Дом по соседству (гет)

Выросшие рядом с теплым морем дети умеют не только плавать, но и выплывать: даже если плавают они не так технично, как учившиеся в бассейне у тренера, их не приводит в панику ни скрутившая ноги судорога, ни волокущее их от берега течение, ни неожиданный удар ската. Много плававший на открытой воде воспринимает воду как достойного противника, стоящего уважения и осторожности; Гарри и Гермиона начали использовать метлы не для имитации квиддича на заднем дворе, а для ситуаций, когда на метлу вся надежда, твоя ошибка или ее неисправность — и окажешься немножечко мертвый. Поэтому перед полетом они всегда проверяли метлы, обводя их палочкой, как учил Сириус, и каждый проверял обе метлы.

Вечером перед первым матчем метла Гарри при проверке вся засветилась красным: с ней, похоже, не в порядке было всё.

— Да что за черт! — сердито пробормотал Гарри, ткнул метлу палочкой в охвостье, потом в место, где оно соединялось с древком, и получил то же непонятное красное свечение. — Что не так-то?

— Перчатку надень, — посоветовала Гермиона и подала Гарри не перчатку для полетов, а перчатку из драконьей кожи, которую не берут многие зелья и проклятия.

— Если проклятие на ней передается через прикосновение, то я засветился уже.

— Надо метлу показать кое-кому.

Можно было бы ожидать, что с проклятием на метле будет предоставлено разбираться Квиррелу, который преподавал в этом году СилЗла, или мадам Хуч, инструктору по полетам, или хотя бы мадам Помфри, которая излечивала от последствий проклятий. Но, как говорят в маггловском мире, «тот, кто нам мешает — тот нам и поможет»: Снейп открыл дверь на настойчивый стук, увидел перед собой метлу и Поттера и чуть дверь не закрыл.

— Мою метлу прокляли, сэр, — успел сказать Гарри, а Снейп увидел на его руке перчатку из драконьей кожи. У Снейпа был прямой приказ следить за тем, чтобы с Гарри в этом году ничего не случилось, да и сам бы он защищал сына Лили Эванс от серьезных неприятностей, но Снейп рассчитывал делать это скрытно, оставляя в тайне ото всех свои добрые чувства и благородную сторону своей души: он вовсе не хотел, чтобы его ухватили за ушко, да вытащили на солнышко, порассматривать, какой он глубоко в душе прекрасный. Гарри тем временем уложил метлу в воздухе горизонтально и обвел ее палочкой, демонстрируя Снейпу красное свечение вокруг метлы.

— В школе, кажется, есть специалисты по проклятиям и защите от сил зла, — холодно сказал Снейп, а сам подумал, что сейчас подает детям плохую идею, от которой ему же потом и придется их отговаривать. — Почему вам опять понадобилась именно моя помощь?

— Вы лучше разбираетесь в Темных Искусствах, профессор, — сказала Гермиона, Сириус уже в этом смысле Снейпа заложил, привычно ругая его в процессе, но Гермиона обратила внимание на фактическую сторону дела.

— Это довольно двусмысленный комплимент, мисс Грейнджер, — поморщился Снейп. — Вас кто-то специально учил делать двусмысленные комплименты?

В ответ на это Гарри фыркнул, Гермиона чуть покраснела, а Снейп от неожиданного эффекта своих слов слегка оторопел: сострил он удачно, но Поттер и Грейнджер опять впутали его в свой роман, словно он их добрый дядюшка, который покрывает их и дает им полезные, но чуть аморальные советы.

— Хорошо, извольте, — раздраженно сказал Снейп и вынул палочку, чтобы вернуть ситуации рабочую атмосферу. — Здесь нет проклятий, передающихся при прикосновении, снимайте свою перчатку. Ваша метла, Поттер, просто стала неуправляемой — смотрите сюда.

От рукояти метлы протянулись красные нити, и Гарри попросил повторить движение палочки.

