Кто скрывается под маской? (джен)

Крошечный зеленый дворик был почти полностью накрыт кружевными тенями возвышающихся над ним яблонь. Уже пришла пора урожая, ветки пестрели маленькими красными яблочками, ужасно кислыми на вкус. То и дело перезревшие плоды падали вниз — вся земля вокруг была усеяна ими. Изрядно падалицы было и на грубо сколоченной деревянной скамье, единственном украшении этого миниатюрного сада.

На скамье сидел мужчина с заплетенной в аккуратные косы русой бородой. Его звали Ефим Зеленый. Он строил из маленьких красных яблок пирамидку.

Он был полностью погружен в свое занятие, однако получалось у него плохо. Руки сильно тряслись. Медленные неверные движения будто бы принадлежали человеку, который не очень хорошо представлял, как ему вообще обращаться со своими конечностями. А потому яблочная пирамидка норовила рассыпаться, расползтись в стороны.

Впрочем, Ефима это, кажется, нисколько не трогало. Во всяком случае, его лицо казалось совершенно безмятежным. Он просто продолжал свое дело.

Сложно было понять, как и когда рядом с Ефимом возникла Жунг. Она некоторое время с недоумением следила за его действиями. Он пару раз косился на неожиданную зрительницу, но никак — ни словом, ни жестом — не дал понять, что заметил незнакомку.

Через некоторое время Жунг спросила:

— Это ведь дом Баграта Нанджагуена?

— Ага, — пробасил Ефим, не отрываясь от своего занятия.

— А ты его друг? В гости к нему зашел?

Ефим на некоторое время задумался, прежде чем ответить:

— Да вот как-то раз зашел, теперь никак уйти не могу…

— А сам-то Баграт где? — сменила тему Жунг. — Мне бы с ним поговорить.

Она чувствовала себя очень странно. И дело было даже не в том, что ее шея по-прежнему отзывалась болью при каждом движении. Жунг совершенно не удавалось уловить, что за человек сидит перед ней. Непонятно было, какую маску ему демонстрировать?

— Не знаю, ушел опять куда-то… — ответил Ефим. — Но он всегда возвращается — рано или поздно. Хочешь, посиди здесь со мной, подожди его…

Поколебавшись, Жунг и впрямь села рядом с Ефимом. На самый краешек, чтобы не задеть горку из яблок. Некоторое время они молчали. Ефим продолжал свои неловкие потуги соорудить пирамидку из крошечных плодов. Жунг посматривала на него искоса и хмурилась.

— Ты чем-то болен? — не сдержала она любопытства.

— Ага, — легко согласился он. — Только я не знаю, что это за болезнь такая. И доктора тоже не знают, хоть и пытаются это скрыть за кучей умных слов…

— Потому Баграт тобой и заинтересовался? — предположила Жунг. — Ему ведь интересны всякие редкости, которые трудно объяснить. Странные болезни. Необычные люди. Словом, чудеса.

Ефим пожал плечами:

— Может, ему и интересно. Но вряд ли он меня забрал из лечебницы для того, чтобы лучше изучить — скорее, просто пожалел.

— Надеюсь, на меня его жалости тоже хватит, — вздохнула Жунг. — Мне бы очень пригодилась его помощь…

— Ты красивая, — заметил Ефим равнодушно. Его рука неловко дернулась, отчего горка из яблок опять рассыпалась. Незаметно было, впрочем, что это его хотя бы капельку расстроило. Он спокойно продолжил свою мысль: — и потому Баграт тебе наверняка не откажет. Он питает слабость к красивым женщинам.

— Почему ты такой спокойный? Это из-за твоей болезни?

— Нет, — пробасил Ефим. — Чувства притупляются из-за таблеток.

— Бывают и такие таблетки? — со странным выражением тихо спросила Жунг.

— Ага, — кивнул Ефим и трясущимися пальцами вытащил из кармана крошечную баночку из голубоватого стекла, на две трети заполненную кругляшками таблеток. — Я пью одну, и меня словно накрывает большое невидимое одеяло. Через него все кажется не слишком важным. Если выпить две, все окружающее отодвигается далеко-далеко, и я просто сижу неподвижно часами. Три таблетки за раз я никогда не принимал. Доктор говорил, что если выпить три, то никогда уже ничего не будешь чувствовать…

Жунг взяла из рук Ефима бутылек, встряхнула его, прошептала:

— Ничего никогда не чувствовать… Как заманчиво…

— А мне всегда жутко не хочется их пить, — отозвался Ефим равнодушно. — Мне так не нравится, я будто перестаю быть собой.

— Зачем же ты тогда их принимаешь? — спросила Жунг без особого интереса. Она никак не могла оторвать взгляд от таблеток.

— Без них я опасен. Я могу вдруг без причины напасть на человека. Даже такого, который мне всегда нравился. И убить его. Такое случалось, — спокойно ответил Ефим. Жунг пристально посмотрела на него. В ее голове шевельнулось смутное воспоминание…

— Кажется, я слышала, как Баграт и Вендель Гельб говорили о тебе… Они спорили, нужно ли забирать тебя из лечебницы. Тебя зовут Ефим, а фамилия… Она какая-то очень странная… Нет, мне не вспомнить.

