Поиски Бобовой Комнаты (джен)

— Вот мы и на месте, — сказал Женя.

— Теперь вся надежда на тебя, — добавила Марина.

Эти двое стояли плечом к плечу и не пытались друг друга убить. Марина смотрела на Юру с любопытством, Женя — с вопросом. В руках последнего была палочка, из которой лился свет на тропу. Прошлогодняя трава и ворох жухлых листьев осины ни о чём не говорили великому Собирателю.

— А это точно то место? — Юра поднял полный надежды взгляд.

— Точно, — подтвердила Марина. — Возле этой осины валялась моя палочка. Дверь была тута.

— Ты ничего не видишь? — удивился Женя. — Я думал, это твоя судьба.

Юра смотрел. Юра припоминал всё, чему его учили. Симметрия, ассиметрия… Трава косая, гнутая, как и должно быть. Форма листьев не та, может? Листья осины — округлые, зубчатые, всё так. Может, что-то странное с деревом? Нет, осина как осина. Может, воздух дрожит? Нет.

— Увидел?

— Дайте мне время, — сдавленно пробормотал Юра.

Женя опустился рядом с ним на корточки. Голубые глаза разочарованно светились в темноте.

— Не говори мне, что я ошибся в тебе.

Вот зажглись карие глаза Марины.

— А я тебе говорила. В пророчестве о нём ни слова. Уж кентавры в делах судьбы разбираются.

— Я всё равно надеялся, — вздохнул Женя.

— Дайте мне вр… — запротестовал Юра, но голос срывался от стыда и обиды. — Дайте мне вр… мне простонуновр…

Женя наклонился и наотмашь ударил его по щеке.

Хотя Юра и очнулся, перед ним по-прежнему возвышалась чья-то фигура. Сквозь сонную муть сперва показалось, что это человек на лошади. Юра всмотрелся: обнажённый торс напрямую переходил в туловище коня.

— Ты кентавр? — Юра с трудом разлепил губы.

Кентавр делано-иронично себя оглядел.

— Похоже на то.

За плечами кентавра виднелся потолок пещеры, а спиной Юра чувствовал камень. Воздух был тёплым. Юра упёрся ладонями в пол и подтянул тело, приняв сидячее положение. Всю правую часть лица саднило, голова приподнималась с трудом, мышцы ещё слишком хорошо помнили нещадные клевки.

— Где я? Это ты меня ударил?

— Ты в жилище кентавров. Я не хотел тебя будить, но ты мямлил, дёргался… Бесит.

— Я спал?

— Можно так сказать. Ты выскочил прямо на меня, орал, руками размахивал, долбанулся мне в ногу и отрубился. Я подумал, что не годится тебя в лесу на холоде оставлять.

— Да, звучит не очень, — согласился Юра. — Спасибо.

Кентавр переступил копытами.

— А от чего ты бежал?

— От птичек… Там ещё двое было со мной. Ты их не видел?

— Нет, — кентавр мотнул головой. — Нет, тебя только видел.

Юра поднялся, проверить, слушаются ли его ноги. Ноги слушались. В глубине пещеры тусклые факелы подсвечивали пустые ниши вдоль стен. Из одной из ниш доносилось сопение. Не хотелось бы кого-то разбудить. Кентавры ненавидели людей, все знали это. Кентавры не убивали детей — и, видимо, не оставляли их без сознания в лесу. И всё-таки поступок, опасно близкий к человеколюбию.

Кентавр-спаситель поглядывал на Юру искоса как на что-то неудобное и почему-то всё ещё существующее. Но не враждебно. Возможно, он согласится отвести его обратно на то место, где подобрал.

А есть ли смысл возвращаться туда? Если там никого не было, как говорит кентавр, значит, Женя с Мариной не ждут его на том же самом месте. Отправились дальше вдвоём? Или Женя раскрыл обман? Или они устроили драку, и сейчас… Слишком много переменных.