«Боже милостивый! — внутренне схватился за голову Снейп. — Я учу несносного Поттера чинить его несносную метлу, и сам не знаю, как до такого докатился! Возможна ли бóльшая глубина морального падения? Разве что начать упрашивать его никому об этом не рассказывать, как соблазненная гусаром гимназистка».

Но работу нужно было сделать до конца: Снейп велел Гарри спрятать метлу от чужих глаз вплоть до появления на квиддичном поле, и Гарри предъявил Снейпу небольшой чертежный тубус с Расширительным заклинанием внутри.

— Неплохо, — сухо сказал Снейп, догадываясь, кто именно мог сделать для детей из маггловского мира такую удобную вещь, склоняющую к нарушению правил и тайному протаскиванию метлы куда угодно. — Мисс Грейнджер, ваша задача — научиться запускать в нужном направлении запасную метлу, на случай если злоумышленник окажется хитрее вас обоих. Заклинания локомоции вы найдете в учебнике четвертого курса — и, если я увижу вас двоих сегодня после отбоя, я сниму с вас порядочно баллов за дурость. Вам нечего делать в библиотеке, возьмете учебник у своих старших товарищей.

— Знаешь, а Снейп напоминает мне какого-то старого моряка, почти как в романах Стивенсона, — сказала Гарри Гермиона, когда они вышли из подземелий. — Такого мрачного типа на деревянной ноге, который всегда всем недоволен и не может раскрыть рот, не сказав при этом «тысяча чертей!», — но для героев романа у него всегда находятся и добрый совет, и быстрая помощь.

Метла на квиддичном матче вела себя идеально: Гермиона смотрела за матчем с кромки поля и иногда оглядывалась на трибуну, с которой Снейп внимательно следил за Гарри и иногда, поскольку думал, что на него никто не смотрит, что-то шептал, словно ворожил оберегающие заклинания. Гарри довольно быстро поймал снитч, легко обойдя Ловца из Равенкло, и трибуны взорвались криками: Гриффиндор не выигрывал ни одного матча уже года полтора, и даже на других факультетах некоторые болели за то, чтобы Гриффиндору наконец повезло.

Гермиона выбежала к Гарри на поле, и он подхватил ее на руки, не просто обняв и оторвав от земли, как он делал с детства, а так, будто он действительно собрался нести ее на руках, как вносят женщину в новый дом после свадьбы или как герой приключенческого фильма подхватывает свою девушку в финале, чтобы поцеловать ее так, словно она — главный приз за все его подвиги. Потом Гарри вложил в руку Гермионы снитч и поднял ее руку вверх, как будто это она выиграла матч, а он просто за нее радуется — а потом Гарри вскочил на метлу, и Гермиона уселась перед ним боком, обхватив его за шею и ненадолго прижавшись губами к его губам.

Гарри собирался еще и крикнуть, что матч для них выиграла Гермиона, что без нее он не смог бы так быстро научиться ловить снитч и обходить чужого Ловца, но стадион ревел столь громко, что его все равно никто бы не услышал, а Гермионе этого было и не надо — для нее место в сердце и на руках Гарри было куда дороже места в истории его побед.

Преподаватели, конечно, были недовольны их поведением: вечером в учительской МакГонагалл поджимала губы и уверяла, что не ожидала такой развязности, Спраут ворчала, что знает теперь, кто беззаконно обстриг у нее куст роз, а Трелони, как всегда, пророчила из-за всего этого бедствия — в этот момент все почему-то посмотрели на мадам Помфри, которая втихую, но со всеобщего одобрения выдавала старшекурсницам противозачаточные зелья, а потом на Снейпа, который эти зелья варил, — и Снейп немного смутился от такого интереса и заявил, что это, безусловно, безобразие и он возмущен.

А всерьез возмущаться Снейпу пришлось позже: на первом уроке в понедельник у него были третьекурсники Гриффиндора и Хаффлпаффа, среди которых было немало игроков в квиддич, а молчать о своей помощи Снейп Гарри не попросил — поэтому третьекурсники дружно встали, когда Снейп вошел в класс, и устроили ему овацию.

