kiSS&HuG, или Секрет Северуса Снейпа (гет)

Что делает нас нами?

Знаете ли вы ответ на этот вопрос? Можете сходу сказать, без чего вы не вы?

7.1.

Ощущение, что Северус Снейп вроде рядом, но его как бы и нет, преследовало Гермиону Грейнджер, сопровождало ее всегда и везде. Даже на работе. Даже во сне. В конце концов ей начало казаться, что и она как бы не она, когда она не со Снейпом, а Снейп не с ней.

Она совсем забыла о рекомендации подумать о том, что делает ее, Гермиону, Гермионой. Рекомендацию эту дала ей Лиз Синатра, ее подруга, которая руководит женским кризисным центром в Лондоне и с которой они говорили о несчастной Гермиониной любви две недели назад. Или три? Или четыре?

«Да что же со мной происходит?! — с досадой подумала Гермиона. — Я никогда ничего не забываю! А тут вдруг! Неразделенная любовь съедает мою магию?! И начала с того, в чем моя магия проявлялась изначально, — с моей памяти?!»

Гермиона считала, что ее первые проявления магии, или, как говорят в волшебном мире, ее стихийная магия, состояли как раз в том, что она запоминала все, что видела, слышала, потом читала.

Она в самом деле не забывала ничего и могла в любой момент сказать, на какой странице какой из прочитанных ею книг находится конкретная мысль и где, когда и при каких обстоятельствах она эту книгу читала.

Она помнила все, что говорили преподаватели в Хогвартсе.

Помнила каждую деталь из воспоминаний Северуса Снейпа, которые ей дал посмотреть Гарри.

Помнила до мельчайших подробностей коросточку на губах Северуса прошедшей зимой, когда после одной их долгой январской прогулки, на которой они пили чай из термоса на ветру и морозе, у него обветрились губы... Когда он ушел домой с наступлением сумерек, она сразу же сходила в магловскую аптеку и купила специальный бальзам для губ для горнолыжников, и тут же перенеслась к нему, удивив и позабавив его этим. Он так мило подтрунивал над ней. Точнее над тем, что она притащила магловскую косметику ему, одному из лучших зельеваров современности. Она тогда ответила: «Ну давайте бальзам вашего изготовления, намажу им ваши губы!» Он растерялся, молча взял из ее рук маленькую баночку, понюхал, сунул в баночку палец и смело нанес, как он сказал, «эту вашу магловскую бурду» на свои губы. Потом поморщился: «Гермиона, вам нравится, как это пахнет?» Она хмыкнула: «Мне безразлично, как это пахнет, мне же с вами не целоваться!» Тогда от неожиданности замерли оба. Потом она отстраненно проговорила: «Используйте бальзам каждый раз, когда выходите из дома! А сейчас — по 2-3 раза в день, пока не заживет!» Вышла за двери, не попрощавшись, и трансгрессировала. Но в следующую субботу они встретились, словно ничего не было.

«Странно, — вдруг подумала Гермиона, — тема поцелуев возникла, оказывается, раньше, чем я свалилась на него в снегу и чуть на самом деле не поцеловала его! Но отношения расстроились именно после возни в сугробе!»

Но поскольку никаких соображений, в чем может быть дело, у Гермионы не было, она пока отставила в сторону свою мысль об этом.

Гермиона помнила каждое мгновение каждой их со Снейпом встречи...

Но о «домашнем задании», которое ей дала Лиз, она забыла. И не могла сходу сказать, сколько недель назад они с Лиз виделись. Пришлось считать. О богиня, прошел месяц! Что это такое вообще?

7.2.

Гермиона открыла чат с LissSenatra и набрала: «Привет, Лиз! Сможешь немного поговорить со мной сегодня? А лучше прямо сейчас?»

Лиз ответила почти мгновенно: «Привет! Только по переписке и недолго! Что-то случилось?»

To LissSenatra: «Я забыла о твоем домашнем задании и не могла вспомнить, сколько недель назад мы виделись. А я никогда ничего не забываю, у меня феноменальная память. Может это быть связано с моей ситуацией?»

LissSenatra: «Может. Поработай над тем, что я говорила, и если не полегчает, я запишу тебя к нашему психологу. Не нравится мне все это. Если что, психолог будет бесплатным для тебя.»

7.3.

«Что же делает меня мной?

Конечно, моя память.

Моя магия. Мое умение преобразовывать мир с помощью магии. Мир словно послушен мне, и это так здорово. Снейп как-то говорил, что для него его магия — про его силу и исключительность. Интересно... Для меня — про другое.»

Гермиона дернула губами, потерла пальцами лоб, произнесла раздраженно вслух:

— Да что же это такое? Что же этот Снейп лезет во все мои мысли?!

Она знала, почему этот человек во всех ее мыслях, конечно... Она его просто любит. И хочет быть с ним, как говорится, и душой, и телом. И мозгами, конечно. Мозги — самое возбуждающее в Северусе Снейпе. И его магическая сила. Колдовать вместе с ним — это почти как оргазм...

