Империус (гет)

Удивительно, но возобновлению встреч ОД обрадовались даже те, кто считал Снейпа вполне нормальным учителем, признав, что Гарри тем не менее намного лучше. Луна с Невиллом и вовсе как пришли в состояние восторга, так из него и не выходили, на каждом занятии показывая впечатляющие результаты и заставляя по праву ими гордиться. Джинни выглядела очень довольной — ведь это была её идея, — а Гермиона только понимающе, как-то очень непривычно хитро улыбалась и всецело одобряла происходящее, даже несмотря на то, что из-за Рона ей приходилось тяжело. Гарри очень ценил, что друзья пошли на жертвы ради ОД и во время занятий исправно делали вид, что всё относительно нормально. С его стороны было невероятно эгоистично фактически поставить им по ультиматуму, но он слишком сильно нуждался в них обоих. Гермиона даже вполне любезно, хоть и с прохладцей, разговаривала с Роном, а тот не ворчал и не обжимался с Лавандой у неё на виду, но в пару Гарри их всё же не ставил, из опасения, как бы один случайно — или не случайно — не покалечил другого. Он очень надеялся, что со временем они это преодолеют и смогут общаться как прежде.

Однако больше всех остальных собраниям ОД радовался сам Гарри, до того и не подозревавший, как ему не хватало нормальной ЗоТИ.

А так как он всё ещё настаивал на повсеместном сопровождении Джинни, время до начала занятий они проводили только вдвоём. Иногда в его мыслях проскакивало, что это можно было бы назвать почти микро-свиданиями, но Гарри каждый раз напоминал себе: она сестра Рона. Помогало далеко не всегда, и его продолжали одолевать сны с её участием, а однажды в Выручай-комнате, когда они вошли, обнаружился интимный полумрак и несколько десятков свечей. Джинни очень смутилась и целый вечер посматривала на него странно, но он изо всех сил делал вид, что ничего такого вообще не произошло, и вроде бы рассеял её подозрения.

Общаться с ней, даже лишь в качестве просто друга, было чудесно, но Гарри всё равно очень тосковал по Гермионе, которая и до «большого канареечного взрыва», как окрестила произошедшее Джинни, почти безвылазно пропадала в библиотеке, частенько возвращаясь в гриффиндорскую башню лишь после её закрытия; а уж теперь увидеть её лишний раз в гостиной стало и вовсе невероятным событием.

Тем удивительнее, что на сегодняшнее занятие она пришла за добрых пятнадцать минут до начала, чего не делала с тех самых пор, как у Гарри случился прорыв в использовании невербальных чар и отпала необходимость заниматься ими дополнительно, чтобы не ударить в грязь лицом перед остальными. Без угнетающего присутствия Снейпа любимый предмет давался ему с прежней, едва не позабытой лёгкостью и приносил не меньше удовольствия, чем полёты.

— Гарри, можешь ненадолго одолжить мне учебник Принца? — спросила Гермиона с каким-то непонятным смущением и протянула руку. Это не походило на обычные её требования предоставить злокозненную книгу для очередного исследования и было подозрительно.

— Новые проявляющие чары? — недоверчиво — из-за внезапно одолевшего его дурного предчувствия — спросил он и попытался хоть немного оттянуть грядущие неприятности. — А почему ты думаешь, что он у меня с собой?

— Потому что он всегда с тобой, — снисходительно закатила глаза Джинни. — Честное слово, кажется мне, ты жалеешь, что это всего лишь книжка и с ней нельзя начать встречаться.

Девчачья солидарность — зло в чистом виде. Гарри недовольно фыркнул — хотя действительно сердиться на эту парочку он просто не мог, — полез в сумку, выудил учебник и протянул его Гермионе.

— Держи!

— Не волнуйся ты так, — она неубедительно улыбнулась. — Я его обязательно верну.

Подозревать её во вранье было уже паранойей, но Гермиона явно недоговаривала. Слишком давно и хорошо он её знал, чтобы этого не заметить.

— Серьёзно, Гарри, это уже нездорово, — хлопнула его по плечу Джинни. — Ничего с ним не сделается. Гермиона всегда невероятно бережно относится к книгам. Любым книгам.

— Да, конечно.

Не знала она о судьбе того справочника, из которого дорогая подруга беззастенчиво выдрала страницу про василиска. При необходимости для неё переставали существовать любые правила. Абсолютно любые. Мгновенное преображение из примерной, немного занудной девочки-отличницы в совершенно расторможенного криминального гения одновременно завораживало, пугало и восхищало Гарри — сам он таким широким диапазоном похвастаться не мог, — но, чего греха таить, ещё и немало грело душу, ведь случалось оно всегда ради него. Даже для освобождения так обожаемых и жалеемых ею эльфов использовались сравнительно невинные методы.

Гермиона тем временем уселась в уголочке с учебником Принца и какой-то незнакомой книжкой и принялась поочерёдно их листать, будто бы что-то сверяя. На первый взгляд, ничего опасного, поэтому он немного расслабился и вновь обратил всё своё внимание на Джинни, так что время до начала занятия пролетело незаметно.

Преподавание шло у Гарри непринуждённо и естественно, даже несмотря на то, что количество учеников серьёзно возросло, хотя первоначально он собирался его, наоборот, уменьшить и оставить лишь тех, кто в прошлом году пошёл за ним в Министерство — и Демельзу, как помощницу в охране Джинни от слизеринцев, конечно, — но Гермиона возразила, что чем больше волшебников будет хорошо владеть защитной магией, тем сложнее придётся пожирателям смерти. Не так-то просто запугать и поработить общество, если каждый действительно умеет постоять за себя.

В её словах был смысл, но Гарри слишком хорошо помнил, как поступила в прошлом году Мариэтта Эджкомб. И пусть сейчас запрет на собрания и кружки отменили, но давать зачарованный связной галлеон и открывать тайну Выручай-комнаты кому попало в любом случае не стоило. А ещё он не хотел повторения цирка, пережитого во время отборочных по квиддичу (с кучей людей, заявившихся на стадион только для того, чтобы поглазеть на знаменитость), к тому же в тройном размере, ведь ограничения по факультету у них не было. Поэтому к отбору кандидатов Гарри отнёсся довольно серьёзно и брал только тех, кого рекомендовали сразу несколько действующих членов ОД, да ещё проводил что-то вроде собеседований, но даже так их теперь насчитывалось больше двух десятков.

Когда после занятия все начали расходиться по гостиным, Гермиона — вместо того, чтобы умчаться одной из первых — подошла к Гарри и Джинни и выжидательно замерла, прижав к груди учебник Принца и свою книжку.

— Есть разговор, — она многозначительно повела глазами в сторону выхода, где толпились гомонившие члены ОД, активно обсуждавшие заклинания, которые они сегодня изучали, и понизила голос: — Без лишних свидетелей.

— Тогда я пойду догоню Демельзу, — тут же сориентировалась Джинни.

— Как раз тебе лучше остаться, — возразила Гермиона. Она явно рассчитывала на её поддержку во время предстоявшего разговора, и Гарри понял: тот ему не понравится — обе единодушно сходились на том, что учебник Принца не доведёт его до добра.

Уже через несколько минут в Выручай-комнате их осталось пятеро — Рон стоял у дверей вместе с Лавандой, — и Джинни, нетерпеливо переступив с ноги на ногу, спросила:

— Так что ты хотела?

