Заветное желание Гарри (джен)

Пока Дамблдор пишет что-то длинным пером, даже не макая его в чернильницу, а Снейп с самым хмурым и недовольным видом стоит рядом, Гарри становится скучно. Рассказ Дамблдора о магглах и мироустройстве полностью захватил его внимание, настолько, что он даже забыл осмотреться. Теперь он блуждает взглядом по кабинету в поисках интересного, и тут этого навалом.

Комната с круглыми стенами больше похожа на сказочный домик, чем на кабинет директора школы. Мало того, что в ней полно всяких диковинных приборов, которые то выпускают пар, то тихонько постукивают, позвякивают, будто живые, так еще и вся она увешана огромными портретами мужчин и женщин. Гарри присматривается к одной из них и видит, что мужчина на картине движется, расхаживает взад-вперед. На другом портрете дама обмахивается веером. Его так увлекает разглядывание картин, что он забывает обо всем: о таинственной Эйлин, о жутком Волан-де-Морте и даже о Мариусе, память о котором колом стоит в душе.

Гарри потихоньку встает со стула и подходит к портретам. Когда живые картины перестают его занимать, он начинает рассматривать содержимое огромного шкафа, который ломится от толстенных книг, старинных свитков и рукописей, свернутых в трубочку.

― Поттер, не смейте ничего здесь трогать!

Гарри вздрагивает от неожиданно раздавшегося голоса Снейпа. Он кивает ему, для верности заложив руки за спину, и продолжает идти вдоль шкафа. На одной из полок он видит старую грязного цвета шляпу, которая выглядит так, будто сейчас рассыплется от ветхости. На мгновение ему кажется, что шляпа подмигивает ему. Но это глупости, откуда у нее глаза? Гарри мотает головой, крепко зажмуривается, после чего открывает глаза и отходит в сторону.

Чуть поодаль, ближе к окну, в красивом искусственном гнезде без клетки сидит большая красная птица. Гарри почему-то тянет к ней, и он идет, чтобы увидеть ее поближе. Птица и впрямь хороша: у нее ярко алое оперение, длинный золотистый хвост, золотой клюв и симпатичный хохолок. Она смотрит на Гарри миролюбиво, наклонив голову набок и разглядывая его умными черными глазами. Гарри улыбается ― ему всегда нравились пернатые, он даже не мог понять, почему. Но в тот же миг это красивое создание охватывает огонь. Гарри ахает и пятится назад. Он так напуган, что не может сказать ни слова, а уж тем более позвать на помощь. За считанные секунды птица сгорает, и от нее остается всего лишь горстка пепла.

Гарри стоит в немом шоке, будто приклеенный к месту. Вспышку огня не могли не заметить два профессора, занимавшиеся документами. Неудивительно, что Снейп угрожающей походкой уже приближается к нему.

― Профессор Дамблдор, ваша птица… ― с трудом выдавливает Гарри, стараясь не смотреть на Снейпа. ― Я не виноват… я ничего не сделал, просто смотрел…

― Все в порядке, Гарри. ― Дамблдор уже здесь. ― Конечно, ты ни в чем не виноват. Это феникс, с ним такое частенько случается.

Дамблдор жестом подзывает его к гнезду. Гарри очень не хочется смотреть на то, что осталось от красивого феникса, но он пересиливает себя и подходит. В горле мешает огромный ком. Ну почему все хорошее, что ему нравилось и чем он восхищался, рано или поздно исчезает из его жизни? Может, потому с Мариусом и случилась беда… Нет, лучше не думать об этом.

Гарри вздрагивает, когда пепел начинает шевелиться. Он уже хочет закрыть глаза, чтобы не увидеть то, что напугает его еще больше, как из пепла показывается маленькая серая головка птенца. Тот неуклюже выбирается наружу и, смешно переваливаясь, пытается ходить.

― Ты не смотри, что он такой неказистый, ― с улыбкой глядя на птенца, говорит Дамблдор. ― Пройдет совсем немного времени, и он станет удивительно прекрасным ― достаточно лишь капли любви и заботы.

Гарри, кажется, начинает что-то понимать.

― А потом снова сгорит?

― Это непрерывный процесс, мой мальчик, ― говорит Дамблдор, обращаясь в привычной для него манере то ли к нему, то ли к Снейпу. ― Разве это не чудесно? По-моему, ничто так не воскрешает надежду, как напоминание о том, что она никогда не умирает. Она не в силах умереть, сколько бы раз ее ни пожирал огонь.

― И ничто другое не способно причинить такую адскую боль, как эта неумирающая надежда, ― говорит Снейп, глядя в одну точку. Он выглядит так, будто его совсем не порадовал оживший маленький феникс. Весь его изможденный усталый вид будто кричит о том, ничто и никто не способно возродить его хорошее настроение. И чтобы даже не пытались.

