Не проверялось на грамотность 
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Примечания:
https://avatars.mds.yandex.net/i?id=d24b130bea526e3f5bc082fb52afcce0-4411346-images-thumbs&n=13
..Всех с 25 годом. Желаю здоровья и удачи — и прошу прощения у тех, кто ждал всё это время. Надеюсь удвоенная в размере глава утолит ваш интерес до следующей.
?︎□︎□︎■︎♏︎❒︎ □︎❒︎ ●︎♋︎⧫︎♏︎❒︎ ♏︎❖︎♏︎❒︎⍓︎⧫︎♒︎♓︎■︎♑︎ ⬥︎♓︎●︎●︎ ♌︎♏︎ ♍︎●︎♏︎♋︎❒︎?︎ ♏︎❖︎♏︎❒︎⍓︎⧫︎♒︎♓︎■︎♑︎ ⬥︎♓︎●︎●︎ ♐︎♋︎●︎●︎ ♓︎■︎⧫︎□︎ ◻︎●︎♋︎♍︎♏︎ ♋︎■︎♎︎ ❒︎♋︎■︎?♏︎♎︎ ⬧︎♓︎■︎♑︎●︎♏︎ ♌︎♏︎♋︎◆︎⧫︎♓︎♐︎◆︎●︎ ⬧︎♍︎♒︎♏︎❍︎♏︎ ♋︎⬧︎ ●︎♋︎♍︎♏︎?︎
Тишину вечно-темных пещер Водопадья нарушил скрип трущихся друг о друга металлических пластин, затем плеск лишней воды, скопившейся в сапогах, и наконец — крепкие выражения, которые слетали с зубов алогривой воительницы, позволившей себе упустить человека, ещё и по настолько нелепой причине.
Пара Мойш, что сидели неподалёку, глубоко возмутились таким пренебрежением чистоты, веря, что даже грязные слова способны запятнать эти влажные пещеры. Несколько конструктов в форме брусков мыла взмыли в воздух, готовясь начистить Капитанше Стражи рот, но той было достаточно поднять свой взбешенный взгляд единственного целого глаза, чтобы монстры успели уяснить одну вещь:
Если они не уберутся, та начистит им копьём совсем не рот.
Намёк был понят, и Мойши поспешно убрались подальше.
Андайн, справившись с последним сапогом, вытряхнула из него воду, чтобы надеть и начать закреплять обратно. Проскочила мысль, что, когда она закончит, ей придется хорошенько пройтись по броне тряпкой, высушить и смазать сочленения, чтобы ржавчина, которая и так была извечной проблемой из-за влажности Водопадья, не испортила крепежи и заклепки.
Да, она займётся этим. Как только вырвет душу из этого тёмного, увертливого выскочки и отнесёт её Королю. Возможно, Азгор поглотит её и остальные души как раз при ней, и она увидит, на что похож Монстр Босс, поглотивший не одну, а семь душ. И Король сломает Барьер. И Андайн наконец увидит небо и солнце, вместе со всеми монстрами.
И они отвоюют свой дом.
Андайн улыбнулась, хищно и радостно, точно ребёнок. Ради такого с доспехами можно будет и повременить.
Она встала, вернее, подскочила на месте, вглядываясь в порушенный деревянный мост с правого бока. Последний раз заскрипела зубами, клацнув ими, точно представив, как отгрызает наглому червячку его лицевую маску — и потопала дальше по каменной тропе, желая обогнать человека и настичь раньше, чем он доберётся до Хотленда.
В идеале, она собиралась настичь его на длинном мосту. В таком случае, ей не пришлось бы рисковать.
Андайн не была трусихой, совсем нет. Она жаждала сражения с этим человеком, один на один, с тех самых пор как узнала от Альфис, что тот — взрослый, в отличие от остальных детей. Настоящий взрослый мужчина. Выглядящий как герой аниме исторических хроник Альфис. Это был её шанс показать себя, как воительницу и героя всего Подземелья! Проверить свои возможности и лимиты и показать Королю и монстрам, что люди не смогут им...
Розовый пуант летит в её сторону, на бесконечные мгновения замыкая всё внимание её левого глаза на себе, прежде чем вспышка боли не отражается в нём потолком блестящих камней. А затем — тьма.
Андайн рефлекторно тянется к повязке, рыча.
«Смогут.»
Ещё как могут и станут вредить, и фантомная боль давно исчезнувшего глаза напоминает об этом куда лучше, чем рассказы её кумиров — Короля и Молота Справедливости. Теперь на месте глаза ничего нет, только разглаженная кожа, кое-как заросшая, словно она родилась изначально без него.
Она не смогла поймать эту малявку. Её нашли раньше другие Стражники и отвели к Азгору, а она, раненая, вынуждена была месяцы восстанавливать такую маленькую, ничтожную рану, сгорая от злобы на собственную беспечность и жалость, но больше — от стыда.
В кармане под бронёй зазвонил мобильник. Точно Папирус. Она надеялась на это, и сейчас обрадовалась, что мобильник работает после её ныряния щучкой. Что-что, а техником Альфис была отличным.
— АНДАЙН! — голос Папируса был, как всегда, излишне громким, точно бы тот боялся, что его не услышат, но Андайн была слишком рада тому, что он в порядке, чтобы раздражаться.
— ПРОСТИ ЧТО НЕ ОТЧИТАЛСЯ В СЕГОДНЯ.. В СМЫСЛЕ, ЧТО НЕ ЯВИЛСЯ НА ОТЧЁТ СЕГОДНЯ. ДА. Я ЗАРАБОТАЛСЯ СО СВОИМИ ЛОВУШКАМИ И НЕ ЗАМЕТИЛ, КАК ПРОЛЕТЕЛО ВРЕМЯ, И-И-И.. Я НЕМНОГО ПОДУСТАЛ.
Смысл сказанной фразы заставил Андайн удивленно посмотреть на экран телефона, точно бы она говорила не через мобильник, а держала у плавника сам череп Папируса. Прислонив мобильник обратно к плавнику, она как можно спокойнее поинтересовалась:
— ПАПИРУС, КАКОГО ХРЕНА!? Ты хоть знаешь, как я волновалась!? — поспешно прикусив язык, она добавила, куда спокойнее, но не менее строго. — Ты мог бы хотя бы мне отписаться, блин! Здесь ходит опасный человек и я.. я думала...
