Кровь Достойных (джен)

Пойманный в ловушку человек тяжело дышал, он оказался заперт, захвачен врасплох, остался один на один с чудовищами в мираже Скверны⁽¹⁾. За три года борьбы за жизнь он трижды оказывался в этом пограничном мире, дребезжащей изнанке пространства. Месте, сотканном из страхов и переживаний людей, сдобренном мощью Скверны и таинственными образами, рождёнными за гранью человеческих мыслей.

Верус всё ещё стоял в особняке Лорда, прямо у входной двери, буквально в шаге от спасения и свободы, но вместе с тем вне привычного мира Старсии. Образы приёмного зала плыли, искажаясь как отражение в грязной луже. Приближающиеся монстры скалили слюнявые пасти, их насмешливый рык пронзал саму суть пространства, терзая и дразня. Они словно сливались с самим зданием, становились его частью — всё вокруг обратилось против него. Сознание металось, пытаясь найти опору, зацепиться за знакомый образ. Оно старалось успокоиться, определить точку отсчёта координат нового мира, но та неуловимо ускользала.

Однако Скверна ещё не поглотила его, воин по-прежнему контролировал мысли и собственное тело. Только чувства дали сбой, всем телом ощущались резкие перепады температур: то жар, то холод. Словно он выбежал из лесного пожара прямиком в зимнюю бурю, и это повторялось цикл за циклом.

Глаза воина застилал вязкий полумрак, скрывающий подступающих монстров. Бесовы дела. Неужто проклятая книга так сильна. Искажение на весь дом? Как им удалось довезти такой предмет и не подохнуть по дороге? Грёбаные высококровные… Пока Верус мысленно клял нанимателя и всех его родственничков до пятого колена, враги медленно приближались.

Оказавшись в среде, наполненной Скверной, карлики стали значительно смелее: противный смех и шипение, наполняли зал, лица искажались в жутких гримасах, острые зубы клацали, пока они, смеясь, подступали к своей жертве. Аура, окружающая тёмные фигуры, изменилась, став более плотной и вязкой. Дым, что всегда стелился под ногами, теперь витал по всей комнате, сосредотачиваясь вокруг бестий. В его клубах тела чудовищ казались другими: хлипкие почти детские они приобрели вид изуродованных корявых трупов, наскоро сшитых из останков тел.

У одного вытянулись руки, от чего ему пришлось волочить их за собой прямо по полу. Второй и третий раздались вширь, тонкие ножки выгнулись, разрастаясь и удваиваясь. Когда они оказались на дистанции броска, перед Верусом стояли уже не лесные старички, а исковерканные монстры, отдаленно напоминающие пауков с человеческим туловищем и огромными головами. Края их тел распадались, словно стремясь окончательно утратить форму, но человек знал, это иллюзия, а не истина. Враги стоят прямо перед ним, и как бы плохо он их ни видел, этого не изменить. Опасность находится прямо здесь.

С другой стороны и сам Верус оказался под влиянием искажённого мира Скверны. Вот только в отличие от её «детей» ему не было лучше, а совсем наоборот. С каждым мгновением становилось сложнее дышать, мираж Скверны влиял на чувства, поражая разум, но истинной опасностью было полное поглощение. Стоило задержаться в таком месте, полностью поддавшемся проказе подольше, и она неминуемо поразит тело, проберётся в нутро и исказит его от начала и до конца. Превратив человека в куклу, подвластную неведомой силе, противостоящей самим Богам. Уж он-то повидал таких бедняг на своём веку.

Прекрасно осознавая риск, Верус крепче сжал эфес меча, сосредоточившись на нём: отбрось мысли, опустоши разум. Он погружался в вес собственного клинка: ощути текстуру рукояти, её приятное тепло, отбрось противный хохот тварей, их плотоядные причмокивания... почувствуй собственную кровь, биение сердца… спокойствие и контроль… я всё ещё здесь…

Твари напротив замерли, разглядывая закрывшего глаза человека. Края их ртов неожиданно разошлись в стороны, рассекая головы и полностью отделяя верхнюю половину: вместо глоток возникли бездонные круглые пасти, усыпанные рядами тонких зубов.

— Отродья, — мужчина, окружённый жуткими исчадиями ада, сплюнул, распахнув глаза. — Думаете, я испугаюсь вас? Устроили целое представление, а? Умрите же… Мэрсалис ретриба гурус фост’а песси!⁽²⁾

Искажённые призраки дёрнулись, услышав первичное наречие. Кровавый бич, вьющийся вокруг раненой ноги жертвы, вспыхнул ярким светом. Начавшись как красное марево, он обернулся белой приливной волной. Под лучами взошедшего в зале солнца, рябь на стенах и полу отступила. На краткий миг Скверна сдала позиции, возвращая окружению истинный облик. Три исковерканные фигуры отступили вместе с ней, скуля и подвывая под лучами истинного света. Вскинув лапы к мордам, они старались защититься от него. Но вместе с тем паукообразные оказались открыты для стремительного броска.