— Зеленый, — подсказал Ефим. — Я родом из Русы. И фамилия у меня обычная, только руская.

— Я ненавижу эмоции! — с чувством заявила Жунг, сжимая в ладошке бутылек. — Они заставляют совершать нелепые поступки! Из-за них я… А впрочем, неважно.

— Если они тебе так не нравятся, просто прими таблетку, — пожал плечами Ефим.

Жунг колебалась не долее мгновения. Она быстро отправила в рот одну, две, три таблетки.

— Куда тебе столько? — вяло возмутился Ефим.

— Так будет лучше всего, — пробормотала Жунг побелевшими губами, и тут же глаза ее закатились. Она обмякла, сползая на останки пирамидки из яблок. Крошечные красные плоды покатились в стороны.

— Это нехорошо, — вяло сказал Ефим и нахмурился.

* * *

Вендель Гельб нагнал Баграта у самого порога и затараторил:

— Вы уже знаете? Меня только что вызывали на допрос! Оказывается, эта девица с редкой болезнью, ну, вы помните, Жунг — настоящая сенмунская шпионка! И мы, получается, помогли ей в ее преступных делах…

— Сенмунская шпионка? — повторил Баграт, с досадой растирая некстати разнывшуюся коленку. — Занятно. Я раньше никогда не встречал ни шпионов, ни шпионок…

— Да, вот только она сумела ускользнуть от Вооруженных сил Алемана, — волнуясь, заявил Вендель. Он не замечал болезненного состояния Баграта. — Когда ее пришли арестовывать, ее уже и след простыл! Ловкая особа оказалась. Хотя я сразу, сразу чувствовал, что с ней что-то не так!

— Дорогой мой, давайте продолжим эту интереснейшую беседу в доме, — перебил Венделя Баграт. — Уверен, там нам будет гораздо приятнее обсуждать сенмунское коварство.

— Да, в самом деле, — немного смутился Вендель. Но не настолько, чтобы прервать свой монолог. Входя вслед за хозяином в дом, он говорил:

— Я очень надеюсь, что ее все-таки найдут! Хотя, конечно, шансов мало, ведь она может скрываться где угодно…

Внезапно он оборвал свою речь и застыл, вытаращив глаза. В доме их с Багратом терпеливо дожидался Ефим Зеленый. На руках он держал безжизненно обвисшую представительницу прекрасного пола, в которой Вендель с изумлением опознал…

Ну да. Ту самую Жунг Шан Сег, сенмунскую шпионку, которая могла скрываться где угодно. Но почему-то обнаружилась именно в доме Баграта Нанджагуена.

— Она приняла слишком много таблеток, — непонятно объяснил ситуацию Ефим. — Ей нужно к врачу.

* * *

Жунг открыла глаза и увидела неровный серый потолок. Пахло дешевым алеманским мылом и чем-то горьковатым.

Жунг попыталась пошевелиться. Тело отозвалось слабостью и звенящей болью. Она лежала в непривычно мягкой постели. Попытавшись сесть, она обнаружила, что не может. Ее руки были привязаны бинтами к кровати. Вроде бы несерьезные, мягкие путы держали крепко. Сколько Жунг не дергалась, бинты и не подумали поддаваться.

Ужасно хотелось пить. Будто бы в ответ на ее немую мольбу о воде, где-то вдалеке послышалось цоканье каблуков. Жунг затаила дыхание, гадая, пройдет ли неизвестная модница мимо или зайдет в камеру?

Цоканье приближалось. Вот оно замерло рядом с дверью. Заскрежетал о металл замочной скважины ключ. Дверь распахнулась, и внутрь шагнула женщина средних лет в желтоватом застиранном фартуке профессионального лекаря. В руках ее был поднос со следами ржавчины, на котором громоздились какие-то склянки, бинты и кульки.

— Воды! — попросила Жунг хрипло.

Лекарь кивнула, поставила поднос на подоконник. Жунг не видела, какие именно манипуляции она там совершает, но слышала деловитое звяканье и дзыньканье.

Наконец лекарь подошла к Жунг со стаканом в руках. Теперь бывшая сенмунская шпионка могла в деталях разглядеть эту даму. Спокойное невозмутимое лицо, нос с горбинкой, чуть раскосые карие глаза…

Раскосые? Сквозь пелену слабости Жунг ощутила укол беспокойства. В Алемане люди с такими глазами не были редкостью. А еще такими обладало десять сенмунцев из десяти.

«Она — одна из чад Великого Дракона? — с ужасом предположила Жунг. — Что, если она пришла убить меня?»

Одновременно с этой параноидальной догадкой ей почудилось, что от содержимого стакана пахнет чем-то маслянистым. Чем-то, чем совершенно точно не должна пахнуть питьевая вода.

Жунг, не обращая внимания на боль в горле, с силой мотнула головой. Лекарь едва успела уберечь стакан от столкновения с подбородком Жунг.

— В чем дело? — строго спросила она. — Вы ведь сами просили воды! Откуда вдруг эти капризы?