Она сжала телефон, едва не сломав защищенный и укрепленный пластик. Голос на том конце трубки начал быстро оправдываться.
— ЧТО ТЫ, АНДАЙН! ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС В ПОРЯДКЕ! Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВИДЕЛ ЧЕЛОВЕКА, И ДАЖЕ ПРЕГРАДИЛ ЕМУ ПУТЬ СВОИМИ ХИТРОУМНЫМИ ЛОВУШКАМИ, НО..
Голос Папируса как-то замялся, перейдя в невнятное бормотание, которое у Андайн не вышло разобрать. Душа монстра начала ощущать что-то неладное, и это ощущение лишь усиливалось, чем больше она думала о том, что монстр использовал самое непозволительное и нехарактерное оправдание, которое было в стиле его брата, но никак не монстра, способного простоять у твоей двери неподвижно до самого утра, лишь бы добиться своего.
— Эй, Папирус... он что-то сделал с тобой? Вы сражались?
— ЧТО-О-О? ПФ-Ф, НЕТ. СОВСЕМ НЕТ, АНДАЙН. МЫ СОВЕРШЕННО ТОЧНО НЕ СТАЛКИВАЛИСЬ И Я НЕ ПЫТАЛСЯ СХВАТИТЬ ЕГО. Я.. ЗНАЕШЬ, Я ПОЖАЛУЙ, ВОЗЬМУ ПЕРЕРЫВ В НАШИХ ТРЕНИРОВКАХ, ХОРОШО? Я.. Я ДУМАЮ, МНЕ НАДО НЕМНОГО ПЕРЕОСМЫСЛИТЬ СВОИ УМЕНИЯ.
— Папс!! — почти что испуганно крикнула Андайн, боясь что тот сделает то, о чем она подумала.
Так и случилось. Телефон отключился.
Андайн несколько мгновений стояла в тишине, что прерывалась лишь шелестением Эхо-Цветов, прежде чем издать яростный и злой клич, который те впитали, распугивая случайно проходящих монстров во всей остальной части Водопадья.
А затем, создав в руке голубое копьё, шипя и раздувая жабры, почти бегом пошла вперёд, надеясь догнать этого выскочку.
* * *
если не секрет — что ты собираешься делать, когда дойдёшь до конца?
Они стояли у небольшой лазурно-голубой речки, рядом с мостовыми переходами к небольшим островкам земли на ней. Николас сидел у края, на корточках, сняв с себя пальто и используя воду из неё, чтобы отмыть не успевшие высохнуть желтые пятна. Нужды в этом действии было немного — случались времена, когда это пальто было покрыто слоями грязи, крови и даже внутренностей и их содержимого, и эти ароматы были столь привычны, что почти что убили отвращение Николаса к любому другому резкому запаху.
Кроме, пожалуй, некоторых исключений, одним из которых он уже воспользовался, и который прямо сейчас умудрялся раздражать не только запахом.
Он поднял голову — скелет спокойно оперся спиной об каменную стенку, сложив руки в карманы. Запах, казалось, абсолютно его не смущал. А, может, Санс просто был ленив настолько, что не желал тратить время на стирку, учитывая, что ему лучше бы сразу и под душ.
— Видно будет в самом конце. Меня больше смущает, что мне делать сейчас, знаешь ли.
Он в последний раз отряхнул щетку, пряча её в подкарман, затем встал, расправил пальто, держа его в одной руке. Во второй ладони загорелась огненная формула заклинания, которая ковром расползлась по одежде, подсушив укрепленную кожу Черных Чудовищ.
— Для начала, я дойду до королевского ученого и сообщу ей о Ториэль. Что, кстати, мог бы сделать и ты. Я не знаю, станет ли она меня слушать.
*станет, не волнуйся. зуб даю.
Николас скептично посмотрел на Санса. Санс стоял как стоял.
*это не каламбур. она действительно тебя послушает, если тебе есть, что сказать. вдобавок, ты же и пришёл из РУИН, а не я. пройдёшь как свидетель.
— И подозреваемый, ага, — пробурчал Охотник, замечая на себе взгляд странного существа, похожего на черепаху со стеклянным панцирем, внутри которого плавала резиновая («Резиновая ли?») уточка.
Существо смотрело на него пристально. Задумчиво. И в то же время, был некоторый тупой расфокус в черных глазёнках, лишенных зрачков, из-за чего Николасу на мгновение показалось, что монстр может быть слепым.
— А что будет дальше — зависит только от того, в какие обстоятельства меня поставят. И смогут ли их мне навязать. У меня есть вопросы, на которые, к сожалению, ответы мне отказываются давать по-нормальному. Ну, знаешь.. по-человечески. Так что мне придётся изрядно постараться, чтобы не начать их выбивать по старой привычке.
Санс не ответил, лишь тихо вздохнув.
Николас не стал спрашивать, чего монстр вообще ожидал от него услышать — только он попытался надеть пальто обратно, как тело рефлекторно согнулось влево, пропуская мимо себя крупный снаряд в виде капли воды. Капля разбилась над головой Санса, но тот не выказал особого беспокойства, лишь заинтересованно открыв глаза.
Охотник же раздраженно выдохнул, и вместе с выдохом из ноздрей вышел дымок.
— Прочь, грязное пятно!
Голос существа напоминал смесь шелестящего воздуха и скрипа обмыленной ткани. Охотник с недоумением осмотрел так и не надетое пальто, не замечая ни одного желтого пятна — что-что, а чистить свои вещи он умел, и горчица не входила даже в десятку списка невыводимых субстанций, с которыми ему приходилось иметь дело.
*кажется он считает, что ты пропустил пятнышко.
— Да-блядь-ладно? Ему бы зрение проверить.
*видимо он до мозга костей предан своему делу.
— И это оправдывает то, что он ведёт себя как мудень? — Николас сделал шаг в сторону от очередных капель.
*может, он просто не понимает? попробуй поговорить с ним.
Предложение показалось мужчине банальным, но вспомнив, где он находится, Николас выдохнул и расставив руки, как можно более дружелюбным тоном изрёк:
— Слушай, милое существо. Я прошелся по одежде щеткой и мылом, оно уже чище некуд...
