зовут Гарлан Тирелл, а это Матис Рован — лорд Золотой Рощи и глава дома Рован, милорды, — произнёс он с учтивостью, и его конь вышел вперёд.

— Простите меня за грубость, милорды. Но раз уж вы познакомились, то я предпочла бы поскорее удалиться. Я долго не видела Робба, и я уже успела соскучиться.

«Пусть посчитают меня истосковавшейся матерью, чем раньше времени узнают мои планы», — подумала Кейтилин.

Они все лишь кивнули, и она поехала в сторону лагеря. Лагерь был грязным и нечистым местом, не подходящим для дам из великих домов, и разило здесь конским навозом. Погода была не холодной, но и не тёплой. Через пару часов солнце, скрытое облаками, покинет небо и тьма окутает весь лагерь — после чего придёт ночной холод, от которого будет спасать лишь тепло от костра или факела.

Лагерь был окружён частоколом, и Кейтилин решила, что находятся северяне здесь долго, раз они установили подобное препятствие. Каждые сто ярдов стояли башни дозорных, в которых, как она увидела, находилось минимум пять человек.

«Он боится, что на него могут напасть исподтишка», — сделала вывод она.

При входе в лагерь она увидела виселицу, где в петле болтались раздетые догола люди, и там же были надписи, но она не могла их разглядеть. Мужчины в лагери кричали разные вещи, однако Кейтилин не могла расслышать, что именно: лязг стали, ржание лошадей — вот что было слышно.

К шатру Робба её провёл молодой оруженосец Оливар Фрей. Мальчик, по всей видимости, был очень преданным, и Кейтилин даже стало как-то жалко разрывать союз с такими людьми. Но прошлое написано, и чернила высохли — отступать больше некуда.

Королевский шатёр Робба, сделанный из холста, находился в самом сердце лагеря. Её сын стал королём, и ко всему, что его касается, теперь приходится добавлять слово «королевский». У входа стояли шесть стражников, что поклонились ей, когда она подошла ближе. В шатре был лишь сам Робб. Он стоял спиной ко входу, рассматривая карту и, вероятно, обдумывая свои дальнейшие действия. У него отросла рыжая борода, которую он долгое время не брил; лицо его было суровым и холодным — оно изменилось за те два месяца, что Кейтилин отсутствовала.

— Робб, — произнесла она чуть ли не сквозь слёзы, после чего он к ней обернулся. Она подбежала к нему и обняла. Робб стал выше с последней их встречи, и голова Кейтилин могла лишь располагаться на его груди. В нём она даже почувствовала частичку Неда, который был скалой за её спиной всю её жизнь.

— Мама, — сказал он с некоторой грустью в голосе.

— О боги, как же я соскучилась по тебе. Я все эти два месяца молилась богам, чтобы поскорее вернуться к тебе и обнять тебя. — Она пыталась прижать его к себе как можно сильнее, чтобы удостовериться, что это не сон.

— Я тоже по тебе скучал, — говорил он всё ещё с грустью в голосе, положив свою голову на её. Кейтилин думала, что грусть в его голосе из-за долгого её отсутствия. После недолгих объятий Робб издал негромкий больной возглас.

— Ты ранен? — спросила с ужасом в голосе Кейтилин, позже выпустив его из объятий и рассматривая его.

— Да это пустое, пара мелких ран и синяков, — теперь он говорил беспечным голосом. — Мейстеры уже осмотрели меня и сказали, что это пустяки.

— Дай мне посмотреть, — взволнованно проговорила она.

— Не стоит, мама. Я знаю, что ты беспокоишься обо мне, но если люди узнают, что их короля осматривает его мать после каждой мелкой раны, то они засмеют меня, — произнёс он уже с усмешкой.

— Я мать, Робб, я имею право знать, что случилось с моим сыном. — В её голосе звучали скорее приказывающие, чем просящие нотки.

— Да, ты права, ты имеешь на это право, и я уже рассказал тебе, что со мной, но осматривать меня сейчас я тебе не позволю. — Он теперь говорил стальным тоном, присущим его отцу.

