Дядя Вернон (джен)

Примечания:

В данную главу вставлены комментарии от **Elerosh**, **темносвет** и **барбидокская**, спасибо вам, мои дорогие!

Полковник Аарон Фабстер приехал за два дня до майского полнолуния. К тому времени всё было готово к казни двоих волшебников — Альбуса сколько-то-имен Дамблдора и его ручного верволфа Римуса Люпина. Потому что Люпина запретил выпускать сам Гарри, точно знавший, что такое оборотень. Ну ещё бы, он же воочию, своими собственными глазами видел, как тот оборачивался и выл на луну, страшный и непостижимый в самой своей природе.

Гарри считал, что волкодлак должен ответить за смерть девочки. Люди тем от зверей и отличаются, что разум преобладает над инстинктами. Он вроде взрослый человек? Он не понимает, что оборотню в школе не место? Его туда учителем насильно притащили и цепями приковали? Должен был понимать всю опасность для окружающих. А зелье? Он знает, как оно важно для него, должен под дверью лаборатории караулить, чтоб выпить сразу, как только Снейп сделает. А в итоге Снейп за ним, как за дитем, бегал и уговаривал принять лекарство.

Люпин вообще должен был научится сам его варить. Пусть это зелье и сложное и требует мастерства, но если оно настолько для тебя важно — из кожи вылезь и научись. Всего одно зелье для себя — это реально. Тем более Люпин вроде тупым не был, из отличников.

Тем более, что у Люпина уже есть опыт нападения на человека. И пусть тогда Северуса к нему заманили, но он ведь должен был избегать повторения ситуации. Тем более сейчас, когда зелье существует и его им снабжают. Разгильдяй, опасный для окружающих.

Конечно, в первую очередь виновен Дамблдор: брать учителем оборотня — это верх безответственности. Разумеется, он догадался предоставить место для отсидки во время оборота, а так же личного зельевара с лекарствами наизготовку, следить за приемом зелья и обезвредить в случае чего, но это же Римус Люпин, оборотень. А оборотень — это оборотень, о них написаны горы трактатов и бестиариев со всеми кровавыми подробностями. Так что Дамблдор виноват больше, ведь не пригласи он оборотня в Хогвартс или хотя бы обеспечь безопасность, то трагедии не было бы, можно сказать, что девочка сама виновата из-за гуляния в лесу, но кто сказал, что оборотень не пробрался в Хогвартс, по тем же книжкам мы знаем, что оборотни всегда ищут, кого укусить и обратить, а тут целая школа жертв: жуй — не хочу…

Мало того, что вшивый директор волколака в школу притащил, так ещё и охрану липовую выставил! Вместо полноценных и надежных дементоров он приволок стаю смертофалдов-инферид, охотников на привидений и пожирателей душ — голодный инферид способен напасть и на человека. Это доказал Снейп, отловив парочку диких тварей с помощью дементоров. И представил их на суде. Ну что сказать… с виду ничем не отличаются: те же размеры, те же балахоны. Судьи и приставы начали смущенно косится друг на дружку, мол, а в чем отличие между тем и тем? Одинаковые ж вроде…

Снейп хмыкнул и поднял бровь. Дементоры тут же поснимали капюшоны с инферид. Оп-па… а у них морды! Зуба-а-астые. И глаза. Красные, злые и голодные, горят рубиновыми угольками над пираньими челюстями с двумя частоколами иглообразных зубов. Сразу всем вспомнились болотные зины.

И на Северуса-то с таким уважением стали поглядывать. Шутка ли, своры дементоров на поводках у него, послу-у-ушные, что те доберманы, верные и понимающие хозяина с полумига. История дружбы Северуса с дёмушками оказалась проста до банальности. Помните, как Володыч пал в восемьдесят первом, самоубившись о чугунный лоб неуязвимого троллёныша? И как всех пожирателей тогда пачками загребли и покидали в Азкабан? А теперь давайте припомним — а кто Азкабан-то охраняет? Верно, дементоры, а они самые наичестнейшие существа на свете, своего рода лакмусовая бумажка волшебного мира. Идеальные, самые верные и самые неподкупные стражи. Не зря ж министры всех стран и народов в первую очередь подписывают нерасторжимые договоры с ними, стремясь заполучить себе надежную охрану своих тюрем и собственных персон.

Дементоры — пневмофаги, прирожденные легилименты, чуют человеческую суть, как свое собственное «я», питаются чувствами и эмоциями. И по-настоящему виноватого они буквально потрошат наизнанку. Раз за разом налетывают дементоры на виновного, хватают его за щеки своими хладными дланями и жадно припадают безгубыми ртами к бледным губам обреченного, высасывая из его мозга все светлые воспоминания. Оставляя при этом всё самое плохое, что есть в человеке. Зубов у них нет, так как они не питаются плотью. Нет у них и глаз, им незачем смотреть на мир физических вещей, если они видят то, что сокрыто от людского взора — души и помыслы.

