Шокирующая детрансформация (гет)

День у Габриэля не задался. Он попробовал акуманизацию, но непостижимым образом потерял связь с акумой. Потом Адриан был крайне рассеян во время сеанса с портнихой, которая подгоняла костюмы для его будущего показа. Пришлось несколько раз повторить, каких от него ждут движений, чтобы проверить, как ложится ткань. По словам учителя китайского, Адриан был не слишком внимателен и во время урока, а Натали пришлось проявить настойчивость, чтобы он позанимался фортепиано.

Тем вечером у Габриэля возникло странное ощущение, которое он не знал, как интерпретировать. Он попытался прозондировать настроения вокруг себя и почувствовал, что Адриан раздосадован и озадачен. Его настроение стало изменчивым с тех пор, как та дурочка порвала с ним.

Габриэль попытался снова погрузиться в работу, но тревожное чувство не уходило. В конце концов, он решил отправиться в тайную комнату, чтобы убедиться, что всё хорошо.

Под куполом его ожидал сюрприз.

* * *

Не сговариваясь, герои атаковали Бражника. Тот ожидал этого и сумел их оттолкнуть. Герои переглянулись и начали более координированные атаки.

Они натренировались в прошлых сражениях, так что Бражник имел дело с сильным противником. Никто не сдерживал удары, и купол вскоре начал дрожать под штурмом обеих сторон.

В какой-то момент Черный Кот так сильно ударил жезлом, что пол треснул. Следующий удар Бражника окончательно ослабил его, и он обрушился. Они упали с огромной высоты, поскольку помещение, находившееся внизу, по высоте соответствовало нескольким этажам. Они приземлились на мостик, который нависал над чем-то вроде оранжереи.

Бражник лежал на земле. Герои бросились к нему, но он вскочил со словами:

— Так просто вам меня не достать!

— А вот это… — начал Черный Кот, но замолчал.

Пробежка по мостику привела его к странному цилиндру. А внутри…

— Это же… Мама! — ошеломленно воскликнул он.

Все трое застыли. Бражник перевел взгляд с цилиндра на героя, после чего пораженно выдохнул:

— Адриан?

Черный Кот повернулся к нему, и противники уставились друг на друга, тогда как Ледибаг стояла неподвижно, не зная, какой шаг предпринять.

Бражник пришел в себя первым. Он шагнул вперед и мягко обратился к тому, в ком опознал сына:

— Я делаю это для нее, Адриан. Понимаешь? Для тебя, для нас!

— Отец, нет! Нет! — в ужасе запротестовал Черный Кот.

— Мы можем спасти твою мать благодаря вашим камням чудес, — убедительным тоном продолжил Бражник.

Ледибаг решила вмешаться:

— Не слушай его. Ты знаешь, цена будет ужасной, — напомнила она.

— Если бы она заботилась о тебе, то позволила бы спасти мать, — возразил Бражник, бросив на нее злобный взгляд.

Черный Кот застыл с безумным взглядом, разрываясь между отчаянной надеждой снова увидеть мать и тем, что знал об опасности использования камней чудес для исполнения желания.

И тут Ледибаг увидела, как к нему летит акума. Черный Кот сейчас был идеальной целью. Его отец, вынуждая его выбирать между ними, сознательно усиливал психологическое давление на сына. Ледибаг заледенела, представив, что мог бы сотворить камень чудес разрушения во власти Бражника и потерявшего контроль Черного Кота. Существовал только один способ позволить его носителю сопротивляться колдовству.

— Твой отец прав, — быстро произнесла Ледибаг. — Я не имею права мешать тебе спасти мать.

Отец и сын пораженно повернулись к ней. Фиолетовая бабочка, которая почти добралась до Черного Кота, принялась порхать над ним, выискивaя слабое место. Ледибаг глубоко вздохнула и продолжила:

— Я оставляю выбор за тобой, Адриан. Из нас двоих ты наиболее заинтересованный. Обещаю, каким бы ни был твой выбор, я всегда буду любить тебя.

— Она пытается манипулировать тобой, — проворчал Бражник. — Не слушай ее. Подумай о нас. Ты не можешь оставить свою мать в таком состоянии. Я тебе этого никогда не прощу.

Он шагнул вперед, чтобы встать между Ледибаг и Черным Котом. Но его сын поднял руку, останавливая его, после чего подошел к катафалку. Ледибаг и Бражник молча наблюдали, как он смотрел на мать, а потом полным благоговения жестом положил ладонь на гроб. Акума по-прежнему бессильно порхала над его головой.

Несколько мгновений спустя Бражник перевел взгляд на Ледибаг. Она поняла, что он собирается прыгнуть на нее и отнять камень чудес. Она уже собиралась нырнуть и спрятаться за капсулой с умершей, когда раздался шепот Адриана:

— Катаклизм.

