Не ходите к нему, сэр! (гет)

Поскольку до завтрака студентам теперь нельзя выходить из своих общежитий, Гермиона, проснувшись, не спешила вставать.

Какой сегодня день после битвы? Четвертый, кажется? Ну да, в первый она весь день вместе с профессором Снейпом занималась ранеными. На второй день были похороны и поминальный обед, превратившийся в ужас что. А вчера...

Вчера был «день Снейпа».

Как же хорошо, что в Визжащей хижине не осталось никаких следов его смерти! И что получилось разобраться с дикими сплетнями о ее со Снейпом... связи.

Что это вообще было? С чего вдруг? Мерзость такая! Как можно вообще заниматься сексом с преподавателем?!

И совсем не вовремя эти сплетни! Столько раненых! Столько погибших! Школа разрушена, Нора разрушена, мама и папа далеко и не помнят ее. А тут... Невозможная история. Неожиданно подчинила себе жизнь и захватила все мысли и чувства. Как наваждение!

Как хорошо, что этого больше нет!

Здорово, что она может позволить себе день просто передохнуть. Жаль, что не получится погулять, нельзя, сказал директор. И тут у себя в спальне остаться нельзя.

Снейп прав, конечно, ее неправильно поймут, если она останется отдыхать на виду у всех, когда все идут работать. Интересно, что все будут делать? Невилл вчера говорил, что школьный двор завален обломками. Стыдно, конечно, отдыхать, когда столько дел. Но... не стыдно. Один день можно себе позволить.

Так приятно, что профессор Снейп позволяет пользоваться его комнатами. Забавно, что на месте мадам Помфри и она бы заподозрила что-то не то, если бы узнала, что какая-то ученица может беспрепятственно входить в комнаты Снейпа. И не просто входить, а без него. И отдыхать там. И еще и принимать целебную ванну.

Он что, считает, что она в самом деле будет принимать у него ванну?

Ничего не понятно. Ну и ладно. Неохота об этом думать. Вообще ни о чем не охота думать... Хочется окуклиться, замереть и не шевелиться... И чтобы как-то все вокруг само сделалось. Непривычное такое состояние.

Но надо все же вставать. Пора на завтрак.

 

Гермиона равнодушно съела все, что подали эльфы. Интересная такая магия, эльфов совсем не видно, вроде и подают еду, но не бегают вокруг, как официанты, а еда сама появляется на столах.

Завтрак скромнее, чем в прошлые годы, но все равно вкусный и сытный. Омлет, сыр, тосты, пирожки, сок. Того, что она одна съела сегодня утром, им бы с Гарри и Роном зимой на несколько дней хватило.

Есть ли что есть сейчас Гарри и Рону? Дом же у Уизли разрушен! Что они там едят? Из чего Джинни им готовит?

Гермиона поймала укол совести. Но он тут же затух. В конце концов, их там много, что-нибудь придумают. Но можно уже без нее? Можно, она уже не будет заботиться о том, что Гарри и Рон едят?

 

Снейп что-то говорил, пока все ели. Потом что-то говорила МакГонагалл. Но Гермиона словно не слышала их, слова пролетали мимо. Можно, она уже уйдет из Большого зала? Можно, она ничего не будет делать?

— Мисс Грейнджер! Гермиона! Вы в порядке?!

Возле нее стояла профессор МакГонагалл и смотрела на нее сверху вниз весьма озабоченно.

— Гермиона, тебя уже давно зовут, а ты не слышишь! — Невилл Лонгботтом присел рядом с ней и взял ее за руку. — Что с тобой?

— Ничего, все нормально.

— А, отходняки, бывает! Ты держись!

— Спасибо, Невилл! Профессор МакГонагалл, вы меня звали?

— Да, мисс Грейнджер! У директора Снейпа есть для вас поручение! Следуйте за мной!

Гермиона поправила на плече свою неизменную сумочку и отправилась в подземелье за своим деканом.

 

...

 

— Странно, что у вас есть доступ в его комнаты, Гермиона!

