Лапшичная на улице Ив (джен)

Лисьих храмов по миру разбросано много, но этот не похож на другие. У подножия лестницы стоят не два каменных лиса, а один. Пасть его не распахнута, словно у младенца, криком сообщающего о рождении. И не захлопнута, будто у мертвеца, сжавшего зубы в вечном молчании. Взгляд Лиса может выражать сегодня одно, а завтра — другое. Ходят даже слухи, что статуя способна исчезать с каменного постамента. Но стоит какому-нибудь добропорядочному гражданину доложить в полицию о пропаже культурной ценности — и Лис сразу тут как тут. Возвышается над каменными ступенями и смотрит с укоризной. Мол, уж нельзя и по делам отойти! Сразу панику поднимают. Да ещё беспокоят офицеров, у которых есть более важные дела, чем поиски пропавших лисиц.

А между тем наступает осень, начинает раньше темнеть. Клёны ещё зелены, но вишни уже роняют в выжженную солнцем траву барбарисовые листья.

В последний день сентября небо затягивают сизые облака, будто огромные стаи голубей вот-вот коснутся крыльями земли. Моросящий с обеда дождь к вечеру стихает. Зажигающиеся фонари бросают на мокрый асфальт тени кленовых звёзд.

Шаги не слышны. И сам идущий в призрачном свете фонарей Император кажется прозрачным. Длинные волосы — то тёмные, как речная трава, то золотистые, как луч фонаря на осенней траве. Подол белого одеяния должен намокнуть и липнуть к босым ногам, но ткань свободно колышется, будто ловя дыхание нездешних ветров.

Сегодня ночью Лис на своём посту пристально смотрит на дорогу, ведущую к храму. Заметив белые одежды, статуя разминает каменное тело и спрыгивает с постамента.

Они поднимаются вместе. Прозрачный призрак с каждым шагом становится зримее, а каменный Лис прорастает нежно-коралловой шерстью. Его хвост не свисает длинной пушистой кистью — волос к волоску, как у других лисиц. Хвост топорщится в разные стороны, словно пламя. Однажды Лис сжёг прозрачного Императора, но это было давно.

Поднявшись, они направляются к неприметному деревянному строению, притаившемуся в тени сосен. Внутри всего одна комната: покрытый циновками пол и старомодный комод из тех, в которых хранятся жизни. У стены стоят два походных рюкзака.

Император достаёт из ящика комода потёртый джинсовый комбинезон, тонкий свитер в крупную полоску и безразмерную толстовку с карманом-муфтой, расшитым звёздами.

Лис, пока поднимался по лестнице, стал на голову выше Императора. Он вытягивает из ящика футболку, пуховик и джинсы. Потом достаёт с нижней полки две пары кед.

Император переодевается и собирает в узел волосы, ставшие светлыми в сиянии круглой лампы, по стеклу которой вьются синие драконы. Теперь он выглядит моложе, словно с прозрачностью потерял несколько лет. Мальчишка в бейсболке вместо короны.

Лис качает головой:

— Идти тридцать один день. Вдруг похолодает?

Он снимает свою куртку и накрывает плечи Императора.

— А ты? — теперь Император качает головой, глядя на короткие рукава лисьей футболки.

— Я могу спрятаться под шерстью.

И ещё у него есть огненный хвост.

— Тогда возьми мою… — Император стягивает толстовку и отдаёт Лису.

Лис надевает тёплую ткань, пахнущую осенним вечером.

— Всё приготовил? — Император кивает на стоящие у стены рюкзаки.

— Приготовил главное, — Лис показывает уложенные спальные мешки, палатку и упаковки зефира.

Император смеётся.

Они надевают кеды, закидывают за спины рюкзаки и выходят из домика. Уже светает, поэтому трудно сказать, тот же это храм, что был ночью, или уже другой. Под одним из навесов Император видит стойку с амулетами — улыбающимися куколками дожди-дожди-веками, духами погоды. Рядом металлическая коробка, где можно оставить плату. Император находит в кармане комбинезона несколько монет, бросает их в прорезь в коробке и снимает два амулета. Одного дожди-дожди-века вешает на лямку своего рюкзака. Потом подходит к Лису.

— На удачу, — и вешает на его рюкзак второй амулет — такую же белую куколку, только в мотоциклетном шлеме.

Они идут мимо пруда, качающего вчерашние листья, к узкой лестнице с осыпающимися ступенями. За ней начинается берёзовый лес.

Император и Лис ступают в октябрь.

Время, мой друг! На часах снова осень. Эльфийские тропы зовут. Проводник из Чешира почти растворился. Остались только усы и хвост вопросительным знаком: «Вы не забыли пароль?»

Пора выпускать из сетей холодов замерзающих птиц. Пусть летят на свободу, туда, где ещё светит солнце.

Время с земли поднимать упавшие листья. Вплети мне в корону гроздья рябины. Пусть она станет пищей для птиц, которым не улететь.

Облака день за днём пеленают восходы. Ночь всё длинней. Пора доставать из шкатулки души свои самые светлые мысли.

Октябрь — время встреч. Вот выходит из леса олень, что несёт на себе древо старого храма. Оставь на ветвях все пророчества злые и возьми амулет, чтоб пройти через осень.

Октябрь — час костров. Сделай ярче огонь! Будем лечить сладким зефиром пронзённые души.

Костёр догорит, и явь станет сном. Сменим джинсы на рыбьи хвосты. Поплывём в океане средь звёзд, дыша миражами.

Скажи, безрассудно ли снова цвести на пороге зимы?

Осень давит на грудь. Зыбучая тина сомнений оседает на стенках души.

Не спеши. Дай себе отдохнуть. А я подмету эту гору зыбучих песчинок.

Снова горит бледной синью меч Фродо. Дементоры здесь!

Приготовь мне зелье из ягод и трав. Ты ещё помнишь уроки в подземелье старого замка?

Выпьем без тени волненья тот напиток, что в детстве казался горячим.

Осень — время взрослеть, открывать незнакомые земли.

Танцевать в рваных джинсах на барной стойке полей.

Ступать в темноте и знать: чьи-то руки удержат перед шагом последним на краю пустоты.

Осень — время искать в зеркалах наши прошлые жизни.

Снова стоять перед дверью, за которой дышит зима.

Снег неслышно кружится над чёрной холодной водою и тускло сияет на драконьей моей чешуе.

Прошлое схлынет волной, и, корабли провожая, мы поймём, что меж маяками соперников нет.

Не бойся ветров! Они нам — не стены, а скорость в тугих парусах.

Помни, есть выбор: кнопка или бутон.

Следуй за светлячками.

Не страшись ни безмолвья, ни шума.

В самом страшном аду я всегда твою руку найду.

Не верь тем, кто скажет, будто мы из разных миров.

Октябрь на исходе, и маятник снова качнулся.

Будем снова искать друг друга средь песков и миражей.

Извлекать уроки и продолжать дорогу.

В книге о нас ещё много чистых страниц.

Моя награда — то, что в этой дороге ты снова был вместе со мной.