Её сын стал взрослым — достаточно, чтобы противиться матери. Кейтилин поняла, что Робб не уступит своего, и, осознав это, она сказала:

— Похоже, ты не отступишься от своего. — Она опустила взгляд на подол платья и отпрянула от него. — Раз король не хочет тратить время на такие пустяки, как на свою мать, то поговорим о деле. — В её голосе слышались досада и разочарование. Робб, вероятно, почувствовал это и поспешил ответить:

— Мама... прости меня. Я не хотел никак тебя обидеть, — он правой рукой потянулся к ней и взял её за плечо, — но это и правда пустяки.

— Я и не обижаюсь, — в её тоне звучали всё те же эмоции, — однако нам действительно стоит поговорить о важных вещах.

— Ладно, как хочешь, говори. — Он отпустил её плечо и, направившись к столу, сел на стул. И указал ей рукой, чтобы она поступила аналогично. Кейтилин так и сделала.

Шатёр был большим и просторным. На деревянном столе, расположенном посередине шатра, вокруг карты, стояли погашенные свечи. Оттаявший воск покрыл её края. Невдалеке находилась большая и роскошная кровать, достойная короля, накрытая разными мехами. Около кровати притаилась пустая умывальня из меди, в которой Робб наверняка совершал умовение утром. В самом углу возвышалась ванна, где могут спокойно поместиться двое человек. На полу же были постелены уже менее хорошие шкуры и мирийские ковры, которые они, наверное, забрали из Западных земель.

— Я хочу поговорить о Тиреллах и о союзе, который я с ними заключила. Тебе уже, вероятно, известны некоторые незначительные подробности.

— Да, сир Вендел сообщил мне всё, что ему известно, но, похоже, знал он мало. Я посылал тебя договориться с Ренли, а ты привнесла в мои ряды его самого сильного союзника. Сказать, что я удивлён, — это не сказать ничего. — Робб положил руки на стол, сцепив пальцы в замок.

Какие же чувства она у него вызовет? Непонимание? Гнев? Или что-то другое? Как бы то ни было, радоваться он не будет. По крайней мере, поначалу. Робб — сын своего отца; и честь для него — не пустой звук.

— Да, я ему не сообщила все детали, но на то есть весомая причина.

— И какая же?

— Робб, цена этого союза оказалась очень велика, но поверь: оно того стоило. — Она смотрела прямо в его голубые глаза Талли. — Изначально ты будешь не согласен со мной, однако впоследствии ты поймёшь, что я права. А теперь выслушай меня. — Робб кивнул в ответ. — В то время, когда я находилась в лагере Ренли Баратеона, случилось несчастье, о котором ты уже наверняка знаешь. Я не имею представления о том, что именно там произошло, но это не так уж и важно. После того, как я узнала, что Ренли мёртв, я решила, что с его смертью моя задача по заключению союза не закончилось.

— И ты отправилась к Тиреллам?

— Да, я так и сделала. Люди Тиреллов составляли больше половины стотысячного войска Ренли — обратиться к ним было самым разумным решением. После смерти Ренли я выехала из его лагеря вместе с сыном Мейса Тирелла, и мы направились к войску, расположившемуся около Горького моста.

— Но почему ты не захотела поговорить со Станнисом? Я слышал, что к нему перешло немалое количество знаменосцев Ренли. Почему не попытаться договориться и с ним?

«Потому что он, стиснув зубы, сказал мне, что твоё время тоже придёт. И одни боги знают, что на самом деле он имел в виду». — Но вслух этого Кейтилин не сказала.

— Я сделала то, что считала разумным. Сейчас ты, возможно, посчитаешь, что я не права, и, вероятно, будешь прав. — Она сделала небольшую паузу. — Я присутствовала на переговорах Ренли и Станниса ещё до смерти первого. И Станнис заявил мне, что ты изменник не в меньшей степени, чем Ренли, и тебя он в своё время также покарает.

— Он считает меня изменником? — Робб прищурил глаза. — Человек, претендующий на трон своего племянника, считает меня изменником? Что? — На лице Робба были написаны негодование и удивление.

— Да, он так и сказал. Ещё он сказал, если Ренли не преклонит колено, то он умрёт. — Кейтилин до сих пор охватывал ужас, когда она вспоминала об этом. — И в следующую ночь Ренли умер. — Робб посмотрел на неё немного непонимающим взглядом.

— И ты считаешь, что именно Станнис виновен в его смерти? Почему?

