Скетчи (джен)

"Как замечательно гулять по тихим, старым улочкам Сан-Франциско, вдыхать аромат цветов и свежесть морского бриза, наблюдать за суетой большого города и представлять, что ты путешественник во времени, заблудившийся в прошлом.

А потом, после длинного и насыщенного событиями дня, забраться на вершину горы, на крышу самого высокого здания и смотреть до одури на звёзды, что так приветливо мерцают в бархатном майском небе. Приятно не спеша наблюдать, как в домах зажигаются огоньки, как воздушные такси садятся на плоские крыши высоток, и мечтать о светлом будущем, о прекрасном завтрашнем дне, о…"

— Кадет Кирк, поэтические подробности вашего самовольного ухода меня сейчас интересуют меньше всего, но вот истинные мотивы и факты... Они отсутствуют в объяснительной записке. Так почему вас не было в стенах Академии в ночное время, и вы опоздали вследствие этого на утреннюю поверку?

Серые глаза куратора нашей группы Эрика Бьорнсона смотрели на меня испытующе, но я не собирался сдаваться без боя и пошёл в решительное наступление:

— В вышеупомянутый отрезок времени я был у себя в квартире и спокойно спал. Не верите — поднимите логи сканирования.

— Достаточно. Хватит врать. На своём веку я слышал много подобной чуши. Вам хорошо попадёт за подделку данных, но чистосердечное признание в своей ошибке будет гарантией, что вы не вылетите из Академии со свистом. Итак, я слушаю.

— Сэр, свидетелям незачем врать, а сенсорам — так и подавно.

— И тем не менее подумайте над своим выбором, иначе я предоставлю более веские доказательства, а они у меня есть, будьте уверены. И вам явно не поздоровится, когда все узнают, что вы мошенник и подделывали данные сенсоров и камер видеонаблюдения. Что касается ваших "свидетелей", то я с ними побеседую основательно. Вам это так просто с рук не сойдёт, а теперь — прошу на выход.

Меня не надо было дважды просить, и я бесшумно выскользнул за дверь, а через несколько минут Бьорнсон покинул свой офис и решительной походкой направился в сторону турболифта.

"За вескими доказательствами отправился, — пронеслось у меня в голове. — Давил бы он сейчас на жалость, если бы они у него были. Наверно, админов пошёл трясти. М-да…"

Насчёт свидетелей это, конечно, я погорячился. Кроме Леонарда, Гарри и системного администратора Алекса — именно у него я и научился разным компьютерным штучкам — о моём ночном походе в Академии не знал больше никто, но даже этот весьма преданный контингент можно было заставить признаться в чём угодно. Все мы, в конце концов, люди. И я уже начал потихоньку проклинать тот день, точнее, ночь, когда отважился совершить это рисковое предприятие.

Внезапно от ниши в стене отделилась чья-то тень, бесшумно подошла ко мне и громким шёпотом поинтересовалась:

— Ну, что, как прошло? — Гарри Митчелл покинул "засаду".

— Ты меня спрашиваешь? Сам там только что был.

Мы постояли несколько минут. Каждый думал о своём:

— Прокатит? — наконец спросил Гарри.

— Будем надеяться, но Бьорнсон, конечно, мужик въедливый, он может и докопаться до правды. Видел, как быстро навострил лыжи? Наверно, пошёл с админами по душам разговаривать. Как будто ему делать больше нечего.

До начала занятий оставалось каких-то пятнадцать минут, и мы обречённо пошли на пары. По дороге встретили Маккоя, рассказали ему, что дело набирает обороты, выслушали всё, что он о нас думает, и в ещё более кислом настроении пошли знакомиться с курсом тактики орбитального боя.

Самоволка… "Ходят, ходили и будут ходить", — надо было написать золотыми буквами перед входом на КПП. У всех были разные причины: одни искали приключений, другие бегали к любимому человеку, третьи… да мало ли что. Мы с Гарри уходили, когда уже сил не было терпеть размеренный уклад жизни, когда всё не радовало вокруг, и хотелось чего-то нового. Лично я всю ночь гулял по городу и наслаждался свободой. Но никогда нас так сильно не трясли, как в этот раз. Уж не знаю, чего там начальство себе нафантазировало, раньше — главное, чтобы хорошо учились и точка. Возможно, идёт полномасштабная проверка успеваемости и посещаемости, или ещё что-то в этом роде, не знаю. Хотя, с дисциплиной у меня были всегда проблемы, м-да. А теперь про фокусы с сенсорами можно забыть если не навсегда, то на очень долгое время. Но ничего, мы придумаем что-нибудь новенькое, где наша не пропадала.

