Синдром Отторжения (гет)

На следующее утро лишь немногие почтили своим присутствием Большой зал, а потому завтракать Минерве МакГонагалл пришлось практически в одиночестве — видимо вчера все основательно наотмечались… Недовольно щелкая клювом, старая школьная сова отвлекала директрису от заголовка свежего выпуска «Пророка» — «Темный Лорд Побежден! Слава Гарри Поттеру!» — гласила первая полоса.

— Чего тебе? — обратилась МакГонагалл к сове не отрывая взгляда от газеты. Однако, ощутимый укус за палец, заставил пожилую волшебницу взглянуть на птицу, к лапке которой было привязано письмо, его директор Хогвартса сначала не заметила.

Директору Школы Чародейства

и Волшебства «Хогвартс»

М. МакГонагалл

От студента седьмого курса

Факультета «Гриффиндор»

Г. Д. Поттера

Заявление.

Я, Гарри Джеймс Поттер, прошу перевести меня на заочную форму обучения, в связи с невозможностью продолжать обучение очно: ввиду необходимости скрывать свою личность, как от поклонников, так и от врагов (коих не убавилось).

По этой причине мне пришлось срочно покинуть Хогвартс, а также изменить свою внешность.

Пусть Гарри Поттер останется Легендой, пусть о нем пишут в газетах и учебниках, а я просто буду жить дальше…

В скором времени я смогу пройти процедуру замены имени и волшебной палочки официально.

С Этого момента Гарри Поттер исчезнет вслед за Волдемортом, а я буду представляться как Генри Северус Эванс.

В надежде на ваше понимание.

Г.С. Эванс.

P.S. Просьба не выдавать журналистам мое новое имя.

P.P.S. Рональда Уизли взяли в Национальную сборную по квиддичу и продолжать учебу он не собирается. Гермиона Грейнджер скорее всего вернется только, чтобы сдать экзамены, т.к. все учебники уже выучила, пока мы искали крестражи.

Прочтя письмо, Минерва тяжело вздохнула… Мальчика-который-выжил-и-Победил она больше не увидит. И хотя ей было трудно расставаться как с ним, так и с Золотой Троицей, но в глубине души она признавала мудрость подобного решения. Главное, что они живы, а уж в школе или нет — какая теперь разница?... Герои Войны!

Для многих Хогвартс навсегда останется местом последней битвы, вечным напоминанием о войне и тех, кто здесь погиб. И ничего уже не будет так как раньше.

* * *

Еще много дней и ночей Гермиона не покидала Снейпа ни на минуту: меняла повязки, перестилала постель, кормила с ложки, переодевала его и помогала справляться с некотороми другими естественными потребностями. Северус все еще был слаб и беспомощен, и лишь поэтому позволял юной гриффиндорке возиться с ним, тем более, что сказать ей что-то против он был просто физически неспособен. Как бы его не коробила опека со стороны студентки, он в ней нуждался и понимал это.

Гарри регулярно их навещал, снабжая продуктами и медикаментами, список которых составляла Гермиона. С его новой внешностью и их деньгами (а Ордену Мерлина тоже полагался солидный денежный довесок) Гарри наконец-то почувствовал себя свободным и весьма состоятельным молодым человеком. Теперь он мог свободно разгуливать по Хогсмиду и магической части Лондона, не привлекая к себе внимания и не рискуя своей головой на каждом шагу.

Визжащая Хижина стараниями мисс Грейнджер все больше становилась похожа на уютный, хоть и очень скромный, домик, вполне пригодный для проживания, причем без всяких привидений… и оборотней. Гарри даже как-то заявил, что скоро хижина будет скорее напоминать Нору семейства Уизли, чем дом с привидениями…

Северус Снейп теперь почти все время был в сознании. Приступы стали редкими и менее продолжительными, а чуткая забота бывшей студентки и терпеливая внимательность вновь обретенного сына — все сильнее растапливали лед в сердце бывшего шпиона.

И если первое время его приступы были столь ужасными, что он тут же впадал в беспамятство от боли и судорог, то теперь ему уже хватало сил, чтобы видеть и слышать то, что происходит вокруг, когда начинался очередной приступ. Он ощущал на себе нежные чуткие руки, сышал утешающий голос, видел сострадающий взгляд молодой девушки, которая все свое время и все свои умения посвятила ему… самому несправедливому к ней учителю. Когда его накрывала очередная волна боли, Гермиона была рядом, шепча ему ободряющие слова, от которых ему действительно становилось легче:

— Северус, миленький, ну потерпи, ну пожалуйста… Скоро это пройдет. Мы справимся… я помогу. Я буду рядом, только держись! Ради меня… Ради Гарри… — сколько раз он отталкивал ее, поддаваясь инстинкту, бросал в нее все, что попадало под руку, даже кусался… Но она никогда не оставляла его. Она всегда была рядом, кладя свою каштановую головку ему на грудь, гладя по волосам, пока он не засыпал в изнеможении.

Спала ли она вообще? Что ела? Выходила ли на улицу с тех пор, как он очутился здесь — он не мог сказать. Предугадывая его желания, снимая боль и всячески стараясь скрасить его существование, она всегда была рядом и никогда не жаловалась. Правда иногда Северус слышал как она плачет от бессилия, когда думала, что он спит… Как же он хотел отблагодарить ее, сказать «Спасибо», но говорить Северус еще не мог. А сможет ли вообще? Кто знает…

Причина приступов была очевидна: поражение мозга ядом и гипоксия от потери крови. Шансы на полное восстановление были ничтожны, но сами приступы должны были пройти со временем, когда организм полностью очистится от яда. Однако невозможность применения лечебной магии сильно усложняла и тормозила процесс выздоровления. И вот в этом еще предстояло разобраться…

Гарри (или уже Генри?) на удивление спокойно воспринял факт его отцовства. То ли потому, что после всех потрясений — потерял способность чему бы то ни было удивляться; то ли просто был рад тому, что его не допекают журналисты и не находят мстительные Пожиратели. Теперь он мог жить на полную катушку, не прячась, не ожидая удара в спину, он больше не был ни Героем Войны, ни Избранным, ни Гарри Поттером.

Теперь он уже вполне законно мог представляться своим новым именем: Генри Эванс. Смену имени организовали тихо, предоставив Гарри все необходимые документы, подтверждающие его личность. Даже выдали разрешение на замену волшебной палочки (если потребуется), хотя к Олливандеру Гарри не слишком торопился — ему была дорога его первая палочка.