Наследия. Венец жизни (гет)

Пока Гарри Поттер выздоравливает, вокруг происходят новые события.

На следующий день Гермиона проснулась рано, все ее тело болело от того, что на нее обрушился весь удар таинственной силы Гарри. Ей хотелось просто лечь обратно в постель, но нужно было посмотреть, как там Гарри. Она сползла с кровати и открыла дверь в комнату, где он спал. Профессор Дамблдор сидел в постели, держа в одной руке горячий напиток, а в другой — «Ежедневный пророк».

— Доброе утро, профессор, — тихо сказала Гермиона. — Как вы себя чувствуете?

Профессор Дамблдор вздохнул.

— Бывало и лучше, мисс Грейнджер, но жить буду, — подмигнул он ей. — Вы пришли проведать Гарри? Мадам Помфри сказала, что он все еще восстанавливается, и ему может потребоваться некоторое время для полного выздоровления. Но не стесняйтесь проводить с ним время, это ускоряет процесс выздоровления, — он улыбнулся, и его взгляд вернулся к газете.

Гермиона посмотрела на Гарри. Его длинные волосы выглядывали из-за сильно забинтованного лба. Еще одна повязка была намотана на макушку и на рану под подбородком, вероятно, для того, чтобы вывихнутая челюсть не слишком сильно двигалась. Его правая рука была перевязана, а запястье обмотано еще одним большим бинтом. Его грудь и плечо тоже были плотно обмотаны белыми бинтами. Это было ужасно, как будто он был какой-то законсервированной мумией. Грейнджер нежно погладила его по щеке — лицо было, пожалуй, единственным видимым участком над талией.

«Разве ты не знаешь, что у меня внутри умирает частичка меня, когда я вижу тебя таким?»

Она пыталась винить его за то огромное чувство покинутости и боли, которое испытывала каждый раз, когда думала о нем. Гермиона мечтала, чтобы их воссоединение было счастливым, но в результате получила разбитого и окровавленного Гарри, который уже в третий раз за два месяца оказался на грани смерти. Сначала Лестрейндж и Стэтем, потом Волдеморт, а теперь вот это. Она сжала тёплые пальцы его левой руки — пожалуй, единственного места, на котором не было видно ни порезов, ни сломанных костей. Гермиона успокоилась, почувствовав тепло в его венах, и попыталась улыбнуться. Гарри вернулся, и она не позволит ему снова покинуть ее. Это лето было одновременно и лучшими, и худшими каникулами в ее жизни, пережитые эмоциональные потрясения все еще преследовали ее. Грейнджер ласково сжала его руку, надеясь на ответную реакцию. Но ответа не последовало, и по ее лицу потекла единственная слеза. Почти все утро она провела с ним, просто держа его за руку и глядя на его спящее лицо.

* * *

Драко Малфой чувствовал себя паршиво. У него болели спина и лицо, а под глазом появился уродливый темный фингал. В субботу утром он встал поздно, остальные шестикурсники Слизерина уже были на ногах и занимались своими делами. Малфой посмотрелся в зеркало: чувствовал он себя дерьмово, а выглядел соответствующе. Драко громко зарычал и пошел принимать ванну. Какое-то время он будет держаться в тени, по крайней мере, до тех пор, пока не найдет заклинание, которое залечит синяки на его лице.

Тем временем Кенна сидела в одиночестве на территории Хогвартса и бездумно бросала камешки в спокойную гладь озера. Здесь все было так по-другому. Ничто не казалось реальным, даже причудливая хижина вдалеке напоминала открытку. Человек, живший в ней, был огромен, она никогда не видела ничего подобного. Кенна прислонилась к стволу тенистого дерева, размышляя о том, что произошло вчера. Почему ее брат дрался прошлой ночью? И кто были тот рыжеволосый мальчик и другая девочка? Драко рассказал ей, что это магическая школа и что здесь она сможет научиться управлять странными явлениями, которые иногда происходят вокруг нее. От вопросов об их родителях он уклонился, сказав, что в свое время она все узнает. Кенна боялась идти и заглядывать к Гарри, ей уже снились кошмары о том, что произошло.