— Профессор, вы снова... Я не знаю, почему профессор Снейп не закрыл для меня свою гостиную после того, как отпала необходимость отправлять меня сюда за зельями, пока он занимался ранеными! Если у вас есть какие-то претензии к этому, пожалуйста, выясните все у профессора Снейпа.

Голос Гермионы звучал так устало, что МакГонагалл только покосилась на нее и ничего не сказала на ее резкость.

— Смотрите, Гермиона, директор просил, чтобы вы изучили сегодня одну книгу и сделали для него выписки, самое важное. А вечером тезисно расскажете ему. Книга о магии замка. Как я поняла, завтра он собирается проверять, не поврежден ли магический фундамент школы, и ему нужно знать, что об этом писали предшественники. Книга на столе, пергаменты, чернила, перья на столе. Но... — МакГонагалл посмотрела на свою ученицу как-то озабоченно, — мой вам совет, Гермиона, не перетруждайтесь. Северус справится, даже если вы пролистаете книгу по диагонали. Позвольте себе немного отдохнуть. Вы уже знаете, насколько удобное тут кресло. Скажу вам по секрету, диван не хуже. Эльфы подадут вам закуски и напитки. Но на обед ждем вас в Большом зале.

 

Когда профессор МакГонагалл ушла, Гермиона вздохнула. Выписки так выписки.

Подошла к столу и посмотрела на книгу.

И задохнулась от восторга.

«Хогвартс. Жизнь и магия основателей» Ханны Блейз. Дорогое старинное издание. Гермиона никогда не видела эту книгу, только встречала однажды упоминание о ней в одной из книг по истории школы.

Вот это да!

Нежно погладила обложку, открыла книгу.

В ней записка: «Я подумал, что в ваш выходной вам может захотеться почитать, и взял на себя смелость подобрать вам занимательную книжку. Развлекайтесь! Прфр. Снейп».

Гос-по-ди-бо-же-ты-мой!!! Как хорошо, что проверку на романтические чувства между ними проводили вчера! Сегодня бы она точно провалила испытание! Да за выходной с такой книгой она готова снова душу Воландеморта на себе таскать неизвестно сколько, не то что влюбиться в Снейпа! Роскошная книга! Потрясающий мужчина!

Долой, апатия, здравствуй, жизнь!

Но с чего же начать? С книги или с ванны?

 

Гермиона засмеялась и закружилась по комнате. На журнальном столе появились кувшин с соком, бокал, блюдо с неизменными пирожками, вазочка с шоколадом.

Гермиона остановилась, налила соку, подняла руку с бокалом и, дурачась, возгласила:

— За вас, профессор Снейп!

— С чего бы это?

Гермиона вздрогнула и чуть не разлила сок.

Профессор Снейп стоял в дверях и смотрел на нее с насмешливым любопытством.

— Простите, сэр, я просто впечатлена, спасибо за книгу.

— Наслаждайтесь. Извините, что помешал, я на пару минут, — саркастично сказал мужчина. — В следующий раз я приду перед обедом, постарайтесь к этому времени освободить ванную комнату. У вас есть ко мне вопросы?

— Да! Насколько подробные нужны выписки из книги?

— Не имеет значения. Можете вообще ничего не писать и даже не читать, а проспать весь день. Но я бы все же рекомендовал вам выписать заклинания, если они есть в книге. Думаю, вам будет завтра интереснее, если вы будете понимать, что происходит. Все, отдыхайте!

— Сэр?

— Что еще, Грейнджер?

— Откуда эта книга? В запретной секции ее не было, я искала!

— Это книга из личной библиотеки профессора Дамблдора, он оставил ее мне. Всего известно о трех сохранившихся экземплярах, но где находятся остальные два, я не знаю. И не знаю, что стало с другими, всего было издано два десятка экземпляров. Насколько известно, это была первая книга, отпечатанная в типографии Хогвартса в третьем столетии существования школы. Да, Грейнджер, волшебники изобрели печать раньше, чем маглы. Сейчас в Хогвартсе своей типографии, как вам известно, нет. Полные копии с книги сделать невозможно, она зачарована, возможны только небольшие выписки, поэтому копий тоже нет. Я ответил на ваш вопрос?