— Иногда, когда Нед говорил о Станнисе, он восхвалял его полководческие способности и говорил о его непрощающем, жёстком характере. Ещё там, около Штормового Предела, я была удивлена, что такой умный полководец сделает ход, кажущийся на первый взгляд таким безрассудным. Но, как оказалось, я была не совсем права. После смерти Ренли многие его вассалы присягнули Станнису, и больше всего от смерти Ренли получил Станнис.

— Но неужели он убил своего родного брата ради этого? — Робб продолжал недоумённо смотреть на Кейтилин. — У тебя есть другие доводы или доказательства, кроме этих? — У Кейтилин их не было — лишь материнское чувство, что сейчас ведёт её.

— На войне ради победы люди способны и на более худшие вещи. И Станнис прибыл в лагерь Ренли почти сразу после его смерти. Мы едва успели выехать оттуда, как он уже приехал туда принимать присягу. Будто бы он знал, что Ренли мёртв, а его вассалы перейдут к нему.

— Я тебя не понимаю. Да, есть совпадения, что могут заставить нас об этом задуматься, но этого недостаточно, чтобы обвинить человека в братоубийстве.

— Я понимаю, почему ты так считаешь. Но ты не видел, как именно он говорил о измене. Меня два раза пробрал холод после этих его слов. — Она отвела от Робба взгляд. — Первый раз — на переговорах со Станнисом, второй — уже был после смерти Ренли... когда я вспомнила о словах Станниса.

— Мы не знаем ничего точно. И мы поспешим, если обвиним его в этом. Пока нам стоит закрыть эту тему. Возможно, мы однажды вернёмся к ней, но не сейчас. — Кейтилин почувствовала некую мудрость в его словах, что была раньше у Неда. Быть может, Робб и правда повзрослел, став королём. — Сейчас же нам стоит поговорить о цене союза, о которой ты упомянула ещё в начале разговора.

— Да... Цена союза... Ты удивился и отпрянул от моих слов о Станнисе. И сейчас ты наверняка сделаешь то же самое, однако ты должен выслушать меня и внять голосу разума. — Кейтилин смотрела в глаза Робба и протянула руку, чтобы прикоснуться своей ладошкой к его рукам, которые стали в последнее время ещё больше.

— Я готов — говори. — Кейтилин не была в этом уверена, но, потянув время, она ничего не получит.

— Я пыталась договориться с Мейсом Тиреллом ещё у Горького моста, но верховный лорд Простора отказался внять моим словам без совета своей семьи и сказал, что ничего мне не ответит, пока не поговорит с ними. И ради этого нам пришлось отправиться в Хайгарден. Там мы и обговорили условия союза... — Кейтилин всё ещё мысленно пыталась подобрать правильные слова, но они, как назло, не приходили ей в голову.

— Я жду, — сухо сказал он.

— Да, прости, что я медлю. Ценой были некоторые земли и богатства. Но главным условием стала наша честь и — твоя рука.

— Наша честь? Моя рука? — Робб прищурил глаза и скривил рот.

— Да, ты не ослышался. Наша честь и твоя рука. — Кейтилин опустила взгляд, в то время как Робб смотрел на неё пронизывающим взглядом.

— Что ты имеешь в виду под честью и моей рукой? — Кейтилин понимала, что Роббу, как и его отцу, честь была одной из самых важных вещей и что, вероятно, её слова ужаснут его и вызовут гнев. Но она решила продолжить:

— Я... я пыталась договориться с ними на других условиях... — Ненадолго установилась мёртвая тишина. — Но Тиреллы... Они хоть и не прямо, но, намекнув, сказали, что они хотят взамен на пятьдесят тысяч мечей, которые они тебе предоставят в случае союза. — Кейтилин пыталась подчеркнуть последние слова, надеясь, что Робб обратит на них внимание. — Они хотели, чтобы их дочь — Маргери Тирелл — стала твоей королевой... — Робб откинулся на спинку стула, прищурив глаза.

— Но мы ведь уже пообещали Фреям, что я женюсь на одной из них. Ты ведь сама заключила эту помолвку. Ты заставила меня поклясться перед Старыми и Новыми богами, что я женюсь на незамужней дочери Фрея. — Она чувствовала, что он еле сдерживает себя от резких слов. — Я никогда этого не хотел, однако ты настояла на этом. И ты же сейчас говоришь, что опять заключила помолвку, но уже с другими людьми? — Робб оттолкнул стул, на котором он сидел, и встал, разведя руки. — Да и к тому же Маргери Тирелл совсем недавно была женой Ренли. Я не могу так скоро взять её в жёны! — В этот момент Робб ей казался всё тем же мальчиком, которого она тысячу лет назад увезла из Риверрана в Винтерфелл.