* * *

Рон, Невилл, Полумна и Чо завтракали в относительно комфортной обстановке, учитывая, что наверху в больничной палате лежал их друг. Хорошее настроение Рона распространялось вокруг него, и все были в более лёгком расположении духа, чем до того, как он спустился с Чо. Джинни была единственной, кто по-прежнему пребывал в угрюмом настроении: Марианн Шеклболт предложила поесть с ней, но Джинни вежливо пожелала остаться одна. Ее подруга кивнула и отправилась к остальным пятикурсникам. Рон заметил ее, как только спустился, и, хорошо зная свою сестру, понял, что она хочет побыть одна. Он принялся рассказывать забавную историю о третьекурснице, которая пришла на отборочный тур. Она была меньше Колина Криви, что говорило о многом, и при этом умудрялась полностью доминировать на поле для квиддича.

— Вы бы видели ее! Размером не больше квоффла, а играет с парнями на равных, даже сбила Джеймсона с метлы классическим ударом в грудь. Блестяще! Это чистый талант. Легка на помине, ДЖАЙНА! Сюда!

Маленькая девочка, едва достигающая пяти футов, посмотрела в их сторону. Она оглянулась, совершенно не понимая, что Рон зовет ее.

— Я? — тихо пробормотала она, указывая на себя.

— Я не вижу никого вокруг, так что, должно быть, я говорю с тобой, — Рон сделал паузу, сам того не замечая, он говорил прямо как Де Ниро. — Иди сюда!

Она направилась к ним, радушно улыбаясь каждому.

— Привет, — сказала она, радуясь тому, что общается с этой группой.

— Отличное вчерашнее выступление, я вижу у тебя большое будущее. Почему ты никогда не пробовалась раньше?

— ХА! Еще до того, как я пришла в школу, все только и говорили, что о близнецах-отбивалах из Гриффиндора, а я не хотела позориться, — мило улыбнулась она, и Невилл был очарован.

Он сделал паузу, отправляя в рот очередную порцию блинчиков, и его рот приоткрылся. Когда немного сиропа капнуло на край рукава Полумны, она оторвала взгляд от последнего выпуска «Придиры» и небрежно приподняла его подбородок кончиком пальца.

— Медовые пятна, и ты выглядишь нелепо. Возьми себя в руки, парень!

Она снова зарылась носом в журнал, и Невилл почувствовал себя очень глупо. Он незаметно огляделся по сторонам и возблагодарил Бога за то, что никто, кроме Луны Лавгуд, его не заметил. Невилл положил вилку в рот, не сводя глаз с симпатичной девушки со светло-каштановыми волосами.

— Ты права, я бы тоже не захотел, — согласился Рон, прекрасно понимая, как поведут себя его братья, если увидят, что она пытается узурпировать их место. — Эй, позавтракай с нами, прыгай на какую-нибудь скамейку.

Самое ближайшее место за столом было между Дианой, подругой Чо, и каким-то второкурсником, но там было тесно даже для ее маленького роста. Рон и Чо сидели в конце скамьи, и когда Джайна села, Диане и Чо пришлось немного подвинуться, чтобы разместить ее. Чо прижалась к подруге и Рону, и Рон заметил, что в Чо есть что-то такое, чего он не замечал раньше, что-то в ее идеальных волосах, экзотических глазах и этом... интригующем аромате, который у нее был. Рон улыбнулся ей.

Чо заметила, что Невилл регулярно поглядывает на новенькую в их маленькой группе, и заметила блеск в его глазах. Она понимающе улыбнулась: она просто знала толк в таких вещах. Она повернулась к Рону, чтобы сказать ему об этом, ее проницательная улыбка все еще была на лице.

— Рон... — прошептала она, все еще глядя на Невилла.

Она перевела взгляд на Рона, и на его лице появилось странное выражение. Он мечтательно смотрел на нее.

Чо остановилась на полуслове, пытаясь понять, почему он так смотрит на нее.

— Что? — сказала она с ошарашенной улыбкой на лице.

Рон ничего не ответил, но секунду смотрел на ее губы, а потом снова в глаза.

