Великое Дело профессора Дамблдора. О Гарри Поттере и Принце-полукровке (джен)

На каникулах в Норе, вдали от возбуждающих факторов, Рон поостыл и решил, что надо поскорее мириться с Гермионой. Увлёкшись местью, он как-то не учёл, что у неё могут появиться поклонники!!! Да и вообще, сравнивая девушек на холодную голову, он заключил, что Лаванда сильно проигрывает Гермионе, не поцелуями едиными живёт человек! Помимо романтического влечения к Гермионе, с ней всегда интересно. Они дружили несколько лет, вместе многое пережили. Может, она немного зануда, всезнайка, но это бывает очень полезно. Гермиона не достаёт задушевными беседами о нежных чувствах и о фасонах парадных мантий. Не называет Рона прилюдно «Бон-Бон» (если не ошибаюсь, это значит «конфетка», иными словами — «Сладенький мой!»), не дарит кошмарных девчоночьих украшений и не требует носить их, на потеху сверстникам. В общем, надо поторопиться, пока Гермиона не завела другого парня; а уж если этого тролля, МакЛаггена — то это будет совсем невыносимо!

Тем временем, взрослые не отставали от молодёжи и тоже продолжали выяснение вопросов личных симпатий. В семье Уизли по-прежнему чувствовалось напряжение из-за Флёр, которую Билл опять привёз в дом родителей. Где-то в неизвестном пункте родители Нимфадоры Тонкс сопереживали дочери и одновременно страшились её выбора. Хотя четверть века назад Андромеда Блэк, родная сестра Нарциссы и Беллатрисы, выйдя замуж за маглорождённого Теда Тонкса, потрясла свою помешанную на чистокровности семью, она была изгнана из неё, но не из приличного общества. С возлюбленным Нимфадоры дело обстояло ещё серьёзнее.

Миссис Уизли, сочувствуя Тонкс и Люпину, позвала их обоих на Рождество, но девушка отказалась от приглашения. Неодобрительный взгляд Молли на Римуса Гарри истолковал неправильно, изначальная установка не та. Он-то считал, будто Тонкс горюет по Сириусу. На Люпине — всё та же штопаная мантия, при каждой новой встрече приводящая Гарри в смущение. Можно представить, как смотрели на него прохожие на улице! Но не Люпину, это волшебникам должно быть стыдно за отвергнутых собратьев. Фениксовцы давно перестали обращать внимание на его внешний вид: встречают по одёжке, а уважают по совсем другим качествам. Но почему они не помогли товарищу с одеждой поновее? Знали: не примет! Как Гарри уже в двенадцать лет (в «Тайной комнате») понимал, что Уизли не возьмут у него денег, как бы ни нуждались. И всё же хочется попенять Сириусу за то, что, благородно оставив всё состояние Гарри, который и так ни в чём не нуждался, он не уделил малую толику своему старинному другу. Тоже слишком привык.

Люпин справился с заданием Дамблдора и был принят оборотнями, не вызвав подозрений даже у Фенрира Сивого. Повод для вхождения в их круг был убедительный: после возобновления военных действий Министерство усилило гонения, особо не разбираясь, кто из оборотней действительно служит Все-Знают-Кому. В «Дарах Смерти», будущим летом, Люпин, узнав о посещении Норы министром, сразу же уйдёт и уведёт жену.

Ещё Гарри удивило и рассердило, что Римус не держит зла на Снейпа. Примечательная фраза у него проскочила: «Возможно, мы никогда не станем закадычными друзьями…» (“We shall never be bosom friends, perhaps; …) То есть, может приключиться, что станут?! Во всяком случае, такую вероятность Люпин не исключал!

Люпин прервал разговор Гарри с мистером Уизли о подозрительном поведении Снейпа: «Это уже говорилось и много раз. Дамблдор доверяет Северусу, и этого всем нам должно хватать». Фениксовцев можно понять, у них нет исходной точки: неизвестны мотивы по которым Cнейп покинул Волдеморта, поэтому им сложно перекинуть мост в настоящее, от Пожирателя смерти до товарища по Ордену. Сам Cнейп не хочет ничего объяснять, а Дамблдор связан обязательством молчать.

Очередное усиление мер безопасности: учеников больше не возят на поезде, а переправляют в школу через камины. Внутренние пароли в замке опять заменены.

Гермиона вернулась раньше мальчиков, уже забежала к Хагриду и успела пообщаться с директором. Случайно, надо полагать, хотя обычно случайности у Дамблдора какие-то не очень случайные. Только ли просьбой передать Гарри записку ограничилось общение? Как минимум, директор мог полюбопытствовать, какое впечатление произвела на девушку некая книга, и посоветовать почитать вот то-то на данную тему. Гермиона и сама способна на многое, а если ещё подсказать, в каком направлении смотреть… В следующем году у неё окажется в запасе множество сюрпризов, которые обеспечат друзьям выживание, и даже с некоторыми удобствами.