Но Гермиона не ответила, лишь бросила выразительный взгляд в сторону выхода.

Гарри многозначительно посмотрел на Рона, потом на Лаванду, снова на Рона. Тот понял, кивнул и принялся что-то с жаром нашёптывать той на ухо. Когда она уходила — без него, — то счастливой не выглядела.

— Заставлять её идти в гостиную одной было грубо, Рон, — с притворной заботой нахмурилась Гермиона, стоило тому подойти к ним ближе. — Лаванда наверняка обиделась.

— Предлагаешь посвятить её в наши дела? — огрызнулся он, хотя наверняка понимал, что она имела в виду совершенно другое. К сожалению, позволить ему уйти провожать Лаванду и оставить себя в меньшинстве Гарри не мог.

— Непременно. Как только захочу сделать их всеобщим достоянием.

— На что ты намекаешь?

— Да я прямо говорю, что…

— Хватит! — рявкнул Гарри. — Вы же обещали!

— Прости, — они потупились с удивительной синхронностью.

— Может, уже приступим к делу? — подала голос Джинни.

— Я выяснила, кто такой Принц-полукровка, — торжественно провозгласила Гермиона, и Гарри, ожидавший чего похуже, облегчённо выдохнул.

— И какая разница, кто он такой? — спросил Рон, которого её пляски вокруг этой темы давно утомили.

— Большая, — она поджала губы и протянула Гарри ту самую незнакомую книжку.

— Расширенный курс зельеварения? — прочитал он с удивлением и принялся вертеть её в руках, а затем обрадованно воскликнул: — О, автор — Жиг Мышьякофф.

— Я тоже помню это имя, — удивилась Джинни. — Мы в прошлом году занимались по его учебнику.

— Мы тоже, — довольно кивнула Гермиона. — А теперь открой любой рецепт, Гарри. Совершенно любой.

На лице её читалось предвкушение — она явно хотела что-то наглядно и эффектно продемонстрировать, — и он послушался.

— Зелье Мопсуса.

— Отлично, — Гермиона пролистала учебник Принца до той же темы и в раскрытом виде протянула его Гарри. — Теперь сравни.

Рон и Джинни, видимо, одолеваемые не меньшим любопытством, пристроились к нему по бокам и тоже уставились на рецепты, то и дело бормоча:

— До чего же всё-таки отвратный у него почерк.

— Глаза можно сломать…

С этими утверждениями глупо было спорить, и Гарри, сочувственно хмыкнув, целиком сосредоточился на том, чтобы разбирать мелкие буковки в исправлениях Принца, складывать их в слова и сравнивать итог с печатным текстом. С каждой строчкой он всё больше убеждался: инструкции Мышьякоффа и исправления Принца идеально совпадали.

— Обалдеть! — выдохнул он поражённо. — Понятно было, что он чертовски хорошо разбирается в зельях, но написать учебник — это грандиозно!

— Теперь мы можем не бояться, что ты навредишь себе или окружающим из-за непроверенных инструкций, — Джинни ярко, заразительно улыбнулась, словно это была лучшая новость за последнее время, и Гарри тоже расплылся в счастливой улыбке.

— Уж теперь-то ты, Гермиона, не станешь говорить, что заклинания Принца плохие, — поддел Рон, впрочем, даже без особого злорадства, скорее радуясь, что тем для споров у них поубавится.

— Ещё как стану, — с мрачной решительностью отрезала она.

— Но он автор учебника, — робко возразила Джинни. — Разве это всё не меняет?

— Он автор учебника по зельям, — Гермиона немного смягчилась, посмотрев на неё. — Когда ты принесёшь мне его же учебник по чарам или ЗоТИ, тогда и обсудим.

— Ну ты… — Рон, похоже, не мог подобрать слов, достаточно полно отразивших бы овладевшие им чувства, и Гарри его понимал. Лично он и раньше полностью доверял Принцу, а теперь, когда они выяснили, что тот ещё и выпустил книги, по которым не гнушался учить даже Снейп — каким бы гадом и паршивым учителем он ни был, на его профессиональные зельеварские качества это не влияло, — авторитет Принца должен был стать очевидным и для Гермионы тоже, но она — в своём стиле — нашла лазейку и упёрлась.

— Кто? Скажи мне, Рональд Уизли, кто? — её голос опасно звенел, готовый сорваться не то на крик, не то на слёзы, а рука потянулась к карману мантии, очевидно за палочкой.

— Самая вредная ведьма из всех, что я знал, вот кто!

Гарри зажмурился и досадливо почесал макушку. Отчасти это была его вина: они ведь не хотели общаться друг с другом, но он их заставил. Может, на некотором расстоянии Рон и Гермиона к этому времени уже остыли бы и помирились.

— Что это ты такое говоришь, братец? — неожиданно вклинилась в разгоревшийся спор Джинни, и Гарри от неожиданности распахнул глаза. — Я не согласна отдать свой титул, между прочим, заработанный тяжким ежедневным трудом. Без обид, подруга, но я совершенно точно вреднее, — она подмигнула Гермионе, и та разом успокоилась, даже улыбнулась, а затем резко перешла к тому, что, по всей видимости, и было её целью.

— Я думаю, Гарри, ты должен написать мистеру Мышьякоффу и вернуть ему его учебник.

От этих слов его будто пыльным мешком по голове ударило.

— Вернуть? — переспросил он жалобно.

— Но он принадлежит ему, это его вещь, не твоя. Так было бы честно и правильно, ты ведь не вор какой-нибудь.

— Вот оно что! — воскликнул Рон, потрясая нацеленным на Гермиону пальцем. — Затем ты и искала Принца: чтобы на законных основаниях лишить Гарри учебника! Просто тебя заело не быть лучшей хоть где-то!

— Поражена твоей проницательностью, — в воздухе отчётливо повеяло самумом.

— Я напишу ему, — сказал Гарри, чтобы предотвратить очередной виток перебранки. В конце концов, обычное письмо с благодарностью — это не конец света. Не мог же он просто так взять и сразу отправить учебник, верно? Вдруг тот просто не дойдёт или останется валяться в издательстве среди кучи писем от поклонников? Вряд ли Мышьякофф читает всё, что ему шлют. Если он сам попросит вернуть ему старую книжку, о которой наверняка давно забыл, тогда придётся, конечно, но Гарри искренне надеялся, что она ему не сдалась столько-то лет спустя. А даже не попытаться поблагодарить человека, научившего его столь многому, и правда было бы свинством.

— Ты же не серьёзно, — пробормотал Рон упавшим голосом, но объяснить ему нормально при Гермионе не представлялось возможным, поэтому пришлось просто неопределённо кивнуть. И в этот раз он заложенное послание понял неправильно.

— А ты, Джинни, что, тоже на её стороне? — Рон злобно уставился на сестру и сжал кулаки, лицо его покраснело.

— Я на стороне Гарри, как и Гермиона, как и ты сам, — отрезала та. Он хотел сказать что-то ещё, даже воздуха в лёгкие набрал, но в последний момент передумал и резко выдохнул, покачал головой, развернулся и вышел, зло печатая шаг.