Его слова остались почти без ответа — на этот раз в воздухе возник конструкт метрового бруска мыла, блестящего даже в полутьме, и с усиливающейся постепенно скоростью полетело примерно на уровне его головы — снова мимо, потому что Николас присел. Но снаряд оказался куда крепче первого, и, не разбившись, а отрикошетив от стены в его сторону, невесомо пихнув мужчину по корсету меж лопаток.
В нос ударил запах хлорки, перемешавшийся с запахом лавандового мыла и грозовой росы, но запах первого был столь резким, что едва не перебивал запах мыла.
— Ты что, оглох? — закипая, спросил Николас, но не выдержал, показывая рукой примерно в направлении Санса, — Я уже чист, так что прекрати срать на мои старания! Вон, рядом со мной грязный мешок с костями, его мо...
Санса на месте уже не было, а монстр, точно бы не обратив внимания, вновь зарядил первую атаку — ураган из крупных серых капель воды, разбрасывающий их во все стороны. Тупые, черные глазёнки смотрели на Охотника без особой осмысленности, напомнив ему безжизненные глаза альбиноров Междуземья, славящих своих Богов в бездумном исступлении.
— Всё. Ещё. Тёмное. — судорожно изрекла черепашка, дёрнувшись глазом — утка в резервуаре панциря беспокойно качалась. — Всё тёмное, Подземелье, мир и души, всё-всё, во тьме, в грязи, жаждет Очищения... но есть ли что-то Чище, чем Истинная Любовь?
Николас подозревал, что этот монстр двинут, но не подозревал, что это существо сбежало из Хоров Менсиса.
— Твоя душа нечиста. Зелёный — значит чистый, — глубокомысленно изрекло оно, вновь набирая заряд для урагана. Николас потерял терпение.
*хей-йо, ребят, я вернулся. чё как? никто никому не намылил кости?
К счастью для монстра, Санс вернулся вовремя, а, к счастью для Николаса, в его костлявой кисти была бутыль кетчупа.
*эй! у меня только одна бутыль..
Которую Охотник тут же реквизировал.
Николас направил бутыль кетчупа в сторону черепахи, вытянул руку — и со всей доступной силой хлопнул по донышку. Бутылку с оглушительным хлопком разорвало, крышка слетела, вонзаясь в резервуар с водой внутри существа, пролетела насквозь, оставив трещину на ней, из которой тут же полилась жидкость. Клякса кетчупа влетела монстру в его некрупную голову, сокрыв гладкую зелень чешуи под красным, залив даже крупные глаза-бусинки.
— Так липко! Так грязно! Не вижу! Больно! НУЖНО СМЫТЬ!
Монстр завизжал, начав беспорядочно бегать вокруг в попытке стряхнуть со своего лица кислую жижу, очевидно, жгущую ему глаза. Ослепленный, выбежал за границы земли, свалившись в воду вверх ногами, и плавно удалился вниз по течению, булькая и дрыгаясь.
Наступила неловкая тишина. Охотник сжёг ставшую бесполезной бутыль кетчупа, разогнав ладонью дымок жженного пластика. Санс перевёл взгляд на Николаса и осуждающим тоном выдал:
*надеюсь, ты хотя бы доволен собой?
На языке Николаса завертелось несколько вариантов ответа, с диапазоном от аргументированного спора, до ёмкого, традиционного и понятного «пошёл нахуй», но поразмыслив несколько мгновений, мужчина лишь коротко улыбнулся:
— Честно? — Он старался улыбаться, как можно паскуднее. — Я жалею, что бутыль не была стеклянной.
* * *
«Я больше не могу бежать... Кто-нибудь, кто угодно...»(1)
Шепот почти что увядшего, погнувшегося Эхо-Цветка, явно доживающего последние дни своего жизненного Цикла, должен были утонуть в тишине этой части Подземелья. Но по иронии судьбы, этот шёпот услышал Охотник, не привыкший спускать знаки судьбы на самотёк.
Растение росло почти вплотную к одному из странных кустов, вроде тех, в которых он скрылся от Андайн. Беглого взгляда хватило, чтобы заметить внутри зарослей что-то розовое, и сдвинув их, Николас подтвердил свои худшие догадки.
На земле лежали пара пуант детского размера, идеально сочетавшиеся цветом с найденной балетной пачкой, даже несмотря на небольшой слой грязи и куда больший — пыли, скопившейся на них.
Охотник поколебался, но, бесшумно выдохнув, потянулся к ним, касаясь перчаткой и поднимая. Голову вновь наполнил шепот:
Пуанты.
Прекрасные и невинные, под стать своей хозяйке. Были отброшены, когда владелица решила, что ПОБЕГ от Боя спасёт её. К несчастью, в Подземелье правит РЕШИМОСТЬ.
Которой Невежество местных никак не мешает.
Подняв пуанты, Охотник поднялся и отошел от зарослей. Эхо-Цветок сбоку от него покачнулся, послышался сухой шелест — и стебель растения разломился надвое, точно бы решив, что оно выполнило единственную задачу, ради которой держалось всё это время.
Мужчина поднял отломившуюся верхнюю часть. Внутри него закипело раздражение. Подземелье с самого начала его прибытия пыталось поставить его на место чудовища, а когда он успешно несколько раз доказал обратное — принялось склонять его к этому пути. Необоснованным, иррациональным страхом, обвинениями и подначками, а когда не вышло — не-намеренной агрессией и её фактическими жертвами.
И чем дальше он заходил, тем отчаяннее и злее стали эти попытки. Словно что-то пыталось надавить на его чувства, заставить отбросить желание разобраться и вновь взяться за оружие — как было десятки раз до этого.
Но ни в одном из тех случаев он не ощущал такого претенциозного лицемерия, скрытого за фасадом показной нелепости, как здесь — что в поведении, что в подавляющем внешнем виде монстров.
— Я начинаю скучать по монстрам, что не стеснялись своей жажды крови. — Сунув завявший цветок и пуанты в подкарман, он продолжил свой путь. — И не оправдывались за неё.
Его путь проходил по темному участку пещеры, в котором островки черной земли разделялись множеством водных каналов ярко-голубой воды. Охотник шел практически на автомате, не обращая внимания на шелестящий камыш, и прячущихся в нём желеобразных монстров, одного из которых он видел в самом начале пути. Перестал его интересовать и шелест Эхо-Цветов, но их назойливый шепот всё равно доходил до его уха, лишь распаляя внутреннее раздражение.
