Стив и Форли: Повелитель Желаний (джен)

Роскошный почувствовал, что что-то изменилось. Отвлекшись от вбивания едва живого полубога в пол, он посмотрел на Форли.

— Ах, точно, ты же архонт! — прошипел джинн. — Думаешь, магия поможет тебе? Ему не очень помогла!

Он швырнул к ногам мага полумертвого Демиурга. Несмотря на всё пережитое, тот не выглядел, как человек, которого били или тем более словно гвоздь вбивали в пол: не было ни крови, ни видимых увечий. Однако Форли чувствовал, что полубог на грани жизни и смерти, если эти два понятия вообще были к нему применимы.

— Просто сдайся — ты станешь лучшим из моих рабов, — холодным к лёд голосом предложил джинн.

— Не будет больше рабов! — гневно ответил Форли.

Магия, что переполняла его, проснулась. Он уже не был человеком с огромным магическим потенциалом, а магией, которой навязали немного мяса в нагрузку. Форли чувствовал, что он словно нарисованный на бумаге человечек, который познал трехмёрное пространство.

Роскошный перед ним фыркнул и словно сбросил кожу — исчез костюм, фальшивая улыбка, какая-либо человекообразность. Остались только полные ярости глаза в центре фиолетовой магической бури. Форли заметил, что и Демиург принял истинное обличье. У ног мага лежал огромный, сильно израненный лис, сияющий очень знакомо: так светилась частица Творца, которую он видел у Наира.

У ворот замка тем временем разворачивалась битва. Обезумевшая толпа, которую он обманом поднял на восстание, теперь шла на смерть. Там же маг чувствовал и брата, тщетно пытающегося выбраться наружу.

Роскошный потерял терпение и атаковал первым. Не было лучей, вспышек, каких-то заклинаний. Только чистейшая ярость и гнев, воплощённые магией. Форли кое-как увернулся от этой атаки и сам попробовал сделать нечто похожее.

Лицо джинна расплылось в довольной ухмылке — атака Форли не просто не возымела успеха, но ещё и обратилась против него самого, став частью Роскошного. Хохоча, джинн принялся увеличиваться в размерах заполняя собой всё окружающее пространство.

— Не хочешь быть рабом, так стань частью меня! — проревел Господин Роскошный.

Форли, неожиданно для себя оказался мелкой букашкой на фоне безразмерного джинна, который становился больше с каждой секундой. Наконец он заполнил собой всё пространство зала, вытеснив даже воздух…

* * *

Стараясь не оглядываться на звуки боя позади, Стив без проблем, по пустым коридорам и лестницам, спустился вниз к входу. Стоя и пытаясь отдышаться перед массивными дверьми, Стивен слышал снаружи шум битвы. Он глубоко вздохнул, посильнее прижал к себе дворфийку и неверенно сделал шаг вперёд.

Он знал, что увидит: всю дорогу Стив готовился к этому, но всё равно оказался не готов. Вся площадь перед дворцом была усеяна телами. Кто-то истово молился богам перед смертью, кто-то кричал от боли, большая часть была уже мертва. В лицо ему ударил отвратительный смрад, вперемешку с гарью. Небо над головой стало красным от горящего города-казино.

В самом дворце, на верхних его этажах тоже что-то происходило. Но разглядывать что именно у Стивена не было времени. Впереди, между тел, выискивая и методично добивая раненых, сновали «солдатики».

Рин едва не выпала у Стива из рук, а к глазам подступили слёзы. В горле словно образовался огромный комок, не дававший нормально дышать. Не в силах стоять, Стив упал на колени. Отчаянье, до этого загнанное в глубину души, вырвалось — они все погибли по его вине. Своей шуткой он убил тысячи.

Меч Солифилесет обжёг его бедро как никогда раньше. Инстинктивно, желая уберечься от боли, свободной рукой Стив достал его из ножен. Это спасло ему жизнь.