«Роберт достался вепрю, а Маргери — мне. Тебе будет приятно услышать, что она была девственницей, — заявил тогда Ренли в переговорах со Станнисом. — Полагаю, что ещё до конца года она родит мне сына». Эти слова эхом пронеслись в голове Кейтилин. И её снова начали охватывать сомнения. Действительно ли Маргери Тирелл девственница и не носит ли она под сердцем ребёнка Ренли?

— Робб, послушай меня! — Она повысила голос в надежде, что он услышит её. — Я не могла дать Ланнистерам забрать себе Тиреллов. Если бы Ланнистеры заключили с ними союз, то мы были бы обречены. Все пятьдесят тысяч мечей, что они способны собрать, направились бы в Речные земли, но уже не ради того, чтобы нам помочь... И её родители заверили меня, что Ренли не консумировал брак. — Хотя сама она не могла быть в этом уверена. — Я не могла им сказать что-то против: они могли оскорбиться. — Она тоже встала со стула, чтобы оказаться с ним на равных. Робб отвернулся от неё и направился в другую сторону шатра. Кейтилин же последовала за ним и со всей нежностью взяла его за плечо, не пытаясь повернуть его в свою сторону. После же Робб тихим голосом сказал ей, потирая правой рукой подбородок:

— Боги нам не простят нарушения священных клятв. — «Нам», — услышав это, Кейтилин внутри ликовала успеху, но не подала виду. — И Фрейи. Они взбесятся, когда услышат это. Отец всегда был против нарушений клятв, и сейчас ты просишь меня нарушить её. 

«Он достаточно вырос, чтобы быть хорошим королём, но ему всё же есть чему поучиться», — добавила про себя Кейтилин.

— Хорошо, очень хорошо. Я рада, что ты понял меня. — Робб повернулся к ней и добавил:

— Я ещё не дал своё согласие. — В его голосе слышалась сталь.

— Но ты должен будешь, если хочешь выиграть войну. Да, мы ослабнем, если Фреи нас покинут, но это ничто по сравнению с той мощью и богатством, что нам предоставит Хайгарден.

— Ты упомянула пятьдесят тысяч мечей, но мне доложили, что с тобой приехало лишь восемнадцать тысяч. Тогда где же остальные? — Его голос был всё ещё тихим — достаточно тихим, чтобы их не услышали посторонние люди.

— Они не могли отправить всех людей вместе с тобой, иначе Простор останется без защиты. К тому же если нам придётся осаждать Королевскую Гавань, то лучше делать это с двух сторон.

— Нам не придётся это делать, если Станнису удастся захватит Королевскую Гавань. — Кейтилин не знала, кто же более опасный враг: Станнис Баратеон или Тайвин Ланнистер? Оба известны на все Семь Королевств своей стальной волей.

— Придётся, если он нападёт на нас. Я не позволю тебе разделить судьбу Ренли Баратеона, чтобы Станнис сел на Железный трон и правил Семью Королевствами. Именно Семью Королевствами, не Шестью.

— Ты всё сказала? — добавил он, явно с неохотой продолжать разговор.

— Нет, ещё две вещи. — Кейтилин отпустила Робба. — Тиреллы хотят должность твоего королевского гвардейца для младшего сына и хотят... Утёс Кастерли для второго.

— Это безумие — давать им власть над Утёсом Кастерли! — Весь холод на его лице будто рукой сняло, и он начал ходить кругами по шатру. Сама Кейтилин тоже понимала, что неправильно предоставлять им такие земли. Но если бы она не заключила сделку, то Ланнистеры прибрали бы в свои руки Тиреллов, и им было бы ещё хуже. — Я не король Семи Королевств и не могу им дать такой замок. Но даже если бы и мог... Отдать такую мощь в руки одного дома?

— Нам придётся, — сухо отрезала она.