День прошёл относительно спокойно — стандартное вдалбливание теории, но уже под конец четвёртой пары держаться стало сложнее, устали все, а мы с Гарри после бессонной ночи и подавно. Но вот, наконец, после долгожданного сигнала об окончании занятий, народ пошёл группами и поодиночке в столовку. Видеть никого вокруг не хотелось, не то, что говорить, особенно с куратором, но не тут-то было, он будто специально меня поджидал возле здания общепита. Сделав наиболее авторитетное и, как ему казалось, строгое лицо, начал вновь грозить мне всеми карами небесными и земными, но я не поддался, и он, видя, что его попытки тщетны, сердито сопя, ушёл восвояси:

— Не расколол всё-таки Алекса, — сказал я тихо Гарри. — Теперь можно и расслабиться, концы в воду.

— Хорошо. Я сегодня весь на нервах. Фухххх.

— Помяни моё слово, Джим, — встрял в наш разговор Маккой, — если в этот раз неприятности тебе дышали в затылок, то уже в следующий тебе достанется по полной. А я говорил, что добром не кончится, говорил, но никто меня никогда не слушает.

— Да ладно, Боунс, расслабься, хватит ныть. Давай лучше посмотрим, что сегодня в меню.

— Я же просил тебя, никогда меня так больше не называть. О Боже, Джим, это твоё увлечение военно-морским флотом девятнадцатого века…

— Так-так, что там у нас сегодня? "Курица и картошка" — отличный выбор!

— Гарри, — выдохнули мы оба.

Наконец, хвала небесам, после вечерней тренировки по рукопашному бою, и в полном упадке моральных сил, я пришёл к себе домой. Закончился ещё один трудовой день, и можно было с чистой совестью отдохнуть. Больше всего на свете мне хотелось устроиться поудобнее на своей тёплой, мягкой кроватке и спать до самого утра, ни о чём не думая, что, собственно говоря, я и сделал, даже не снимая обуви, пофиг.

Проснулся я от настойчивого звонка. Какой-то дятел долбил в дверь: "Ну, сейчас я ему покажу, — злорадно подумал я. — По голове себе постучи".

За дверью стоял потрёпанный жизнью курьер. На красной кепке светились китайские иероглифы, в руках он держал увесистую коробку:

— Какого… — только успел сказать я.

— Курьерская служба доставки "Тао Бао". Вы мистер Кирк?

— Да, но я ничего не заказывал.

— Это ваше имя и адрес? — сунул он мне под нос планшет.

— Да, — неуверенно произнёс я.

— Тогда — подтвердите доставку, мистер Кирк.

Пришлось клацнуть пальцем в ведомость и забрать увесистую коробку. Я положил её на пол и опять заснул блаженным сном, напрочь забыв о посылке и вообще обо всём на свете.

Второй раз меня разбудила чья-то возня в коридоре: "Ах да, Маккой вернулся с вечерних факультативов", — подумал я и снова отрубился.

Солнце неспешно выкатывалось из-за горизонта, заливая своим мерным золотистым светом Академгородок и верхушки деревьев, на которых несмело шумела молодая, зелёная листва. Чайки кружили над набережной и пристально следили за прохожими… хммм, это к делу не относится. В утреннем полусне я слез с кровати и хотел было уже осчастливить своим визитом кухню, но не тут-то было. Эта злополучная коробка испортила весь праздник жизни. Я зацепился за неё ногой и со всего разбегу ударился о тумбочку. И тут вспомнил всё и всех, кто когда-либо жил, живёт и будет жить на белом свете.

Послушать мои душевные излияния пришёл Маккой. Он остановился в дверях с кружкой чая, окинул меня испытующим взглядом, злорадно хмыкнул и вернулся к прерванному занятию, а я стал рассматривать странную посылку, и когда увидел адрес отправителя, всё встало на свои места. Это было от мамы, она сегодня улетала с Земли на верфи Вулкана — очередной рабочий проект, в этот раз на целых полгода. В сообщении на мессенджере она просила непременно воспользоваться её подарком, писала, что скучает, и что при первой же возможности обязательно свяжется со мной.

В коробке была видеокамера, палка для селфи и прочие штучки, необходимые блогеру. И с этого дня моя жизнь круто изменила своё направление, словно на американских горках: я открыл для себя мир дилетантской журналистики и селфи-мании.