Сорвавшись с места, мечник налетел на левого, единственного, что не походил на паука. Меч пронёсся с сумасшедшей скоростью, вслед за клинком летели вихри чёрного дыма Скверны, увлекаемые потоком. Металл впился в мясо, с лёгкостью выпустив твари кишки. Резко затормозив, охотник перенёс вес на здоровую ногу и завершил движение полуоборотом. Оказавшись лицом к лицу со вторым чудовищем, дёрнул меч наискосок влево, но в этот раз лезвие встретила корявая лапа, а не податливая плоть. Вместо синей крови брызнули искры.

Мгновенно сориентировавшись, воин отступил на шаг, позволив противнику наступать. Паукообразный не подвёл — кинулся следом, переступив через поверженного собрата, что собирал вывалившиеся внутренности в безнадёжных попытках выжить. На его беду, одна из заострённых ног паука вонзилась ему прямо в шею, обрывая мучения, а собрат даже не заметил этого — был поглощён охотой на человека.

Вскинул ороговевшие руки, похожие на лапы богомола, для удара и, бешено вращая глазами, монстр набросился на жертву. Его стремительные удары метили в шею и грудь. Острые лезвия, что недавно были когтями, рассекли воздух, но человек успел увернуться.

— Лови! — с выкриком Верус метнул пару ножей прямо в разинутую пасть чудища. Один из них лишь царапнул шкуру, но второй угодил точно в цель. Паукообразный резко дёрнулся, поперхнувшись металлом. Сомкнув пасть, попытался откашляться, но клинок засел глубоко в плоти. Кровь забурлила в пасти, заливая горло и проливаясь сквозь зубы на подбородок и шею. Враг отступил, давясь синей кровью, затрясся, пытаясь помочь себе корявыми лапами. Но те были пригодны лишь для насилия, вовсе не для спасения от застрявшего в горле ножа, тем более человек не собирался отпускать его.

Оттолкнувшись здоровой ногой, Верус налетел на харкающую кровью тварь, словно порыв урагана. Клинок завертелся в смертельном танце, удар за ударом рассекая плоть, срубая ороговевшую броню и перерубая кости. Никаких финтов и обманок — грубая скоростная рубка. Когда второй монстр подоспел на помощь и оттеснил его от собрата, от того мало что осталось: окровавленные останки грузно повалились на пол. Словно единственное, что их держало — это яростные удары человека. Синяя кровь, льющаяся из множества ран, обращалась дымом, от чего казалось, будто мёртвая туша горит.

Увернувшись от взмаха третьего по счёту чудовища, парень пригнулся и сразу же нанёс ответный удар, разрубив протянутую к нему конечность пополам. Из-за смены позы ему пришлось опереться на раненую ногу, и боль, молнией пронзившая позвоночник, едва не повалила на пол, прямо под ноги ревущего монстра. К радости Веруса, тот ещё не оправился от потери конечности, это оставляло время для манёвра и он воспользовался им с полна. Скрутившись прямо в падении, воин неловко перекатился подальше от врага. И хоть сделано это было без особого изящества, его жизнь была спасена.

Не теряя темпа, наёмник поднялся было в полный рост, но тут на его плечи резко опустилась неподъёмная тяжесть, прижимая обратно к полу. Зрение помутнело, приёмный зал поместья почти растворился в серости и мгле. Кровь, истощённая заклинаниями, не желала поддерживать бесцеремонного хозяина. А паукообразный карлик наоборот отошёл от внезапной атаки и кинулся следом.

Лапа-лезвие прочертила кровавую полосу по плечу и груди, с лёгкостью вспоров доспех: вместе с каплями крови в воздух взмыли засаленные кожаные лоскуты. Воина отбросило назад, врезавшись в стену возле окна, он тяжело оттолкнулся от неё, сумев увернуться от следующей атаки. Раздался грохот и треск. Чудовище умудрилось пробило стену, оставив в ней неровную трещину. Вездесущий дым, тут же обратился корнями, начав закрывать прореху. Мираж Скверны не желал распадаться.