— Вау, — тихо сказал он.

Чо была вне себя от недоумения.

— Что это за «вау»? — спросила она, слегка покраснев.

Он поманил ее пальцем, подзывая ближе. Чо была заинтригована: они сидели как сардины — куда уж ближе? Она придвинулась поближе, ее любопытство разгорелось. Рон наклонился к ней и прошептал на ухо.

— Ты просто сногсшибательна.

Рон вдыхал ее запах, она пахла раем.

Чо была застигнута врасплох. Это было так неожиданно, что ей пришлось улыбнуться.

— Что? — спросила она, думая, что это шутка.

И тут до нее дошло, что произошло: должно быть, она неправильно нанесла духи в туалете старост! Она держала флакон в руке и собиралась выбросить «Ореол Любви», придуманный ею тем летом, когда услышала, что в ванную вошел Рон, гордый, как павлин. Должно быть, смеясь над его выходкой, она невольно выдавила спрей на себя, и он был первым, кто почувствовал этот запах!

Он заглянул ей в глаза и уже собирался сказать ей еще больше цветистых слов, когда позади него раздался глубокий жабий бас.

— Уизел, ты покойник! — пригрозил Крэбб, встав за его спиной, ударяя кулаком по ладони.

Рон бросил на него быстрый взгляд и продолжал пристально вглядываться в глаза Чо.

— Как я уже говорил перед тем, как этот толстый осел грубо вмешался...

— Эй! Я тебя слышу, знаешь ли! И я не толстый, я просто на двенадцать фунтов больше! — возразил Крэбб.

Гойл кивнул.

— Он прав. Так говорит еженедельник «Ведьмины весы».

Рон с недоумением наблюдал за ними.

— Боже мой, так вы же девушки, запертые в неграмотной массе жира, — сочувственно проговорил он. — Я вам сочувствую, правда... Может, стоит обратиться к психологу, попросить Анну Николь Смит прописать вам курс Тримспа... Кажется, она неплохой метаморфмаг...

— Кто?

— Не парься, — хмыкнул Рон.

Гойл тупо стоял рядом с Крэббом, и они смотрели друг на друга в обоюдном недоумении.

— Что же нам теперь делать? — прошептал Крэбб, отводя Гойла в сторону.

Тот сосредоточенно наморщил лоб.

— Хм-м, — размышлял он, приложив палец к губам. — Может, нам стоит выяснить, что значит «неграмотный», — ответил он после напряженного мозгового штурма. Они оба улыбнулись, но тут лицо Гойла сморщилось. — Подожди, нет, есть проблема.

— Что?

— Я не думаю, что кто-то изобрел то, что может объяснить значение сложных слов, это было бы круто, да?

— Да, я уверен, что до этого еще никто не додумался. Эй! Мы могли бы запатентовать нашу идею! Заработаем миллионы!

— Ученые с метлой наперевес, вот кто эти двое... — раздался случайный голос из другого конца коридора, и снова раздался смех.

Гойл и Крэбб снова погрузились в глубокое раздумье. Тут Крэбба осенила идея, и его лицо просветлело, Рон практически увидел, как над его головой вспыхнула лампочка.

— Эй! Я уверен, что Драко знает, кого попросить найти заклинание, которое подскажет нам, где мы можем найти человека, который мог бы создать для нас патент, чтобы мы могли получить финансирование для начала экспериментов по созданию зелья для создания чего-то, как, знаете, эти штуки... Книги! — они оба ухмыльнулись.

— И что дальше? — продолжал Гойл.

— Да, в этой книге были бы... не знаю, может быть, заклинания или что-то, что могло бы находить значение слов, как это слово... э... эм... — Крэбб запнулся.

Он посмотрел на своего товарища в немом вопросе, и Гойл пожал плечами, ничего не понимая.

— Э... э... что? — поморщился он.

— Я забыл, о чем мы говорили, — удрученно сказал Крэбб. — Короче, Уизел, в пятницу ты — ПОКОЙНИК! — повторил он, ударяя кулаком по ладони.

Рон сделал очень серьезное лицо.