— Похоже, ты всё сказала. Ты можешь идти. — Его лицо вновь стало холодным. — Я скоро отправлюсь в Крэг — принимать капитуляцию Вестерлингов. Я и так-то слишком долго задержался здесь, чтобы встретить тебя.

— Ты не можешь! Пошли вместо себя кого-то другого. — Она приблизилась к нему. — Большого Джона, например. Ты ведь с ним сблизился. Да хоть Рикарда Карстарка. Но ты должен здесь остаться.

— Ну и почему же? Ты и об этом договорилась с Тиреллами? — Она чувствовала в его словах щепотку надменности.

— Нет, но скоро сюда прибудет твоя невеста со своим братом, который станет твоим первым королевским гвардейцем. И ты обязан встретить её со всеми любезностями — хочешь ты того или нет. Нам нельзя сейчас ссориться с Тиреллами. — Кейтилин понимала, что она поставила своему сыну огромное количество условий, что ранее поставили ей. И она боялась, что Робб по молодости и горячности ума откажет ей. Но она обязана заставить его всё это сделать. Робб явно не был этому рад, но, кажется, он всё-таки внял голосу разума.

— Я отправлю Галбарта Гловера вместо себя. Лорд Карстарк всё ещё озлоблен смертью своих сыновей, и он может совершить необдуманный поступок. — «Хорошо, Робб, хорошо. Видно, ты всё же взял у своего отца больше мудрости, чем его чувство чести», — подумала Кейтилин, не скрывая улыбку на лице. — Я лично встречу Маргери Тирелл. Но у меня есть один вопрос: как скоро Тиреллы хотят венчания?

— Они дали назначить дату нам и пожелали, чтобы мы как можно быстрее его устроили. Её родители жалеют, что они не смогут присутствовать на церемоний бракосочетания, но вместо них будет два старших брата твоей невесты. — Кейтилин приблизилась к нему и запустила руки в его рыжие волосы Талли. — Я рада, что ты повзрослел, Робб. Я очень рада тому, что ты выбрал жизни своих сестёр и братьев вместо чести. — После последних прозвучавших слов серьёзная гримаса пропала с его лица, и он обрёл угрюмый и отчаянный вид. — Что случилось? — поинтересовалась Кейтилин, не понимая причины такого резкого изменения эмоций.

— Мама... — сказал Робб с уже блестящими глазами. Ненадолго установилась гробовая тишина, и в голове Кейтилин начали бушевать мысли. — Бран и Рикон...

— Что с ними? — спросила Кейтилин с паникой на лице.

«Нет, нет, нет, они целы. Он просто хочет сообщить мне какую-то другую новость. Они целы. С ними ничего не может случиться. Они за крепкими стенами Винтерфелла, их охраняет сир Родрик. С ними ничего не может произойти», — твердила она себе. И тут в палатку вошёл Чёрная Рыба, закованный в стальной чёрный панцирь, и произнёс, увидев их:

— Ваше величество, Кейтилин. — Робб и Кейтилин поглядели на Чёрную Рыбу с теми же эмоциями на лице, что были у них миг назад.

— Чего тебе? — спросил Робб со сдерживаемой яростью в голосе.

— У меня тут очень важная новость, касающаяся войны, — ответил Чёрная Рыба.

— Вести могут подождать — оставь меня с матерью. — Робб говорил с той же интонацией.

— Да, могут. И если ваше высочество хочет их услышать позже, то я вернусь потом, но это очень важные вести. — После того, как Робб не ответил, Чёрная Рыба уже стал разворачиваться и направился к выходу, однако потом Робб его окликнул:

— Если они настолько важные, то говори, а после оставь нас. — Чёрная Рыба развернулся обратно в их сторону и сказал:

— Вести из Королевской Гавани. Они касаются лорда Станниса Баратеона. — Талли немного помедлил, разглядывая лица Кейтилин и Робба и пытаясь понять, что же случилось.

— Говори же, — произнёс Робб с холодной сталью в голосе.

— Он осуществил штурм Королевской Гавани, но армия Тайвина Ланнистера подоспела к битве и атаковала Баратеона, когда он этого не ожидал. Битва была тяжёлой: тысячи людей сложили там голову, весь его флот сгорел. — Кейтилин и Робб слушали его слова с ужасом на лице, а у Чёрной Рыбы в этот момент было каменное лицо. — А сам он скончался от полученных ран уже после отступления на Драконий Камень.