— Не-е-ет! — взвыл Бражник и невероятным прыжком добрался до сына.

Он с такой силой оттолкнул Черного Кота, что того швырнуло в перегородку за гробом. Ледибаг бросилась к напарнику. Но он уже поднимался. Костюм защитил его. Он смотрел на отца. Успокоившись насчет состояния Кота, Ледибаг развернулась. Бражник схватил в объятия жену, которую сила разрушения превращала в пыль. Трансформация Бражника спала, и остался только Габриэль, сжимавший пустоту посреди кучи пепла.

Безутешный вдовец поднял голову и завыл от ярости и отчаяния. Черный Кот застыл в ужасе, а Ледибаг забросила йо-йо и поймала акуму, которая по-прежнему порхала вокруг него.

Белая бабочка улетела, как вдруг Ледибаг услышала странный звук со стороны Габриэля Агреста, а Черный Кот отчаянно воскликнул:

— Отец!

Ледибаг вернула внимание к дизайнеру. Теперь он лежал на земле, свернувшись калачиком, черты его лица были напряжены. Черный Кот опустился рядом на колени, продолжая звать его и умоляя ответить. На секунду Ледибаг замерла, а потом тоже бросилась к ним. Она присела рядом на корточки, без церемоний отпихнула напарника и перевернула Габриэля на спину. Раскрыв воротник и оторвав медальон, она приложила два пальца к сонной артерии. Ничего. Вспомнив курсы оказания первой помощи, Ледибаг расстегнула рубашку пострадавшего и начала массаж сердца.

Она собиралась попросить Черного Кота позвать на помощь, когда раздался крик:

— Габриэль! О, нет!

Подбежала Натали. Ее искаженное тревогой лицо было почти неузнаваемым.

— Вызовите скорую! — сжав зубы, бросила Ледибаг.

Натали достала телефон и набрала скорую. Спустя какое-то, показавшееся бесконечным, время, она принялась описывать ситуацию и отвечать на вопросы. Потом Натали положила телефон на землю и опустилась на колени рядом с неподвижным телом работодателя, с противоположной от Ледибаг стороны.

— Я вас заменю, — сказала она. — Не могли бы вы проводить сюда врачей? Надо подняться по лифту позади вас.

Ледибаг кивнула и отодвинулась, как только Натали заняла ее место. Тяжело дыша, поскольку то, чем она только что занималась, было нелегким трудом, она дала себе несколько секунд, прежде чем встать. Вставая, Ледибаг не забыла подобрать медальон Мотылька, который валялся рядом с головой Габриэля.

Затем она подошла к напарнику, который оставался в стороне в состоянии шока, с полными слез глазами.

— Адриан, отдай мне кольцо.

Он непонимающе посмотрел на нее.

— Доверься мне, Котенок. Отдай кольцо и поднимись на лифте, чтобы привести помощь.

Он, казалось, встряхнулся и молча выполнил ее просьбу. Черный Кот уступил место Адриану.

— Лифт, — мягко повторила Ледибаг, подтолкнув его в нужном направлении.

Она убедилась, что он подчинился, и сказала Плаггу:

— Ты идешь со мной.

Она забросила йо-йо, чтобы покинуть голубятню. В сопровождении Плагга Ледибаг вернулась к себе. Прежде всего она должна была поместить камни чудес в безопасное место. Она была хранительницей. Наконец, она приземлилась на балконе и открыла люк в комнату.

Оказавшись в безопасности, Ледибаг не теряла времени. Она отодвинула панель под одним из окон комнаты и раскрыла тайник — в бывшей кладовке. Когда-то ее комната была спальней горничной.

Она сняла трансформацию и открыла шкатулку.

— Плагг, тебе надо вернуться в кольцо.

— Ты попрощаешься за меня с Адрианом?

— Да, конечно.

Черная молния мелькнула к кольцу Кота, которое Маринетт положила в гнездо. После чего она повернулась к своей квами, которая молча смотрела на нее.

— Мне будет не хватать тебя, Тикки, — мягко произнесла она.

— Ты должна исполнить свой долг, Маринетт, я понимаю. Я была счастлива провести с тобой всё это время.

— Я тоже. Я не забуду тебя.

Маринетт поднесла руки к ушам и решительно сняла серьги. Квами исчезла внутри. Маринетт положила камень чудес в предназначенное для него углубление.

Затем она задумалась. Тайник был хорош, пока враг не знал, что она хранительница. Но теперь всё изменилось. Она должна найти другое место, чтобы спрятать шкатулку. Такое место, где ее нельзя будет найти случайно, куда она сможет прийти, но не со слишком простым доступом. Спустя несколько минут размышлений Маринетт открыла отделение, в котором находился камень чудес Лошади. Она натянула очки. Появился квами.