— Так, если ты, случаем, сможешь определить, какой день в календаре — пятница, и, может быть, если ты вспомнишь к тому времени, что хотел мне сказать «я собираюсь тебя убить», я обязательно сделаю выражение лица «я очень, очень боюсь», хорошо? — серьезно сказал Рон.

— Не сомневайся! — кивнул Гойл, на его лице появилось самодовольное выражение.

— Да, четыре дня, Уизел, четыре дня! — добавил Крэбб, подчеркнуто подняв пальцы.

Рон смотрел им вслед и вздохнул с искренним недоумением, когда они толкнули первокурсника Рэйвенкло так, что его напиток пролился на мантию.

— Кто-нибудь может пощадить их и любезно показать, как считать до пяти? Сегодня же воскресенье, черт возьми, — пробормотал Рон себе под нос, снова обращая внимание на Чо. — На чём мы остановились... ах, да... я когда-нибудь говорил тебе, какой у тебя милый носик?

* * *

Этой ночью двое из Ордена Феникса пребывали в тихом раздумье. Хагрид и Ремус Люпин в хижине, стоявшей на краю Запретного леса, потягивали соответственно из огромной кружки и кубка огненное виски. Было уже поздно, и луна освещала чистое звездное небо. Ремус рассказал Хагриду о том, что произошло в Италии и почему Гарри находится в таком состоянии.

— Охотники, откуда, черт возьми, взялись эти двое? Я думал, их всех уничтожили, — проворчал Хагрид, выслушав рассказ.

Ремус некоторое время не отвечал, его мысли возвращались к бою, где он был совершенно беспомощен и снова оказался на волосок от смерти. Он подумал о своих лучших товарищах по школе: ни кому из них не повезло так, как ему. Люпин сделал глоток своего напитка и хмыкнул, почувствовав жжение в горле.

— Мой друг, ты задаешь вопросы, на которые нет ответа. Охотники выбирают конкретную добычу и убивают только по приказу. Значит, перед нами либо охотники-изгои, либо кто-то отдал им приказ уб... — он прервался.

Он снова заглянул в свой кубок: за последний год Гарри был слишком близок к этому. На похоронах Джеймса и Лили Ремус поклялся, что будет защищать их единственного сына вместе с Сириусом, Альбусом, Аластором и Подмором. Теперь в живых оставались только трое из них, а двое других его товарищей пали и едва не были убиты колдунами. Метод исключения указывал на то, что он был следующим в очереди, чтобы подвергнуться серьезной опасности, но прорицание и страх никогда не были его сильными сторонами.

— Да, я знаю, что ты хочешь сказать. — проворчал Хагрид, лениво поглаживая голову Клыка, лежащего у него на коленях. — Кто-то очень хочет закончить то, что Волдеморт начал все эти годы назад.

— Я полностью уверен в нём, но, Хагрид, дело дойдет до того, что паранойя станет его частью, а он слишком молод, чтобы стать таким, как Аластор, хотя в случае с Гарри это оправданно. Гарри все ещё, по сути, ребенок, и у него впереди должны быть годы радостей, а вместо этого он валяется в Больничном крыле.

— Что ты на самом деле хочешь сказать, Муни?

— Больше никаких полумер, — Ремус решительно зарычал, его глаза стали свирепыми. Он посмотрел на Хагрида, на лице которого также были выгравированы суровые линии решимости. — Мы должны выяснить, кто это делает, пока не стало слишком поздно.

* * *

Джинни все еще была не в себе и нуждалась в ком-то, с кем она могла бы по-настоящему поделиться своими чувства. Но ей не нужен был совет подруги, она хотела получить наставление и поддержку. Джинни встала с кровати в ночной рубашке и бесшумно спустилась в общую комнату. Она взяла с полки лампу и поставила ее на стол.

— Lecarnum Enflamare, — прошептала она, и свет лампы осветил темноту. Она обмакнула перо в чернила и начала писать на рулоне пергамента.

Дорогая мама.