Ну и как они, по-вашему, должны были отреагировать, когда им в камеры запихнули невинных людей? Удивились, конечно, покрутили костлявыми пальцами у виска, пожали плечевыми суставами и начали собственные дознания — кто, за что и почему. Ну, Беллу Блэк пососали за вредность, Малфоя прилизали хорошенько, а когда тот, заикаясь от их любезности, откупился с помощью министра и злата с серебром, тихо-мирно отпустили, щедро одарив азкабанскими блохами… Сириуса, которого посадили для видимости, дементоры всласть потаскали за вихры, чувствуя в нем продажность и неискренность. Так что когда Дамбушка спохватился и выцарапал Сирю из тюрьмы, тот был уже малость неадекватен и еле-еле понял, что должен сыграть «ах какого несчастного, бедненького и оклеветанного со всех сторон крестного», что ему, впрочем, удалось — мозгов-то мало осталось… Что касается Барти Крауча-младшего, то он был настоящим преступником, в тюрьму был посажен законно и за дело: как-никак, убийство магглов для самоутверждения под крылом злобного Лорда всё-таки считается преступлением, и дёмичи старательно мурыжили и трахали его мозг, в течение энных лет являя ему картинки беспричинно убиенных магглов. Так что Барти был тоже со съехавшей крышей, когда совершил побег из тюрьмы при помощи собственного отца.

Сиделец по имени Северус им особенно приглянулся — невинный с ног до головы и насквозь, он заслужил их уважение стойким и суровым самобичеванием, укоряя себя за смерть любимой девушки. Которая, по дементоровым каналам, была вполне себе живой. Искренне не понимая, почему парень убивается по живой подружке, сочувствующие и всё понимающие дёмушки попытались помочь бедняжке в силу своих способностей и разумения, вливая ему в голову сны о живой и цветущей Лили. Говорить-то они не умеют. Словами, в смысле. Но так или иначе, а Северус почуял их особое расположение к себе, присмотрелся к ним повнимательней, понял и проникся, стал сам уважать дёмичей. Ну, а где взаимопонимание, там и дружба с проистекающими результатами. Друзьями стали — не разлей вода. Чуть ли не братьями… А что? Они же похожи: одинаково ядовитые и желчные, любят носить черные мантии-балахоны и годами не приближаются к шампуням. А ещё… а ещё дёмушки научили Севушку летать! Парить в небесах, как они, без помощи метел и фестралов.

Итак, приехал полковник Фабстер. Прошел в здание окружного суда имени Бейли, в котором министр магии решил устроить закрытый суд только для посвященных. Ознакомился с протоколами и всеми собранными материалами по делу Альбуса сколько-то-имен Дамблдора и присвистнул — дел старик наворотил будьте-нате… Помимо приглашения в школу всяких неадекватов вроде одержимых Квирреллов и оборотистых Люпинов, в загашнике «добрых» дел доброго дедушки фигурировали и такие делишки, как подмена настоящих стражей фальшивыми, халатное отношение к проблемам в школе, когда по коридорам разгуливали монстры ХХХХХ класса опасности — всякие горные тролли, церберы и василиски. Так, ладно, это, наверное, можно для закалки детей-волшебников: будущие маги должны знать, как уничтожить то или иное чудище. Но подвергать-то их смертельной опасности зачем? Ведь, помимо Салли Энн и Миртл Уоррен, в школе погибли ещё Седрик Диггори, Джек Слоупер, Колин Криви, Пенелопа Кристалл, в разные годы и по разным причинам, конечно, но погибли они в школе, то есть, грубо говоря, там, где детская смертность никак не предусмотрена, в школе детей вообще-то учить надо, а не на фарш пускать…

Кроме того, Дамблдор засадил в Азкабан безвинно осужденных людей, таких, как братьев Лестрейнджей и их друга Антона Долохова — за то, что они якобы свели с ума чету Долгопупсов и за попытку убить Невилла Долгопупса. А как же, он же наверняка тоже дитя пророчества, рожденный в конце седьмого месяца!

Однако, увидев их ясные и чистые незамутненные взоры, судьи как-то усомнились в их виновности — с подачи дементоров они давно должны были слететь с катушек, поседеть и начать заикаться. А они здоровенькие, что означало только одно — дёмушки их не трогали. А не трогают они невиновных. Это совершенно точно, как и дементорово кресло Правды в зале суда номер десять, которое хватает цепями только настоящих преступников. Посмотрели на бритого сверху-донизу Дамблдора, в его лживые бегающие глазки, и… распорядились допустить Лестрейнджей и Долохова до места свидетелей и дать им право слова. Под присягу на библии.