Ещё одно знаменательное событие — попытка Рона поговорить с Гермионой, притворившись, будто ссоры не было. Напрасные старания, теперь будет оттягиваться девушка, меряя его при каждой встрече презрительными взглядами. Рон слишком громко «топал», грядёт расплата. К тому же, ему надо как-то расстаться с Лавандой, аккуратно, не такой он прожжённый ловелас, чтобы просто послать её куда подальше!

«Яйца из собственной корзины» Дамблдор постепенно перекладывал в «корзины» товарищей, хотя забот не убавлялось: постоянно возникали новые обстоятельства. Между тем, загнанное в руку проклятие продолжало своё чёрное дело, потихоньку высасывая силы. Раньше Дамблдор никогда не раздражался, даже объявление об отставке и аресте встретил со спокойной улыбкой. Теперь же сказывалась усталость от напряжённой работы, конфликтов с министром, неудовлетворение бесконечными мало результативными поисками крестражей. Да ещё Трелони повадилась заходить почти при каждом его возвращении в Хогвартс с обвинениями в неуважении к себе и трагическими предсказаниями близкой смерти директора на Башне молний. То совала ему хрустальный шар, то пыталась разложить колоду карт — отделаться от неё было нелегко.

Гарри тоже гнул свою линию: на следующей встрече он, со всеми деталями, пересказал Дамблдору подслушанный разговор Снейпа с Драко. «Ты не сказал ничего, что могло бы меня встревожить», — и отнюдь неудовлетворённому юноше пришлось замолчать. Игнорирование всеми его подозрений начало Гарри злить.

Как мы понимаем, директор не хотел разоблачения Драко Малфоя, но над фразой: «Ты мог бы даже предположить, что, возможно, я понял больше твоего», — стоит подумать. Дамблдор узнал, какой ценой Северусу давалась его роль разведчика. Был ли у них ранее разговор об Обете? Сомневаюсь, что хотя бы и с учётом просьбы директора о «великой услуге» легко заявить: «Дамблдор, я тут по случаю вынужден был пойти на такой вот шаг, даже Непреложный обет принёс, что я вас, знаете ли…» Хотя Снейп сказал Драко только об обещании защищать его, спасти парня (а теперь, выходит, и Снейпа) могло единственно выполнение приказа Тёмного Лорда. Но имелось у Дамблдора обстоятельство, с чьей помощью он рассчитывал разрубить этот узел. То самое, о котором он сказал в вечер ранения: «Это упрощает дело!» Теперь на планируемый прощальный аккорд «всего лишь» легла новая нагрузка.

Рубить узлы намечалось летом, а в тот зимний вечер была очередь наполнять «корзину» Гарри.

Необычайные дарования, за которые Том Реддл в приюте прослыл ненормальным, в Хогвартсе вызвали восхищение и у учителей, и у сверстников. Никто не разглядел в красивом вежливом вундеркинде будущего тёмного мага. Не доверял ему один Дамблдор, тогда профессор трансфигурации, его насторожило поведение мальчика в приюте. «Я решил не спускать с него глаз — и не спускал». Мы уже познакомились с некоторыми воспитательными приёмами Дамблдора для особо ответственных случаев (Гарри, Снейп, Люпин и наверняка многие другие; в «Принце-полукровке» — Драко). Сдаётся, он пытался повлиять на Реддла, подстраивая ситуации, в которых проявились бы его лучшие человеческие качества. Но Том не прошёл испытаний: кого-то спасать, предотвращать, просто элементарно дружить — было не в его натуре.

Имея репутацию примерного ученика, Том вёл тайную неприглядную деятельность, жёстко руководя компанией преданных «друзей». Некоторые из них стали первыми Пожирателями смерти. В Хогвартсе в тот период произошло несколько скверных историй (Тайная комната — одна из них), хотя связать с ними этих ребят не удавалось. Безнаказанность укрепляла уверенность в собственной исключительности. Уже тогда Реддл мечтал о бессмертии, о власти. Эти его качества получили подпитку, когда он выяснил, что является потомком самого Салазара Слизерина. В шестнадцать лет юноша разыскал своих родственников, но те, как выяснилось, не соответствовали его запросам. Разочаровавшись в них, Реддл избавился ото всех разом: убил отца, его родителей и свалил вину на брата матери. Отказался от магловского имени и выдумал Лорда Волдеморта.

Том «переписал» память дяде, но через несколько лет Дамблдор разыскал Морфина Мракса в тюрьме и сумел докопаться до истины; директор считал это невероятной удачей. Однако самым важным из собранных воспоминаний Дамблдор назвал разговор Тома Реддла с профессором Слизнортом. Оно тоже оказалось подправленным, затёрта суть, хотя непонятное слово «крестраж» прозвучало. Гарри поручается раздобыть у профессора зельеварения неповреждённый вариант. Директор поднимает юноше самооценку, утверждая, что сам этого не добьётся. Слизнорт — одарённый волшебник и способен помешать насильственному проникновению, но у него, как у любого человека, есть слабости. «Я уверен, что ты единственный, кто может пробить его оборону». Действительно, скоро Гарри, Рон и Гермиона будут должны самостоятельно искать решение проблем, возникающих на их никому неведомом пути.