— Ты чего шатаешься? Тебе валить надо. Если моё стадо вернётся и увидит тебя здесь, нам обоим кранты!

Что ж, Юра угадал. Законы кентавров запрещают убийство детей, но не обязуют спасать безумных детей, которые сами забрели в лес и отрубились там, убегая от птичек. Предложить им ввести прецедентное право?

— Дай мне минутку, — Юра приводил свои мысли в порядок, упёршись ладонями в стену. — Что ты сказал? — опомнился он. — Так твоё стадо не здесь?

— Нет, они на другом краю леса, решают тёрки с великанами. Меня оставили сторожить жилище, — неохотно пояснил Грот. Он был явно не в восторге от того, что его «оставили сторожить жилище».

— То есть, тут больше никого нет кроме нас?

— На твоё счастье нет. Иначе оставил бы тебя там. Мне проблемы не нужны.

Прислушавшись, Юра снова уловил сопение в одной из ниш. Ладно, не его дело.

— Дай мне минутку, — повторил Юра. Он упёрся макушкой о стену, чтобы помочь себе думать.

Наиболее вероятный сценарий: Марина послала мерзавца, Женя в одиночку не нашёл ничего… Второй важный вопрос — они стали бы искать его, Юру? Или вернулись бы в замок и рассказали обо всём преподавателям? А вдруг уже пытались искать и отчаялись? Хотя вряд ли. Ещё ночь, а значит, он провалялся недолго.

Как бы там ни было, что ему-то делать? Где то место он не знает…Просто шагать по тропе в обратном направлении, авось встретит их? У него больше шансов пересечься с акромантулом. С волшебной палочкой Юра ещё мог бы пошляться туда-сюда. Безоружным — ни за что. Он не будет искушать судьбу и попросит кентавра вывести его к замку.

Всё было кончено, Юра с тягостным чувством отошёл от стены.

— Ты отведёшь меня в замок?

Конечеловек, повернувшись полубоком, чтобы он мог по-прежнему смотреть на Юру искоса, ответил:

— А что мне остаётся? Ты ж подохнешь.

Пока Юра соображал, подразумевалось ли, что он поедет верхом и насколько безопасно об этом спрашивать, из глубины пещеры донеслись звуки: что-то сопело, пыхтело, шелестело.

Юра обернулся, ожидая увидеть самовар, но увидел слабосильное существо, влекущее себя по полу. Ум не решался распознать в существе кентавра. Ведь Юра на картинках и в жизни привык видеть их гордыми и могучими.

Старик передвигался на руках, лошадиное туловище волочилось сзади, сальные волосы подметали пол.

— Жесть какая… — выдохнул Юра, забыв, что рядом кентавр.

К счастью, старик его не расслышал: ещё не дополз.

— Это Рихон, — представил кентавр-спаситель. — Ему э… что-то около ста. Точно никто не знает. Даже Рихон.

— Кентавры столько живут? — поразился Юра.

— Рихон живёт.

Старик тем временем подполз на расстояние слышимости.

— Кого ты привёл в наш грот, Грот? — просипел он и захихикал, довольный своей шуткой.

Грот вздохнул.

— Ты вроде на свете пожил, а это единственная шутка, которую ты помнишь?

Старик подполз к Юре, задрал голову и сощурился.

— Ты человек, — объявил он. — Тебе тут нельзя.

— Я уже ухожу, — заверил Юра, немного задетый.

— Уходи… — Рихон уронил голову на грудь и начал разворачиваться. — Если конечно… — старик закашлялся, — …если ли ты вдруг не хочешь узнать о пророчестве.

Юра лишился дара речи. В памяти мигом всплыли и недавний сон, и рассказ Марины, и все терзавшие его сомнения.

— Нам нельзя рассказывать людям, ты же знаешь, — вмешался Грот.

Старик стал разворачиваться обратно.

— Ты будешь говорить мне, что можно, а что нельзя, Грот? Правда? Ты? — рот старика задёргался. Что означала эта гримаса, Юра в тусклом свете пещеры определить не сумел.