Клинок принял на себя удар заклинания — то вернулся слуга в некогда зелёном, а теперь скорее багряном фраке. Ни говоря ни слова, он швырял заклинание за заклинанием в Стива. Тот, лишь чудом, одной рукой держа полумёртвую Рин, а другой, трясущийся, с мечом, сумел их отразить в сторону.

Его противник подошёл ближе, усмехнулся и тихо произнеся заклинание, кинул в Стивена чем-то особенно мощным. Шарообразный сгусток лиловой материи, неторопливо поплыл к Стиву. Он выставил меч, собираясь его проткнуть, уже заранее зная, что ничего не получится.

— Прости подруга, — тихо прошептал Стив, обращаясь к Рин, — но похоже, это конец.

Шар коснулся артефакта, повисел, словно раздумывая, как именно его прикончить, а затем лопнул подобно мыльному пузырю. Стивену в лицо ударила волна жара. Желая уберечься, он прижал к себе Рин, выронил меч и заслонился рукой, спасая глаза. Неожиданно всё прекратилось, а рядом кто-то удивлённо хмыкнул.

— Вечно тебя нельзя оставить ни на минуту одного, — произнёс рядом знакомый голос.

Стив удивлённо поднял голову. Рядом с ним стояла курносая девушка с тёмными волосами до плеч, в элегантном, чуточку старомодном платье. В руках Солифилесет держала свой меч, с интересом рассматривая, во что он превратился под влиянием Стива.

— Ты дурно на него влияешь, дрожайший муж, — заключила суккуб, а затем повернулась к слуге в зелёном, — а ты, — София вскинула в его сторону меч, — вызываешь у него жажду крови.

Слуга Роскошного, до того стоявший в изумлении, пришёл в себя. Он попятился, а затем принялся неистово швыряться в Солифилесет заклинаниями. Та лишь усмехнулась над его попытками и медленно двинулась на него.

— Я магия, дурак, — напоследок сказала она испуганному слуге. — Твоя собственная.

Один взмах всё закончил. Солдатики Роскошного, лишившись внимания обоих хозяев, все как один, замерли, а затем рассыпались прахом. София вернулась к Стиву, всё так же стоявшему на коленях в полном изумлении.

— Не переживай о мёртвых. Подумай лучше, — суккуб кивнула на Рин, — о живых.

Солифилесет демонстративно уронила меч, который, упав, разбился, словно стеклянный.

— И хватит иллюзий: меч дал тебе то, что ты хотел — меня. Теперь пришло время отпустить и жить дальше. Это — моё последнее желание.

Подобно своему мечу, София рассыпалась стеклянной пылью.

* * *

Форли сначала не понял, что происходит — он оказался прямо в густом, очень неприятном облаке. Роскошный полностью обволакивал его со всех сторон, лишая кислорода. Это было вдвойне плохо: джинн не просто душил мага, но и впитывал в себя.

По началу Форли пытался разрезать врага, рассечь и развеять. Но получалось так себе — это было сродни попыткам резать ножом собственную тень. Джинн же всё наступал и наступал, неумолимо впитывая его силу.

Тогда маг сменил тактику: больше он не пытался разрезать облако-Роскошного, вместо этого принявшись уменьшаться в размерах, уплотнятся и концентрироваться, пока не собрал все силы в небольшой шар. Джинн воспринял это как знак близкой победы и ринулся вперёд.

В момент, когда облако ярости должно было полностью поглотить и уничтожить его, Форли выплеснул всю свою силу разом, став по яркости и размерам как тысяча солнц. Роскошного просто смяло, разорвало на тысячу кусков и, если бы не крик, полный боли и отчаяния, архонт полностью и навсегда бы его уничтожил.

Битва закончилась, и вместе с этим успокоилась и реальность. Форли снова был человеком с чем-то вроде вулкана внутри. От дворца не осталось ничего, как и от всего остального города. Они были частью Роскошного, творением его магии и ушли вместе с ней в небытие. Всех, кто ещё на этот момент не успел его покинуть, Форли особо не раздумывая отправил в Перекрёсток — там им уж точно помогут.