Сириус много рассказывал Гарри и Гермионе про Хогсмид и даже объяснил, как урезонить Дракучую Иву и пройти в Хогсмид туннелем через Визжащую Хижину: он в самоволках не видел ничего дурного, пока не получил первые звездочки и первые нагоняи от своего геройского подпола — из которых лейтенант Блэк сделал только тот вывод, что, если командир отвечает за каждый поступок своих подчиненных, то малые их проступки просто следует покрывать.

Сириус не учел одного — Гарри в волшебном мире слишком хорошо знали, чтобы его появление в Хогсмиде прошло незамеченным. В Визжащей Хижине Гарри и Гермиона побывали и не нашли там ничего интересного; чтобы пойти дальше, нужно было думать, и к делу были подключены Фред и Джордж как самые большие выдумщики.

Идею Гермионы с Оборотным зельем Фред и Джордж отвергли сразу.

— Во-первых, его пить надо каждый час, а это не всегда приятно, — припомнил Фред.

— А во-вторых и в-главных — ну зачем тебе, чтобы Гарри пошел в Хогсмид с другой девушкой?

— Вот выпить оборотное друг друга, чтобы поменяться ролями и почувствовать то, что чувствует другой…

— Но это вам рано, лет через пять только.

— И вообще мы вам ничего не говорили.

— Что, Чарли в Румынии не скучает? — спросил Гарри, чтобы близнецов угомонить, а то они совсем вогнали Гермиону в краску. — Давайте я просто на голову повязку соображу — бандану или ленту через лоб, как у Рембо. Хотя бы шрам не видно будет.

— Нужно еще очки твои убрать, чтобы по ним не узнали, — предложил Джордж. — Идеи у нас есть. Гермиона, помнишь, ты нам рассказывала про контактные линзы?

Линзы Гарри никогда не нравились, ему они мешали, и привыкнуть он никак не мог, но близнецы что-то над заказанными Гермионой линзами поколдовали, и те оказались совсем незаметными, даже не пришлось оттягивать веко, чтобы вставить их в глаза.

— Да вы офигели! — возмутился Гарри, заглянув в зеркало. — С какого черта у меня фиолетовые глаза?

— Ну это, издержки производства.

— Главное, чтобы линзы сидели!

— И еще нам с твоей прической надо что-то делать, она тоже очень узнаваемая.

— Лучше вообще перекрасить волосы — мамой клянемся, эта краска хорошо смывается.

Для начала Гарри тем же вечером облил краской для волос близнецов, подкравшись сзади, и они превратились в блондинов, но вскоре вернулись в гостиную со своими обычными рыжими волосами, и Гарри махнул рукой и согласился, ему интереснее было, на что они уговаривают Гермиону. Он, конечно, не хотел идти в Хогсмид с другой девушкой, но ему нравилось, когда Гермиона иногда собирает волосы в хвост и даже заплетает косички, и Гермиона в шортиках ему нравилась чуть по-другому, чем Гермиона в мантии — нельзя сказать, что сильнее, на Хэлловин, когда они целовались как сумасшедшие, она как раз была в мантии — но просто интересно же.

Воскресным утром, когда происходили последние приготовления в Визжащей Хижине, Гарри подумал, что Фреду и Джорджу следует податься в волшебные парикмахеры — они не только перекрасили Гермиону в блондинку, но и расчесали ее густые непослушные волосы, сделав их прямыми и гладкими — да и про себя Гарри догадывался, что его волосы больше не торчат в разные стороны. Гарри близнецы водрузили на лоб широкий золотой обруч, Гермионе они тоже сосватали свои линзы, без коррекции, но с изменением цвета глаз на тот же фиолетовый.

— Тебе нравится? — тихо спросила Гермиона, когда Фред и Джордж отступили на несколько шагов, чтобы полюбоваться трудами рук своих.

— Очень, — признал Гарри. — Ты всегда красивая, а теперь ты красивая по-другому. Я вижу, что это все равно ты, но ты как будто от меня прячешься и играешь.