После последней воли погибшего ребенка, ему меньше всего хотелось слушать то, о чем мечтают её убийцы.
* * *
Охотник стоял в широкой, каменной комнате, рассматривая пианино у левой стены. Справа, в углу правой стены, стояло рыбовидное существо с ярко-зеленой чешуёй, двумя гребнями на спине и голубыми щупальцами на голове, имитирующими форму волос. Существо не спешило его атаковать — сказать по правде, оно и смотреть на него не спешило, как и на других монстров, обступивших её с двух сторон.
Два накаченных коня с человеческими туловищами и рыбьим хвостом, один с яркой гривой волос, другой с тёмной. Они позировали за спиной безучастной мурены, точно бы состязаясь за её внимание. Судя по всему, довольно безуспешно, зато сами жеребцы бросали друг на друга, по меньшей мере, странные взгляды.
— Проверяй всё что хочешь! ;) — игриво предложил темноволосый, демонстрируя правый бицепс сбоку.
— Мои мускулы всё равно больше! ;) — белобрысый шлёпнул себя по грудине, сделал колесо руками, внезапно получив по лицу хвостом от первого.
— Кончай! ;)
— Сам кончай! ;)
«Прям как на острове РокХард. Правда те качки-дурачки от женщин держались подальше.»
Взгляд мужчины снова скользнул на пианино, затем на углубление в стене неподалеку от него. Табличка снаружи комнаты говорила о некоем сокровище, но, возможно, имелась в виду сама монстр? Может, сама монстр и написала это, чтобы заманить к себе слушателей, как настоящая сирена?
В любом случае, у Николаса не было особого желания оставаться на месте, и он вышел из комнаты, прекрасно осознавая, что что-то упускает.
За спиной раздался вопль, настроение которого было далеким от ужаса — больше было похоже, что дама не оценила жесты двух жеребцов, и те поспешно ретировались, слегка испуганно заржав.
Туннель по которому он шёл, вёл строго прямо. Спустя минуту ходьбы, он заметил на стене табличку покрытую надписями светящейся краской. Подошел поближе. Вчитался:
«Эта сила не имеет границ. Конечно, человек не может забрать ДУШУ монстра...»
— Ясно, ничего нового.
Он шёл дальше, в один момент решив зажечь лампу на поясе. Тусклый огонёк высветил его фигуру, отбросив на влажные стены длинную тень, в которой на мгновение показались излишества конечностей, но быстро выровнявшуюся во что-то осмысленное. Николас приостановился, заметив на пути сидящую у левой стены приосанившуюся фигуру, .
Фигура сидела неподвижно, и спустя мгновения Николас возобновил шаг, вставая перед рогатой статуей неизвестного существа, словно бы накинувшего капюшон на голову. Неровный свет какого-то источника подсвечивал статую будто показывая путнику необходимость заострить на ней внимание. С дыры на потолке прямо на статую мелким дождём капала вода.
Николас сел на корточки, поднеся лампу поближе, и постарался рассмотреть под согнутыми ногами какую-нибудь табличку или надписи, но не преуспел в этом. Лишь обнаружил, что в скрещенных руках существа есть небольшая полость, в которую могла бы пролезть небольшая палка. Он осмотрелся вокруг в поисках того, что могло бы выпасть из своего места, но ничего не нашёл.
Пришлось действовать своими силами — выудив из подкармана Серебряную Трость, он вставил её медленно в полость, удовлетворившись тем, что толщина оружия подходит — и осторожно надавил. Кончик трости встретил небольшое сопротивление, что-то ощутимо щелкнуло, заскрипело — и из под статуи заиграла мелодия, словно кто-то завел музыкальную шкатулку.
Какая-то часть Николаса заставила его рефлекторно дёрнуться: во всех тех случаях, в которых ему довелось поучаствовать, мелодия шкатулки редко имело корни, исходящие от чего-то хорошего. Куда чаще — трагичного.
Настроение мелодии навевало чувство легкой тоски, а структура мелодии повторялась из восьми нот, зацикливаясь точно бы в вечном припеве. Такую шкатулку можно было бы подарить маленькому ребенку, что перед сном наблюдал бы за кружащимся танцем балерины. Голову Охотника наполнил гул и шум Посланников, продлившийся мгновение.
Он не ошибся. Музыка действительно значила что-то, о чем он ещё не знал.
Он снял трость с механизма, замещая её ветвью Великого Древа, сложившуюся крючковатой буквой «г», на которую Николас повесил реплику Фонаря. Пару пассов пальцами, щелчок — и внутри Фонаря загорается лазурный свет.
— Вот и отлично. Что-то я давно этого не делал. Аж с Руин.
Встав и забрав трость, он двинулся в обратном направлении, в сторону комнаты с пианино. Путь ему преградил один из коней-монстров со светлыми волосами, и, как теперь смог рассмотреть Николас, пятнами бежевого цвета на коричневой верхней части тела.
— Далеко собрался, здоровяк? ;) — подмигнул монстр, игриво двинув грудными мышцами. С мышц, ровно как и из воздуха, на Охотника брызнул магический дождь из капелек, беспомощно растворяясь об зачарованную ткань.
— Угу. Не вышло с женщинами и решил податься в лагерь проще. Классика. — Охотник даже не стал тратить времени, проскальзывая мимо монстра. — Попытай удачу в правильной двери(2), дружок-пирожок.
Накаченные руки едва не попытались то ли схватить его, то ли сбить с ног, но Охотник, заранее ощутив Намерение, ленивыми шагами отступил. Видимо, Аарон действительно сильно отчаялся.
— Не будь такой злюкой. ;) — грудные мышцы монстра раздулись чуть сильнее обычного, и опытный взгляд Охотника рассмотрел то, чего ранее он не замечал.
— Давай, сорви с себя эту кожу(3) и покажи, из чего ты сделан! ;) — грудная клетка жеребца раздулась еще сильнее, окончательно утверждая Николаса в своей правоте.
У монстра было больше общего с жабой, нежели с коньком.
— Конечно. Только ты первый, — с этим словами, он поднял трость, касаясь острым кончиком левого соска.
Эффект был потрясающим — выпущенный под давлением воздух мгновенно покинул тело резинового культуриста. Напряженные ранее мышцы обвисли лоскутками кожи по всему телу, выглядя нелицеприятными карманными заплатками на неумело сшитой игрушке.