— Я с ним поговорю, — Джинни подхватила сумку и припустила следом. — Вот же кентавр упёртый…

Гермиона устало опустилась на одну из подушек, обильно разбросанных по периметру комнаты, и, подтянув колени к груди, уткнулась в них лицом. Из-под растрёпанного кучерявого ужаса, заменявшего ей волосы, глухо донеслось:

— Ты ведь так не считаешь, Гарри, правда? Мне не жалко лавров первой ученицы, поверь, я действительно за тебя переживаю.

— Знаю, — он присел рядышком и приобнял её за плечи.

— Какая разница, если рецепт будет отпечатан, а не написан от руки? — она подняла голову и посмотрела на него блестящими глазами. — Закажешь себе учебник во «Флориш и Блоттс» и продолжишь поражать Слизнорта своими талантами.

— Не издевайся, — поморщился Гарри. — А то я не знаю твоего мнения о моих талантах в зельеварении.

— А я и не издеваюсь, — Гермиона неожиданно мягко улыбнулась. — Представь себе, половина класса давно варит по тем же рецептам, что и ты. Весь библиотечный Мышьякофф на руках с сентября.

— Но этого не может быть.

— Как оказалось, может.

— Зелья мне никогда не давались! — напомнил Гарри.

— Со Снейпом тебе и ЗоТИ не особенно даётся, а уж в нём ты точно лучше всех, кого я знаю.

Её слова легли на благодатную почву и заставили его задуматься.

— Все проблемы от Снейпа, — резюмировал он минуту спустя. — Так что, я на самом деле гениальный зельевар, третируемый злобной летучей мышью из нежелания плодить конкурентов?

— Губу-то закатай обратно, гений, — со смешком вернула его на грешную землю Гермиона. — С твоей отвратительно скудной теоретической базой многого не добиться, но если подтянуть пробелы…

— Стоп-стоп-стоп, мне нужно когда-то спать. Если мы займёмся ещё и этим, я скоро помру без помощи Волдеморта: от переутомления, — поспешил внести ясность Гарри, как наяву увидевший уже вертевшийся в её голове наполовину готовый план по натаскиванию его по теории.

— Ладно, — удивительно, но она не стала давить и уговаривать, а, заметив его удивление, пояснила: — Всё равно для аврората тебе хватит таланта, уверенности и знания основных рецептов, если ты не передумал туда идти.

— Не передумал, — подтвердил он. — В моём случае и выбора-то особо нет.

— Тоже верно, — Гермиона встала и ладонями разгладила складки на мантии. — Пора и нам идти, если не хотим лишиться баллов за прогулки после отбоя.

— Точно… Слушай, ты прости… за всё это... с Роном. Он не со зла, ты же знаешь.

— Нет, — она качнула головой. — Мне не за что тебя прощать, ведь ты тысячу раз прав: сейчас не время для мелочных склок и обид, но я просто… иногда не в состоянии удержаться. И тоже не со зла. Понимаешь?

— Не уверен, — признался Гарри.

— Да, у вас с Джинни всё, кажется, хорошо, но если бы она встречалась с кем-нибудь, например, с Дином — он по ней с начала года сохнет, — неужели тебе иногда не хотелось бы выпотрошить его и привязать на самой высокой башне?

— Мы с ней просто друзья, — он шокированно уставился на Гермиону, которую никогда не заподозрил бы в подобной кровожадности. Самым честным ответом было: «Да мне и сейчас хочется, особенно когда у него начинается слишком обильное слюнотечение».

— Только потому, что ты сам не желаешь развития ваших отношений.

— Она сестра Рона, — повторил свою мантру Гарри.

Гермиона посмотрела на него с жалостью.

* * *

— Я первая! — торжествующе прохрипела Уизли и сползла по стене прямо на ступеньки. В лестничном колодце их тяжёлое дыхание казалось особенно громким.

— Что за странная любовь к ночным пробежкам? — проворчал Спайк, едва сумев отдышаться. — Я слишком стар для этого дерьма.

А ещё слишком устал и не высыпался с начала учебного года, но совсем уж откровенно ныть и жаловаться не позволяла гордость.

— Тоже мне, нашёлся дедуля, — она упёрла руки в бока. — Не прибедняйся. Мы всей командой регулярно бегаем на тренировках, а ты от меня почти не отстаёшь.

Явная попытка ободрить с её стороны, но Спайка, за долгие вампирские годы привыкшего всех догонять и перегонять без малейших усилий, это ничуть не утешило.

— Может, расскажешь наконец, зачем ты меня на прогулку вытащила? — попытался сменить тему он.

Не то чтобы Спайк не радовался встрече с ней, но у него каждая минута была на счету: он продолжал тренироваться в Империусе на пауках и даже уже рисковал экспериментировать с Паркинсон, но серьёзных успехов всё ещё не достиг, хотя та уверяла, будто начинает что-то такое ощущать; кучу времени — и это с учётом экономии, благодаря Грейнджер — отнимали домашние задания, но альтернатива в виде отработок ещё хуже; поиск и изучение новых заклятий починки временно заменили чтение и попытки разобрать заметки Горбина, который оказался даже слишком хорошим специалистом в своей области и просто фонтанировал множеством теорий, чар и параметров оценки функциональности магических артефактов. Спайк тонул в куче информации, не в силах понять: это такой вид саботажа или Горбин просто слишком усердный дурак; но хоть при помощи галлеона можно было оперативно получать консультации по тем моментам, которые были непонятны, то есть почти по всем.

— Давай сначала наружу выйдем — воздухом подышим, — предложила Уизли. — Не зря же мы сюда тащились.

Бодро подскочив со ступенек, она открыла дверь и вышла на площадку Астрономической башни, Спайк последовал за ней. Спору нет, вид отсюда открывался чудесный, но жуткий ветер и собачий холод портили всё впечатление; он надвинул шарф на лицо и сильно пожалел, что не взял шапку. Уизли тем временем забралась на ограду, раскинула руки и начала козочкой перепрыгивать с одного заснеженного зубца на другой.

— Смерти моей хочешь? — выдохнул Спайк, молниеносно прыгнул к ней и на всякий случай ухватил её за полу мантии. — Скользко же.

Она остановилась, подняла ногу, продемонстрировала ему шипастую подошву ботинка и снисходительно объяснила:

— Волшебники мы или бабуины с палочками? Кроме того, я подкинула Гарри идею научить ОД Аресто моментум. Невероятно полезная штука, так что кончай хвататься за мой подол, мамочка.

— Ладно, но раз ты не собралась тут убиться на моих глазах, то что? — Спайк демонстративно отпустил её мантию и сложил руки на груди.

— Я так больше не могу, — вдруг призналась Уизли со вселенской скорбью в голосе и резко уселась на ограду, свесив наружу ноги; на секунду показалось, будто она всё же падает.

— Чего не можешь? — нервно откликнулся он, повертел в руках палочку, в панике выхваченную, чтобы ловить эту сумасшедшую, наложил согревающее заклинание, словно именно это изначально и собирался сделать, и со вздохом примостился рядом с ней.

— Гарри! — Уизли стукнула кулаком по каменной кладке и ойкнула.

— Что в очередной раз учудил наш герой?

— Ничего. В этом и проблема. Скажи честно: ты пошутил, когда сказал, что я ему нравлюсь? Хотел поиздеваться над наивной дурочкой? — её голос натурально дрожал.