Мир вокруг поблек и выцвел став абсолютно серым. Кроме самого Форли, цвет сохранил только джин. Они вдвоем находились на небольшой, не больше пары метров, площадке друг перед другом. Сверху на них взирали звёзды.

Роскошный, пребывавший снова в человеческом обличии, потрескался, как краска на солнце, и было видно, что внутри нет ничего. От него осталась только пустая оболочка. Его руки, прежде свободные и бойкие, были закованы в уродливые чёрные цепи, будто сделанные из гнили. То были, как понял Форли, узы некроманта Калифинекса.

— Сдаюсь, всё расскажу, только пощади! — сказал Роскошный, падая на колени.

Голос его потерял ещё больше, чем хозяин — ни интонаций, ни эмоций. Словно ветер дул в незакрытое окно.

— Я пощажу, даже освобожу от оков. Но поклянись, что всей твоей прошлой жизни придёт конец. Ты никогда больше не станешь Господином Роскошным, — Форли аккуратно коснулся цепей, собираясь их разбить. — Исправишь всё зло что причинил! И, разумеется, расскажешь мне всё, что знаешь.

— Я исполню твоё желание! Клянусь всеми богами!

* * *

На удивление знал Роскошный не так уж и много — Калифинекс не доверял ему. Ему нужна была сила джина, его влияние и богатство, но не сам Господин Роскошный.

Они познакомились почти двадцать лет назад. Молодой некромант, ещё полностью живой, скитался в поисках знаний. Джинн согласился помочь ему в этом, но только за огромную цену. Он хотел видеть наглого юношу своим слугой. Но у Калифинекса по этому поводу были свои планы.

Вместо себя некромант предложил Роскошному показать, как сделать безвольным рабом любого, просто надев на несчастного ошейник. Джинн, на тот момент с трудом управлявшийся с огромной армией рабочих, согласился, считая это величайшей удачей. И крупно просчитался.

Некромант сделал так, что ошейники подчинялись не только Роскошному, но и ему. Когда же рабами стала большая часть слуг, Калифинекс и рассказал об этой «маленькой» детали джинну. В одночасье хозяин превратился в раба.

Некромант и Роскошный заключили договор: покорность слуг в обмен на покорность джинна. Калифинекс требовал различных услуг: сначала только знаний, редких книг, но затем и артефактов, точнее их силу. В этом им помогал Наир, польстившийся на сладкие увещевания Роскошного. Он доставал для Калифинекса редкие ингредиенты из Перекрёстка. Когда же правитель Новой Надежды стал не нужен, в «благодарность» некромант приказал превратить Наира в монстра — в Вечного Короля. Даже сам джинн не знал, что это за создание и откуда Калифинекс достал информацию о том, как его создать.

В этот момент Господин Роскошный сообразил, что нужно разорвать договор, связывающий их, иначе его постигнет участь ничем не лучше. Он даже нашёл способ, как это сделать. Но Калифинекс раскусил его, оставив мрачное предупреждение — незадолго до назначенного дня ровно половина слуг Роскошного мгновенно погибла, рассыпавшись могильным прахом. Это был очень ясный сигнал, и с планами по освобождению пришлось повременить.

Но и у некроманта были проблемы — за ним по пятам шли, словно соревнуясь, маги во главе с Фелисией и Джониеком. Они отставали от него всего на пару шагов, и эта гонка вытягивала из Калифинекса все силы. Тогда-то и родился план — публично умереть. И затем без лишнего внимания, с запасом времени, продолжить начатое.

Тут ему на руку сыграл Джониек: сначала с дуэлью, подставившись, а затем покорно пройдя по длинному пути в поисках некроманта и сразу же, показательно казнив свою добычу. Фелисия, при всех её недостатках, скорее заковала бы некроманта в цепи, а затем долго и показательно судила, упрятав в конце куда-нибудь подальше.

На этом этапе-то дороги некроманта и джинна, пересеклись с братьями Гофт. Вести о том, что их замысел раскрыт, быстро дошли до Калифинекса. Тот был в неописуемой ярости, но так и не узнал, что именно Роскошный всё провалил не сумев убить важных свидетелей.