— Не.. круто.. чувак.. ;( — обессиленно проржал монстр, потеряв баланс и сползая по стенке.
— Зато доходчиво, — флегматично ответил Охотник. В руке появился яркий солнечный камень, контрастирующий с холодом пещер ярким желтым светом.
— На. Это чтобы ты копыта не отбросил.
Он уронил камень рядом с монстром. Лучистый свет окутал существо, начав постепенно наполнять его силами, пока Охотник двинулся к своей цели. Точно такой же камень он оставил в спальне Ториэль, дабы хоть как-то поддержать её жизнь на нужном уровне.
Пианино, как и сирена, было на месте. Николас бесшумно прошагал до музыкального инструмента. Нажал на малую октаву «ре». Удовлетворившись звуком, нажал на несколько других клавиш, привлекая наконец внимание сирены — как оказалось, голова монстра представляла из себя отдельного монстра, похожего на удильщика с ярко-гуманоидными чертами лица. Николас в который раз убедился, что местные жители абсолютно не похожи на результат естественной эволюции.
Больше они напоминали существ, вышедших из-под пера или кисти чьего-то в меру безумного разума, стремящегося к красоте и необычности.
— Я умею играть. Правда. — Николас сам не понял, оправдывался ли он или хвастался. Монстр, тем не менее, особой реакции не проявил, лишь потупив взгляд. Николас вздохнул, возвращая взгляд на клавиши.
Пальцы потянулись к ним и свободными движениями проиграли несколько аккордов из «Мой Дорогой Возлюбленный». Монстр оживилась, сразу подняв голову — с её глотки сорвались несмелые, нежные звуки в попытках подражать нотам пианино. Вышло не слишком хорошо — музыка играла слишком мало, потому Николас повторил аккорды, проиграв чуть дольше. Уверенности прибавилось, и сирена начала держать тональность, начав даже предугадывать ноты, точно бы зная песню.
— Уау. Да у тебя талант, милая. — искренне похвалил монстра Охотник, не поскупившись даже на улыбку. Цвет чешуи на голове монстра сменил оттенок на более яркий. — Но прости, красавица. Как бы мне ни хотелось продолжить, у меня есть дела.
Пальцы начали подбирать нужную комбинацию клавиш, имитируя мелодию из-под статуи. Получилось не сразу, возможно, потому, что имитировать мелодию можно было в нескольких тонах сразу, а, возможно, сам мужчина не мог воспроизвести её правильно с первой попытки. Сирена сбоку подыгрывала ему, подпевая и разбрасываясь белыми нотами. Одна нота приземлилась на него в районе плеча, и Охотник вдруг понял, что даже это воспринимается его телом, как атака.
Тем не менее, он не стал обращать на неё внимания.
Часть стены напротив с каменным скрежетом отъехала вверх, обнажая тёмный проход. Николас хмыкнул: чаще потайные проходы были спрятаны невидимыми стенами, но по тем было достаточно сильно стукнуть, развеяв иллюзию. Здесь же кто-то заморочился.
Зачем?
Проход оказался никаким — два шага, и вот он выходит в практически идентичную комнату, отличную лишь отсутствием пианино. Зато было кое-что другое — у дальней стены, на постаменте стоял алый орб, умудряющийся не скатываться в сторону, точно бы приклеенный.
За постаментом стояла табличка со светящимися надписями, но не это привлекло первоочередного внимания — посреди комнаты на полу обнаружилось сообщение, которое почему-то отсутствовало перед комнатой, нарушая всякие каноны, точно бы путь Охотника решили намеренно растянуть.
Он начинал что-то подозревать.
«Смотри Собаки!»(4) — гласило сообщение. Отправителя Охотник не увидел, но, учитывая прошлые надписи, круг был довольно узким.
— Не помню, чтобы встречался с ним в Междуземье. — Взгляд Охотника переместился на табличку. — «Дар наш милостивому Ангелу, чьё явление мы ждём».. а вот это уже что-то новое.
Орб был похож красно-медный гладкий шар, источающий ощутимое даже глазом тепло, словно был сделан не из камня или железа, а из чего-то явно мягче, лишь имитируя твёрдость и сохраняя форму. В сознании Охотника почти сразу возникла аналогия, но чтобы убедиться в ней, ему нужно было коснуться её.
Он протянул руку.
«Тяв!»
Ладонь так и осталась висеть в воздухе, точно кто-то на мгновения перехватил контроль над его движениями, или, во всяком случае, попытался. Перед глазами Охотника брызнула кровавая рябь, но он не дернулся смахнуть её, потому что знал — она не настоящая.
Николас стиснул зубы в оскале и излишне резко дёрнул ладонью, лишь едва задев кончиком пальца в перчатке гладкую поверхность шара — чего было достаточно, словно Охотник нарушил установленный сотнями лет хрупкий баланс.
Шар начал скатываться вниз.
Возможно, поняв что оно не возьмет Охотника под контроль, существо попыталось разбить шар его руками — но не учло реакции. С запястья Охотника сорвался черный отросток в виде щупальца, ловя шар в его кольцо.
Пространство вновь попыталось свернуться в спираль, но Охотник мотнул головой, прогоняя наваждение и втянув Авгур с Орбом, прежде чем «Тяв!» повторился. На этот раз, по-настоящему, ещё и там, где он совершенно не ждал — что-то зашебуршало в левом кармане пальто и, мелькнув белым, выскочило из него, нацелившись на щупало, которое Николас рефлекторно вскинул вверх.
«Что-то» оказалось знакомым мелким Шпицем. Собака приземлилась на все четыре лапы, встав посреди комнаты и, развернувшись к Охотнику, расставила эти самые лапы, точно преградив ему путь. Раздалось еще одно «Тяв!», требовательное и агрессивное.
— ..Какого хрена? Я'ж тебя скинул ещё когда..
Николас запнулся, беря себя в руки. Если это существо и было тем самым Шпицем, то обстоятельства их повторной встречи явно перестали быть обычными для Подземелья. Слишком много странностей привели к ним. Слишком странно то, что он пережил приступ. Приступ, что он ощутил в последний раз, когда был на милости у Бледной Луны.
И слишком пристальный и немигающий взгляд был у Шпица на Орб в его руке.
(Отдай! Мне! Его!)