— Да зачем мне? — Спайк вытаращился на неё в полнейшем недоумении.

— Не знаю, — она передёрнула плечами. — Вейн дарит ему конфеты с приворотным — он только улыбается, у Фробишер из декольте выпадает всё, что там есть, а есть много — он эдак под локоток её аккуратненько берёт и движение палочкой показывает; а я один раз позволила себе потерять контроль при входе в Выручай-комнату — и всего какие-то дурацкие свечи, ничего прямо уж особенного, — так он весь вечер смотрел на меня с таким страхом, будто дементора увидел.

— Ты не могла поговорить об этом с кем-нибудь, ну, более подходящим? Грейнджер там, Роббинс, да на худой конец даже с Лавгуд? — безнадёжно уточнил Спайк.

— А ты единственный, кто знает, что мне нравится… — Уизли зажмурилась, мгновенно покраснела, как могут только рыжие, и выпалила: — Чтоялюблюгарри!

— Да ладно? — не поверил он. — Это же очевидно всем, кроме него.

Она развела руками и посмотрела исподлобья.

— Если и так, они предпочитают молчать.

А Спайк подумал, что правильно делают, и ему бы стоило взять с них пример.

— От меня-то ты что хочешь, тыковка? Вряд ли наше национальное достояние ко мне прислушается. И советчик из меня, откровенно говоря, хреновый.

Особенно после того, как его бросила Дру.

— Видишь ли, вечеринка, которую устраивает Слизнорт, уже довольно скоро, а мне совершенно не с кем пойти, — поделилась Уизли доверительным тоном и невинно хлопнула глазками. — Все думают, будто я встречаюсь с Гарри, и не решатся перейти ему дорогу, а с Дином, которого это не остановило бы, я сама не хочу — слишком жестоко по отношению к нему.

— А ко мне, значит, не жестоко? — натурально охренел Спайк. — Паркинсон меня затроллит, она никогда и ни за что этого не забудет. Да я с начала года только и слышу от неё намёки в нашу с тобой сторону, правда, с недавнего времени она переключилась на Грейнджер, уж не знаю почему… Хотя нет, думаю, Поттер меня просто убьёт. Паркинсон ведь не станет издеваться над трупом? Господи, кого я обманываю, это же Паркинсон! Обязательно станет. К счастью, мне будет уже всё равно…

— Подожди-подожди, — Уизли замахала руками. — Вы с ней разве не встречаетесь?

— И это всё, что ты поняла из моих слов? Нас устраивает, что все так думают.

— Слушай, я на самом деле ничего такого не имела в виду, — разом сконфузилась она. — Мы могли бы пойти как друзья, и всё.

— Ты же понимаешь, что Поттер очертя голову бросится спасать тебя от меня? — уточнил Спайк, кинув на неё пытливый взгляд. — И в средствах стесняться не станет?

— Он всех спасает, — мрачно кивнула Уизли. — Девушек, парней, стариков, щеночков. Иногда мне кажется: ему всё равно, кого спасать, точно это уже какая-то нездоровая мания. Значит, отказываешься?

— Шутишь? И упустить такую шикарную возможность довести Поттера до инфаркта? Да ни за что на свете.

* * *

— Я думаю, нам лучше перестать так делать — каждый раз отсылать Лаванду, — сказала Гермиона максимально уверенным тоном, когда они с Гарри, Роном и Джинни в очередной раз задержались в Выручай-комнате после занятия, чтобы спокойно поговорить без лишних свидетелей и без заклинания Оглохни, которое ей так не нравилось. — Это правда очень грубо.

На самом деле где-то в глубине души она испытывала смутное удовлетворение от того, что девушка Рона на него обижается, но совесть и данное Гарри обещание заставляли её действительно пытаться наладить отношения. Выходило пока не очень.

— И что ты предлагаешь? — живо поинтересовалась Джинни. — У нас каждая свободная минута на счету, чтобы выбирать другое время или ждать, пока братец отведёт свою зазнобу до гостиной и намилуется с ней. Я сомневаюсь, что стоит её втягивать во всё это ещё сильнее.

— Вот именно, — поддакнул Рон с каменным выражением лица. — Она понимает, что у меня есть свои дела, а проблемы Гарри сейчас важнее поцелуев.

— Какой ты стал разумный, — не удержалась от шпильки Гермиона, но тут же виновато улыбнулась. — Что ж, дело твоё. Я не стану больше вмешиваться.

Девочек она знала получше него и понимала: рано или поздно ему это аукнется. Лаванда не производила впечатления до такой степени здравомыслящего человека, чтобы ничуть не обижаться на подобное отношение, какие бы веские мотивы за ним ни стояли.

— Итак, что случилось на этот раз? — обеспокоенно спросила Джинни, поспешив перевести разговор в конструктивное русло.

— Слизнорт и его проклятая вечеринка, — недовольно бросила Гермиона.

Друзья смотрели на неё с непониманием, и Рон высказал витавшее в воздухе:

— Да чем Гарри может грозить какая-то вечеринка?

— Хотя бы тем, что осталось меньше недели, а он до сих пор никого на неё не пригласил. Это порождает нехороший ажиотаж среди тех, кто хотел бы стать его парой, даже несмотря на некоторые общеизвестные слухи. Между прочим, я уже предупреждала об опасности, только Гарри не внял.

Повторять этот разговор не наедине было с её стороны немного некрасиво, но если всё пройдёт по плану, он потом сам скажет ей спасибо.

— Так, погоди, — нахмурился Рон. — Объясни нормально.

— Приворотные зелья, которые мне уже надоело конфисковывать. Чуть ли не каждая ведьма в Хогвартсе мечтает подлить Гарри порцию и стать его девушкой. И хотя часть из них думает, будто они с Джинни встречаются, это никого не останавливает, потому что на вечеринку он её не пригласил.

Уловив паникующий взгляд Гарри, Гермиона закатила глаза и добавила:

— Но они не встречаются, это всё домыслы — из-за того, что она теперь почти всё время общается с нами.

А ещё из-за того, как эти двое смотрели друг на друга, когда думали, что никто не видит, но этого она говорить не стала. Такие новости, как симпатия между твоей сестрой и твоим лучшим другом, лучше преподносить частями. Постепенно и аккуратно.

— Я думаю, что Гарри должен кого-нибудь уже пригласить, тогда они успокоятся.

— Ну… с этим есть проблема, — замялся тот, бросив на Гермиону гневный взгляд, который она стойко проигнорировала и невиннейшим тоном спросила:

— Какая проблема?

Гарри покраснел так, будто собирался взорваться, и сжал кулаки. От его горевших ушей можно было подпалить костёр размером с Хогвартс, а взгляд почти сравнялся по убойности со взглядом василиска.

— Ой, ты ничего не понимаешь, — назидательно покачал головой Рон и покровительственно хлопнул друга по плечу. — Не так-то просто кого-то пригласить, знаешь ли, особенно если девчонка тебе нравится.

Гарри согласно кивнул, но вид у него стал пристыженный.

— Да ради Мерлина, — всплеснула руками Джинни. — Взрослые уже парни, а ведёте себя как дети.

Оба надулись, и Гермиона решила немного надавить:

— Если будешь слишком долго думать и решаться, получится как со Святочным балом. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Мучительное сомнение, написанное на лице Гарри, и виноватый взгляд в сторону Рона подсказали ей, что напрямую здесь ничего не добиться, как она и думала. Придётся идти кружным путём.