Мысли тяжело ворочались в голове охотника, мышцы не желали воспроизводить сложные техники и приёмы, заученные в ордене. Кое-как собравшись и приготовившись к новому столкновению, мужчина поднял меч на уровень груди, второй рукой вытащил кинжал из ножен. Кровь из раны медленно ползла по шее вверх: тонкие красные струйки поднимались и с плеча, словно желая улететь к потолку. Они вытягивались длинными нитями с бусинками капель, но не отрывались, продолжая держаться вместе. Со стороны наёмник выглядел едва ли не страшнее самих монстров. Марионетка, подвешенная на кровавые нити.

— Ну же! Давай! Чего встал?! — прорычал раненый мужчина, взмахнув мечом. В ответ монстр разинул широкую пасть и зарычал. Отрубленная ранее лапа прямо на глазах отрастала вновь, не прошло и пары секунд, как она полностью восстановилась. Прокажённый гад встряхнулся, а затем медленно выставил лапу-лезвие вперёд, демонстрируя оставшуюся на ней кровь, будто хвалясь тем, что сумел-таки достать своего противника-человека. Тот не мог похвастаться подобной регенерацией, впрочем, ему не было до этого дела. Пользуясь заминкой в бою, Верус копил силы для финального удара, стараясь отринуть боль терзающую, казалось бы, всё его тело.

Загнутые лезвия звякнули у самого пола и чудовище стремительно атаковало. Почти пролетев вдоль пола, полоснуло по ногам. Мечник, вовремя понявший, что к чему, через боль подпрыгнул. Перемахнув через мерзкую тварь, вскинул меч. Клинок взмыл вверх, готовый рухнуть на головопасть карлика, как вдруг глазам Веруса предстала жуткая картина. Прямо на них нёсся вольх. У мужчины не было ни единой идеи, откуда тот взялся, будто прямо из-под земли вылез. Возможно, так оно и было, ведь вокруг клубился вездесущий гадкий дым.

Тяжёлая туша, осыпанная ороговевшими наростами, со всего маха врезалась в карлика, буквально расплющив о собственную шкуру. Следующим на очереди оказался сам Верус. Находясь в воздухе, он уже не мог уклониться. В последний миг перед падением на громадного кабана дёрнул клинок на себя, стараясь выставить прямо перед грудью. Решил взять меня на этом?! Так получи в ответ, гадина!!! Пусть зверь протаранит его, но, по крайней мере, сам насадиться на острый клинок! Такова была идея, однако всё пошло из рук вон плохо…

С глухим хрустом прокажённый кабан врезался в ещё не опущенную руку, мгновенно вывернув локоть в другую сторону. Не успел человек вскрикнуть от боли, как сразу два острых шипа вонзились ему в живот и бок. Послышался громких хруст, отличающийся от звука ломающихся костей, но Верус не разобрал, что это, слишком сильна была боль. Всё смешалось. Зверь тащит его на себе, вокруг всё плывёт и шатается. Кажется, мелькнуло окно, в следующий миг боль от шипов усилилась — зверь мотнул головой, и воин рухнул на пол у самой стены. Мир продолжал медленно вращаться, но что-то изменилось. Внутри разгоралось пламя пожара, дьявол в груди хохотал.

Вольх неспешно отошёл в сторону и развернулся, копая передней лапой пол, словно разъяренный бык. Он опустил морду, и десятки мелких глазок уставились на распростёртого на полу человека. Тот должен был медленно умирать, захлёбываясь собственной кровью из пронзённых лёгких. Но по залу расходился смех. Раненый, почти лишившийся сознания человек, смеялся. Его грудь поднималась в такт с громким, едва ли не безумным хохотом.

Чудовище фыркнуло, ему не нравился этот звук: раненые не должны веселиться. Это не нормально. Мерзко! Ещё раз топнув лапой, вольх сорвался с места. Быстро набрав скорость, пронесся через зал и атаковал лежащего парня. Точнее, попытался.

Прямо перед тем, как острые клыки, торчащие по бокам пасти, вонзились в податливую плоть, человек протянул руку навстречу своему убийце. Пальцы сомкнулись на одном из клыков, мёртвой хваткой. Вместо удара вольху пришлось толкать упирающегося мужчину вперёд прямо по полу. Пару секунд спустя тот сумел ухватиться и за второй клык, вывернувшись из-под копыт. Перед десятками глаз монстра замерло улыбающееся лицо. Шрам, пересекающий добрую его половину, пылал кроваво-красным, налившись кровью.

Сердце прокажённого кабана пропустило удар. Ужасающее давление обрушилось на него, практически сковав волю. Лапы медленно остановились, так и не дотащив жуткого человека до стены.

— Глупый… — одно слово сорвалось с губ улыбающегося охотника, прежде чем он оттолкнул монстра. Невероятная сила оторвала того от пола, отправив в полёт. Рухнув на другом конце зала, кабан противно завизжал и вскочил на все четыре лапы, встряхнувшись, но тут же замер. Его взгляд остановился на страшной метаморфозе, происходящей с человеком.