Он вернулся. Гарри вернулся в Хогвартс. Его принесли на носилках, он был весь в крови. Профессор Дамблдор тоже был сильно ранен, и сейчас они оба все еще находятся в Больничном крыле. После вечеринки все стало еще хуже, чем раньше, мама, и мне снятся кошмары. Я вижу только себя стоящей у надгробия и его имя на нем. Это повторяется снова и снова, и теперь каждую ночь мне снится одно и то же. Я просто не знаю, что делать. Хотелось бы просто сделать так, чтобы все прошло и чтобы он был в безопасности.Я знаю, что другие тоже хотят знать о Гарри, но не стоит так остро реагировать на то, что мне снятся эти сны, я думаю, это нормально, учитывая все обстоятельства. Мне просто нужно было кому-то рассказать, а ты всегда рядом. Передай папе и всем остальным, что я их люблю и уже скучаю по ним.

С любовью,

Джинни.

Она свернула пергамент и перевязала его ленточкой. Джинни задула свечу и встала из-за стола. Первым делом утром письмо будет отправлено в Нору.

* * *

Амос Диггори все еще бодрствовал в покоях, глядя на высокий потолок своей спальни. Поттер вернулся, и он многое хотел узнать от человека, который последним видел его любимого Седрика живым. Он сцепил пальцы рук за головой и вспоминал прошедший год траура, который они с женой пережили. Амос лежал без сна, пока крики ранних пташек не вывели его из задумчивости, и он поднялся с постели, чтобы собраться на работу.

* * *

Утро понедельника было для Рона Уизли как любое другое утро понедельника: очень, очень тоскливым. До пятницы оставалось целых пять дней. Рон с трудом справлялся с домашним заданием, ведь ему приходилось делать его одному. Из-за ситуации с Гарри всё было в полном беспорядке, студенты Гриффиндора приставали к Гермионе каждый раз, когда видели её, ведь она была единственной, кто видел его так регулярно. Ее даже освободили от сегодняшних занятий, а домашнее задание, заданное на выходные, она полностью проигнорировала. Рон до раннего утра возился с незаконченным эссе по трансфигурации, которое профессор Дамблдор попросил переписать, утверждая, что для уровня ТРИТОН оно должно быть более подробным и точным. Рон надеялся, что его эссе будет достаточно для нового заместителя учителя трансфигурации — восхитительной Нимфадоры Тонкс. В прошлом году летом он втайне надеялся, что она фантазирует о нем так же, как он о ней, но с болью понял, что это маловероятно. Подождите, пока ребята не познакомятся со своим новым учителем трансфигурации, может быть, неделя все-таки будет не такой уж плохой.

Рон садистски улыбался про себя, когда голос вывел его из раздумий.

— Рон! — позвала его сзади Чо Чанг.

— А? Привет, Чанг, как дела? — Рон посмотрел на нее и почувствовал, что ему чего-то не хватает или что-то изменилось... что-то... может быть, он что-то сказал? Рон не мог определить, что именно, но знал, что в воздухе между ними витало какое-то напряжение.

— Профессор только что сказал мне, что хочет устроить импровизированное собрание в холле и найти других старост, чтобы они привели свои факультеты в порядок. Я собираюсь рассказать Макмиллану, найду Малфоя и дам ему знать.

После этих слов она направилась в другую сторону, выкрикивая имена своих сокурсников по Рейвенкло. Рон проводил её взглядом, но встряхнул головой, чтобы прогнать мысли, зародившиеся в глубине души. Попытки вспомнить мелькающие перед глазами образы, как они с Тонкс делают что-то, чего не должны были делать, приводили его и без того перегруженный «превращением песка в золото лепрекона« и «заклинаниями против сглаза валюты» мозг в смятение. Эссе по трансфигурации сейчас были почти такими же нудными, как и по зельеварению. Рон очистил свой разум и сосредоточился на предстоящей задаче.

«Найти Малфоя? Это может быть интересно...»

С широкой улыбкой на лице он отправился в подземелья Слизерина.