И ушел.

Гермиона снова рассмеялась. Ответ был именно такой, какой она и хотела услышать. Все четко, информативно и почти исчерпывающе! Вот бы все и всегда так отвечали на вопросы! И даже саркастичный тон, каким ответ был произнесен, не испортил настроения. Похоже, сарказм профессора Снейпа может быть не только ядовитым! Интересное открытие!

 

...

 

Ванна с зельем была чрезвычайно приятная. Гермионе казалось, что у нее расправляется спина, проясняется голова, и на душе становится как-то спокойнее, словно все встает на свои места. И большое полотенце такое мягкое, уютное... Было бы здорово прямо в полотенце — и в постель, и мама принесет чай или какао... А потом проснешься — в комнате солнце, и никто не погиб, и ты не одна, и можно еще побыть дома, а не рваться в магический мир, чтобы его спасать.

Гермиона вздохнула, ополоснула за собой ванну, очистила волшебной палочкой свое белье и оделась.

Нет мамы, нет дома, мир вроде спасен, но солнца в окнах все равно нет. Да и окон нет, она в подземелье.

Гермиона залезла с ногами на диван и взяла дольку шоколада. Почему ее в эти дни так тянет на шоколад, она же всегда была к нему равнодушна?

Она вспомнила, как Римус Люпин после нападений дементоров всегда давал Гарри шоколад. Вот на душе у Гермионы как-то так, словно дементоры подсосали. Хотя она никогда не встречалась с дементорами. Не исключено что то, что ощущаешь после их нападения, страшнее. Гарри говорил, что это как будто больше нет и никогда уже не будет света, радости, любви, друзей, надежды. У Гермионы все же есть радость. Вон книга прекрасная ее ждет, еда вкусная, война закончилась, и можно больше не бояться. Только все как будто приглушено. И почему-то как-то безразлично все, что ли...

Гермиона вздохнула и пошла к книге.

 

...

 

Стол у профессора Снейпа большой, хороший, красивый. Темное матовое дерево комфортное на ощупь. Рабочее кресло кожаное и тоже приятное. Удобное, только великовато Гермионе. Но подгонять его размеры под себя магией она не будет, конечно.

Гермиона поерзала, устраиваясь, и возле нее материализовался незнакомый домовой эльф, молча протягивающий ей двумя ручками широкую плоскую подушку. Гермиона с удивлением привстала, подушка как бы сама собой оказалась на кресле, эльф исчез. А так лучше!

Записку от Снейпа Гермиона, улыбаясь, прибрала в свою сумочку. Пусть будет с ней.

И начала наконец читать...

 

Книга оказалась несколько странная.

Жизнеописания основателей школы и почти ничего про магию. Но много про то, как они между собой спорили и выясняли отношения.

Гермиона перелистнула сразу несколько страниц. Потом еще. И еще. Заглянула в оглавление.

Какое разочарование. Вся книга исключительно о дружбе и дрязгах между этими четырьмя товарищами — Кандидой Когтевран, Пенелопой Пуффендуй, Годриком Гриффиндором и Салазаром Слизерином. Она ждала, что будет про магию замка...

Но что делать, не первая и не последняя книга, в которой написано не то, что ты ищешь. Все равно может быть интересно.

 

Гермиона разулась, забралась в рабочее кресло Северуса Снейпа с ногами, еще раз очистив заклинанием свои носки, и вернулась на первую страницу.

Читала Гермиона обычно быстро, схватывала основное на лету, сразу анализировала информацию и раскладывала по нужным полочкам в голове.