— Глупый свин… — медленно поднимался с пола тот. Шрам на лице светился, отбрасывая жуткую тень и искажая черты. — Твоя шкура обойдётся мне в десять серебряных, — медленно заведя правую руку за пазуху, человек достал пробитый насквозь ларец, сквозь дыру в котором виднелись остатки камней. Большая их часть уже превратилась в золотую эссенцию Скверны и растворялась, поглощаемая струйками крови, протянувшимися из множества ран к ларцу. Багровый смешался с золотым. Воин попытался стряхнуть собственную кровь второй рукой, но у него ничего не вышло, пока ларец не опустел.

— Какая трата… — сжав руку, он сдавил опустевшую коробочку. Та треснула и развалилась окончательно, осколки посыпались на пол. Внутри охотника бушевал пожар, все чувства обострились настолько, что он стал видеть, как дрожит запуганный до смерти кабан на другом конце зала. Проклятый зверь боялся его, боялся так сильно, что был не в силах сделать и шага. Ведь на него смотрела непреодолимая сила.

Дым Скверны вокруг Веруса завихрился, образуя причудливые кольца, в них плавали искажённые криком лица людей. Постепенно дым начал приобретать кровавый оттенок: чёрный истаивал, заменяясь красным. Чем больше его становилось, тем безумнее танцевал поток энергии и тем страшнее были гримасы лиц.

Вдруг несколько особо ярких пучков пронзили доспех, пройдя от плеча к ладони, вокруг неё завертелся миниатюрный кровавый ураган. Сдирая и перемалывая остатки наруча, неведомая сила полностью оголила руку, явив миру странный зигзагообразный рисунок на коже. Множество пересекающихся линий и кругов с точками посередине шли от самой кисти до локтя, переходя в волнистые линии на плече.

— Десять! Серебряных! Монет! — зло цедил человек. — Стоили эти камни, мразь! Десять!!! — энергия всколыхнулась, отреагировав на намерение господина. Кроваво-красные лица кричали, стеная о судьбе прокажённого кабана. Они предвещали ему неминуемую судьбу.

— Умри! — шрам на лице охотник вспыхнул красным. Всего на миг из него будто бы брызнула кровь, но уже в следующую секунду иллюзия распалась. Что нельзя было сказать о четырёх хлыстах, родившихся из кровавого урагана вокруг руки. Длинные, усыпанные загнутыми крючьями будто змеи они выстрелили в сторону вольха. В миг преодолев расстояние до жертвы, впились в неё: два вонзились в шею, один перекрутился вокруг торса, а последний пронзил заднюю лапу, и обернулся вокруг неё.

Прокажённый кабан громко завизжал, но было поздно. Плети напряглись и натянулись, крючья вспороли плоть, вырывая целые куски мяса и сдирая шкуру. Плети отмщения, будто живые и голодные змеи перекрутили некогда могучую тушу, сломав позвоночник. Под громкий хруст и бульканье, разорвали несчастного зверя. Ненасытные сгустки крови Веруса продолжали скручиваться вокруг частей тела твари, выдавливая кровь и ломая остатки костей. Не в силах смотреть на ужасную смерть, их хозяин отвернулся от пиршества плоти.

— Так я вообще ничего не заработаю, — проворчал он, как вдруг ощутил вкус камня. Резко обернувшись, успел заметить, как одна из плетей мщения вырывает камень Скверны из останков кабана. — Стой! — вскрикнул парень, но поздно. Вёрткая плеть обернулась вокруг красного камешка, мгновенно расколов его. По телу прошёл спазм экстаза. Сжав кулаки, парень сглотнул, стараясь подавить собственные чувства, но был не в силах противостоять зову крови. А она была рада, безумно рада очередной жертве. Камень, вырванный из кабана, распался жижей и мгновенно растворился внутри плети… Внутри него самого.

— Нет! Какого дьявола?! Назад! Назад я сказал! — плеть дёрнулась, ещё секунду сопротивляясь будто кто-то ещё управлял ей, но всё же поддалась и поползла обратно к хозяину. Втянувшись в кровавый вихрь вокруг руки, она и три других, тут же распались, оставив лишь облачко костной пыли. Шрам всё ещё пульсировал болью, его края едва ли не светились от жара. В остальном же Верус чувствовал себя отлично. Все раны закрылись, по крайней мере внешне, о внутренних повреждениях он подумает после. Боль сменилась приятным послевкусием от эссенции Скверны, глубоко в груди билось радостное сердце.