* * *

Кенна и Гермиона шли рядом с профессором Дамблдором по проходам Больничного крыла. Он держался за старый волшебный посох, который использовал в качестве импровизированной трости, и не торопился, пока молодые леди сопровождали его. Гермиона постоянно оглядывалась и беспокоилась за профессора, а Кенна шла молча. Она очень нервничала: старик сказал ей, что перед началом занятий необходимо пройти сортировку. Она была одета в форму Хогвартса, волосы аккуратно завязаны в пучок, а тонкие черты лица поразительно напоминали старшего брата. Драко сказал ей, что она обязательно присоединится к нему на факультете, это было практически решенным делом. Она не была уверена в этом, может быть, она сможет жить в одном доме с Гарри? Что он сказал ей, когда она спросила его о квиддиче, что он играет за гриффиндорскую команду? Она не могла вспомнить, но помнила поцелуй, который они разделили в постели той ночью, и он до сих пор согревал ее изнутри, когда она вспоминала о нем. Он был таким теплым, а его мускулы напряглись под ее прикосновениями, и она определенно знала, что его влечет к ней. Как он грубо дергал ее за волосы и прижимался к ней губами. Но по какой-то причине, когда она попыталась засунуть язык ему в рот, он испугался... не лучший способ закончить первый настоящий поцелуй.

— Извините, к какому факультету относится Гарри? — спросила она у кареглазой девушки, которая проводила с Гарри много времени в выходные.

Кенна автоматически предположила, что это его сестра, так как Гарри никогда не упоминал, что у него есть девушка. А она, похоже, была не из тех, кто может завести такого мужчину, она была такой... такой... озабоченной до такого состояния, что просто жалко. Она всегда была в грустном настроении. Из своего небольшого общения с Гарри она знала, что ему нравятся красивые, живые девушки, гораздо более похожие на нее. Эта обычная девушка должна была быть его сестрой или кузиной.

— Гарри учится в Гриффиндоре, — ответила Гермиона, впервые заговорив с Кенной. Куда вдруг подевались ее манеры? Чувствуя себя очень неловко из-за того, что даже не попыталась оказать Кенне радушный прием, она протянула ей руку. — Привет, я Гермиона.

Кенна взяла ее за руку и добродушно ответила:

— Меня зовут Кенна Россилини-Малфой.

Гермиона на мгновение опешила.

— Малфой? То есть как Драко Малфой?

Она почувствовала себя очень глупо... Сколько Малфоев она знала?

— Да. Он мой брат, — добавила Кенна с гордостью в голосе. — Он огненный волшебник, как Гарри, нет?

Мысли Гермионы вернулись к их поединку в Министерстве магии в начале лета, и она кивнула Кенне. Какова вероятность того, что два волшебника одного поколения и одного возраста были магами Огня, а также оказались школьными соперниками?

— Да, я думаю, он такой.

— Может, я, как и Драко, тоже владею магией огня, нет? Гарри очень сильный и хороший боец. Он спас меня от двух Ассарисанантэ. Я должна поблагодарить его, когда он проснется, — сказала Кенна, ее голос звучал благоговейно.

Гермиона поджала губы. В этот момент ей не хотелось думать об убийцах и ассасинах. Она взяла профессора Дамблдора за руку, когда они подошли к лестнице.

— Идемте, профессор: смотрите под ноги.

* * *

Рон уже не надеялся найти Малфоя, в подземельях Слизерина не было никакой жизни. Он вернулся в общую гостиную Гриффиндора и позвал всех, кто не знал о собрании в Большом зале этим утром.

— Давайте, ребята, нельзя же так бездельничать!

Убедившись, что в классах нет учеников, он направился к лестнице, но увидел, что Гермиона, Кенна и профессор тоже спускаются вниз. Кенна бросила на него холодный взгляд.

— Ты! Ты дерешься с моим братом!

— Остынь, принцесса, он первый начал, — возразил Рон.

— Рон! Ты подрался с Малфоем? — спросила Гермиона, совершенно забыв, что они находятся прямо перед директором школы.

Рон попытался заткнуть ей рот, дернув головой в сторону профессора.

— Не волнуйтесь, мистер Уизли, я ничего не слышал, — сказал Дамблдор, насвистывая какую-то мелодию.