— Здравствуй, Каалки, — произнесла Маринетт.

— Приветствую, Великая Хранительница, — ответил он.

— Каалки, трансформируй меня, — велела она.

Костюм покрыл ее. Не теряя времени, Амазонка начертила в воздухе круг и сказала:

— Путешествие!

Она убедилась, что круг приведет ее туда, куда она предполагала, взяла Шкатулку и шагнула в туннель телепортации.

Амазонка появилась на чердаке дома своего деда. Она знала, что тот никогда сюда не приходит. Лестница стала слишком крутой для его ревматизма. Чердак был забит сломанной мебелью и ненужными вещами. Роллан Дюпен никогда ничего не выбрасывал. Здесь царил непроходимый хаос, который делал поиски нелегкими. Героиня положила шкатулку в пыльный угол, за покосившимся шкафом. И ушла тем же путем, что пришла.

Вернувшись обратно, Амазонка грустно огляделась. Комната будет пустой без подруги. Она сняла очки, и Каалки втянуло в них. Маринетт не хотела оставлять его рядом с собой. Поразмышляв над тем, как спрятать свой новый камень чудес, она положила его в сумочку, в которой раньше находилась Тикки. Только после этого она позволила себе побеспокоиться об Адриане. Как он справляется со всем обрушившимся на него? В один день он символически убил мать и подверг отца смертельной опасности. В это мгновение Маринетт ненавидела месье Агреста за то, что он сотворил со своим сыном, одновременно горячо желая его выздоровления, чтобы не добавлять страданий Адриану.

Она хотела бы присоединиться к Адриану и поддержать его, но он, наверное, был занят со скорой помощью и перевозкой в больницу. Маринетт взяла телефон и отправила ему сообщение: «Держи меня в курсе».

Она машинально подняла голову, а потом вспомнила, что Тикки нет. Одиночество во всей полноте обрушилось на нее. Больше у нее нет советчицы, отныне она должна справляться сама. Теперь Маринетт понимала, почему Мастер Фу держал Вайзза рядом, хотя физическое состояние не позволяло ему эффективно сражаться.

Она могла призвать Каалки, но не думала, что он сможет помочь. То, что она знала о его характере, не казалось тем, в чем она нуждалась. Забрать браслет Черепахи и воспользоваться его опытом? Почему бы нет? Однажды. Не сегодня. Казалось предательством заменить Тикки так быстро.

Маринетт легла на кушетку и позволила мыслям бродить. Значит, грозный Бражник, с которым они сражались годами, оказался отцом Адриана. Отцом Черного Кота, какая ирония! Подумать только, что два потерянных Мастером Фу камня чудес давным-давно находились под крышей ее напарника.

Но как же она была глупа, что не поняла этого! Месье Агрест владел Книгой о камнях чудес, логично, что он наложил руку и на магические артефакты, которые потерялись в то же самое время. Маринетт знала, почему отказалась рассматривать эту гипотезу (или, точнее, слишком легко от нее отказалась). Потому что он отец Адриана, и она не хотела ничего предпринимать против него. Она должна была сообщить Великому Хранителю имя владельца книги. Он наверняка провел бы расследование и, возможно, сорвал бы маску с виновного. Ему не пришлось бы жертвовать собой, чтобы спасти Шкатулку. А ведь он считал ее прекрасным преемником. Всё, что пошло не так, случилось по ее вине!

— О, Тикки! — простонала Маринетт, а потом вспомнила, что она теперь разлучена с подругой.

Она мысленно перебрала всё, что знала о Габриэле Агресте, во свете последних открытий. Он почти не выходил из дома и редко кого-то принимал. Это объясняло нападения в любое время дня и ночи. Он жил по собственному расписанию. Нападения случались по всему Парижу, но жертвы регулярно находились в его квартале, что объясняло акуманизацию многих учеников их коллежа. Но как он сумел акуманизировать самого себя? — озадачилась Маринетт, вспомнив Жакади.

Адриан никогда не был акуманизирован, несмотря на географическую близость. Сопротивлялся ли он, как она, каждый раз, когда отец посылал ему акуму, или до сих пор ни разу не стaновился целью? Она подумала об акуме, которая пыталась подчинить ее сразу после разрыва с Адрианом. Пытался ли месье Агрест убить одним выстрелом двух зайцев (избавиться от нежелательной девушки и использовать ее, чтобы добиться своей цели) или потребовал, чтобы они расстались, исключительно ради новой жертвы? В любом случае, это был скверный поступок. Сотворить такое с собственным сыном? Никакое оправдание не могло его извинить.