— Нельзя упиваться этим, дурак! — упрекнул себя парень, но едва ли поверил собственным словам. Чувство насыщения и жизни полностью искажало мысли. Ему хотелось сражаться, идти вперёд, покорять и завоёвывать. Чувствовать жизнь на кончиках пальцев, ощущать, как иссякает чужая, отнятая им.

— Где вы?! Братья! Неужто это все ваши прихвостни? — охотник обернулся, внимательно осматривая помещение и принюхиваясь. Когда его нос посмотрел в сторону боковой двери, ведущей в левое крыло особняка, замер. — Ага! Вот значит, где. Я чую вас порождения зла! Вас и ваших прихвостней! Я иду, слышите?! Иду за вашими камнями!

* * *

Высокие двери слетели с петель от удара ноги, с громким скрипом прокатились по дощатому полу и замерли. Через образовавшийся проём в просторную комнату вошёл человек. Грубый кожаный доспех на нём был изодран и прорван во множестве мест. Но крови видно не видно, вместо этого целый вихрь из неё вращается вокруг правой руки. В левой же мужчина сжимает лапу мавроданка. Тяжёлая туша последнего скользила по полу следом за ним, оставляя жирный след. С чудовища была содрана почти вся шкура, одна лапа отсутствовала, выдранная из тела заодно с суставом, а вместо пасти зияла огромная окровавленная дыра.

Пройдя внутрь комнаты, мужчина огляделся, сразу же заметив две фигуры у окна. Одна высокая и тощая, словно скелет, обтянутый кожей. Вторая толстая и низкая, почти что мясной шар. Обе стояли возле небольшой горы мёртвых тел: мужчины, женщины, несколько детей, все изувечены, у кого-то не хватало голов, у кого-то конечностей. Объединяла их лишь смерть. Поверх горы тел лежала толстая книга, раскрытая посередине, её страницы то и дело листались туда-сюда, ни на секунду не останавливаясь.

Высокая и низкая фигуры стояли возле рукотворного могильника, как почётный караул у покоев Императора. Молчали, спокойно наблюдая за вошедшим человеком. В отличие от убитых им за последние пол часа чудовищ, сохраняли спокойствие. Не убегали, едва завидев, не грызлись меж собой за шанс сбежать и не бросались в безрассудную атаку, вконец обезумев. Нет, просто стояли, наблюдая и ожидая чего-то. Приказа?

— Так это вы, да? — произнёс Верус, бросив тушу мавроданка в их сторону. Та перелетела всю комнату и рухнула у ног, расплескав кровь. Медленно опустив взгляды, фигуры посмотрели на неё, изучая, а Верус продолжил: — Эй! На меня смотрите! Вы же те самые братья верно? Я чую камни у вас в груди, не тот мусор что забрал у червяков по пути сюда. Нет, ваши гораздо вкуснее… — он облизнул губы, совсем как дикий зверь.

— Чело…век… — жуткий искажённый звук сорвался с едва приоткрытых губ высокого монстра. Он терзал слух, леденя кровь, но только не его. Мужчина со шрамом на лице, спокойно выдержал пытку. — Ты такой же… я ощущаю это в тебе… Тоже что и мы…

— Что? — бросил Верус, усмехнувшись. — Спутал меня с отбросами вроде вас? Не смеши! Вы поддались ей, искажены и душой, и телом. Не стоило играть с древними, проклятыми предметами, — он шёл вперёд, разминая руку.

— И-играть? — пробубнил толстяк, тоже шагнув вперёд. Его жирное одутловатое тело раскачивалось при каждом шаге. Язвы, пересекающие конечности, сочились белёсой жижей. Такой же, как у прокажённого оленя, что Верус одолел весной. Маленькая головка, венчающая разбухшее тело, едва виднелась среди складок. — Он… сделал…

— Да… не мы… — вторил ему высокий брат, подняв костлявые, чёрные руки. Каждая не меньше метра в длину, туго обтянуты кожей, без следа мышц. Оканчивались они пятью острыми когтями, вместо пальцев. — Мы страдали… молили… — между когтей промелькнуло пламя, с яркой вспышкой оно сорвалось с них, устремившись навстречу приближающемуся человеку.

Огненный шар размером с собаку врезался в деревянный пол и прожёг в нём дыру. Края обугленных досок загорелись, стреляя яркими искрами. Воин же оказался на несколько метров левее. Не подготовленному человеку показалось бы, что он просто исчез в одном месте и возник в другом. Монстр же успел разглядеть движения, хотя и не полностью. Слишком быстро.