— Слушайте, объясните, в чем прикол! — потребовала Гермиона у Фреда и Джорджа, которые смотрели на них и сияли как начищенные пятаки, и это было очень подозрительно и явно неспроста.

— Да длинная история, — отмахнулся Фред.

— Мы просто встретили этим летом в Лондоне какого-то толстого деда, с бородой и в большой кепке.

— Подсыпали ему в газировку тертых грибочков, и дед понес крутой бред.

— Мы были добровольными и немного невольными слушателями.

— А потом свой бред деду понравился, и он нам побожился, что все это запишет и издаст по частям.

— Долго, правда, очень писать будет, лет сорок, мы даже удивились, что он рассчитывает столько прожить.

— В общем, с новой внешностью вы можете представляться как Джейхейрис и Алисанна.

— Вы нас потом за эти имена убьете, конечно.

— Вас, кстати, можно было не перекрашивать и назвать Джоном и Арьей, но тогда вы нас убьете намного раньше.

— Мы тогда и до выпускного можем не дожить.

— И кстати, Хагрид вроде бы собирался вывести дракона.

— Ни на что не намекаем, но просто информация к сведению.

Джейхейрис и Алисанна, похожие на принца и принцессу из неведомых стран, произвели в Хогсмиде настоящий фурор, тем более что они долго прятались от чужих глаз: сначала они сидели в тихом уголке в кафе мадам Пуднафут, Гарри несколько раз подхрюкивал от того, какое все вокруг розовенькое, но на самом деле ему все равно нравилось, они ведь в первый раз были вдвоем в кафе, у них опять было свидание, и они целовались, сидя на небольшом диванчике. Гермиона пахла цветочным чаем и шоколадом, в роли блондинки они была более мягкой и легкомысленной, даже забралась к Гарри на колени, чуть не опрокинув их столик, а после кафе потащила его за конфетами в «Сладкое Королевство» и совсем не обратила внимания на исторические здания и на канцелярский магазин.

— Перья не нужны? — напомнил Гарри, но Гермиона только махнула на него рукой и от входа в «Сладкое королевство» пробежала к парящей в воздухе розовой сахарной вате, нагребла ее в мешок и оставила Гарри за вату расплачиваться. Сразу за ватой Гермиона купила кулек Летучих Шипучек, от которых съевший зависал ненадолго в воздухе, оторвавшись от пола сантиметров на десять, и постоянно кидала их себе в рот, чтобы надолго не опускаться на землю.

— Может, мне сегодня хочется побыть девочкой-девочкой, — шепнула Гарри Гермиона. — Чтобы мне дарили цветы и носили меня на руках.

— Это можно, — согласился Гарри и подхватил Гермиону на руки, он так и вынес ее из «Сладкого Королевства», завалив ее кульками со сладостями сверху, а в «Зонко» купил ей хлопушки, которые взрывались и осыпáли ее дождем из ландышей.

В Хогсмиде тем временем говорили о девушке и юноше с чудесными фиолетовыми глазами — в длинных тяжелых плащах, в которые Фред и Джордж трансфигурировали их мантии, Гарри и Гермиона выглядели чуть выше и чуть старше, никто и не предположил бы, что Гермионе совсем недавно исполнилось двенадцать.

Молва распределяла Алисанну в Шармбатон, а Джейхейриса — в неизвестную школу в Исландии, которая, конечно же, существует; Алисанне приписывали чары вейлы и умение парить над землей; ножны для палочки под плащом Джейхейриса становились в пересказе ножнами для богато украшенного меча. Так что, когда Гарри и Гермиона появились в «Трех метлах» и сразу выскочили на танцпол, бросив плащи у своего столика, общественное мнение было уже готово к тому, чтобы переоценивать их танцевальные способности и превозносить их холодную северную красоту, оживляемую теплыми волшебными глазами.