Она вспомнила, как когда-то, на 1-2 курсах профессор Снейп то и дело тыкал ее в то, что она зазубривает, заучивает наизусть учебники и лекции. Он был совершенно не прав. Такое впечатление, как понимает это Гермиона сейчас, возникало, потому что у нее при поступлении в Хогвартс просто не было в голове «полочек» со знаниями о магии и волшебстве, преподаватели и книги были основным источником информации о ее новом мире. Сейчас этих источников гораздо больше... А так любимое у маглов критическое мышление проснулось у нее к концу второго курса, когда стало ясно, что разобраться с нападениями на учеников взрослые не могут и что все же не просто так Гарри слышит чей-то голос. В ней что-то перещелкнуло, открылось, и она резко начала видеть и понимать все гораздо глубже и шире, чем говорят учебники и учителя. Но преподаватели, за исключением профессора Флитвика и профессора МакГонагалл, этого как будто не замечали, к ней уже приклеилась, и, похоже, навсегда, репутация невыносимой зубрилки. Хотя сейчас Снейп, кажется, изменил свое мнение о ней.

А что она часто цитирует книги... Ну так если в большей части книг, что она читает, даны емкие и четкие формулировки! Вот она ими и оперирует.

Странно, что прошлые нападения на нее со стороны профессора Снейпа ее больше не задевают. Она помнит о них. Но ее это уже не злит. Было и было.

Война многое меняет... Вообще все в прошлой жизни выглядит теперь не так, как воспринималось когда-то.

 

Где-то к четверти книги у Гермионы сложились две картинки того, как создавался Хогвартс.

Во-первых, как она поняла, создатели как будто распределили между собой сферы ответственности.

Салазар Слизерин отвечал за магический фундамент школы. Именно он нашел место, где воздвигли Хогвартс. Особое место, с мощным собственным магическим фоном. Маглы называют такое местами силы. И именно благодаря Слизерину замок встал на эту землю и на эти горы органично и крепко.

Годрик Гриффиндор отвечал...

Все же отвечал или был озабочен? Было это распределение результатом договоренностей или каждый делал, что считал нужным, и эти четверо просто хорошо дополняли друг друга? Ну типа как они с Гарри и Роном? Гарри у них стратег, Гермиона тактик, а Рон вдохнул в их союз душу, преданный друг, он тот, кто создает равновесие в их дружбе.

Ладно, неважно.

Годрик Гриффиндор больше занимался самим замком, именно благодаря ему у замка есть своя собственная магия и собственная жизнь.

Кандида Когтевран относилась к Хогвартсу, как поняла Гермиона, как определенному звену в магическом сообществе, или, говоря современным магловским же языком, социальному институту. Собственно, благодаря ей образование волшебников стало системным, а отдавать детей учиться в Хогвартс было престижно.

Пенелопа Пуффендуй заботилась о том, чтобы детям в школе было комфортно. Система детского самоуправления и самоконтроля (со старостами) — ее идея. И благодаря ей ученики и преподаватели ели все вместе в Большом зале.

Также она настояла на том, что в школе должны быть свои сильные целители и свое больничное крыло.

В результате получилась весьма устойчивая система, функционирующая по сей день.

Во-вторых, Гермиона заметила, что Годрик Гриффиндор и Салазар Слизерин постоянно спорили друг с другом. Причем не по существу, а по любому совершенно вопросу. В том числе о том, что важнее — магия места и магическая поддержка от самой земли или магия замка как постройки. Хотя очевидно, что важно и то, и другое. А Пенелопа Пуффендуй и Кандида Когтевран в споры не вступали, они в паре подруга с подругой делали свое дело — общались с лидерами магического сообщества, родителями первых учеников, заботились о том, чтобы ученики освоились в школе и в системе образования, составляли учебные планы и так далее.

Гермиона улыбнулась. Похоже, это то, что маглы называют гендерной социализацией. У мальчиков в ее основе лежит конкуренция, и девочек сотрудничество. Кроме другого прочего.

 

...

 

Когда пришел профессор Снейп, она только подняла глаза от книги и проводила его взглядом. Он, едва взглянув на нее, прошел в спальню.