Стены пещеры колыхнулись рябью, точно осенний сквозняк раскрашенные холсты, разрушая иллюзию декораций. Монстр — или чем бы оно ни было — не проронил ни слова, дав воспринять своё Намерение как Отголосок собственной Воли. Словно пытаясь запугать.
Охотник натянул на лицо маску, смеривая существо перед ним взглядом холодных углей. Одну руку он отвёл назад.
— Кто нашел — того и тапки. — Пальцы нащупали нужную вещь. — А теперь, если не хочешь получить этими самыми тапками меж ушей — уйди с дороги. Повторять не буду.
Шпиц злобно зарычал, ощерив клыки и прижав упоминаемые уши к белому лбу. Стены начали шумно гудеть, словно в тональности с ворчанием собаки. Заметив отсутствие какой-либо реакции, он начал беспокойно и противно лаять, и со всех сторон вдруг полетели трёхцветные сердца, осыпая Николаса как конфетти на празднике.
Впервые за всё путешествие, эти удары ощущались довольно болезненно, словно множество коротких укусов до крови, не оставляющих следов. Если у Охотника и была мысль пройти сквозь этого противника, как ни в чем не бывало, то теперь это могло ему выйти боком.
Да и в конце концов — разве он даёт обещания, которые не может выполнить?
Николас замахнулся, со всей доступной силы швыряя не совсем тапок — ботинок аристократа Лейнделла. Послышался жалобный и болезненный визг, белое пятно унесло куда-то в выход из пещеры вместе с серым, а затем — лай утонул в гулком эхо.
Николас: УР 550 ОЗ 1955..1960..1970/2000
— Что'ж, бывало и хуже.
Он прислушался к шуму за ходом, подметив, что не слышит более и шороха. Мысль о возможной смерти монстра не нашла никакого эмоционального отклика. Он пошел на выход из комнаты, смотря на теплый Орб в своей ладони. Он был гораздо легче, чем должен был весить на вид, действительно был из какого-то мягкого, но в меру эластично-упругого материала, напоминая резину, или, скорее..
Перед глазами вновь мелькнул Шпиц, снова выскочивший из его кармана, выбив с ладони Орб. Скорее рефлекторно, нежели осознанно, Ник успел сжать в перчатке хвост монстра, бросившись вперёд, дабы поймать драгоценность.
И рухнул вниз.
Вместо твёрдой поверхности он словно упал в черный смог, преодолев невидимый глазам барьер и резко ухнул вниз в свободном падении — быстрее и быстрее, не собираясь останавливаться, словно нырнув в открытое ночное небо, лишенное луны и звёзд. Оглянулся назад, замечая, что единственный источник света, бывший еще секунду назад выходом из пещеры, исчез практически за пару мгновений.
— Дрянь ушастая, куда ты нас забросила!?
Шпиц не ответил, вместо этого плавающими движениями пытаясь достичь Орба перед ними обоими. Рядом же летал и ранее скинутый ботинок. Схватив его, Николас повторил процедуру броска, отбросив взвизгнувшего монстра влево и хватаясь за Орб. Шпиц вдруг мигнул белым, взорвавшись облачком — и Николас вновь ощутил шебуршание в кармане. На этот раз мужчина был готов.
— Попался, паршивец! — схватив пса за голову, он спрятал Орб под пальто. — Как ты вообще из моего кармана выскакиваешь?!
Не получив от монстра хоть какого-то ответа, он сжал ладонь. Собачья морда взорвалась белым порошком, осев на перчатке пылью, и он вновь ощутил это — существо появлялось из левого кармана. Охотник сунул руку, с удивлением нащупал что-то большее, чем Шпиц, тут же опорожнил карман и не сдержал своего удивления.
— Какого хуя?
Вместе с Шпицем из кармана вывалились комки паутины и шерсти в форме самого пса, тарелки, мелкие круглые кучки, о которых Николас предпочел не думать, невнятная головоломка, разорванная бутылка кетчупа и часть мусора с Гифтрота — казалось, Шпиц какое-то время обитал у Охотника в кармане.
— Я даже ничего из этого не брал!
(Отдай! Отда-а-ай! Это не твоё!)
Голос Шпица и так напоминал голос капризного ребёнка, но теперь он словно опускался до истерических ноток и усиливающегося отчаяния. Николас вгляделся вглубь тьмы, мотая головой и пытаясь найти хоть какую-то плоскость, за которую можно было зацепиться.
Где-то глубоко внизу, на бесконечной удаленности, которую не выходило охватить глазами, виднелось что-то блестящее бело-золотым. Охотник не мог сказать, приближается ли он к этой звезде хоть сколько-то близко — никаких других ориентиров вокруг не было.
(Не! Для! Тебя! Ставил!)
— Прятал бы лучше. — раздраженно процедил Николас, фокусируя Волю.
Пальцы правой ладони сжались вокруг материализовавшейся длинной рукояти, и во мраке чернильной тьмы засиял трейс лазурно-виридианового света, исходящий из широкого лезвия Меча Лунного Света. Меч засиял ярче обычного, точно бы реагируя на место, в котором оказался его носитель, покрыл всё тело Николаса своим отсветом, окончательно делая их похожими на падающую комету.
— Давай, мой Лунный Свет, — Охотник прижал рукоять к груди, так, чтобы лезвие закрыло половину его лица, — покажи мне своё Напутствие.
Он закрыл оба глаза, впуская в себя чужое восприятие, перетекшее с рук вверх, к голове. Перед закрытыми глазами заплясали блики света причудливых форм, дергаясь и мельтеша, сворачиваясь и оказываясь то рыбками, то червями — или чем-то между, напоминая морских коньков или слизней, смешиваясь с совсем уж непонятными символами, Охотнику не знакомыми. Сознание наполнил резонанс, звучащий подобно хоровому пению, слышному сквозь толщи воды.
Журчащей воды.
Открыв глаза, он начал Видеть.
Перед ним раскинулась изрядная часть Подземелья, открывшаяся в неестественных перспективах. Словно он имел тысячи глаз, и каждый из этих глаз наблюдал сквозь отражения вод и водопадов, глядя на вогнутые поверхности пещеры. Он видел всё: странного вида кальмар с круглой головой в узкой реке, тёмные штольни шахт, вытянувшиеся вдоль всей горы и освещенные кристаллами, вид на замок сквозь гигантское подземное озеро, бегущую по катакомбам Андайн и огромный выход из Водопадья, за которым было гигантское марево красного.