— Но это же… — попытался возразить Грот.

— Другое? Послушай, жеребёнок. Правила зачем нужны? Чтобы сохранять статус кво, правильно? Но ты и я знаем, в истории всегда наступает момент, когда всё летит к чертям.

Грот задумался о чём-то, о чём только эти двое имели представление.

— Думаешь, сейчас такой момент? — хмуро спросил он.

— Пророчество не сработало. Великаны хозяйничают на наших землях. Наша реликвия похищена. Как бы ты ещё это назвал, а?

Юра не понимал, что значит «пророчество не сработало», но, услышав ключевое слово, поспешил отреагировать.

— Я что-то слышал о пророчестве, — сказал он. — Когда самка человека разрушит пещеру кентавров, появится Бобовая Комната?

Рихон посмотрел на него обалдело.

— Пещеру гномов, а не кентавров, это раз. Во-вторых, в пророчестве не обозначен пол собирателя. И "самка"... что за выражения? Так, ладно, слушай сюда.

Старый кентавр ценой титанических усилий приподнялся на полусогнутые передние ноги.

— Триста лет назад я был вожаком стада. Наш нынешний лидер, Дорос, чтоб его матушка обратно родила… ещё не появился на свет, — Рихон устремился взглядом сквозь время.

Юра выждал несколько вежливых секунд.

— Простите, вы говорили…

— Да, да. Не перебивай. В тот день… Как вы называете появление секретов?

— Появление секретов, — ответил Юра.

— Скучно. Мы называем это Днём Явления. Были знаки. Изменилась земля, изменилось небо. Но это не всё… Перед тем, как прийти в мир, оно постучалось.

— Постучалось куда? — опешил Юра.

— В двери моего разума. Это я изрёк пророчество. После того, как оно поведало мне тайны грядущего.

У Юры от подобной велеречивости пересохло в горле.

— А что за оно такое?

Рихон поглядел на него как на болвана, будто Юра спросил, почему по ночам темно.

— А ты думал, секреты кто-то построил, разбросал подсказки? Нет, милый. Это результат влияния разума на материю. Нечеловеческого, естественно.

«Чем дальше, тем бредовее», — подумал Юра.

— Хорошо, а откуда оно явилось?

— Есть другой мир. Верхний мир, мы его называем Он не менее реальный, чем мир яви. Разумные существа могут быть проводниками, так как сознание находится между мирами. По верованиям кентавров оттуда приходят к нам озарения, новые мысли, пророчества, вещие сны…

— Оно тоже оттуда?

— А откуда ж блин ещё? Не из космоса же.

Рихон, похоже, забыл, что для Юры верования кентавров были в новинку. Юра меньше удивился бы, если бы узнал, что тварь из космоса.

— И что оно хотело? — продолжал он задавать тупые вопросы.

— Того же, чего хочет всякое существо Верхнего мира: попасть сюда. Насколько берусь судить, оно получило возможность принять любую материальную форму. Но не стремилось обращаться в кого-нибудь из плоти. Оно совершило крайне странный выбор.

— Превратилось в Бобовую Комнату? — выдвинул предположение Юра.

— Поначалу — да, в Комнату. В первый день творения. Во второй день оно размножилось в пространстве, а сама Комната перешла в нулевое пространство… Это кусочек явленного мира, вынесенный за пределы целого. В третий день Оно размножилось во времени. С той поры неизменно на рассвете бесформенная энергия заполняла секретные места. Вдох, старая энергия устремляется в Комнату, выдох — новая энергия возвращается в сеть секретов. Каждый рассвет. В четвёртый день энергия обрела форму. Первый в истории Собиратель заглянул в сундук и узрел конфетки Берти Боттс… Э, должно быть, думал о них в тот момент. Оно выбрало вид того, что полагало, для нас представляет высшую ценность.