Гарри и Гермиона немного умели танцевать, они учились этому совсем недавно, к окончанию восьмого маггловского класса, когда прощавшиеся друг с другом одноклассники устроили подобие выпускного бала — и, конечно, все-таки протащили туда своих вундеркиндов, которых учителя сначала не хотели пускать по малолетству. На тех танцах Гарри и Гермиона смущались, танцевали только друг с другом, думая, что их никто не станет приглашать, и только после одного из последних танцев Гарри решился Гермиону поцеловать — а потом понял, что только этого от них и ждали, и никто не беспокоил их весь вечер как сложившуюся пару, которой интереснее танцевать вдвоем.

А вот в «Трех метлах» они танцевали уже веселее и раскованнее, и после первых нескольких танцев вдвоем Джейхейрис и Алисанна были нарасхват, только Гермиона довольно скоро прекратила танцы Гарри с невысокими тоненькими девушками с четвертого курса.

— Дальше ты танцуешь только со мной, — прошептала Гермиона Гарри на ухо. — У тебя сегодня очень капризная и ревнивая девочка. И безумно в тебя влюбленная.

Возвращаться Гарри и Гермиона хотели через ход в подвале «Сладкого Королевства», но оказалось, что «Сладкое Королевство» закрывается даже раньше, чем ворота Хогвартса — они уткнулись в закрытую дверь, но не расстроились и полюбовались на себя в полутемную витрину.

— Ты действительно выглядишь как принцесса, — сказал Гарри, он теперь благодарил судьбу за то, что взял с собой колдограф и они нащелкали кучу колдографий друг с другом, вместе и по отдельности.

— Все-таки так мы слишком похожи друг на друга, — покачала головой Гермиона, разглядывая отражения двух блондинов с глазами одинаково необычного цвета, даже их фигуры были схожи и одеждой, и ростом — ловкие на выдумку Фред и Джордж, получается, вернули им розыгрыш Гарри из Хогвартс-экспресса. — Многие могли подумать, что мы брат и сестра.

— Ну, во-первых, еще неизвестно, что за мир придумает тот дед, которого Фред и Джордж накормили грибочками: что в том мире будет можно, а что нельзя, — отмахнулся Гарри. — А во-вторых, я все равно буду тебя целовать, наплевать мне, что другие подумают.

В Хогвартс пришлось добираться на метлах, оставленных в Визжащей Хижине, Фред и Джордж обещали оставить приоткрытым окно в коридоре на втором этаже и не подвели. Зимние плащи Джейхейриса и Алисанны еще по дороге стали превращаться обратно в школьные мантии, потому что действие трансфигурации заканчивалось, краску с волос Гарри и Гермиона смыли в туалете и потом в коридоре сушили друг друга заклинаниями, от которых их шевелюры стали еще более всклоченными, чем обычно.

Когда Гермиона вернулась в свою гриффиндорскую спальню, ее соседки пересказывали с чужих слов истории про появление в Хогсмиде прекрасного принца и его принцессы и сожалели о том, что им нельзя ходить в Хогсмид еще почти два года.

— А я все равно хочу, чтобы они приехали снова, года через три, — мечтательно говорила Лаванда. — Конечно, эта Алисанна всех наших парней на этот день уведет — но, с другой стороны, пока они вокруг нее увиваются, я бы покружилась с ее принцем. У него, говорят, такие глаза — словно он не совсем человек, а ангел или полубог.

— Так он на тебя и западет, — поддразнила Лаванду Фэй, — когда у него такая принцесса, о которой теперь, наверно, все мальчишки говорят.

— Ну, может это все-таки его сестра.

— Да какая сестра, — вмешалась Парвати, — все видели, как они целовались — будто надышаться друг другом не могли!

— А, — с досадой махнула рукой Лаванда. — Гермиона, тебе даже теперь неинтересно?

— Неа, — ответила Гермиона, стараясь не рассмеяться и не показать, как она счастлива: ведь эти фиолетовые глаза, которыми теперь будут грезить все девчонки, смотрели весь день только на нее, а настоящий Гарри, она это знала, был еще лучше, чем сказочный принц Джейхейрис. — Я весь день в библиотеке была. Давайте спать, завтра вставать к первому уроку.