Что ж, они рассказали, да такое-е-е…

Когда сработали охранные амулеты, висевшие на шеях Рудика с Рабастаном, сигнализируя о том, что на их родственников напали, все они вместе с Антоном подхватились и поспешили на помощь без промедления. Алису и Френка спасти не успели, зелье уже отравило и выжгло их мозг, зато годовалого малыша Невилла перехватить сумели, запустив четыре Секо в тролля, прежде чем Дамблдор успел чирикнуть заклинание подмены. Видите ли, господин Судья, вон тот человек, лысый который, пытался подменить Невилла на тролля. Далее произошел бой, быстрый и стремительный, в ход которого вмешалась Августа, пришедшая с опозданием: не разобравшись сгоряча и видя мертвые тела сына и невестки, замороченная криками Дамблдора, бабка атаковала своих же родственников со стороны двоюродной племянницы Беллы Блэк. Сработал стереотип: они же Пожиратели Смерти, когда как Дамблдор свой собственно-свойский фениксовец.

Повязанных Пожирателей отправили в Азкабан, Френка и Алису, которые оказались живы, определили в Мунго, даже не подумав перепроверить слова Дамблдора, что те сошли с ума от пыток Круциатусами, а как же, он же ав-то-ри-тет! Если он сказал, что сошли с ума от пыток, значит, так оно и есть, и нечего тут…

Боже ты мой, какими ласковыми взглядами наградили старика Невилл и Августа. Василиск удавится… А к Дамбушке только один вопрос и остался — ну и зачем?

А тот под воздействием зелья Правды вынужденно признался, что, мол, хотел ошибку исправить. Гарри-то неправильно подменился, ненадолго, до того момента, когда тролль станет не нужен. Ведь когда это всё закончится, колдовство спадет, и тролль будет не у дел и уйдет. А ему надо, чтобы подмененный тролль остался навсегда, так больше гарантий, что его тайна никогда не раскроется.

— А внешность?

— А что внешность? В год все дети на одно лицо, по ним никак не скажешь, какими они будут к пяти-шести годам и старше.

— Ага, ясно, а Гарри Поттер что?

— А че? А с ним ниче, так и вырос бы нормальным правильным троллем. По имени Поттер. Просто биологически он был бы Невиллом, вот и все. А первый мальчик, Гарри Дурсль, официально и так уже мертв, его исчезновения никто бы не заметил. Всё равно же Поттеры… упс…

— Что-что, ну-ка договаривайте, старче, эй, кто там, влейте ему в глотку ещё Веритасерума! Так-с… Что там с Поттерами, дорогой?

— Всё равно Поттеры не смогут зачать ребёнка, пока рядом с ними живет тролль. Есть такое качество у фейри — оставаться единственным ребёнком в семье. Тролли этого вида ни с кем не любят делиться.

Так, суду всё ясно. Грохот молотка был подобен кузнечной кувалде — с такой яростью судья грохнул по плашке, ну не мог он оставаться беспристрастным при таких-то откровениях! Взгляды всех сошлись на полковнике. Пыхтя от бешенства, судья кивнул ему.

— Он ваш! Предоставляю вам приговорить его к смертной казни по вашему усмотрению. Будет исполнено всё, что вы пожелаете.

— Да? — сухопарый высокий мужчина задумчиво потер переносицу. — Хорошо. Крепкий бункер типа каменный мешок найдется? Желательно с бронированным экраном для наблюдения. Ненадолго, всего на одну ночь полнолуния.

— Организуем! — пообещал Кингсли.

— Очень хорошо, — полковник Фабстер удовлетворенно пригладил седые усы. — Посадите туда Дамблдора и Люпина вместе, а перед экраном поставьте расстрельный взвод, и проследите за тем, чтобы их ружья были заряжены серебряными пулями.

— Будет исполнено! — и грохот судейского молотка поставил точку в этом самом странном слушании, на котором открыто присутствовали обычные люди и волшебники.

Крадется по небу беременная Луна. Крадется медленно, незаметно, но верно и неотвратимо, постепенно сползая с тени Земли, чтобы на несколько часов стать полной, идеально круглой и волшебной. Ведь именно в полнолуние цветет рута красноцветная, зарождается тоска в собачьих сердцах, нарушается работа сонаров в больших головах китообразных млекопитающих и подскакивает-падает давление в крови людей, страдающих лунатизмом, отчего некоторые из них начинают ходить во сне. Печалятся и плачут волвены, волвеки и добрые звери Дарео, выходят на берега рек и озер прекрасно-хищные келпи, подкарауливая случайную жертву — мечтательных поэтов и художников, вышедших на прогулку под луной в поисках вдохновения, потирают холодные ладони и, горбясь, зябенько кутаясь в плащи, капая слюнками, крадутся в ночи вампиры всех мастей, спеша на Лунную Охоту, и воют, воют по всему миру бешеные верволфы, раздирая кожу на груди, стремясь выскочить из тесной человечьей шкуры, обезумев от тлетворного влияния полной Луны.