— Неплохо… стихийная атака. Способен изменять Скверну, да? — Верус хрустнул шеей и прищурился, оставаясь совершенно спокойным. Будто и не он только что применил технику скоростного шага. — Если бы один из ваших прислужников не подгадил мне, всё сложилось иначе — пришлось бы повозиться с вами. Но раз деньги всё равно уплачены… — кровавый водоворот вокруг руки завертелся быстрее, раздаваясь вширь. Всего за один удар сердца, кровавая сфера поглотила руку по локоть, став совершенно непрозрачной, и скрыла зигзагообразный узор на коже.

— Дар… твой дар… — забубнил толстяк, но наёмник перебил его:

— Проклятие, урод! — его голос сменился низким рыком. Вместе с тем он вскинул руку, направив на братьев. — Проклятие, а не дар!

Четыре хлыста выстрелили из сферы, устремившись к толстому телу, извиваясь и крутясь вдоль самого пола. Дородный брат отреагировал на это хлопнув в ладоши, стоило его рукам соприкоснуться, как от них разошлась волна холода. Волна в форме конуса из острых льдин и сосулек вскрыла пол и столкнулась с кровавыми «змеями». Двух сразу же разорвало, и их остатки замёрзли, обратившись красными статуями, вмёрзшими в пол. Две другие сумели обойти препятствие и вонзились в толстое пузо.

Взревев от боли, низкий брат взмахнул короткой рукой, перерубив хлысты, почище твоего меча. А справа уже вспыхнуло пламя на когтях второго, очередной огненный шар устремился в бой. Пролетев над замёрзшим частоколом, частично растопил ледяные скульптуры и врезался в стену, обдав пламенем стоящие вдоль неё шкафы и разметав доски. Однако человек вновь ускользнул, в этот раз, защитившись полупрозрачной пеленой крови от самого жгучего жара, он проскочил за ледяные пики, скрываясь из вида.

Теперь уже оба брата включились в борьбу. Пока толстяк грузно шагал через свой же частокол льда, ища мелкого врага, обтянутый кожей скелет прорычал:

— Тебе не скрыться, человек! Мы…

Конец фразы утонул в громком бульканье, три ножа впились в худую шею, едва не перерубив её. Отшатнувшись, прокажённый наследник Лорда проследил за направлением броска, тут же обнаружив нападающего. Тот как раз перепрыгнул широкую льдину, зайдя его брату со спины. Полускелет попытался предупредить его, но вместо слов, из горла продолжали вырываться лишь кровавые пузыри.

Ничего не подозревающий толстяк занёс ногу, собираясь окончательно перебраться на другую сторону ледяной преграды, но что-то с чудовищной силой врезалось ему в колено. Объятая кровавой аурой деревянная колотушка размозжила сустав. Разжиревший бес покачнулся, пытаясь сохранить равновесие, но следом за первым, пришёл второй удар: Верус оттолкнулся от пола, подлетев на метр от земли и размахнувшись опустил оружие, объятое кровавой энергией, на плечо твари.

Колотушка с жутким чавканьем впилась в плоть. Кровавая аура, окружающая её, многократно усилила удар, позволив небольшому молоту разметать куски мяса и жира во все стороны, и достигнуть костей. Содрогнувшись всем телом, мясистый брат повалился на бок. Правая рука безвольно шлёпнулась на пол, а нога выгнулась под неестественным углом. Но даже так, он сумел найти взглядом врага и ответить: широко разинув рот, выдул леденящий буран.

Стихия обрушилась на Веруса тугими струями ветра. Не сумев совладать с ней, мужчина отлетел назад, кубарем прокатившись по полу. Едва остановившись, увидел, как в его сторону летит уже третий по счёту шар огня, а высокий монстр даже не думает заканчивать, готовя добавку в виде четвёртого.

— Протекто! — слетело с губ единственное слово. Мечник не взывал к собственной крови, не вдумывался в смысл заклинания и не вспоминал заученные до зубной боли иероглифы первичного наречия. Плывя по течению драгоценной жидкости, что бушевала в венах, человек просто произнёс первое, что пришло в голову. Даже не догадываясь, что последует после.

Кровавый вихрь сорвался с руки, расширился, заслоняя хозяина. Огненный шар столкнулся с ним, всполохи пламени пролились дождём по бокам от Веруса, поджигая полы. Но красная пелена, едва ли дрогнула. Мигом позже в неё врезался второй, а за ним и третий сгусток злобного пламени, Верус ощутил слабость. Острота зрение и слух, частично притупились, постепенно возвращаясь к обычным человеческим чувствам. Эссенция Скверны растворялась, превращаясь в быстро расходуемую энергию. Золото выгорало внутри, а воин мог думать лишь об одном:

— «Заклинание барьера без магической формулы? Боги и Твари, как это возможно? Нужно скорее заканчивать с ними, иначе тот ужас повторится вновь», — тревожные мысли остудили кровь. Воин припомнил жуткое прошлое, момент, когда час его истинной славы обернулся кошмаром наяву.

