Вышекрыл. Воробьиная история (джен)

Именины удались на славу: они прошли на лужайках под ярко-голубым небом и обильным солнечным светом. Единственный воробей на празднике был тем, в честь кого был назван сезон, так что праздник стал поводом для исключительно приятных воспоминаний. Еда и напитки были, как и всегда в Рэдволле, отличными, а развлечения были лучшими из тех, что аббатство видело за последние сезоны. Вышекрыл, выдры и Джови с другими ежами по очереди пели старые и новые песни. Затем последовали состязания в поединках на копьях и стрельбе из лука, и все звери, не принимающие в них участия, все равно оставались поблизости, чтобы понаблюдать за ними. Любой недоброжелатель, попытавшийся вторгнуться на праздник в этот светлый день, очень пожалел бы о своем проступке.

Не успели пройти Именины, как над Страной Цветущих Мхов воцарилось знойное лето. Почти все жители Рэдволла в те удушливые дни присоединились к выдрам в пруду — даже белки, что обычно терпеть не могли мочить свои большие кустистые хвосты, и один-два самых смелых крота, зашедших в воду по пояс. Что касается малышей, то для них не было разницы, какого они вида; каждый из них настаивал на ежедневном плавании или прыжках на мелководье. Лето летающего воробья вошло в анналы Рэдволла как одно из самых жарких за всю его историю.

Указ аббата о воробьиной угрозе оставался в силе, но новая опасность мало что изменила в распорядке дня жителей аббатства. Выдры, которые в теплое время года выходили на улицу как само собой разумеющееся, были настолько шумными и добродушными, что их патрулирование казалось не столько ответом на какую-то опасность, сколько новым развлечением; каждому нравилось гулять и болтать с выдрами. Да и вообще, необходимость ходить группами вовсе не была тягостной. Любая работа на свежем воздухе становилась поводом для нового дружеского разговора. Только белки-лучники, несшие свою вахту на вершине стены с большей решимостью, чем их соотечественники-выдры, внешне давали понять, что в аббатстве царит что-то иное, чем полный мир.

А что касается воробья в центре всех этих событий, то теперь, когда Вышекрыл доказал, что умеет летать, он не упускал возможности показывать свои навыки. Ванесса и аббат беспокоились, что он иногда слишком хвастается своими новыми способностями, и призывали его не напрягаться, но они понимали, что нельзя отказать крылатому существу в его естественном желании покинуть пределы земли. В качестве компромисса Вышекрыл согласился ограничить свои полеты только тем временем, когда рядом с ним находились Монтибэнк и Александр.

Одним из любимых трюков Вышекрыла было спускаться со стены, либо скользя вниз, совершая мягкую посадку, либо взмывая потом вверх, как можно выше, и кружа над аббатством. По мере совершенствования своих навыков он стал стремиться к определенному дереву или ветке, на которую можно было бы приземлиться. Иногда ему это удавалось, но чаще всего юный воробей заканчивал свой полет в бесславной куче перьев под намеченной целью. Однажды он даже взлетел на самый высокий пик крыши аббатства и на мгновение торжествующе приземлился возле флюгера, прежде чем остальные Спарры, собравшись вместе, согнали его обратно на землю. К этому времени Вышекрыл уже достаточно хорошо освоил свой нестандартный полет, чтобы ускользать от преследователей намеренно. После этого случая аббат резко отчитал его за глупый поступок, но наказать его было невозможно: из-за тесной дружбы Вышекрыла с Монти беззаботность выдра передалась молодому воробью, и Вышекрыла нельзя было заставить понять, что он совершил что-то плохое. В итоге Арлину ничего не оставалось, как вскинуть лапы и покачать головой, бормоча: «Птицы! Спасите нас сезоны от них, будь то друг или враг!»

* * *

Через десять дней после того, как установилась нестерпимая жара, Ванесса прогуливалась после обеда под прохладной тенью фруктового сада. Она приняла близко к сердцу совет аббата Арлина о том, что ей нужно чаще выходить из лазарета, и не только потому, что он был прав. Действительно, после того, как на нее напали, Ванесса взяла за правило каждый день совершать хотя бы одну долгую прогулку на свежем воздухе в знак открытого протеста против враждебных птиц.

В ветвях дерева впереди раздался треск, заставивший Ванессу остановиться и посмотреть вверх… как раз вовремя, чтобы увидеть, как Вышекрыл падает на мягкую землю в вихре перьев, машущих когтей и хлопающих крыльев.

— Знаешь, — заметила она, когда ее друг встал, — когда-нибудь ты действительно так поранишься.

— Ерунда! — Вышекрыл с величественным видом взъерошил свое оперение. — Я прирожденный летун, властелин воздуха и ветра!

— Но не земли и веток, учитывая, как часто ты в них врезаешься!

— Теперь ты говоришь как Монти.

— Ну, даже тот болван время от времени может проявить здравый смысл.

— Боюсь, вы оба правы, — со вздохом признал Вышекрыл. — Единственное слабое звено в цепи моих полетов — мои посадки: это прореха в доспехах, камень преткновения, ложка дегтя…

— Да, да, да, — перебила Ванесса, — я уже поняла, к чему ты клонишь! Но мне кажется, что приземление — довольно важная часть полета. Разве это не то же самое, что сказать, что ты умеешь плавать, как рыба, но не можешь задерживать дыхание?