Как бы то ни было, накануне некромант объявился вновь. Скорее всего, он хотел забрать силы у джина, который стал ему не нужен, но, увидев пленницу с даром архонта, изменил решение. Роскошный получил ещё немного времени. В процессе ритуала некромант нечаянно обмолвился, что теперь он на полпути к колонне Творцов, той самой, что высится в центре Перекрёстка.

* * *

Джониек стоял возле большой палатки обильно увешанной флагами. Чуть вдали, на поле, слегка присыпанном снегом, готовилось начаться сражение. Король Кальмана, объединившись с союзниками из Веровии и Нурона, решил дать ему генеральный бой, для чего собрал цвет рыцарства со всего Речноземья.

Разведчики насчитали больше пяти тысяч конных воинов и примерно столько же пехоты. Последних Джониек в расчёт даже не брал — перед ним было классическое средневековое феодальное войско, в котором пехоте отводится роль охраны обоза.

В его собственной армии было примерно двести кирасиров, двадцать две пушки и чуть меньше шести тысяч человек. Командовали на поле, руководствуясь разработанным им планом, опытные наемники. Они же и тренировали эту армию, поэтому хорошо изучили её слабые и сильные стороны.

На самом деле количество солдат практически не играло никакой роли. Джониек умышленно оставил едва ли не половину своей армии в Марке, стремясь выманить противников из их крепостей. Вести бесконечные осады зимой он не собирался, а вот решить всё в одном бою — запросто.

Тем не менее, несмотря на явное численное превосходство, прибыв на место, король Кальмана засомневался. Ум монарха чувствовал ловушку, но не мог понять, в чём она заключалась. Дабы не спугнуть «зверя», Джониек распорядился не вести огонь из ружей и пушек до того момента, пока конница противника не ринется в атаку.

Наконец, прогудел рог, и противник двинулся вперёд. Джониек недооценил короля — тот додумался не строить войска одним большим клином или «свиньёй», а разделить на три примерно равные части. Две обходили его армию с флангов, а одна с королём во главе собиралась смять центр.

Будь у Джониека обычное средневековое войско, ему можно было бы вывешивать белый флаг. На самом же деле всё было с точностью наоборот.

Армии монарха противостояла классическая терция. Построение, при котором войска строятся в каре: в центре тяжело бронированные пикинеры, а по флангам стрелки. При необходимости стрелки без проблем могли сменить расположение, укрываясь от атак конницы, а тяжёлая пехота хоть и не отличалась мобильностью, но, благодаря выучке и муштре, без проблем перестраивалась в считанные секунды в направлении удара кавалерии.

Орудия стояли чуть в стороне от всех, до поры укрытые кустарником. При атаке противника обслуга пушек могла рассчитывать только на свою удачу в стрельбе и скорость бега. Но сегодня орудийные расчёты вернулись с боя в полном составе.

Четверть атакующих сложили пули и ядра; большая часть остальных, бросая оружие и штандарты, разбежались попортив штаны. До шестиметровых пик добралась только центральная группа во главе с королём и там же нашла свою погибель. Когда пал рыцарь в самых роскошных доспехах, окружённый множеством знамён, Джониек сложил свою подзорную трубу, через которую наблюдал за битвой.

Битва была разгромно выиграна. Сейчас в дело должна была вступить его собственная кавалерия, целью которой были беглецы. Пехоте предстояло захватить обоз. За этим наблюдать смысла не было.

Рядом его ждал верный Везави с традиционной бутылкой вина наперевес. Джониек принял небольшой бокал и слегка отхлебнул в честь победы.

— Мышиная возня, — прокомментировал правитель Марки. — Нужно искать некроманта, а приходится возиться с этими ничтожествами.

— Он затаился и ждёт, — ответил Везави.

Слуга знал, что его господину не требовался собеседник, но нужен был тот, кто будет произносить в слух определённые фразы.

— Если бы. Он собирает армию: орки, мертвецы, дикие драконы. Стандартный набор «зла». Ты проверил, братья Гофт добрались до джинна?