Тем временем, высокий брат с ужасом смотрел на невредимого человека. Потратив почти все силы, он обрушил не него три атаки подряд, но тот оказался невредим. Мало того, необъяснимая сила дара крови по-прежнему бушевала вокруг его руки.

— Это н-не-немыслимо! — вскричал высокий скелет. — Как человек может противиться воли Скверны? Брат, — повернув голову, он воззвал к единственному союзнику. Тот как раз пытался подняться с пола. Его рука уже отросла, но нога всё никак не желала возвращаться в правильное положение и держать громадный вес. — Помоги мне, брат!

— Тебе уже никто не поможет… — тихий шёпот, донёсшийся с боку, заставил монстра резко обернуться. Человек, секунду назад стоящий в дальнем конце зала, непостижимым образов возник совсем рядом, в его руке холодно блеснул кинжал.

Из рывка Верус плавно перешёл в выпад, вонзив остриё прямо в глаз страхолюдины. Убедившись, что орудие достигло цели, ловко оттолкнулся от груди монстра. Короткое сальто и он уже стоял на полу, выхватив из-за пояса меч, быстро напитал его энергией кровавого вихря, как совсем недавно деревянную колотушку. И не теряя времени, нанёс два коротких удара, перерубая тонкие ноги. Жуткий монстр рухнул, заливая доски белой липкой дрянью. Подняв меч для последнего удара, Верус краем глаза заметил летящий в его сторону лёд. Переведя удар в защиту, мужчина довернул корпус снижая зону обстрела и, как мог, прикрылся клинком. Аура, окружающая меч, расширилась, обретя черты щита.

Под действием эссенции Скверны, молодой мечник инстинктивно применял заклинания, не читая магических формул и вообще не раскрывая рта. Кровь отчего-то слушалась его. Сначала набросил ауру на клинок для атаки, затем перевёл часть энергии в слабенький, но всё же барьер для защиты. Действуя примитивными методами, он даже не помышлял о добавлении к магии каких-либо стихий. Полагался на грубую мощь собственной крови, а не на мастерство. У него всё ещё было слишком мало практики реальных сражений. Ещё свежи воспоминания о десяти годах в Ордене Проснувшихся. К тому же он вообще плохо понимал, как именно заставил кровавый ураган подчиниться воли и напитать клинок. Сплошные загадки.

Град острых ледяных пик обрушился на него, сметя к стене. Трём удалось пробить тонкий, грубый барьер, попутно разрушив клинок и вонзившись в тело. Одна вовсе «удачно» пробила грудь, зацепив лёгкое. Жгучая боль окатила сознание, смывая радость от победы над монстром. Стиснув зубы, воин схватился за торчащую из груди пику и потянул её. Боль разлилась по рёбрам, будто сжигая нервы, но он всё же сумел выдернуть ледяное остриё. Отбросив его, позволил кровавым хлыстам, родившимся в вихре вокруг руки, разобраться с оставшимися осколками. Закончив с этим, поднялся на ноги и посмотрел на приближающегося толстяка. Тот медленно ковылял в его сторону, тяжело дыша, по круглым щекам текли густые белёсые слёзы.

— Плачешь? Не смеши! — произнёс охотник, стараясь отдышаться. Он чувствовал, как зарастает рана, но во рту всё ещё стоял медный привкус. Какие же мучения ждут его, когда эссенция окончательно растворится. Ему даже думать об этом не хотелось, но вместо жалости к себе добавил бравады в речь. — Вы оба сдохли, как только поддались ей, я освобождаю вас.

— Бр-р-ра-ат! — гремел толстяк, поднимая короткие руки к потолку. Между ними зародился синий вихрь ледяных осколков, с каждой секундой растущий в размере. — Убил… бра-ата!

Резко опустив руки, прокажённый толстяк выпустил жуткую силу стихий на волю. Сфера льда и хлада исторгла бушующий поток, заслонивший фигуру человека от маленьких глазок монстра. Обрушившись на неё под тяжёлый гул и вой, холодный ураган пробил стену, разметав вездесущий дымные корни и иссяк. Длинный замёрзший след протянулся от тяжело дышащего монстра до начавшей зарастать дыры в стене. Он пытался разглядеть расколотого на тысячу частей человека, но никак не мог это сделать.

— Умер? Убит? — тупо бубнил прокажённый Скверной брат, переминаясь с ноги на ногу. — Отомстил? Отомстил! — наконец, взревел он, топнув ногой, от чего множество трещин разошлись на ледяной корке. Но какой-то звук привлёк его внимание. Удивлённо повернувшись, монстр уставился на тело мёртвого брата, на его груди стоял человек. Он был живее всех живых, к тому же без зазрения совести выковыривал нечто из тела под ногами.