— Я всё понял, — сказал Юра, который понял меньше, чем до сих пор. — Но как это связано с тем, кто откроет Комнату?

— Терпение, дитятко. Я веду к этому. Нечто, мы называем его термином Аватар, — само себе предписало, сколько оно жить будет. А может и не само, законам каким-то подчинялось. В любом случае, оно подробно описало этот промежуток времени. Все события из жизни кентавров — те, что имели значение для меня и моего рода. Уже тогда я знал, в какой день родится Дорос, и как он придёт к власти. Я стал его другом и наставником, это тоже было частью пророчества. Оно предсказало ещё много того, что сбылось и много того, что могло сбыться, но что удалось предотвратить. Самыми тяжёлыми для кентавров должны были стать последние годы. Среди прочего было предсказано, что великаны позарятся на наши земли, и ученик Хогвартса похитит нашу реликвию — инкрустированную бриллиантами стрелу. Мы смиренно переносили тяготы судьбы. Ведь в конце нам была обещана победа. В самом конце — в День Сути.

— Как-как?

— День смерти Оно. Ухода, если быть точным, потому как по-настоящему существо из Верхнего Мира умереть не может.

Юра знал, какой следующий вопрос нужно задать.

— Расскажите про День Сути.

— Когда не останется больше других неоткрытых секретов, наступит черёд Комнаты, последнего секрета. В день, когда человек разрушит пещеру гномов, Комната будет открыта, и Зверь будет повержен. До этого дня кентавры должны хранить расположение Комнаты втайне от людей. Мы ждали день Сути с великой надеждой и великим томлением. День, в который мы прогоним великанов с наших земель, и положим конец нашей общей беде. Два года назад человек разрушил пещеру гномов, как было предсказано. Человек поверг Зверя, как было предсказано. Но преждевременно — ещё не все секреты были открыты. День Сути не наступил. Оно не ушло, а победа над великанами нам только снилась. По поводу дальнейшего мнение кентавров разделилось. Одни считали, что нужно ждать настоящий день Сути, и мы получим обещанное. В их числе наш главный, Дорос. Но мятежники вроде меня и Грота думают иначе. Мы полагаем, что, раз всё пошло наперекосяк, нужно взять судьбу в свои руки, рассказать людям о пророчестве и показать известные кентаврам секретные места. Таким образом мы приблизим день Сути. Вот почему я тебе обо всём рассказал. А теперь ты скажи, зачем забрался так глубоко в лес и без оружия? Ты дурак?

Юра набрал воздуха и заговорил:

— Я пришёл сюда с девушкой, которая открыла Комнату в первый раз. Это она разрушила пещеру гномов и повергла зверя. Но после того, как она покинула Комнату, дверь исчезла. Многие волшебники пытались раскрыть загадку исчезнувшей двери, но потерпели неудачу. Я здесь, чтобы попытаться опять. Я открыл больше секретов, чем кто-либо в истории.

Он не ручался, что прямо в истории, но хотел обосновать свои амбиции. Рихон раскусил его мгновенно.

— И ты считаешь себя избранным? Считаешь, ты разгадаешь загадку?

— А вы думаете, это будет она? Марина? Ведь о ней… Пророчество было о ней, — Юра сбился и сконфуженно умолк.

Рихон обнажил считаные зубы в жутком подобии улыбки.

— Судьбу можно изменить. Я наблюдал это множество раз. Жалею, не сразу понял… многое иначе было бы, если бы понял. Хочешь знать моё мнение? Бери неумеху судьбу в свои руки. Вдруг всё закончится сегодня? Поговаривают, секреты уже все открыты. Вдруг ты станешь нашим избавителем? По такому случаю, уверяю тебя, мы перепишем пророчество.

— Но я не знаю… где то место. Вы знаете? Вы отведёте меня?

Рихон перестал улыбаться.

— Разве не видно, что я и себя-то никуда не отведу?

За его спиной Юры кашлянул Грот.

— Я отведу. Я там был.