Люпин крепился, держался, терпел до последнего, со страхом глядя на Дамблдора. Тот обреченно вжимался в стену, беспомощно наблюдая, как желтеют и наливаются безумием глаза его бывшего ученика.

Цельностальной куб с панорамным окошечком в одной стене не давал ни малейшего шанса на побег. Сваренный из толстых листов муассанитовой стали и обитый изнутри пластинами драконита, этот куб мог бы выдержать и прямое попадание кометы размером со штат Аризона, не то что жалкие потуги пока-ещё-Люпина, пытающегося процарапать дверь в своем человечьем виде. А он пытался, видит бог. Всё ещё пытался спасти от себя старичка, потому что не желал убивать человека. Но не его волк. Луна, наконец, докралась до родильного отделения в небесной канцелярии и разродилась новорожденной — полной Луной. Её свет, незримый в подвальных помещениях глубоко под землей, но оттого не менее смертельный, всеми потоками и мощью обрушился на оборотня, шарахнув со всей силы по кумполу. Рев, отразившийся от шести поверхностей тесного куба — четыре стены, пол-потолок — оглушал, разрывая барабанные перепонки.

Семеро солдат, стоя перед окном, хладнокровно смотрели и подмечали характер ран, нанесенных оборотнем, и могли с точностью до миллиметра идентифицировать их с ранами на теле девочки, внучки полковника. А перед рассветом, в минуту перед обратным обращением, открылась раздвижная дверь, и в грудь пошатывающемуся Люпину устремились серебряные осы, милосердно оборвав его жизнь до того, как он осознал, что убил своего Учителя.

Гарри и Невилл молча переглянулись, покидая здание суда. Было немного жаль дурака-Люпина, но ещё жальче было Салли Энн, выскочившую ночью за первоклашками, чтобы отругать их и пинками загнать обратно в замок, а детишки ещё и обиделись на неё, не позволившую им полюбоваться на Хогвартс при свете полной луны… Они же на каникулы собирались, и это было последнее июньское полнолуние в школе! Н-да-а-а… никогда не знаешь, что в детскую головенку взбредет и на что они обидятся. Детей-то Салли прогнала, а сама осталась, потому что услышала, как убегает прочь кто-то невидимый. Ну, Гарри с Гермионой к тому времени давно уже спали в больничном крыле, спал и Рон со сломанной ногой в гипсе, кто ещё невидимый может шастать по школе и её окрестностям? Дамблдор? Да. А почему не вмешался? Почему не остановил девочку, не прогнал её прочь, как она — малышей? А зачем? Красивая лунная ночь, оборотень далеко в лесу, что страшного может случиться? Ошибся ты, старче, случилось, и случилось самое страшное. И ты совсем уже гнида, раз позволил умереть ребёнку вместо себя, ты даже не подумал заступиться за Салли Энн…

— Невилл, — окликнул Гарри.

— Что? — обернулся тот и растерянно замигал, увидев, что Гарри протягивает ему Бузинную палочку.

— Возьми её себе, — попросил Гарри.

— Ты чего? Зачем? — испугался Невилл.

— Смотри… — Гарри, вздохнув, махнул палочкой и прошептал: — Вингардиум Левиоса…

С земли нехотя поднялся кем-то брошенный бумажный комок, повисел перед ними, потом задрожал и упал обратно наземь. Гарри пояснил недоуменно молчащему Невиллу:

— Видишь? Это из меня магия уходит, я чувствую, скоро стану обычным человеком. Мои родители не волшебники, брат — тоже, так что все закономерно. Ну не надо на меня так смотреть!..

В глазах Невилла появилось прямо-таки похоронное выражение, и смотрел на Гарри так, словно уже прощался с ним, как с умирающим.

— Гарри, нет… — истово запротестовал он, безотчетно прижимая руки к груди. Гарри покачал головой и, всунув ему в руки палочку, хлопнул его по плечу.

— Да не горюй ты так, нормально всё. Или ты думаешь, что со мной и знаться не стоит, если я стану обычным магглом?

— Да нет, Гарри, что ты? — заотнекивался Невилл. — Просто… просто я-то маг, как же мне в обычный мир?..

— Обыкновенно, — хмыкнул Гарри. — в гости придешь, чай попьешь, телевизор посмотришь, чего ещё? Ладно, пока!

И, пихнув друга напоследок, Гарри отошел к машине, возле которой его ждал полный и очень крупный мужчина с роскошными усами — дядя Вернон. Невилл, замороженный ужасом, стоял и смотрел вслед, не в силах поверить и осознать того, что произошло с его лучшим другом. В ушах его по-прежнему грохотали погребальные колокола — Гарри Поттер уходит из волшебного мира…