Вышел минут через 10-15 в черных брюках и рубашке, без сюртука и мантии, налил себе соку, сел напротив Гермионы. Он оторвалась от книги и улыбнулась. «Интересно, — подумала она. — Я улыбаюсь профессору Снейпу так, как улыбнулась бы любому человеку, который обратился ко мне. Год назад бы ни за что не поверила, что такое возможно!»

— Как вы себя чувствуете, мисс Грейнджер?

— Странно чувствую... Скажите, профессор, почему вы обо мне заботитесь?

— В Хогвартсе принято оказывать поддержку талантливым студентам. А поскольку я сейчас, скажем так, декан не Слизерина, а всей школы, мое внимание распространяется и на вас.

— Но ваши личные комнаты...

— А, вот вы о чем. Вы не первая старшекурсница в растрепанных чувствах, которой я позволяю передохнуть и прийти в себя в своей гостиной. Первая гриффиндорка, но не первая школьница.

— И всем вы предлагаете принять ванну?

— Нет, конечно, не всем. Считайте ванну с зельем лечебной процедурой. Я не мог предложить вам ее в больничном крыле, поскольку зелье не зарегистрировано Министерством, и мадам Помфри не может отвечать за его использование. Собственно, кроме вас я предлагал целебную ванну только двум ученикам, и оба со Слизерина. И, если что, я не пользуюсь этой ванной комнатой, моя личная ванна находится возле моей спальни. Санузел, которым вы пользуетесь, — гостевой. Я ответил на ваш вопрос? Вам стало спокойнее?

— Да, вполне, сэр, спасибо!

«Вот вы, значит, какой, профессор Снейп, — подумала Гермиона. — Не просто так слизеринцы вас любят и уважают. Не подозревала, что вы такой внимательный!»

Но зато все встало на свои места. Никакого особого личного внимания к ней. Просто поддержка талантливой ученицы («стоп, он назвал меня талантливой?!») и обычная для него забота о студенте, которой трудно.

У Гермионы отлегло от души. Такое положение вещей ее устраивает.

 

— Что означает ваше «странно себя чувствую»? — спросил между тем Снейп.

Гермиона оторвала клочок пергамента и начала крутить из него шарик в пальцах, глядя куда-то в сторону книжных шкафов.

— Понимаете, профессор, у меня то апатия, то эйфория, то вообще тоска нападает, и я перескакиваю с одного на другое вмиг и непредсказуемо. С самого утра так. После ванны с зельем стало легче, а то я как будто даже не ощущала своего тела. Но полностью все равно не прошло. Мне это не нравится и я не понимаю, что со мной происходит! Вы понимаете?

Она перевела взгляд на него. Он смотрел спокойно.

— Я полагаю, что это у вас реакция на все переживания плюс нервное истощение.

— Кажется, понятно. Но что с этим делать?

— Я знаю два пути. Первый — отдых. Классический магловский отдых где-нибудь на природе с прогулками, свежим воздухом, солнцем и отсутствием неприятностей. Второй — деятельность и жесткий режим дня плюс хорошее питание. Я выбираю второй путь. Он для меня органичнее. И вам я бы предложил именно второй путь.

— Почему?

— Потому что вы социальный человек, а поехать на магловский курорт, я так понимаю, вам не с кем, в одиночестве же вы начнете потихоньку сходить с ума. Плюс вы человек, для которого важно быть полезной и ощущать себя самой умной, — по его лицу пробежала легкая усмешка. — Вам всегда необходима пища для ума, чтобы чувствовать себя собой. Поэтому я и предложил профессору МакГонагалл оставить вас на лето в школе. Но если вы ощущаете Уизли своей семьей, никто не будет возражать, если вы проведете каникулы у них.

— Как вы хорошо меня знаете, профессор...

— Я наблюдал за вами 6 лет, Гермиона.

— Не думала, что вы меня замечаете, сэр!

У профессора Снейпа дернулся уголок губы.

— Я замечаю все и всех. К тому вас трудно было не заметить, мисс Грейнджер! Особенно вашу руку.