— Если всё так сложно, ты можешь позвать кого-нибудь как друга, например Гермиону, — неожиданно вставила Джинни, к чертям собачьим перекраивая своими словами весь план. — Уж она-то всё понимает и не обидится — как Патил, — если ты не будешь увиваться за ней весь вечер.

— Я не могу! Меня уже пригласили, — тут же соврала запаниковавшая Гермиона.

— И ты, конечно, снова не скажешь нам, кто именно, — ухмыльнулся Рон.

— Конечно, — она изобразила уверенность, которой у неё не было.

Ну как, во имя всего святого, она найдёт себе пару на вечеринку в столь сжатые сроки, если учесть её график и весьма ограниченный круг общения? Не звать же первого попавшегося? Ведь скорее всего именно так и придётся сделать, но даже тогда не факт, что хоть кто-нибудь согласится. А если пойдут слухи, мол, Грейнджер совсем отчаялась? В конце концов, всегда можно прийти одной и сказать, будто кавалер в последний момент заболел…

— Тогда почему бы тебе не пойти с Джинни, дружище? — предложил Рон, и Гермиона послала ему благодарную улыбку: он сделал за неё часть работы.

— Эм… ну… если ты не против… — промямлил Гарри, разом засмущавшийся до невозможности. Зрелище, честно говоря, было довольно жалкое.

— Да с чего бы? Она ведь тоже твой друг, а друзья должны помогать.

— Ага, точно. Джинни, ты пойдёшь со мной на вечеринку? — бодро спросил он, точно восставший из пепла феникс.

Та смерила его нечитаемым взглядом, царственным жестом откинула за спину свои шикарные волосы и ответила:

— Я как-то не привыкла в подобных вопросах ждать ничьего разрешения, тем более своего непутёвого братца, — голос у неё был до того неестественно-спокойный, что аж пробирала дрожь. — Меня уже пригласили, и я сказала «да».

— Но для Гарри это вопрос жизни и смерти, — набычился Рон. — Тебе что, плевать на него?

— Нет, не плевать, — глаза Джинни опасно сверкнули, а на скулах проступили красные пятна. — Но это не вопрос жизни и смерти, а я не желаю быть какой-то ширмой. Ему всего-то и надо, что подойти к девушке и пригласить её! Не так и сложно, — она с вызовом посмотрела на Гарри, а тот просто не знал, куда себя деть: бледнел, краснел, порывался что-то сказать, но никак не решался. Рон буравил сестру недобрым взглядом. Кажется, они так ничего и не поняли.

— Ладно, хватит, — суровым тоном прекратила этот цирк Гермиона, с трудом удержавшись от того, чтобы не настучать по головам всем троим. — Давайте думать над альтернативой.

— Даже не зна-а-аю, — явно обиженная Джинни нарочито изобразила недоумение. — Может, для начала попробовать не брать всё подряд у кого ни попадя?

— Но я же не стал есть те конфеты, — насупился Гарри.

— И слава Мерлину! Ещё бы ты их съел.

Разумнее было вовсе отказаться от презента Ромильды Вейн. Гермиона вынуждена была признать, что бдительность их — и совершенно напрасно — слегка поугасла за прошедшие месяцы.

— Лучше всего, конечно, кого-нибудь уже пригласить, — досадливо напомнила она. Теперь, когда Гарри не сможет пойти с Джинни, эта задача должна была для него значительно упроститься. И всё ещё оставалась надежда, что большое количество сливочного пива и отсутствие Рона на вечеринке сыграют свою роль. — Но я настаиваю на том, чтобы ты внимательно следил за происходящим вокруг тебя. Особенно это касается трапез в Большом зале.

— Но мы же позаботились, чтобы никто не смог ничего добавить нам в еду, — подал голос Рон. — Вообще никому в школе.

— Только на кухне, — покачала головой Гермиона. — А если какая-нибудь гриффиндорка совсем отчается и подольёт что-то в кубок прямо за столом? — она с намёком посмотрела на Гарри, припоминая ему трюк с Феликс Фелицис.

— А что вы такое сделали с кухней? — заинтересовалась Джинни.

— Ты же помнишь, что начала Паркинсон? — осторожно уточнил Гарри.

— Конечно, и я даже имела глупость поставить на Гермиону.

— Так вот, мы опасались, что это просто отвлекающий манёвр, — тут же оживлённо начал рассказывать он, обрадованный сменой темы, — поэтому я попросил Кричера проследить, чтобы никто не смог добавить в блюда ничего лишнего, и Добби вызвался помочь — так что мы можем быть уверены в безопасности еды, которая появляется в Большом зале.

— О, это отличная идея, — Джинни улыбнулась.

Пусть она была довольно вспыльчива, но при этом ещё и на диво отходчива, чему Гермиона иногда немного по-доброму завидовала.

— Кстати, мы давно не проверяли, как у них дела, — Гарри тоже широко улыбнулся и крикнул: — Кричер!

Хлоп!

Появившийся эльф отвесил низкий поклон и сообщил, обращаясь к своим корявым ступням:

— Хозяин сказал, он желает, чтобы Кричер следил за другими эльфами на кухне и волшебниками, которые там бывают, особенно за молодым Малфоем. Кричер готов доложить...

Гермиона поморщилась, но промолчала. Да, у них не было выбора, да, им не нравилось, как приходилось поступать… и всё же они это делали. Где была грань, она не знала и боялась, что та давно осталась позади для каждого из них, ведь цель всегда оправдывала средства. На этот раз они использовали рабский труд разумного существа против его воли, а сама Гермиона хладнокровно планировала опасный для чужой жизни опыт. Не станут ли они со временем отличаться от пожирателей смерти лишь идеологией и готовностью наравне с другими жертвовать также и собой? Или, быть может, это уже давно произошло, только никто не заметил?

Хлоп!

Рядом с Кричером появился Добби в криво сидевшем на голове стеганом колпаке для чайника, придававшем ему немного комичную воинственность.

— Добби тоже способствовал, Гарри Поттер! — пропищал он, возмущенно поглядывая на своего коллегу по заданию. — А Кричеру надлежало сказать Добби, что Гарри Поттер его позвал, дабы они могли представить общий доклад!

— Ну, я рад, что ты и сам сообразил, — ободряюще кивнул ему Гарри. — Как ваше задание?

— С прошлого раза на кухне побывало двенадцать волшебников, никто из них попыток отравить еду не предпринимал, молодой Малфой заходил однажды, — хрипло затараторил Кричер. — Долго не оставался, не пытался…

— Драко Малфой — дурной мальчишка! — сердито пропищал Добби. — Дурной мальчишка, который... который...

Тут он затрясся от кисточки на чайном колпаке до кончиков пальцев на ногах и метнулся к камину, словно намеревался прыгнуть в огонь; Гарри чего-то подобного явно ожидал — он успел перехватить его и крепко прижать к себе. Несколько секунд Добби бился в его руках, потом затих.

— Спасибо, Гарри Поттер, — пропыхтел он. — Добби все еще трудно говорить о прежних хозяевах нехорошие слова... даже если они их заслужили.