Интересно, он сексом занимается так же талантливо, как колдует?

Гермиона представляла себе Снейпа очень умелым любовником, который приносит ей только чистейшее наслаждение... И глубочайшее. А как иначе?

Она не ожидала, что от размышлений о том, как Северус Снейп ее ласкает, ее так накроет. И нет, не желанием немедленного оргазма.

«Кто все те женщины, с которыми он этому научился?!» — билось в ней, разверзая бездны в ее душе.

В следующий момент ее ударило мыслью, что она не они, она совсем другая, «со мной надо по-другому! не смей со мной так же, как с ними! я своя собственная, я не такая, как другие твои женщины!»

Потом ехидненько капнуло: «Опытный любовник не равно хороший любовник, хороший любовник — тот, кто чувствует тебя и в принципе умеет чувствовать, ты сама это написала для журнала Грейс, Гермиона Грейнджер!»

А умеет ли Северус Снейп чувствовать вообще?

«Не, злость и раздражение он чувствует прекрасно, и не скрывает никогда эти свои чувства, — начала заводиться Гермиона. — Да и любить умеет... Только не меня...»

Но тут пред ней поплыли картинки, как Снейп улыбается, и не просто улыбается, а ей, только ей... Много, много картинок улыбающегося Северуса Снейпа. За книгой, в лаборатории, на кухне, в ее доме, стоящего с руками в карманах, развалившегося в кресле, наливающего кофе, замешивающего тесто на кексики или маффины...

— Да вот как так! Снова Снейп! — снова с каким-то злобным отчаянием воскликнула Гермиона. — Так, вернись к себе, Гермиона Грейнджер! Любовь к Снейпу точно не относится к тому, что делает тебя тобой! А вот с ума сводит!

«Что еще делает меня мной?

Преданность близким.

Честность — и с людьми, и с собой.

Ум. Хороший системный ум. И умение выражать свои мысли.

Признание моего ума тем, кто мне дорог.

Открытость с теми, кто мне дорог. Доверие к близким как основа отношений.»

— Стоп! — казалось, Гермиона давно отучилась от привычки разговаривать сама с собой, над которой в первые годы смеялись многие в Хогвартсе, но оказалось, что нет. — Вот что пропало из наших с ним отношений — доверие! Именно поэтому я нервничаю, говорю, что попало и докапываюсь до него! Ничего себе! Я решила, что мне не хватает его, Северуса! А оказывается, я потеряла часть себя, потеряв доверие к нему! Вот по чему я скучаю, — по себе! Ну и я завернула... Из-за этого я даже стала косноязычной. Нехорошо!

«Без чего еще я не я?

Без книг.

Без возможности смеяться.

Без умных разговоров.

Без уверенности в себе.

Без понимания, что я должна делать. Без планов на жизнь. Вообще без составления планов.

Без уверенности в том, что моя жизнь зависит от меня самой, что если действовать, то все получится.»

Гермиона оторопела. Вот! Вот он, ключ! Сколько уже месяцев ее жизнь зависит не от нее самой! А от желаний Северуса Снейпа! Точнее, от его нежелания — нежелания быть с ней! Ничего себе! Она, одна их умнейших ведьм в своем поколении, зависит от того, целует и обнимает ее какой-то мужчина или нет?

Ну не какой-то, конечно, а совершенно особенный... Но все равно.

Что же за штука такая любовь, что если ты не получаешь ее от какого-то конкретного человека, ты перестаешь быть собой?

Как вообще чувство любви, такое воспеваемое в веках, такое, что из него самого может рождаться магия, дает другому человеку власть над тобой?

Почему ее любовь не рождает магию, а убивает ее? Ее магию и ее саму? Ломает ее? Делает ее другой? Не цельной? Не самодостаточной?

Тут явно что-то не так.

Если любовь так прекрасна и так сладка, почему делает людей несчастными и лишает их собственной воли?

Вот бы обсудить это со Снейпом... Интересно, что он думает об этом?

— Да чтоб тебя! Снова этот Снейп! — чуть ли не закричала Гермиона.

7.4.

To LissSenatra: «Как мне вернуться к себе, Лиз?»

LissSenatra: «Я так понимаю, ты написала список того, что делает тебя тобой? Отлично! Теперь попробуй по каждому пункту написать, что ты можешь делать, чтобы усилить, снова проявить это в себе. Понимаешь, о чем я? Мы идем по пути укрепления тебя самой и твоей субъектности. А также по пути восстановления контроля над своей жизнью. Ты же читала ссылки, что я тебе отправила?»

To LissSenatra: «Читала. Но как что-то отстраненное, не имеющее отношения ко мне.»

LissSenatra: «Ясно. Это хорошо, что у тебя не возникло аналогий с твоей ситуацией. Теперь тебе важно повернуть фокус на себя. Ты же умеешь все делать системно. Вот системно и думай, что ты можешь сделать по каждому пункту своего списка.»