Гермиона снова улыбнулась.

— Я повзрослела, сэр!

— Я вижу. И именно поэтому вы сейчас здесь! — и, без паузы. — Собирайтесь! Через 5 минут пойдем на обед.

И снова ушел в двери, спрятавшиеся между книжными шкафами.

Гермиона вложила в книгу лист пергамента вместо закладки, надела кроссовки («хм, я разговаривала со Снейпом, сидя в его кресле только в носках») и старую джинсовую курточку.

Он вышел уже в сюртуке и мантии и ждал ее у дверей.

 

...

 

После обеда Гермиона прилегла отдохнуть.

Тут же рядом с действительно очень удобным кожаным диваном появился тот же эльф и подал ей подушку. Плед лежал на диване свернутым с самого утра.

Гермиона сказала эльфу спасибо и блаженно закрыла глаза.

Ей снилось, что она снова в палатке в лесу и ей очень холодно. Но тут появился Рон («Рон вернулся...») и укрыл ее одеялом. Она подтянула его большую руку к груди и обняла ее. «Никогда больше не уходи, Рон...» — прошептала она. «Я вернусь!» — ответил Рон и аккуратно забрал руку. «Рон сказал, что вернется...» — думала Гермиона, без страха и тревог проваливаясь в глубокий сон.

Проснувшись, она умылась, съела пирожок и снова села за книгу.

На душе и в теле было гораздо спокойнее, чем с утра.

 

...

 

День директора Снейпа был полон суеты.

Вместе с педагогами он составлял план работ по восстановлению каждого помещения замка. Он разговаривал с родителями студентов, которые покинут школу в ближайшие дни, и объяснял, что никакого Хогвартс-экспресса до Лондона, деканы передают учеников лично в руки родителей или опекунов или у ворот школы, или в учительской возле камина, если дети уходят по каминной сети. Также он следил за тем, как расчищается двор школы, общался с мракоборцами, которые продолжали дежурить в школе, и проверял сложных пациентов в больничном крыле.

Периодически он куда-то пропадал. Минерва МакГонагалл, замечая, что Северуса Снейпа нигде нет, немного напрягалась. Она знала, что сегодня идет зачистка территории школы, в том числе запретного леса, от всяких тварей, которых Воландеморт призвал на службу, и от спрятавшихся в лесу Пожирателей смерти. Снейп был нужен маркоборцам, чтобы идентифицировать пойманных, чтобы поставить подпись директора школы как свидетеля под актом о задержании, и потому что он тоньше, чем большая часть мракоборцев, отслеживал следы темной магии. Несмотря на то что Воландеморт сгинул, остаточную магию черной метки еще можно было ощутить.

Хоть МакГонагалл знала, что Снейп оставался все время своим, был агентом Ордена Феникса у Воландеморта, она все равно еще немного ему не доверяла. Она понимала, что недоверие со временем пройдет, но со своими реакциями ничего сделать не могла.

 

Когда через час после обеда Снейп заскочил к себе взять кое-какие зелья, Гермиона Грейнджер спала носом к спинке дивана и стонала во сне. Он поднял сползший плед и укрыл ее. Подумал мгновение и присел рядом, положил руку на ее плечо, настроился и тихо-тихо сказал:

— Отдыхайте, дорогая...

И задержал дыхание от неожиданности. Девушка взяла его руку и, обняв, подтянула к груди. Он изо всех сил старался не ощущать тепло ее рук и мягкость ее тела и попытался забрать руку.

Она не отпускала и что-то бормотала во сне.

Он наклонился.

— Не уходи, Рон, — просила девчонка.

— Я вернусь, — проговорил Северус Снейп негромко и очень тихо выдохнул.

Она улыбнулась во сне и отпустила его руку.

Еще никогда он так не любил Рональда Уизли.

 

Когда он пришел в следующий раз, она уже сидела за столом и рисовала какую-то схему на пергаменте.

Это хорошо, не придется держать Малфоя за дверью, раз она не спит.

— Заходи, Драко!