Гарри отпустил его. Добби поправил колпак и, обращаясь к Кричеру, вызывающе заявил:

— Но Кричер должен знать, что для домового эльфа Драко Малфой — плохой хозяин! И Винки пожалеет, о да, Винки очень пожалеет!

А вот того, что Кричер накинется на Добби с кулаками, не ожидал никто, но Гарри и Рон уже через секунду бросились их разнимать, только получилось у них это не сразу. Два эльфа остервенело лупили друг друга маленькими острыми кулачками, выкручивали уши и яростно пинались, так что Гарри пришлось отдать Кричеру приказ не двигаться, и только после этого они с Роном едва сумели вдвоём оттащить от него Добби.

— Да что с ними такое? — ошарашенно спросила Джинни.

Гермиона тоже хотела бы это знать.

— Поганый отщепенец, позор своего рода не смеет говорить так о молодом Малфое! — выплюнул Кричер с безграничным презрением. — Он не смеет так говорить о самом благородном и великодушном волшебнике…

— О том, как ты любишь Малфоя, нам слушать не интересно, — прервал его Гарри. — Добби, ты что-то говорил о Винки?

Тот перестал дёргаться, а глаза его наполнились слезами.

— Предательница Винки теперь малфоевская эльфийка, — он всхлипнул и попытался удариться головой об пол, но вместо этого попал по коленям Рона, и тот тоже взвыл. — Неблагодарная, глупая…

— Ты не смеешь так говорить о Винки, — прорычал Кричер страшным голосом, выражение его лица стало поистине пугающим, наверное, ещё из-за того, что беднягу ощутимо трясло, а на руках и шее вздулись вены. Он явно всей душой жаждал снова кинуться в драку, но приказ удерживал на месте.

— Винки взяла у Драко Малфоя полотенце, Винки выполняет поручения Драко Малфоя! — надрывался Добби. — Драко Малфой звал Винки множество раз!

— Это не твоё поганое дело, чем занимается домовик уважаемого волшебника!

— Хватит! — не выдержал Гарри. — Оба перестаньте. Кричер, просто заткнись. Добби, тебе я приказывать не могу, но очень прошу: успокойся. Пожалуйста.

— Добби выполнит просьбу Гарри Поттера.

— Тогда мы тебя отпустим, хорошо?

Добби согласно кивнул, и Гарри с Роном медленно разжали руки.

— Итак, ты сказал, что Малфой закабалил Винки? — Гермиона решила взять дело в свои руки. — И заставляет её выполнять какие-то поручения?

— Именно так, — Добби неистово закивал, подняв ушами небольшой ветерок, — а Кричер всё время крутится около предательницы Винки!

— Вот как, — нахмурился Гарри. — С Малфоем контактировать мы ему запретили, но про других эльфов не подумали, и они смогли как-то сговориться через посредника. Получается, Винки их сообщница, — он на секунду замер в раздумьях. — Добби, мне придётся попросить тебя ещё об одном. Сможешь присмотреть за ней чуть более внимательно, чем за другими эльфами?

— Добби всегда рад услужить Гарри Поттеру. Добби с удовольствием присмотрит.

— А что касается тебя, Кричер… я запрещаю тебе связываться с ней любым способом, запрещаю говорить о ней или о Малфое с другими эльфами, запрещаю слушать их рассказы о ком-то из них. Я запрещаю тебе даже смотреть в сторону кого-то из этих двоих, ты понял меня?

Кричер дико взвыл. Сравнить этот звук Гермионе было не с чем, но ничего более душераздирающего и леденящего кровь она в своей жизни ещё не слышала. Пробрало всех присутствующих, даже обычно не слишком чувствительный Рон немного спал с лица.

— Зато теперь мы можем быть уверены: они точно замышляли что-то нехорошее, — пробормотал он.

— Наверняка, — кивнул впечатлённый Гарри.

— Как можно кого-то ненавидеть с такой силой? — недоверчиво спросила Джинни.

— Рабство никогда хорошо не заканчивалось, — сухо проинформировала её Гермиона.

— Нет, только не начинай опять! Не смей защищать его, не сейчас! — взвился Рон, но она его проигнорировала.

— Полагаю, нам стоит расспросить Кричера о подробностях. Гарри может… может приказать ему говорить правду и ничего не скрывать. Если они затеяли что-то опасное, нам нужно знать и быть готовыми к этому, — Гермиона ненавидела себя за эти слова.

— Ты права, — кивнул Гарри. — Кричер, сейчас я буду задавать тебе вопросы. Ты можешь отвечать, но говори только правду, всю правду. Это приказ. Тебе понятно?

— Как пожелает мерзкий хозяин, позор всех волшебников, — проскрипел Кричер, с ненавистью сверля взглядом поочерёдно то Добби, то Гермиону, то самого Гарри.

— Итак, что вы задумали с Малфоем?

— Ничего, — он улыбнулся самым мерзким, отталкивающим образом и какое-то время наслаждался их ошарашенными лицами.

— Ничего? Как это так ничего? — первым пришёл в себя Гарри. — Не может этого быть.

— Неправильная формулировка? — предположила Гермиона.

Он кивнул и начал перебирать варианты:

— Какую гадость планирует совершить Малфой?

— Не знаю.

— В чём ты ему помогаешь?

— Ни в чём.

— Зачем ему Винки?

— Не знаю.

— На кой ты тогда с ней общаешься?

С каждым раундом этой пародии на игру в ответы Гарри выглядел всё более растерянным, а Кричер — довольным и уверенным, но последний вопрос ему крайне не понравился. Он снова выпучил налитые кровью глаза и с ненавистью, выдавливая из себя каждое слово и делая между ними большие паузы, признался:

— Винки… нравится… Кричеру.

В Выручай-комнате повисло ошеломлённое молчание.

— Ну, ему же нравится Малфой, — Рон испустил нервный смешок. — Так и его эльфы должны вызывать симпатию, верно?

— Тупой предатель крови, — процедил Кричер, блуждая ненавидящим взглядом по окружавшим его волшебникам, и стало понятно, что дело совсем не в Малфое.

— Всё. Допрос окончен, — категорически велела Гермиона. — Мы знаем, что нам не угрожает опасность с этой стороны, значит, у нас нет никакого права и дальше его мучить.

— Действительно, Гарри, — поддержала её Джинни. — И ты должен отменить запрет насчёт Винки.

— Но даже если раньше он и не думал что-то такое затеять с её помощью, то теперь наверняка попытается, — возразил Рон.

— Да уж постараемся как-то сформулировать, — Гермиона недовольно сложила руки на груди. — Мы не имеем никакого морального права ему запрещать общение с… сородичами.

— Я так думаю, нам это даже окажется полезным, — вдруг хитро прищурился Гарри. — Мы ведь не можем одновременно следить и за кухней, и за Малфоем…

— Добби и Кричер и так работают фактически по двенадцать часов в сутки…

— Успокойся, Гермиона, я помню твою речь, — он вздохнул, — и не собираюсь доводить их до полного истощения, но почему бы Кричеру не совместить приятное с полезным? Он всё равно крутится около неё…

— Увивается, — его прервал тонкий голос, наполненный подсердечной ненавистью. — Кричер вовсю увивается за Винки, а Винки и рада. Гарри Поттер и его друзья слишком добры к таким… таким… ужасным эльфам!