Рон улыбнулся ему и сказал Гермионе, что расскажет ей обо всем позже. Кенна шла позади троицы, ее зеленые глаза недобро смотрели им вслед.

* * *

В Большом зале царило настоящее столпотворение. Директор, профессора и Гермиона отсутствовали, а Чо, Джастин, Эрни, Сьюзен и Пэнси никак не могли навести порядок. Драко, прислонившись к стене, наблюдал за тщетными попытками других старост заставить всех замолчать. Учителя еще не пришли, а рейвенкловка и хаффлпаффка спорили о том, кто из них путался с парнем летом и кто в этом виноват, создавая эффект домино из конфликтов и ссор.

— Вы не могли бы потише?! — взмолилась Чо, пытаясь успокоить двух девушек.

Подруги девушек, о которых шла речь, бросались друг в друга оскорблениями, и вот-вот должен был начаться хаос. Драко с усмешкой посмотрел на них: иногда слов было недостаточно. Он подошел к возбужденной группе и произнес:

— Inciendo Lasifare!

Свет погас, и между ними из ниоткуда возникла огненная вспышка, образовав столб пламени высотой в десять футов, разделяющий двух ссорящихся стерв. Все в испуге отступили назад, совершенно потрясенные случившимся. Некоторые даже закричали и разбежались по своим местам. Драко спокойно прошел через огонь, и тот погас, коснувшись его.

— Заткнитесь. Сядьте. Мою сестру сейчас будут сортировать, — он сделал секундную паузу, пока не наступила мертвая тишина. — Научитесь уважению, — он вернулся к стене и дважды подряд хлопнул в ладоши.

Многочисленные свечи в люстрах вновь зажглись, и комната снова ярко осветилась. В следующие три секунды в зал вошли преподаватели, а также профессор Дамблдор и сопровождающий его молодая волшебница. Профессор одобрительно улыбнулся группе ошеломленных старост, все еще застывших на месте.

— Отличная работа по поддержанию порядка. Вы можете занять свои места.

Рон и Гермиона сели за гриффиндорский стол, а Кенна осталась рядом с профессором, его рука легонько лежала на ее плече. Дамблдор взмахнул палочкой, и перед столом профессоров из воздуха волшебным образом появился табурет со старой потертой гриффиндорской шляпой.

— Доброе утро всем, я поднялся с постели, чтобы провести это особое собрание. У нас появилась новая ученица, ее зовут Кенна Россилини. Пожалуйста, поприветствуйте ее. — Раздались аплодисменты, на которые очень сильно повлиял угрожающий взгляд Драко. — Спасибо. Кенна приехала к нам из Италии, и Сортировочная шляпа определит ее факультет. Кенна, пожалуйста, присаживайся.

Кенна нервно села на стул, ее рука слегка дрожала. Дамблдор поднял Шляпу и надел ей на голову.

— СЛИЗЕ!.. — Драко уже начал издавать громкий вопль, когда Шляпа замолчала.

Его застали за идиотским «ура-ура», все отвлеклись и просто уставились на него. Чувствуя себя неловко, он сел, не сказав больше ни слова.

— Хм-м... Трудно... да... очень трудно. Есть талант, о да, очень уникальная способность... и желание проявить себя. Не Слизерин, да? Ты уверена? Ты можешь стать великой... Все это здесь, у тебя в голове, и Слизерин может помочь тебе достичь величия!

Рон и Гермиона ахнули и испуганно переглянулись.

— Так же... когда Гарри!.. — пробормотали они в унисон.

Шляпа заговорила снова, и их головы повернулись к передней части зала.

— Ну тогда... пусть будет...

Рон и Гермиона затаили дыхание.

— РЕЙВЕНКЛО!

Рейвенкловцы зааплодировали, а Кенна ярко улыбнулась, и все ребята обратили на нее внимание. Она радостно отправилась к своему новому факультету, а Драко так и остался сидеть с открытым от шока ртом. Рон не мог оторвать глаз от ее зеленых глаз, а она начала оживленно болтать с Чо и ее друзьями.

«Сначала Тонкс, потом Чо, теперь Кенна... что не так с этими девушками из Рейвенкло?»