Драко Малфой очень сильно удивился, увидев Гермону Грейнджер работающей за столом профессора Снейпа.

— Грейнджер? Привет.

— Привет, Драко, — буркнула она, не отрываясь от дела.

Снейп подошел к ней, подвинул ее вместе с креслом, достал из ящика стола какой-то бланк, взял свободное перо и, наклонившись над краем стола, начал что-то писать на пергаменте. Дописав, подвинул Грейнджер обратно вместе с креслом, положил перо и подал пергамент Малфою.

— Даже не пытайся выносить карту из библиотеки и копировать ее, Драко. Просто изучи и отметь для себя в голове самые важные точки. Не забывай, библиотека сейчас закрыта и мадам Пинс не будет рада тебя видеть. Но против моего запроса не пойдет. И, Драко, ты можешь отказаться. Я справлюсь.

— Не сомневаюсь в вас, профессор! Но я пойду.

Драко покосился на девушку, она не реагировала на их со Снейпом разговор, была вся в своих мыслях. И он проговорил негромко:

— Я хочу быть полезным, сэр, если это поможет моей матери и мне.

— Хорошо, значит, в 7 жду тебя здесь, обсудим детали. Если меня не будет, заходи и жди. Я снова открыл тебе свою гостиную. И, кстати, с нами пойдут Флитвик и Грейнджер.

— Грейнджер? А она сможет вообще понять, что происходит? Она же...

— Мистер Малфой, — перебил его директор, — если вы хотите, чтобы я и дальше поддерживал вас, запомните раз и навсегда, что мисс Грейнджер отличается от вас только тем, что в детстве ее учили не тому, чему учили вас. А также тем, что она умеет думать и трудиться, в отличие от вас.

— Прошу меня простить, сэр! — по лицу Драко Малфоя пробежал испуг.

Снейп кивнул.

Выходя из комнаты, Малфой оглянулся. Грейнджер внимательно смотрела на него.

 

Потом Снейп пришел уже перед самым ужином. Гермиона прибирала за собой на его столе. «Аккуратная девочка», — отметил он.

— Мисс Грейнджер, профессор Флитвик хотел бы после ужина обсудить с вами книгу, которую вы читали, если вы не против и у вас нет других планов на вечер!

— Я с удовольствием!

Снейп очень пристально посмотрел на нее и удовлетворенно кивнул. Определенно, ей становится лучше после ванны с зельем. Если нормально поспит ночь, завтра уже не должно быть столь резких приступов эйфории и апатии. Конечно, до полного восстановления еще далеко, но девчонка («снова я зову ее девчонкой!») сможет нормально функционировать.

Надо снова попросить Минерву наложить на нее сигнальные чары.

— Тогда оставьте все, как есть, и идите в Большой зал! Не ждите меня.

 

Когда она ушла, Северус Снейп бросил на пол свою пыльную рабочую мантию, эльфы потом приведут ее в порядок, и пошел в душ.

День был тяжелый, но продуктивный. И он рассчитывал после вкусного ужина провести мирный вечер, слушая болтовню почти всегда веселого Флитвика и почти всегда серьезной Грейнджер. Филиус обожает Гермиону Грейнджер и будет провоцировать ее высказываться откровенно. Это может быть интересно.

Он глянул на мантию на полу и усмехнулся. Что сказала бы девчонка, увидев, как волшебники бросают на пол одежду, чтобы эльфы ее почистили? Наверняка сочла бы это снобизмом. Со своей привычкой к борьбе за справедливость она бы даже не подумала, что эльфы пришли бы в ужас, если бы одежду подали им в руки, и тряслись бы несколько часов подряд, решив, что их выгоняют из дома или из замка. И даже свободные эльфы, получающие зарплату (а в Хогвартсе несколько таких), реагируют на поданную им одежду точно так же, страх перед подаваемой им в руки одеждой они впитали в себя с младенчества.

 

...

 

Сразу после ужина профессор Флитвик выловил Гермиону в Большом зале.