— Ты?! Брат! — взревело чудовище, бросившись к телу. Как раз в этот момент, Верус выудил крохотный оранжево-жёлтый камень из груди обтянутого кожей скелета. Кровавый вихрь тут же оплёл его, обращая эссенцией Скверны. Золотые брызги пролились на окровавленную грудь и плащ охотника. Тело его дрогнуло, затем выгнулось дугой: к рёву чудовища добавился протяжный крик терзаемой души.

Бегущий изо всех сил толстяк, резко затормозил. Его взгляд замер на человеке, а по телу пробежали мурашки. Инстинкт чудовища вопил, взывая к побегу, всё нутро требовало отступить, скрыться, сбежать, исчезнуть, лишь бы не видеть жуткого монстра прямо перед собой. Однако приказ владыки заставил остаться на месте и продолжить бой.

— Де… десять… серебряных… Ещё десять се… ребряных монет, — искажённый завихрениями энергий голос прокатился по залу. Верус медленно разогнулся, спокойно глядя на замершего врага, шрам на лице вспыхнул с новой силой, порождая таинственную иллюзию кровавого рога, огибающего голову. Всплески багрового вихря обдали фигуру мужчины, то и дело рассекая доспехи, из появившихся прорезей повалил густой красный дым. Спокойно ступая по мёртвой туше, человек сошёл на пол. Аура, до этого едва заметная, проступила, как никогда, чётко. Переплетения кричащих, смеющихся и плачущих лиц за его спиной обрели объём, словно просачиваясь в реальный мир из царства ночных кошмаров. Они смешивались с растущим ураганом вокруг его руки.

— Как же больно, как же это больно... Я вновь чувствую его внутри, мразь! Если бы не вы с братцем, мне бы не пришлось… почему она так сильна? Что эта за реликвия? Два полных поглощения. Стихийная магия! Мираж Скверны! И за всё это, меньше десяти монет награды?! Проклятый Богами Роман обманул меня! — лицо Веруса исказила гримаса отчаяния, но мгновением позже мышцы разгладились, и оно обрело холодную решимость, совершенно не свойственную ему. Словно кто-то другой на миг проглянулся сквозь кожу, ресницы, губы и глаза. — Ну, ничего не поделаешь. Я оставил парочку камней по дороге, да и твой есть не собираюсь. Я не дам ему и шанса пробудиться вновь! Хватит с меня Божественного промысла!

Объятый кровавым вихрем силуэт качнулся, расплывшись красной волной. За краткий миг прочертив полосу от трупа до замершего толстяка, возник вновь. Взгляд холодных глаз встретился с испуганным взглядом прокажённого. Неуловимое движение руки отозвалось всплеском кровавого урагана, что обрушился на жирную тушу. Не ощутив никакого сопротивления, достойная кровь разметала её по всему залу. Уцелевшие ноги и нижняя часть туловища твари отлетели назад, врезавшись в частокол льдин.

Зал утонул в тишине… Секунды медленно отсчитывали свой бег, пока Верус не развернулся к горе человеческих тел и книге, лежащей сверху. Его рука медленно поднялась и указала прямо на фолиант:

— А теперь твой черёд. Ты же не думаешь, что я позабыл о тебе?

Гора тел дрогнула, сквозь переплетения рук и ног проступил чёрный дым. Весь зал содрогнулся, будто проваливаясь под громадным весом, сосредоточившимся в телах под книгой. Скверна объяла их, перекручивая, искажая и сращивая. Прямо на глазах охотника за Нигматическими камнями родилось нечто неописуемое, жуткое, мерзопакостное существо, состоящее из тел. Мясной голем поднимался всё выше и выше, а потолок зала отступал, словно сверху воздвигались всё новые и новые этажи. Когда голем встал в полный рост в нём оказалось никак не меньше семи метров. Его руки из женских и мужских тел проскребли по полу, оставляя за собой борозды сломанных досок и остатки тел. А потом раздался хохочущий стон:

— Так ты заметил меня, вор. Тебе подсказала кровь, дар предков и Богов?

— Нет, уродец… — Верус коснулся кончика носа, — … всего лишь нюх.

1) Мираж Скверны — частичное просачивание мира в потустороннее измерение, не подвластное стандартным законам мироздания и Богам. Обычно эффект связан с присутствием сильного источника Скверны, будь то могучее существо, артефакт или ритуал.

Вернуться к тексту

2) Мэрсалис ретриба гурус фост’а песси — Плеть возмездия обратись истинным светом.

Вернуться к тексту