— Да, господин.

— Что ж, тогда Роскошного я бы из его активов вычеркнул, учитывая их феноменальную удачу и напористость.

— Возможно, если джинн победит, это принесёт нам выгоду.

— Нет, — покачал головой Джониек. — Я мог десяток раз их убить за всё время, что здесь правлю. Они нужны мне, чтобы победить некроманта. Но, победив его, они и их мать неизбежно примутся за меня. Сложно нынче стремится к власти, не то, что раньше, да?

Везави не знал, что тут говорить, поэтому промолчал.

— Остаётся только риск. Позволим нашим врагам столкнуться лбами, выясняя, кто из них меньшее зло. А сами достигнем цели — колонны Творцов. Ещё бы найти раньше других ключ к ней.

Джониек замолк и криво усмехнулся, а затем самодовольно сказал:

— Ну, по крайней мере, в отличии от этих напыщенных идиотов, я-то знаю, что ключ где-то здесь. В этом мире, в месте, что какой-то лиричный кретин назвал Долиной Драконов.

* * *

Домой Стив и Форли вернулись только через неделю после своей «победы». Никакого настроения радоваться произошедшему у них не было. На мир словно опустилась тьма.

Ощущение какой-то мрачной обречённости было повсюду. На лицах родителей, когда те вернулись в Перекрёсток, неся ужасные новости об ордах нежити разоряющих целые миры. На лице Джониека, который спокойным, методичным голосом зачитывал названия планет, открыто поднявших флаг некроманта Калифинекса. То была ещё не война — лишь первые грозовые раскаты предвещающие её скорое начало. Даже в Марке, которой и дела быть не должно до всех этих дрязг, было как-то серо и тоскливо.

По некой инерции, братья продолжали продавать артефакты, день за днём, ожидая что дверь вот-вот распахнётся и им объявят о том, что война началась. И дверь распахнулась, но совсем по другому поводу.

В лавку вошла особа ростом под метр с кепкой, рыжеволосая, опиравшаяся на небольшую трость, вызывающую у неё явные неудобства. Дворфийка огляделась по сторонам, осматривая полупустые прилавки, заляпанные грязью и пылью. Место продавца пустовало, вызывая острое желание покричать. Но её упредили, послышалась возня и раздражённый голос Стива возвестил:

— Выбирайте пока, я сейчас подойду!

— Я уже всё выбрала, — недовольно стуча тростью по полу ответила гостья.

Стив с недовольным лицом выглянул из подсобки. От глаз дворфийки не укрылся бутерброд, который был быстренько спрятан за спину.

— Вот как оно всё обернулось, — как только парень застыл ошарашенный её появлением, сказала гостья. — Меня не было месяц, а вы превратили лавку в свинарник! Хрю-хрю, да?

— Рин? — не веря своим глазам сказал Стив. — Ты же лежала в больнице! Врачи сказали…

— Стараниями вашей матери я снова на ногах, — прервала его дворфийка. — Подойди-ка.

Стив смутно догадываясь что сейчас произойдёт, нехотя приблизился к рассерженной Рин. Та не подвела его ожидания — один удар, пришёлся по коленке, как всегда, в самое больное место, второй, в пол силы, был выполнен тростью.

— Это, за то что забились тут как в раковине, в полном унынии, и сидите ждёте невесть чего! — прокомментировала Рин.

Сверху послышались шаги — Форли спускался на шум. Дворфийка подождала пока маг спустится и хорошенько пнула и его, не давая опомниться.

— Это за то что даже записки не написали мне!

— Мы не знали! Честно! — принялся оправдываться Стив, и лишь чудом увернулся от брошенной в него трости. — Ты лежала... без... как... не важно...

— Олухи! — воскликнула Рин. — Даже злиться глядя на ваши рожи у меня не получается!

Братья наконец ринулись к ней, желая обнять, но дворфийка рыкнула на них и сказал:

— Сдурели что-ли? Тряпки в руки и бегом приводить вашу подержанную лавку артефактов в порядок!