Вышекрыл наклонил голову:

— Зачем рыбе задерживать дыхание?

Ванесса игриво замахнулась на него лапой.

— Ах ты, озорник, ты знаешь, о чем я!

— Уверен, что нет, мэм, поскольку сам я никогда особо не плавал, а с рыбой общался только во время наших пиров в честь Именин. Однако вы верно подметили. Мои приземления со временем улучшатся. Должны, ведь хуже уже быть не может!

— Угу. Если только ты прежде не убьешь себя! — Ослабив шнурок на талии, она распустила переднюю часть рясы, чтобы немного охладиться. — Клянусь, я не помню, когда была такая погода! Надеюсь, она скоро закончится; жара просто жуткая, даже в тени.

— Тогда позволь мне помочь, — предложил Вышекрыл. — Одолжи мне на минутку свою рясу.

Ванесса подозрительно посмотрела на своего друга.

— А зачем тебе мышиная ряса?

— Просто отдай ее мне, и ты увидишь.

Ванесса на мгновение задумалась, а затем с некоторым облегчением стянула с себя одежду.

— Я делаю это только потому, что так жарко. Ну вот, посмотрим, что ты собрался сделать!

— Просто хочу попробовать.

Взяв у нее рясу, Вышекрыл неловко схватился за нее клювом, когтями и крыльями; это выглядело почти так же, как если бы он боролся с одеждой. Другие жители Рэдволла, наслаждавшиеся сравнительной прохладой фруктового сада, наблюдали за происходящим издалека, заинтригованные сначала тем, что их юная смотрительница лазарета разделась, а теперь этим еще более необычным зрелищем. Двое выдр, прижавшихся к стволу раскидистой груши, подтолкнули друг друга в бока и засмеялись.

— Вышекрыл, что ты делаешь? — спросила Ванесса, внезапно почувствовав себя неловко из-за того, что стоит без одежды посреди фруктового сада. — На нас все смотрят! Ты что, пытаешься надеть мою рясу? Не делай глупостей! Она тебе не подойдет!

Воробей не обратил на нее внимания, барахтаясь то туда, то сюда, пытаясь справиться с одеждой. Вышекрыл пытался просунуть крылья в рукава, но безуспешно: какими бы объемными ни были рукава, они все равно были недостаточно просторными, чтобы вместить их. Наконец он рухнул на спину, окончательно запутавшись в ткани.

Один из выдр приблизился к ним. Обращаясь к Ванессе, он поинтересовался, едва сдерживая смех:

— Простите, мадам, эта птица вас не беспокоит?

Ванессе самой пришлось преодолеть смех. По крайней мере, выдр снял свой жилет, так что она была в такой же компании; она не знала, что бы она сделала, если бы аббат увидел ее в таком виде.

— Да нет, Строкер, он меня совсем не беспокоит. А вот моя ряса, напротив, похоже, доставляет ему массу хлопот!

— Да, вижу, — Строкер слегка постучал копьем по бесформенной куче ткани и перьев, как раз над тем местом, где торчал клюв. — Эй! Ты там в порядке, приятель?

— Я буду в порядке, если один грубиян перестанет стучать мне по клюву! — Вышекрыл несколько раз вскинул голову, пока наконец не откинул с глаз капюшон. Моргнув мышке и выдру, он вздохнул и сказал: — Что ж, все прошло не совсем так, как я ожидал.

— О чем ты только думал? — спросила Ванесса.

— Я как раз разговаривал с аббатом Арлином, прежде чем прилететь сюда, — объяснил Вышекрыл. — Я сказал ему, что хотел бы стать полноправным членом ордена Рэдволла, и он ответил, что будет очень рад этому.

Строкер покачал головой.

— Погодите-ка, — недоуменно произнес выдр, — я думал, что в ордене могут состоять только мыши?

— Почему же? — отозвался Вышекрыл. — Любой может быть принят в орден, если только он даст обет жить по законам Рэдволла и остается верным этой клятве. Настоятель рассказал мне, что в прошлом аббатами и аббатисами были и белки, и ежи, и даже кроты…

— Крот-аббат, говоришь? — фыркнул Строкер. — Как же его, вообще, понимали, с кротовьей-то речью? А выдры-аббаты тоже были?

— Про это мы не говорили, — Вышекрыл попытался освободиться от рясы; это было бы гиблое дело без помощи Ванессы и Строкера. — В общем, я просто хотел посмотреть, как мне подойдет ряса. Если я стану членом ордена, мне ведь понадобится такая одежда, не так ли? Может быть, с более широкими рукавами, от одного из наших более, гм, хорошо сложенных братьев или сестер.

— Вряд ли рукав может не стягивать перья крыльев, — заметила Ванесса. — Но у меня есть мысль. Вот… — Она накинула на Вышекрыла свою мантию, откинув капюшон и оставив рукава болтаться по бокам. — Тебе понадобится что-то вроде этого. Открытый плащ без рукавов, что оставит твои крылья свободными для полета, но при этом обозначит тебя как члена ордена. Сейчас слишком много лишней ткани, но при правильном покрое это подойдет.

— Отличная задумка! — воскликнул Вышекрыл. — Сестра Грейс сможет снять с меня мерки и сшить подходящий плащ по моему размеру!

Ванесса завязала пояс своей рясы на талии.

— Тогда давай прямо сейчас навестим нашу добрую швею!