— Я знаю, что это не вода, — по-сенмунски ответила Жунг, угрожающе скалясь. — Если хочешь, чтобы я выпила твой яд, тебе придется влить его мне в глотку насильно!

Долгие несколько секунд лицо лекаря не выражало ничего, кроме недоумения. Затем оно разгладилось, обретая полнейшую невозмутимость. Лекарь ответила на сенмунском:

— Насильно так насильно.

И грубо придавила пациентку к кровати, зажимая ей нос. Отчаянно вырывающаяся Жунг ощутила, как по ее плотно сомкнутым губам и щеке потекла холодная прозрачная жидкость из стакана.

Мучительно хотелось сделать вдох. В глазах потемнело. Но — нет! — она не собиралась послушно открывать рот и позволять вот так просто убить себя!

Не собиралась… Но потом вдохнуть захотелось так сильно, что стало уже все равно… И…

А потом все вдруг кончилось.

Никто больше не зажимал Жунг нос, не держал ее. Она забилась, позабыв об удерживающих ее бинтах. Как сквозь вату до нее долетали голоса:

— Неужели Марта — сенмунская шпионка? Сколько лет с ней работаю, и никогда…

— Мы это выясним…

— Она пыталась убить пленницу!

— Может, у нее были личные причины? Мало ли что девки не поделили…

— Не могу поверить!

Когда к Жунг опять вернулась способность воспринимать окружающую реальность, она уже вновь была в комнате одна. Наедине со своей невыносимой жаждой и страхом.

Время тянулось мучительно медленно. Несколько раз Жунг слышала глухой звук шагов, но невидимые для нее люди проходили мимо камеры, не останавливаясь.

Все когда-нибудь заканчивается. Подошло к концу и тягостное ожидание Жунг. Дверь открылась, и внутрь зашел генерал Адамант Фаблос. Он казался даже более хмурым, чем обычно.

Жунг могла в тот момент думать лишь об одном:

— Воды! Пожалуйста, воды!

Он кивнул и вновь оставил Жунг, но на этот раз ненадолго. Какое наслаждение доставила бывшей сенмунской шпионке принесенная им вода! Она пила, захлебываясь, кашляя. Жидкость текла по ее подбородку. Но она не могла оторваться от стакана до тех пор, пока он не опустел.

Напоив Жунг, Адамант принялся развязывать бинты на ее руках. Пленница следила за его действиями с настороженностью. Освободившись, она села, растирая запястья, поглядывая на генерала вопросительно.

— У тебя немного вариантов, — произнес Адамант. — Либо ты умрешь от рук своих бывших коллег: сегодняшнее происшествие очень хорошо продемонстрировало, как сильно они хотят тебя убить. И никакие стены не способны их остановить, как оказалось… Либо ты будешь долго прятаться, уедешь на край света… И там тебя все равно рано или поздно отыщет Орден Великого Дракона. И ты умрешь.

Жунг молчала, исподлобья глядя на неслучившегося мужа. Она знала, что он прав.

— ...Либо, — продолжил генерал, — ты согласишься сменить работодателя. Алеману пригодился бы человек, который хорошо представляет, как работает Орден Великого Дракона. И если ты согласишься нам об этом рассказать, мы сумеем защитить тебя.

Жунг облизала губы, медленно проговорила:

— Орудие Великого Дракона не должно бояться смерти…

— Если ты не боишься смерти, то почему не приняла ее из рук своих коллег? — перебил ее Адамант. Жунг тихо согласилась:

— Да… Это потому, что я на самом деле не Орудие Дракона… Я пыталась, но это была всего лишь еще одна очередная маска… А под ней… Под ней оказалась совсем не идеальная Жунг. Ущербная, эгоистичная, импульсивная. Я и не догадывалась, что я на самом деле такая. Я толком и не знаю себя, оказывается. Но одно я знаю точно. Я хочу жить. И я принимаю твое предложение, Адамант Фаблос.

— Вот и хорошо, — позволил себе скупую улыбку генерал, поднимаясь на ноги. — Для начала тебе стоит прийти в себя, окрепнуть. Я пришлю тебе врача — этот, я уверен, не попытается тебя убить. Я знаю его с детства, и он точно не сенмунский шпион… Ну а потом мы поговорим.

Адамант вышел, и Жунг снова легла, накрывшись одеялом с головой.

* * *

Уже после ухода врача, под утро, Жунг проснулась, сама не зная, почему. И, открыв глаза, заледенела от ужаса. Прямо над ней светилось в темноте лицо. Застывшая на нем нежная улыбка делало его еще более жутким.

— Кто ты? — спросила Жунг, уже и без ответа узнавая своего нежданного посетителя. Торговка, та самая торговка, которую она убила много лет назад. Та, с порошками, пробуждающими страсть.

Торговка проговорила странным гулким голосом:

— Теперь все получилось! Мое снадобье сработало! Теперь твои чувства проснулись!

— Кто ты? — пролепетала Жунг снова, едва соображая от ужаса, что происходит.

Но торговка не ответила. С тихим смешком она рассеялась в воздухе.