Помимо всего этого, в самой Бездне, вокруг Звездочки был виден контур огромной конструкции, гудящей и резонирующей, словно всасывавшей в себя весь доступный свет. Падение Охотника ускорилось, лучи холодного света начали втягиваться вниз, словно Машина — ничего другого в голову не лезло — жадно пыталась вытянуть весь доступный свет, начав растягивать силуэт мужчины и меча.
Николас с силой рубанул мечом. С клинка сорвался лазурный свет, пролетел вперёд, набирая энергию и увеличиваясь, резко остановился, раскинувшись небольшой прорехой во тьме, создавая впечатление полого разреза на тёмном одеяле — и в нем показалась тёмно-синяя земля Водопадья, к которой Охотник, на свой взгляд, приземлялся слишком быстро.
Крылья Личинки Небес раскрылись спасительным парашютом, но Охотника всё равно засосало — словно магия Пространства боялась, что Тьма зашьёт прореху раньше, забрав и её Чемпиона, и артефакт. Николас всё же успел перегруппироваться, поджав ноги и обвив себя щупальцами. От удара по земле выбило дух, он покатился, подняв столпы пыли и оказавшись на спине.
Щупальца отпустили его тело, и он со вздохом и раздраженным стоном проморгался, перепривыкая к обычному зрению. Шипя ругательства на Великом наречии, медленно сел, затем встал, опершись на меч. Оглянулся вокруг и вверх — и вновь выругался, уже на человеческом:
— БЛЯДЬ БЛОХАСТАЯ! ГДЕ Я?!
Разъяренный голос ушел вверх и в стороны Эхом, отражаясь от бесконечно-вытянувшихся коридоров, уходящих спиралью вверх, переплетающихся и формирующих безумную пространственную полость Канторовых Лестниц и Кубов Эшера, и чем дольше Охотник смотрел, тем больше ему казалось, что он застрял в некоторой вогнутости пространства. В каждом ответвлении виднелись двери — обычные, деревянные двери.
Раздувая ноздри и рыча, Николас повесил меч за спину, даже не думая в ближайшее время расставаться с ним. Оглянулся вокруг, убеждаясь, есть ли рядом с ним дверь. Не было, но на голой стене было странное зеркало. Подойдя к нему, он протёр его от влажного конденсата. За отражением виднелась кухня, голубая дверь и раковина — большего Охотник сказать не мог и не собирался проверять.
ТЯВ!
Где-то из глубины спирали раздался знакомый лай, и, как показалось Николасу, на этот раз множественный. У Охотника дёрнулся левый глаз. Зацепившись Ночным Крюком за «этаж» повыше, он подтянулся сразу к двери, пробуя открыть. Ручка поддалась без сопротивления, дверь открылась, являя Охотнику содержимое за ней: огромную лягушку, напоминавшую собой носочную куклу с невнятным строением тела, между лап которой виднелось странное лицо.
Едва он зашел, монстр квакнул и без всякой на то причины, принялся его атаковать. На этот раз Охотник ответил соразмерно — тремя выстрелами из Ручной Пушки, превращая голову монстра в подобие обкусанного в трех местах печенья, прежде чем тот распался в пыль. Охотник даже не стал закрывать дверь, прыгая выше.
Следующая дверь вела в каменную комнату, чтобы была обставлена черными зеркалами. Посередине стояло что-то оранжевое, с большой головой и крупными глазами на ней, напоминая карикатуру на пришельца. Заметив фигуру Охотника, оно заговорило с ним безжизненным голосом:
— Ты.. ты пришел снаружи?..
Николас закрыл дверь. Только сейчас обратил внимание, что на двери черным маркером написано трехзначное число — триста четыре. Он прыгнул выше, проверяя еще одну дверь — номер двести девяносто восемь. Комнаты были перемешаны, шли не по порядку.
За комнатой находился длинный коридор с синей плиткой и голыми бетонными стенами, покрашенными в тот же синий цвет. В середине коридора, прямо из дыры в стене, торчал Эхо-Цветок. Николас быстрым шагом подошел к нему, не надеясь услышать что-либо, однако из соцветия раздался механический голос:
[Ошибка! Попытка извлечения Решимости не удалась. Форма Сосуда находится под угрозой распада. Эксперимент вынужденно приостановлен согласно протоколам безопасности. За разрешением обратиться к В.Д..]
Находясь в недоумении, Охотник осмотрелся повторно, но не заметил в помещении ничего, кроме стоящей где-то вдалеке миски с кормом. Он решил покинуть эту комнату, предварительно сорвав соцветие.
ТЯВТЯВТЯВЯТВЯТВЯТ!
Гулкое эхо раздалось вновь, и на этот раз множественность его источника была очевидна. Николас слышал гул где-то далеко внизу, а сверху на голову упало что-то квадратное, рассыпавшись разноцветным содержимым — картонная коробка с изображением какого-то существа, напоминавшего циветту с четырьмя ушками и человеческими волосами. Надпись на коробке гласила «ТЕММ-ХЛОПЬЯ!!»..
Циветта, к слову, почему-то была в бикини(5).
— Ну и пошлятина, — осуждающе покачал головой Охотник, спрятав коробку в подкарман. — Мне просто хлопья интересны. И вообще, перед кем я оправдываюсь?
Он рассмеялся, почувствовав разрядку, почти даже перестав злиться на затащившего его сюда монстра..
— Ага, конечно, — фыркнул Охотник, прыгая на следующий островок. — Поймаю — в носке утоплю.
Перед его глазами встала дверь с номером двести семьдесят два, на этот раз испещренная странными повторяющимися узорами из тире и нижних подчеркиваний. Дверь поддалась. За ней снова оказалась темная комната, в её центре стояло нечто ещё более тёмное, что Охотник в первое мгновение принял за стоящий во мраке торшер.
Присмотревшись, он понял, что посреди комнаты стоит чья-то недвижимая фигура. Её не выходило рассмотреть в деталях, как из-за мешковатой черной одежды, так и какого-то сарафана на том месте, где должна была быть голова. Охотник смотрел несколько секунд. Затем, решил зайти, сам не понимая, почему это вызвало у него интерес.
И понял, что стоит у новой двери — триста тридцать семь.