О крестражах ничего не слышала даже Гермиона. Лишь в единственной книге в Запретной секции библиотеки она обнаружила это слово. Автор, тёмный волшебник, составивший справочник вредоносной магии, считал эту материю настолько мерзкой, что просвещать читателей отказывается.

Не всё коту масленица, на уроке зельеварения Гарри попал впросак: Принц оставил его без советов относительно третьего закона Голпалота, поля книги удивляют девственной чистотой. Надо полагать, Принц успешно справился с приготовлением противоядия от составного яда, испытав от процесса поиска истинное удовольствие. Однако, хотя такое творчество способствует развитию навыков в зельеварении и повышает общеобразовательный уровень, в полевых условиях на эксперименты не будет ни времени, ни набора компонентов, там необходимо действовать как можно скорее. Потому длинный список противоядий в учебнике перечёркнут и заменён универсальным советом: «Просто суй им в глотки безоар!» Сие природное средство помогает от большинства ядов и не занимает много места в походе, хотя не способно спасти от провала на уроке.

Но правду говорят: нахальство — второе счастье. Гарри спас репутацию лучшего на курсе мастера зельеварения, предъявив Слизнорту невзрачный камушек безоара. И был награждён десятью баллами, вот что значит быть любимчиком! Правда, одноклассники, дружно не справившиеся с заданием, были не очень-то довольны, редкий случай, когда Гермиона и Драко демонстрировали одинаковые чувства по отношению к Гарри.

Воспользовавшись благодушным настроением Слизнорта, Гарри, подобно Тому Реддлу, задал вопрос о крестражах. Хорошее настроение профессора мигом испарилось, на лице отразились потрясение и ужас. В расстройстве, машинально сунув безоар в свой саквояж, он поспешно сбежал. Первая попытка с треском провалилась. Единственное, что пришло Гарри на ум, это усыпить бдительность Слизнорта перед следующим наступлением.

За полтора месяца, с середины января по конец февраля, Гарри ни на шаг не продвинулся со Слизнортом. Все его «действия» сводились к ожиданию у моря хорошей погоды. Профессор старательно избегал оставаться с ним наедине, хотя взял себя в руки и перестал шарахаться. Приглашения на очередную вечеринку не последовало. От новых светских приёмов Слизнорта удержали два обстоятельства: запрет Министерства на визиты в Хогвартс посторонних лиц и нежелание встречаться с Поттером в неформальной обстановке. Он не сомневался, что раз Дамблдор посвятил Избранного в эту тему, так просто они не отвяжутся.

А Гарри гораздо больше думал о Драко, который, будто нарочно, лез ему на глаза в разных подозрительных ситуациях. Накопился длинный список: визит к Горбину с требованием помочь в починке чего-то, хвастовство в поезде про службу у «Него», разговор со Снейпом, данный последним Обет. Плюс недавняя стычка Малфоя с Крэббом и Гойлом на уроке трансгрессии, приказание им стоять на страже. Рон и Гермиона, каждый по отдельности, так как друг с другом они по-прежнему не разговаривали, под напором улик признали, что Драко задумал что-то скверное, но всё равно не желали разбираться. Друзья свято верили, что Дамблдор ничего не упустит. Хотя у директора, действительно, всё было под контролем, прав всё-таки Гарри, а не Гермиона с Роном. Неправильно во всём полагаться на руководителя, не все такие умные и предусмотрительные, как Дамблдор.

Гарри так и эдак крутил в голове, как бы разоблачить Малфоя. Карта Мародёров лишь добавила загадок: иногда Драко вообще исчезал из замка! Наконец, Гарри озарила идея привлечь к расследованию эльфов. Великолепная возможность убедиться насколько свободный труд эффективнее рабского. Пусть эльф не имеет абсолютно никаких прав — ну, не хочет Кикимер служить хозяину и найдёт способ увернуться!

У Кикимера с головой всё нормально, и твердости его характера могут позавидовать многие. А что у него ценности перевёрнуты с ног на голову — удивительно ли это для существа, низведённого волшебниками до положения вещи, придатка к кухне? «Орудия труда бывают молчащие, мычащие и говорящие», — что-то подобное ещё древние греки провозглашали. Хорошо устраивать себе удобства за счёт других, но, — увы! — иногда приходится расхлёбывать последствия подобной системы. Разумеется, хозяева бывали страшно возмущены, когда забитые и озлобленные «говорящие орудия труда» ВДРУГ (не по-волшебству, а в результате бесчеловечного обращения) выходили из повиновения. В те далёкие времена также случалось, что расплачиваться за жестокость выпадало не тем, кто больше всех того заслуживал. Лично Гарри перед Кикимером ни в чём не виноват, доставалось ему за общую вину волшебников перед эльфами.

Если бы не помощь Добби, Гарри так и довольствовался бы детальным описанием съеденного Малфоем в столовой и перечнем посещаемых им уроков. Добби с радостью берётся выполнить просьбу кумира, готов не спать и не есть на «боевом» посту.