Оглянувшись в поисках того, кому мог принадлежать этот голос, Гермиона с удивлением поняла: это говорил Добби. Конечно, кто же ещё, но никогда раньше она не видела его настолько не в себе: лицо побагровело, без того выпученные глаза-мячики казались ещё больше обычного, и из них текли слёзы. Только эльфийского любовного треугольника им тут не хватало…

Хоровое «Обалдеть…» эхом пронеслось по комнате.

— Добби думал, что два свободных эльфа предназначены друг другу, но теперь Винки даже не смотрит в сторону Добби… неблагодарная, неблагодарная Винки! Добби так заботился о Винки…

— Знаешь, — поморщился Рон. — Нельзя ждать, что тебя полюбят из благодарности, приятель. Любовь — это вообще очень странная штука, и её нельзя просто заслужить.

Гермона посмотрела на него и сглотнула горькую слюну.

— Мне очень жаль, дружище, — Гарри положил руку на плечо Добби, тот икнул, и слёзы из его глаз заструились с удвоенной силой. — Ты молодец, что обо всём нам рассказал, но сейчас тебе лучше пойти умыться и успокоиться, хорошо?

— Да, Гарри Поттер, — Добби в последний раз душераздирающе всхлипнул, бросил убийственный взгляд на Кричера и с хлопком исчез.

— Ну ничего себе, — протянула Джинни. — Какое у меня получилось интересное знакомство с домовыми эльфами. Мама всегда хотела одного, и я тоже думала, что это круто, но теперь уже сомневаюсь.

— Мы сами не ожидали, — призналась Гермиона, а Рон и Гарри согласно кивнули, — но я рада, что ты осознала разумность эльфов и недопустимость их использования в качестве рабов. Полагаю, нам нужно закончить, и как можно скорее. Честно говоря, Добби зря пришёл одновременно с ним. Всё это время никто не следил за кухней.

— А ведь точно, — Гарри яростно почесал затылок. — Тогда поторопимся. Винки может проговориться Кричеру о чём-нибудь важном, так? Или даже пусть он сам её поспрашивает о Малфое, что думаете?

— Приличный домовой эльф не болтает о своих хозяевах, — проскрипел Кричер с презрительной миной. — Винки — приличный эльф.

— И всё же, попытаться стоит, — возразил Гарри с обычно несвойственной ему суровостью. — Или ты хочешь, чтобы всё осталось так, как сейчас? Запрет на любое общение?

— Нет… хозяин, — выдавил из себя Кричер.

— Вот и прекрасно.

Пусть Гермиона искренне сочувствовала и ему, и Винки, но приняла самое деятельное участие в инструктаже Кричера, выискивая малейшую лазейку, благодаря которой Малфой смог бы добраться через того до Гарри. Они потратили на это кучу времени и в гостиную вернулись уже после отбоя, лишь благодаря счастливой случайности не встретив по пути ни Филча, ни кого-нибудь из преподавателей.

На следующий день в библиотеке Гермиона ждала появления Малфоя прямо-таки с нетерпением: в ней бурлило желание высказать ему всё, что она о нём думала. И плевать на очевидную бессмысленность этой затеи, ведь он же действовал не по своей воле, просто возмущение из-за того, как он поступил с Винки, только-только познавшей вкус свободы, требовало хоть какого-то выхода.

Чтобы скоротать время, Гермиона углубилась в откопанную на дальних полках методичку для практикантов больницы «Св. Мунго», надеясь отыскать там какую-нибудь подсказку для проверки эффективности своих целебных чар. Ведь как-то же они тестируют студентов, правильно? А даже если нет, там наверняка должны быть примеры заклятий, которые могут вызвать то или иное повреждение. Может, получится найти нужное и протестировать с ним.

Вопрос стоял уже ребром, ведь до полной готовности зелья оставалось всего ничего. Конечно, оно хранится долго, но чрезмерно затягивать и откладывать операцию экстремального, но всё же спасения не хотелось.

Гермиона настолько углубилась в параграф о патологиях мозга, что совершенно не заметила появления Малфоя и едва не подскочила, услышав его обычное приветствие.

В очередной раз мысленно выругав себя за то, что подсознательно почти не видит в нём угрозы, она раздражённо ответила:

— А я тебя ждала.

* * *

— Да ладно, неужто в Запретном лесу все акромантулы передохли? — Спайк посмотрел на неё с неподдельным интересом. — Я в твоём распоряжении, Грейнджер.

— Винки.

— О, Поттер выпотрошил своего эльфа, — он поморщился.

— Ничего подобного, — возмущённая Грейнджер поспешила опровергнуть его грязные инсинуации в сторону своего дружка. — Нам сказал Добби.

— Я в курсе, каким боком это касается его, но вы-то тут при чём? — Спайк непонимающе наморщил лоб. — Или он просил обожаемого Поттера помочь ему убрать с дороги соперника? Тогда ваш Добби — редкостный мудак.

— И снова нет, — но на этот раз она говорила уже не так уверенно.

— Как скажешь, — Спайк предпочёл не спорить. Доказательств у него не было, а ей явно нравилось считать эльфов наивными простачками. — Чего ты от меня тогда хочешь вообще, Грейнджер?

— Она была свободной, а ты снова сделал её рабыней, — отчеканила та с презрением. — Гнусный эксплуататор! Тебе нравится иметь власть хоть над кем-то, да?

Ох, если бы… но, честно говоря, Спайк никогда не видел ничего такого в самой идее рабства. Проблемы начинались, если злоупотреблять властью, но что-то подсказывало ему: Грейнджер такой точки зрения точно не оценит; он примирительно улыбнулся и сказал:

— Тише, пантера. Это то, чего хотела сама Винки, то, что сделало её счастливой. Если когда-нибудь она передумает и захочет свободы, я не стану её удерживать.

— Но она не захочет, — ядовито сказала Грейнджер. — У неё хорошо промыты мозги на этот счёт.

— А ты, значит, жаждешь промыть их на свой манер? — скептически усмехнулся Спайк, подперев щёку кулаком.

— Я просто хочу для неё лучшей доли.

— Как ты это понимаешь.

— Как любой цивилизованный человек это понимает! — взорвалась она, но тут же сбавила тон под осуждающим взглядом мадам Пинс. — Но вы, чистокровные экстремисты, к ним явно не относитесь.

— Так она ведь не человек, Грейнджер, — Спайк устало вздохнул и добавил, опережая её возражения: — Я не говорю, что из-за этого Винки автоматически становится хуже людей, второго сорта или вроде того. Просто другая, понимаешь? Как кентавры или гоблины.

— Некоторые вещи универсальны.

— Например, навязывание другим своей точки зрения в качестве единственно правильной? — предложил он с иронией.

— Рабство — это однозначно плохо, — Грейнджер зло прищурилась, очевидно, лишь огромным усилием воли сдерживаясь от того, чтобы снова не закричать на него или не ударить. Интересно, получится ли достаточно вывести её из себя, чтобы она плюнула на всё и пошла вразнос? Спайк не мог не проверить.

— Ты просто умилительна в своём наивном, но воинственном идеализме, — вкрадчиво сообщил он ей, понизив голос до интимного шёпота. — Пожирать партнёра после секса тоже считается дурным тоном, но богомолы не обрадуются, если ты им запретишь.