Без каких то четких эмоций, он открыл дверь. Под ногами потекли потоки воды, уносящие с собой всякий разный мусор — комната представляла из себя подземный грот, который затопило где-то по щиколотку, а у дальней стены, посреди покосившихся восточных пагод и двух ворот, голубого и ярко-красного цвета, на нагромождении частей манекенов, валялся кукольный бюст с обрывками платья на нём.
Охотник подошел поближе, поднимая поврежденный бюст. Некогда ярко-розовые волосы спутались на гладкой макушке, левое кошачье ушко было словно прогрызено, а бубенец под правым ушком куда-то пропал. Вместо левого глаза была дыра. На шейке с золотым кулоном была надпись «Мяу». Рядом валялись розовый хвост, розовые каблучки и обрывок юбки.
— Ну привет, красавица. — Николас выдохнул, — Как вижу, кто-то не сдержал своих чувств на твой счёт?
Кукла не ответила, хотя иное Охотника бы удивило меньше всего. Уж что-что, а опыт общения с Куклами у него имелся. Вдруг голова Мяу отломилась от шейки, едва не упав на пол, но рука Николаса была самой быстрой во всём Безумном Ярнаме.
— На одной я даже чуть не женился, — со смешком добавил он. Затем, принялся потихоньку запихивать части «Мяу» в подкарман.
По стенам и полу пошёл гул, словно что-то начало ползти по коридору снаружи, пока что приближаясь. Начало слышаться множественное «тяв», тонущее в эхо друг друга. Охотнику не нужно было даже представлять, что происходит, но он всё равно решил выйти и просто посмотреть на это. Он глянул «вниз», которое на деле было «лево».
И едва не заржал с абсурдности.
Из спиральной вогнутости, к нему приближалась волна шпицев, множащаяся и толкающаяся за счет выдавливания массы. Из-за этого, какая-то часть, излишне плотно прижавшаяся в стены, взрывалась пылью, но их тут же замещали новые шпицы, которых неизбежно сдавливало ровно так же. В результате поднимались клубы пыли и праха, создавая иллюзию одного, большого червя с лицом Шпица.
Заметив его, Шпиц издал оглушительное и хоровое «ТЯВ», попытавшись ускориться. Из-под облака, пущенные со скоростью пушечного ядра, начали вылетать шпицы поменьше, в основном, пролетая мимо и разбиваясь об ближайшие стены.
( О Т Д А Й ) (О Т Д А Й) (О Т Д А Й)
— Ладно, посмеялись и хват... — он запнулся, резко отведя руку за спину и хватаясь за рукоять, разрубил вертикальным взмахом едва не врезавшийся в него гольф-кар красного цвета с оранжевой крышей. Следом за гольф-каром и шпицами начали лететь мусорные баки.
Николас не был трусом. Он был Охотником — последним выжившим. А выжил он потому, что извлекал максимум из любой ситуации — в том числе и из окружения.
Иными словами, он решил не принимать бой на территории, ему не знакомой.
Если ещё точнее — он побежал.
Бросаясь вниз горящими флаконами, он бежал, ускорив себя и носясь сквозь снаряды и островки скачущим силуэтом, с каждым шагом отрываясь всё дальше. Двери вокруг него хлопали, открываясь и закрываясь, оттуда начали вылетать странные существа, похожие на монстров, но сшитые и сплавленные воедино. Продолжая бежать, он мысленно сосредоточился, выискивая в подкармане спасительную бумажку, что могла бы вытащить его из этого проклятого места.
А потом он услышал крик, прервавшийся чередой выстрелов — то был крик испуга и крайнего удивления, растерянности и готовности защищаться... и это был детский крик, что раздался сзади. Николас опустил взгляд вниз. С одного из пропущенных уровней, держась за край двери, свисало Дитя в зеленом свитере. Сжимая одной рукой ручку двери, второй она держалась за сияющий желтым револьвер.
Не особо думая над тем, как она могла тут оказаться, Охотник прыгнул вниз, лавируя между множеством снарядов. Один из гольф-каров врезался в дверь, ломая её с треском, и Дитя с испуганным визгом полетело вниз, в последний момент замечая над собой протянувшую руку черную тень.
Николас схватил её за свитер — и резко прилепил ей на лоб желтую бумажку с инсигнией Охоты. Чара мигнула белым — и исчезла, растворившись в воздухе. Затем Николас повторил это с собой.
За секунду до столкновения, он успел услышать жалобный скулёж тысячи собак.
* * *
Их обоих выбросило в Сад с белыми цветами, что сильно смягчило падение, словно сам Сон Охотника не позволял нанести случайный вред своим обитателям. Николас даже не стал как-то изворачиваться, позволив себе упасть прямо лицом вперед, точно на привычное ложе. Чуть выше, ближе к дереву, он услышал возню и учащенное дыхание девочки, явно не пришедшей в себя после произошедшего.
Охотник приподнялся на руках, обнаружив перед глазами упавшую с головы шляпу — это заставило снять и маску с лица. Разобравшись с этим, он поднял голову. Ребенок уже сидел, таращась на него крупными алыми глазками, хлопая тёмными веками — слишком тёмными, словно она не спала вот уже несколько суток подряд. Кожа была бледной, свитер болтался на худом теле — если он был по размеру, значит, она была не настолько худой до того, как умерла.
Значит, от чего бы она ни умерла, это первым делом подкосило её здоровье.
Он не смог сдержать улыбки.
— Здравствуй... Чара.
Примечания:
Как я и говорил, Водопадье — это старт странного дерьма, и сейчас оно во всей своей красе проявилось. И если вы думаете, что на этом оно кончилось.. *смех широкого Коичи*
*Смотрит на количество страниц.*
*Смотрит на надпись "спидран" в шапке.*
*Смотрит на прекрасно законченный Undertale Bronze..*
Что'ж, давайте верить, что я хотя бы смогу сказать всё что планирую к 26 году. Или хотя бы к выходу Дельтаруна.
Где, блять, глава, Тоби?
1) [Неиспользуемый текст для комнаты с балетками]
2) https://www.youtube.com/watch?v=ehYgbb7agGg
3) rip the skin
4) https://i.ytimg.com/vi/1uupWSld0Dg/hqdefault.jpg
5) https://www.youtube.com/watch?v=XmRaafdwx2s
 |
|
|
Круто! Мне нравится!
|
|
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу