Трудно убить легенду (джен)

Через несколько дней Инеж снова нанесла Казу полуночный визит, сообщив о появлении в городе подозрительных — подозрительно знакомых — личностей. Поэтому когда на пороге появились двое в кафтанах прислуги, он уже ждал их за дверью, готовясь как следует отделать.

Первым, что известило его об их приходе, был глухой стук упавших за дверью тел. Закалённому жизнью кеттердамскому головорезу даже элитные солдаты-гриши в подмётки не годились, а ведь те были специально обучены охранять самого ценного человека в Равке! Честное слово, ни одна нация в мире не производила таких отборных отморозков как Кеттердам. Каз даже почувствовал гордость за родной город.

После этого послышались ковыряние в замке и удивлённые возгласы, когда дверь отворилась, а в комнате никого не оказалось. Но ничего, через мгновение Каз уже был на месте: пыхнул светом им в глаза и угостил тем, чем угрожал в первую встречу Дарклингу. Применив свой дар, Каз почувствовал себя сильнее, и дальше драка прошла без сучка без задоринки.

Удар тростью в живот, как только согнулся пополам от боли — нож в глаз. Дальше как обычно: крики, ругательства, махи руками вслепую — тут уже ничего не стоило обезоружить обоих.

Убожество, а не похищение. Каз справился бы куда лучше.

К тому времени как на крики сбежалась остальная стража, видимо, решив наконец выполнить свои обязанности, двое неудачливых похитителей уже лежали бездыханные, а Каз занимался тем, что вырезал их глаза. Нужно было показать остальным, кто решит последовать их примеру, что оно того не стоит. Если честно, он подумывал порубить их на кусочки и в качестве предупреждения послать Пекке Роллинсу в подарочной коробке.

— Вы что-то хотели? Я вас слушаю, — промолвил Каз, вытаскивая из кармана платок и вытирая им руки. Надо бы и глазные яблоки протереть, что ли.

— Заклинатель солнца, пройдите с нами в зал совета.

С довольной усмешкой он последовал за гришами навстречу новой волне людей, которые уже заходили в комнату, чтобы убрать тела. Стражники, что вели его в зал совета, выглядели довольно-таки напуганными: то ли его боялись, то ли того, что сделает Дарклинг, узнав о нападении на заклинателя солнца.

Когда их процессия добралась до зала, там спиной ко входу стоял Дарклинг, беседуя с несколькими гришами. При виде заклинателя солнца все замолчали, и Дарклинг обернулся. Увидев Каза, он устало выдохнул и на мгновенье закатил глаза к потолку.

Сделав несколько шагов к Казу, осмотрел его с ног до головы, то ли желая придушить, то ли убедиться, что он не ранен.

— Говорите. Что произошло? — не отрывая от него взгляда, потребовал он у стражников.

— Во дворец под видом слуг проникли двое наёмных убийц. В попытке добраться до заклинателя солнца они убили двоих стражников, которые охраняли дверь в его покои.

— В попытке?..

— О, они до меня добрались, — включился в разговор Каз, почти не скрывая самодовольства. — Ну же, Дарклинг, спроси, что у меня в руках.

Медленно опустив глаза, тот некоторое время смотрел на его руки, затем снова поднял взгляд на него. Он хотел спросить. Каз точно знал — видел загоревшиеся любопытством глаза; судя по всему, Дарклинг раздумывал, стоит ли это головной боли, которую ему, несомненно, принесёт его ответ. Наконец, всё-таки спросил:

— Что у тебя в руках, Каз?

Каз вытянул вперёд кулак, Дарклинг протянул в ответ раскрытую ладонь. И ему в руку шлёпнулись окровавленные глазные яблоки.

Дарклинг скривился от отвращения, и Каз ухмыльнулся. Рад, небось, что стал носить перчатки.

— Ты что, кот или собака? — спросил тот, протянув глаза одному из слуг. Поймав их в платок, слуга отступил.

— Собака?..

— Иначе, зачем ты приносишь мне мертвечину? Объясни, чего ты хочешь этим добиться.

— Это подарок, что же ещё? Отправь их в Кеттердам как предупреждение.

— Я приму твою просьбу во внимание.

Тон Дарклинга говорил об обратном. И очень зря, потому что Каз хорошо знал, что в Керчии понимают только одну философию — и она говорит: око за око, зуб за зуб.

— Прошу, — произнёс Дарклинг, указывая на стул, — садись.

Каз сел; вероятно, это надолго. Преступники сумели проникнуть едва ли не в самое охраняемое место во дворце, да ещё и с такой ужасной целью — обсудить тут и впрямь было чего. Непонятно только, зачем им Каз: к его мнению всё равно не прислушивались, и очень зря. Ну да ладно. По крайней мере, в кои-то веки поучаствует в обсуждении вопросов, касающихся его персоны, пусть и причина этому, вероятно, желание Дарклинга держать его поближе на случай опасности.

А Каз мог бы много чего полезного сказать по теме, куда больше, чем они думают, и будь они умнее, то уже начали бы задавать вопросы. К примеру, он хорошо знал обоих нападавших. А ещё все продолжали называть их убийцами, в то время как целью этих людей было похищение.

Каз перестал слушать, как они по кругу обсуждают, что им делать, и вместо этого задумался о Кеттердаме. О том, что сделает Пекка, когда узнает, что Каз убил двоих его лучших людей. О том, что будут говорить в Клепке, узнав о произошедшем, и решит ли кто-нибудь из отбросов продолжить то, что не удалось Пекке. Вряд ли Перу Хаскелю по силам похитить Каза без помощи самого Каза. Собственно, раз за ним пришли Грошовые львы, это уже доказывает, что Хаскель не справился.

— Итак?

Очнувшись от раздумий, Каз увидел, что все взгляды в комнате устремлены на него. Ну естественно. Стоило отвлечься, как всем вдруг понадобилось его мнение.

— Что, прости?

— Я говорил, — повторил Дарклинг, глядя на него особенно пристально, — что ты явно подготовился к нападению.

Да ладно, в чём тот его подозревает? Ведь Каз — всего лишь невинная жертва, чудом отбившаяся от злостных похитителей, несмотря на неумение как следует пользоваться своим новым даром.

— Ну, что тут скажешь? Я всегда начеку.

Дарклинг... ему не поверил.

— Как давно ты знал, что на твою жизнь готовится покушение?

— Три недели, — соврал Каз, скинув несколько дней для красоты. Свою осведомлённость скрывать смысла не было, раз все прошло как по маслу. — Только они не убить меня хотели, а похитить.

— Как вы это поняли? — с наивным любопытством спросил один из гришей. Судя по всему, паренёк искренне хотел знать ответ.

— За свою жизнь я организовал достаточно убийств и похищений, потому легко отличу одно от другого.

— Правда? А можно пример?

— Это не имеет значения, — отрезал Дарклинг, по-видимому, желая вернуться к более насущным вопросам. — Хорошие наемники стоят недешево, а из казны, как мы знаем, недавно пропала большая сумма денег. Есть вероятность, что ею похитителям и заплатили. Необходимо провести расследование, узнать личности нанимателей и предателей во дворце. И разобраться с ними, пока не поздно. К нам недавно прибыл гриш из Керчии, так? Начните с него.

— В этом нет нужды, — вмешался Каз.

— Он прав, мой суверен. Деньги пропали три недели назад, а новенький прибыл только на этой неделе.

Дарклинг внезапно посмотрел прямо на Каза.

— Три недели? — переспросил он, впившись в него взглядом. Каз усмехнулся.

— Оставьте нас, — приказал Дарклинг остальным гришам. — Но не уходите далеко.

— Но...

— Оставьте нас, — повторил он, на этот раз куда более холодно. Люди неохотно засобирались, все они явно были сбиты с толку, но всё же потянулись к выходу и вскоре оставили их в комнате одних.

— Каз, — заговорил Дарклинг тихо и преувеличенно терпеливо. — Я спрошу тебя только единожды и хочу получить честный ответ.

— Разумеется.

Набрав в грудь воздуха, Дарклинг замер на мгновение, будто не до конца веря, что собирается задать подобный вопрос. И наконец, сказал:

— Ты использовал деньги из моей казны, чтобы организовать похищение самого себя?

— Конечно, — с готовностью ответил Каз, умолчав о том, что заплатил из задатка ещё в Кеттердаме, а из казны забрал лишь обещанное ему за поездку через Каньон.

Дарклинг молча смотрел на него. Каз смотрел в ответ.

После долгой паузы Дарклинг произнёс:

— Рискну спросить, зачем?

— Прямо-таки рискнёшь?

Дарклинг вздохнул, потёр лицо.

— Каз, зачем ты заказал своё похищение?

— Чтобы кое-что тебе доказать. — Каз внутренне улыбнулся.

— И что же именно ты хотел мне доказать?

— Мне не нужны телохранители. Их убили, а я смог защитить себя сам.

Вид у Дарклинга был усталый и разочарованный.

— Я долго закрывал глаза на твои “шалости”, но если из-за тебя ещё хоть раз погибнут верные мне гриши, убийцы из Кеттердама станут меньшей из твоих проблем. Это я обещаю.