— Богомолы — неразумные насекомые. И это их физиология, — Грейнджер чуть порозовела, но голос её остался твёрдым.

— А у эльфов такая психология. Кстати, они ведь всё понимают, если ты им объяснишь. Разрешаю тебе проводить воспитательные беседы с Её Снобейшеством сколько хочешь, — щедро предложил Спайк. — Только ваш драгоценный лупоглазый анархист с ней ой как наплакался бы: они же совершенно разные. Можно сказать, я ему оказал услугу.

Грейнджер как-то разом поубавила пылкой воинственности.

— Я раньше пробовала говорить с эльфами, и они начали меня игнорировать, — призналась она.

Представлял он себе эту картину, очень даже хорошо представлял: категоричные тезисы, обилие заумных терминов и абсолютное отсутствие контакта с аудиторией.

— Ожидаемо, — Спайк пожал плечами.

— Конечно, вы же с детства вбивали им в головы всю эту чушь, — снова завелась Грейнджер.

— Мы?!

— Чистокровные волшебники.

— Конечно, я лично воспитал не меньше дюжины эльфов. У матушки на счету так вообще сотни, — съязвил обалдевший от её слов Спайк. — Очнись, Грейнджер, как будто делать нам больше нечего. Это часть их культуры.

— Культуру можно и поменять!

— Ну и кто у нас теперь любит власть над другими? По факту тебя не устраивает не то, что они якобы не могут решать свою судьбу сами, а то, что её решаешь не ты. Уже ощущаешь тягу к розовому цвету и чаю с Сывороткой правды? — поддел он.

— Не передёргивай, — Грейнджер жарко покраснела, и, чёрт побери, ей это невероятно шло. Ему вновь захотелось узнать, надолго ли хватит её терпения.

— Даже не начинал, но если ты настаиваешь, — Спайк ещё понизил голос, — то я готов. Меня всегда заводили властные женщины. А ты любишь смотреть, да? Но если мадам Пинс нас застукает, я честно признаюсь, кто во всём виноват.

Она секунд тридцать изображала выброшенную на берег рыбу, а затем скривилась:

— Фу! Малфой, ты… ты… отвратителен!

— О да, — Спайк довольно улыбнулся и как ни в чём не бывало продолжил уже серьёзно: — Ни сами эльфы, ни чистокровные волшебники просто не понимают твоих прогрессивных идей. Нужен комплексный, постепенный подход. Вот представь, что к тебе приходит кто-то с улицы и начинает говорить, будто ты держишь в плену свой компьютер.

— Не сравнивай живых и чувствующих существ с железкой, — пропыхтела Грейнджер. Ох, как ему нравилось, когда она так делала.

— Я же не говорю, что согласен, а пытаюсь доступно растолковать тебе ход их мыслей, — мирно объяснил он.

— С каких пор чистокровные для тебя «они», Малфой? — пытливо прищурилась она.

— Ну, примерно с этого лета… Слушай, возвращаясь к нашей первоначальной теме, ну кому плохо, что Винки и Кричер нашли друг друга? Клянусь, я её не обижаю, даже поручаю что-то крайне редко, и она ещё ни разу себя не наказывала; а у Кричера самые серьёзные намерения.

— С чего мне тебе верить? — недовольно проворчала Грейнджер с недоверчивым выражением лица.

— А ты проверь, — легко предложил Спайк.

— Обязательно, — в её чертах вдруг проступило что-то жестокое, почти первобытное, и у него на миг пересохло в горле.

Несмотря на то, что она притворялась эдакой пай-девочкой — или даже честно на самом деле хотела ей стать, — натура у неё было безжалостная, как у хищника или вампира вроде Дру. Как у самого Спайка. Уже через секунду наваждение схлынуло, оставив Грейнджер хмуриться с сурово поджатыми губами, а его — пытаться скрыть неуместное возбуждение.

— Но Добби несчастен, — сказала она уже с неуверенностью.

— Вообще не аргумент, — возразил он хрипло. — Один несчастный эльф и два счастливых лучше трёх несчастных. Или ты возмущаешься только потому, что Винки выбрала не того, кто более симпатичен лично тебе? Так это уже свинство настоящее: ваш Добби совершенно ей не нравится.

— Зато Добби — куда более достойная кандидатура, — упрямо вскинула подбородок Грейнджер.

— И снова: кто из нас, мисс якобы защитница всех угнетённых, думает о них, а не о своих тараканах, и тешит личное эго в ущерб окружающим?

* * *

Не то чтобы Гермионе нечего было сказать, но пар она уже выпустила, а убедить его всё равно не представлялось возможным, так зачем время зря тратить? От бессмысленного продолжения спора — и вызывавшего уже ощутимый дискомфорт взгляда Малфоя, слишком пристального и тяжёлого — её спас приход Паркинсон.

— Грейнджер, — сухо, но неизменно нейтрально поздоровалась та, и Гермиона сдержанно кивнула в ответ.

Такими темпами у неё скоро выработается рефлекс радоваться при появлении Паркинсон (та взяла за привычку частенько забегать в библиотеку, чтобы вытащить Малфоя, вероятно, на очередное «свидание», чем бы они там в действительности ни занимались). Ещё один абсурдный штрих в нереальной картине происходящего в этом году в Хогвартсе.

Гермиона смотрела в методичку, но мозг отказывался воспринимать написанное. Паркинсон и Малфой давно ушли, но некоторые моменты разговора продолжали вертеться у неё в голове. Был ли Добби настолько хитёр и коварен? Верить в это упорно не хотелось. Не вела ли она сама себя в чём-то похоже на него? Неужели для Гермионы внезапно осознанная симпатия была важнее долгих лет дружбы и счастья Рона? Ответ, если судить по её поступкам, был скорее положительным, что ей очень не нравилось.

Промаявшись минут двадцать, но так и не прочитав больше ни одной строчки, она решила, что бесполезно даже пытаться, и в кои-то веки покинула библиотеку задолго до закрытия.

Гриффиндорская гостиная встретила её уютным гомоном и теплом каминов. Гарри и Джинни играли с Кутом и Пиксом в подрывного дурака, а Рон… Рон снова застрял языком в Лаванде. Оба выглядели счастливыми и весьма довольными жизнью.

— Не будь как Добби, — едва слышно пробормотала Гермиона и подошла к ним. Ей пришлось хорошенько прокашляться (о том, насколько случайно было малфоевское сравнение с Амбридж, она решила подумать позже), прежде чем они её заметили, и Рон с громким чавкающим звуком отлепился от Лаванды.

— Я украду твоего парня на несколько минут, хорошо? — максимально доброжелательным тоном поинтересовалась Гермиона и, засчитав невнятное пожатие плечами за согласие, утащила его в мальчишескую спальню.

Пока она собиралась с духом, он настороженно молчал, явно ожидая чего-то нехорошего. Это придало Гермионе ещё больше решимости всё исправить.

— Я ужасно вела себя в последнее время по отношению к тебе и Лаванде. Все эти несправедливые придирки, намёки и многое другое… я самый плохой человек во вселенной. Прости меня.

— Ну, это часть твоего шарма, — неожиданно весело ответил Рон, и, подняв на него глаза, Гермиона увидела, что он улыбается и протягивает руку. — Снова друзья?

— Друзья, — она с облегчением и радостью пожала его большую тёплую ладонь.