Лиз Синатра попала в точку.

Составлять списки, планы действий, просчитывать и систематизировать свою жизнь — это то, что Гермиона умеет почти гениально.

Гермиона рассмеялась. Она это как раз и записала это в свой список «что делает меня мной».

7.5.

Магия, умные разговоры и признание ее ума, книги, открытость, честность, преданность — все это было у Гермионы Грейнджер в дружбе с Северусом Снейпом. И, да, она чувствовала себя с ним самой собой — такой, какая она есть.

«Это надо обдумать», — отметила Гермиона.

Как так получилось, что когда в отношения вмешалась любовь, дружба закончилась?

«Что-то не сходится! — Гермиона уже второй раз за сегодня ощущала какое-то смещение логики в своих представлениях об их со Снейпом романе. — Я любила его уже давно, а отношения испортились, только когда я захотела его поцеловать! Тааак! Тема поцелуев же возникала раньше! То есть... Все поломалось не от того, что я захотела его поцеловать! А от чего же?»

Гермиона выдохнула, расправила спину, поднесла палочку к виску и вытащила воспоминание о том дне. Надо его пересмотреть, причем очень и очень внимательно...

Лиз Синатра, конечно, сказала бы, что не так важно, почему именно он поступил так, как поступил. Но стремление докопаться до сути во всем и прояснить все неясности — это тоже то, без чего Гермиона будет не Гермиона.

...Ее лицо как будто обожжено искорками после трансгрессии через снегопад.

...Он протягивает ей руку без перчатки, рука теплая, и от нее тепло по всему телу...

...Она дергает его за эту руку и он падает в снег, переворачивается на спину.

...Она неожиданно падает на него, ее тело ей неподвластно, наверняка он использовал магию.

...Его губы перед ней, очень манящие губы. Коросточка уже давно зажила.

...Лежать на нем странно и бесконечно хорошо.

...Она пытается встать, не может, возится, опирается на него...

...Что это?!

Эрекция? Он испытал тогда эрекцию?

И разозлился... Не из-за ее явного и замеченного им желания поцеловать?! А из-за?!

О, черт.

Гермиона вскочила и сделала круг по комнате. У нее даже зазудело в голове от неожиданной, но такой очевидной догадки: «Дружба развалилась, не когда в нее вмешалась любовь! А когда вмешалась сексуальность!»

У Северуса Снейпа точно что-то не так с сексуальностью! Очевидно, это больная тема для него. И, да, вполне вероятно, что он асексуален, и поэтому проявления чувственности его напрягают. И потому он становится груб с ней.

«Но Лиз, на самом деле, права! — грустно подумала Гермиона. — Обозначать границы можно по-разному. А он почему-то выбрал грубость. Впрочем, неважно, почему, мне точно не стоит в этом копаться, я ему не психотерапевт. А вот что мне точно надо, — так это решить, что делать дальше. Но не буду думать об этом сегодня. Подумаю о его грубости завтра! Маргарет Митчелл, конечно, гениальная писательница, спасибо ей за эту фразу.»

Гермиона металась по комнате и чуть не кричала:

— А я думала, это я виновата! Что я все испортила, потому что захотела его поцеловать! Я ругала себя! Я страдала! А он! Он! — Гермиона чуть не захлебывалась своим возмущением. — Он сбежал не от меня, он сбежал от своей реакции на меня!!! Что с тобой не так, Северус Снейп?! И что мне с тобой делать?!

«А эрекция была ничего так! Крепкая и приятная!» — вдруг подумала она и рассмеялась.

Как хорошо все помнить и уметь вытаскивать все из памяти!

И вообще, как хорошо... Наконец-то все стало ясно.

7.6.

Гермиону Грейнджер наконец отпустило. Она ни в чем не виновата. Она ничего не портила. Она любит конкретного человека. Она умная женщина. И она вполне может с ним поговорить об их отношениях. Если они после этого разговора расстанутся, то так тому и быть. Это ее очень сильно расстроит, но уже не сломает. Потому что Северус Снейп — лишь часть ее жизни. Значимая часть. Дорогая часть. Но все же не сама жизнь.

Что делает меня мной?

Возможность жить собственную жизнь. Возможность строить ее так, как мне нужно.

Она взяла телефон, чтобы написать Северусу, что ей нужно с ним поговорить. Телефон пискнул и на экране высветилось уведомление. Сообщение от абонента kiS.S.: «Можем встретиться и поговорить?»

Гермиона вздохнула и ответила: «Да, можете прийти прямо сейчас. Или лучше я к вам?»

Вероятность того, что они расстанутся, велика, а ей очень хочется хотя бы еще один раз побывать в его доме...

Снейп ответил: «Приходите!»

Даже не переодеваясь из домашних трикотажных клетчатых брюк и растянутой майки поверх спортивного топа, она трансгрессировала.

Северус Снейп стоял на крыльце своего заднего двора, засунув руки в карманы, и немного встревоженно смотрел на нее.