Маринетт кипела от ярости на Габриэля, когда, наконец, получила сообщение от Адриана.

«Отец в операционной».

«В какой ты больнице?»

Адриан сбросил ей адрес частной клиники, и Маринетт отправилась туда, оставив записку родителям. Прибыв на место, она вошла в вестибюль и спросила про комнату ожидания. Она нашла там Натали и Адриана, угрюмо сидевших в одном кресле.

Адриан встал и обнял Маринетт, и она забыла про Натали. Значение имел только парень, которого она любила, и его боль. Маринетт прижала его к себе, пытаясь без слов выразить любовь и утешение. Адриан вцепился в нее, и она знала, что правильно сделала, придя сюда. Он знал Натали с рождения, но ему необходимы были объятия любящего человека. Когда Адриан отстранился, сердце Маринетт сжалось от его страдающего взгляда.

Она увела его в вестибюль и нашла два кресла в уголке, закрытом растениями. Они устроились там. Адриан глубоко вздохнул.

— У меня такое чувство, будто мой мозг перестал функционировать, — устало произнес он.

— Не удивительно, Котенок. Ты пережил сегодня настоящий кошмар.

— Не могу поверить, что это он, — тихо признался Адриан.

— Я бы предпочла, чтобы это оказался кто-то незнакомый, — согласилась Маринетт.

Она знала, что должна попытаться оправдать причастность Габриэля, найдя ему извинения, но не могла решиться. Она еще кое-как могла оправдать его за хаос в Париже в течение трех лет ради возвращения любимой женщины — в конце концов, он никого не убил и не ранил серьезно, — но то, что он сотворил с собственным сыном, вызывало у нее отвращение.

— Мамина смерть свела его с ума, — попытался оправдать Адриан.

— Наверняка, — покладисто согласилась Маринетт.

— Ты правда думаешь, что я правильно поступил? — спросил он дрожащим голосом.

Маринетт поразмышляла. Она понимала, что Адриану сложно смириться с тем, что он довел отца до больницы и уничтожил всякую возможность снова увидеть мать. Слишком уверенный и поверхностный ответ не мог его удовлетворить.

— Не знаю, был ли какой-то выбор очевиднее другого, — начала она. — Мы знаем, его желание имело ужасную цену. Если это равная цена, он должен был отдать жизнь за жизнь. Возможно, он еще жив только благодаря тебе.

— Вот только он умирает от сердечного приступа. Я мог бы, по крайней мере, спасти маму.

— И тогда она чувствовала бы себя виноватой в его смерти, — заметила Маринетт. — Возможно также, что заплатить должен другой. Ты, например. Не думаю, что твой отец и твоя мать предпочли бы такой исход. Ты сделал то, что казалось тебе правильным, Адриан. Ты не думал о себе. Ты просто пытался сделать, как лучше. Никто не может ни упрекать тебя, ни требовать от тебя большего.

— Если отец очнется, он так не посчитает.

— Он поставил тебя в такую ситуацию, Адриан. Он в ответе за всё, — живо ответила Маринетт.

— Значит, он заслужил то, что с ним случилось, да? — выплюнул Адриан.

— Я не это имела в виду! — возразила Маринетт. — Я не считаю, что он заслуживает смерти! Но, по-моему, он не имеет права упрекать тебя в чем бы то ни было.

Адриан не ответил. Мгновение он смотрел в пол, а потом спросил:

— Ты правда позволила бы мне спасти мать, если бы я так решил?

— У меня не было выбора, Адриан. Над тобой летала акума.

Он с явным потрясением поднял на нее взгляд:

— Поэтому ты позволила мне решать?

— Да. Я не могла допустить твоей акуманизации. Использование наших двух камней чудес показалось мне меньшим злом.

Адриан подумал и сказал:

— Отец был прав: ты тоже манипулировала мной.

Маринетт не была согласна, но предпочла не противоречить ему напрямую:

— Я сделала, что могла, чтобы позволить тебе не разрываться между двумя привязанностями и сделать сознательный выбор. И мной тоже манипулировали: меня поставили в положение, когда, если бы ты не принял решение, на которое я надеялась, я была бы вынуждена поддержать тебя и принять его.

— Ты бы приняла?

— Я бы не стала сражаться с тобой, Котенок. Думаю, скорее я попыталась бы вступить в переговоры с твоим отцом, чтобы извлечь максимум из камня чудес до или после использования.

— Счастье, что Хранительница ты, Маринетт. Я не умею так мыслить, — заметил Адриан.

Маринетт не знала, как оценить это замечание. Она не была уверена, что это комплимент. И ограничилась тем, что обняла Адриана. Он принял утешение.