— Рад, что вы согласились поболтать со мной, мисс Грейнджер! Или я могу вас звать просто Гермионой? У вас чудесное имя, поистине волшебное, редкое!

— Можете звать по имени, профессор!

— Ну и хорошо! Я вам пока не предлагаю звать меня Филиусом, вы все же студентка. Но я бы хотел с вами иногда встречаться, когда вы закончите школу, и тогда никаких профессоров и мистеров Флитвиков!

— Договорились, мистер Флитвик!

Оба рассмеялись.

Гермионе был симпатичен позитивный профессор Флитвик. Она знала, что за его веселостью кроются глубокие и обширные пласты магических знаний и умений, и пообщаться с ним она была всегда рада, хоть такое общение происходило и очень редко. Как-то Гермиона просилась к нему на дополнительные занятия, а он ей отказал, сказав, что они ей не нужны. И сейчас она была рада воспользоваться случаем с ним подружиться.

 

Когда они пришли, профессор Снейп был уже у себя. Он расслабленно сидел в кресле в черной рубашке и темно-сером джемпере и изучал схему, нарисованную Гермионой.

— Филиус, смотри!

Пергамент поплыл к профессору Флитфику, забравшемуся на диван.

— Занятно, занятно... Гермиона, садитесь рядом со мной! Как интересно вы распределили сферы деятельности между основателями! И ведь все так и есть, Северус! Четко, лаконично, ясно! Гермиона, вы что-то раньше читали о магии основателей, или вы все это умудрились вычитать в книжице средневековой Риты Скитер, которую Северус вам оставил сегодня? Занимательное чтиво, но я так и не сумел продраться через описания интриг, а вы прямо молодец! Не просто так я вас считаю самой умной ведьмой в своем поколении!

— Средневековой Риты Скитер?!

— Ну да! Ханна Блейз была той еще сплетницей. А так как первую типографию в Хогвартсе оплатила ее семья, ее книгу и напечатали первой. Вы читали то, что Скитер написала про Дамблдора? Ну вот, эта книга про Слирезина, Гриффиндора, Пуффендуй и Когтевран из той же серии. Надо делить все на 5, а то и на 10. Но тем, кто любит интриги, самое то. Что, Гермиона?

Гермиона сидела настолько озадаченная и изумленная, что Снейп рассмеялся.

— Филиус, мисс Грейнджер отнеслась к книге как к научному жизнеописанию.

Флитвик ответил ему мелким дробным смехом.

Потом, успокаивающе тронув руку Гермионы своей маленькой ручкой с длинными пальцами, сказал:

— Не расстраивайтесь, Гермиона, и не обижайтесь на наш смех. Сплетники и сплетницы существовали всегда, и всегда были, есть и будут люди, которые любят сплетни. Но как в книге о профессоре Дамблдоре все же много ценной информации, даже если она подана превратно, так и здесь. То, что вы смогли в ней вычитать, очень важно. И это поможет вам лучше понимать школу.

После паузы Снейп аккуратно спросил:

— Филиус, где ты читал Ханну Блейз?

— У меня есть эта книга!

Снейп и Гермиона переглянулись. Флитвик ничего не заметил.

 

Снейп налил себе чаю, который появился после его легкого удара палочкой по столу, капнул в него несколько капель виски и слушал, как Гермиона Грейнджер и Филиус Флитвик обсуждают составляющие магии Хогвартса, и наблюдал, как Грейнджер вносила в свою схему дополнения.

Потом ухмылялся, когда она немного запальчиво доказывала, что противостояние Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина было всего лишь пацанячьими разборками, и с обычным своим умным видом разъясняла потомственному магу Филиусу Флитвику, что социализация мальчиков и девочек происходит по-разному (словно тот сам не знает), и вещала что-то еще из магловской гендерной теории (откуда знает?).

Потом они снова вернулись к разговору о замке.

Но Северус Снейп уже не прислушивался к тому, что они говорят. Ему хватало звучания их голосов и их смеха. Впервые за много лет ему было спокойно.