Ах да, Каз и забыл, как Дарклинг обожает своих любимых гришей. Он завёл глаза:

— Я же говорил, что это было не покушение. А попытка похищения.

— А если бы у них всё получилось?

— Ничего бы у них не «получилось». А если и да, то меня просто привезли бы в Кеттердам — куда я и хотел вернуться с тех пор, как сюда попал.

— Ты бы оказался там узником.

— В Кеттердаме все узники.

— Я думал, тебе понравилась идея им править. Разве не ты говорил мне, что это... как же там было? Ах да — твой город.

— Ты хочешь править Равкой, но Каньон — твоя тюрьма. И что?

— А то, что твоя жизнь слишком ценна, чтобы ставить под угрозу и её, и Равку ради того, чтобы что-то мне доказать. Это глупо и мелочно. Возможно, я был с тобой слишком мягок.

Каз сощурился.

— Да ты не оставлял меня без присмотра с тех самых пор, как я сюда прибыл.

— Пока ты ведёшь себя по-детски, мне приходится обращаться с тобой как с ребёнком.

Очередная игра в гляделки. Это становится смешным.

— Ну хорошо. — Каз обдумал, какие есть варианты. Да, он не сделал ничего плохого, и в каком-то смысле план сработал даже лучше, чем он рассчитывал, но иногда, чтобы победить в войне, приходится проиграть несколько сражений. — Я прошу прощения.

Дарклинг удовлетворённо улыбнулся, и Каз немедленно раскаялся, что дал ему победить.

— Я принимаю...

— ...за то, что твои элитные стражники оказались недостаточно компетентны и дали себя убить, — закончил Каз.

Судя по всему, Дарклинг был на грани взрыва. Какая прелесть. Однако Каз напомнил себе, что они вообще-то на одной стороне; пора было его немного задобрить.

— Но... я обещаю больше так не делать.

Второй раз этот фокус и не сработал бы.

— И ничего подобного тоже, — настоял Дарклинг, недовольный предложенной формулировкой. Однако таких расплывчатых обещаний Каз давать не хотел.

— Что значит «подобное»? Прошу, конкретизируй.

— Это значит, ты не будешь ничего доказывать, рискуя собственной жизнью.

— Я ничем не рисковал.

— Каз. — Глаза Дарклинга сверкнули. Отражённая в них ярость наводила на мысль, что при необходимости тот вполне способен принять ответные меры и изрядно усложнить Казу жизнь. — Я долго терпел твои выходки, но и моему терпению есть предел.

— Я тебе нужен.

— Это так. — Его голос приобрёл угрожающие интонации. — Я бы предпочёл, чтобы ты сделал, что от тебя требуется по доброй воле, однако могу обойтись без твоего согласия. И вместо этого сделать твою жизнь невыносимой.

Каз застыл, и Дарклинг, подойдя ближе, склонился к нему, чтобы заглянуть в глаза. Протянув руки в перчатках, он положил их ему на плечи, — со стороны это могло выглядеть, будто он его успокаивал, но Каз знал, что на самом деле это угроза чистой воды.

— Так что будь добр и веди себя хорошо. И тогда мы оба сдержим слово.

Всё ясно: если Каз продолжит в том же духе, Дарклинг оставляет за собой право пересмотреть условия их сделки.

— Ладно, — неохотно уступил Каз. Он знал, как хочет умереть, и смерть от рук разъярённого заклинателя тени в его планы не входила. — Я обещаю больше не делать ничего подобного.

На лице Дарклинга отразилось такое облегчение, что Каз даже почти поверил, что тот и правда не хочет принимать обещанные жёсткие меры. А может, Дарклинг блефовал и просто рад, что Каз этого не заметил. Теперь уже не узнать.

Выпрямившись, Дарклинг протянул руку, чтобы помочь ему подняться. Первым порывом было оттолкнуть её со словами: «Спасибо, я могу и сам встать со стула», но потом он передумал. Лучше расстаться на хорошей ноте.

Поэтому Каз принял протянутую руку. Поднявшись на ноги, он сказал:

— Серьёзно, отправь в Керчию глаза. И уши. Можно ещё… — Увидев недоверчивое лицо Дарклинга, он добавил: — Это мой родной город, поверь, я говорю с ними на одном языке.

— Я знаю керчийский.

— Не керчийский. Мы говорим на языке жестокости и насилия.

Дарклинг помолчал, обдумывая его слова.

— Хорошо, — уступил он. — Я сделаю, как ты просишь.

— Люблю иметь с тобой дело.