Во всяком случае, ничто и никто, кроме Мариуса.

― Извини, мы прервались, ― спохватывается Дамблдор, кладя руку на плечо Снейпу, который тут же отходит в сторону, показывая, что ему этот жест неприятен. ― Значит, я тебя назначу деканом факультета Слизерин... Понимаешь, я все лето искал кого-то на эту должность, а сегодня уже второе сентября и…

― А разве сейчас не ноябрь? ― не выдерживает Гарри.

― Нет, мой милый, и это очень хорошо. ― Дамблдор внимательно смотрит на него. ― Ты ничего не пропустил, кроме распределения первокурсников. С тобой эту процедуру проведем отдельно, ничего страшного.

Гарри тихонько вздыхает. Ничего страшного ― звучит уже ужасающе, как и слово «распределение». Интересно, куда его распределят, на факультет последних тупиц, похожих на магглов?

О, Снейп, конечно, будет этому рад.

― …а у тебя есть опыт, я уверен ― ты справишься. ― Слышит Гарри обрывок разговора. Кажется, речь шла о деканстве Снейпа. Вот ему несказанно повезло ― снова заполучить должность, которую он в своем мире по глупости потерял.

― Как вам будет угодно, ― безынициативно говорит в сторону Снейп. Непонятно, как на самом деле он к этому относится. Может, притворяется, что ему все равно, а сам торжествует в душе?

― А Гарри будет жить в общей спальне с первокурсниками, когда его распределят на тот или иной факультет, ― продолжает Дамблдор.

― Это исключено. ― Снейп поднимает голову. Он будто просыпается, его взгляд становится осмысленным. ― Ребенок будет жить со мной.

― Но… я совсем не против жить в общей спальне, ― робко вставляет Гарри. Мысль о том, что ему придется делить комнату со Снейпом, его пугает еще больше, чем процедура распределения на факультет. Вообще он не знает, как относиться к профессору. Одна его часть тянется к нему за поддержкой ― ведь Снейп и впрямь оказывал ее, когда Гарри в этом нуждался. А другая его часть ― которая помнит, как жилось у опекунов, ― просто вопит, что нельзя никому доверять, тем более этому человеку. При директоре он может и не станет его бить или издеваться. Но он частенько унижал его в классе и всячески показывал, что Гарри для него ― подходящая мишень, на которой можно хорошо оторваться, и ничего за это не будет. И когда они останутся одни, кто знает, что ему взбредет в голову?

К тому же, Снейп еще не наказал его за прогулянную отработку, за опоздание и за то, что по милости Гарри они попали сюда.

Так что лучше держаться от него на расстоянии и уж точно не жить с ним одной комнате.

При этом он старательно гонит воспоминания о том, как Снейп упрашивал директора, чтобы тот отправил именно Гарри домой. «Он ни в чем не виноват. Это только моя вина…»

Как он взял его на руки, когда Гарри увидел привидение и от страха чуть не наложил в штаны.

И эта его поддерживающая рука на спине. Странное ощущение покоя и нужности. Желанное, но обманчивое.

Все это так не похоже на Снейпа. Да это просто блеф. И нежно-щемящее чувство, которое поднимается аж до горла, грозя выплеснуться слезами, которые Гарри не проливал уже как два года, тоже одна сплошная глупость. Потому что Снейпу он не нужен. Тот не нашел для него ни одного доброго слова на своих уроках. Есть ли смысл ожидать от него чего-то хорошего теперь?

― Северус, нет никакой необходимости, чтобы Гарри жил в твоих апартаментах, ― слышит Гарри неторопливый говор Дамблдора. ― К тому же ты сам несколько минут назад настаивал, чтобы я отправил мальчика домой, потому что тебе заботиться о ком-то в тягость... Пока для нашего нового студента я не найду другую приемную семью, ты будешь фиктивно числиться его опекуном, но ты не обязан следить за каждым его шагом и…

― Нет! ― резко и громко перебивает Снейп. ― Повторяю: ребенок останется со мной, других вариантов быть не может.

― Почему ты так настаиваешь? Гарри спокойный, общительный мальчик, он…

― …наивный, безрассудный, импульсивный и еще слишком мал, чтобы самостоятельно принимать здравые решения, ― продолжает за него Снейп.

― Насколько я понял из твоих слов, он жил в пансионе без твоего присмотра и хорошо ладил с другими детьми…

― В моем мире ― разумеется. ― Снейп делает недвусмысленный акцент на словах «моем». ― Здесь же он не знает и половины того, что знаю я. И даже не представляет, где его может подстерегать опасность.

― В таком случае тебе необходимо оформить хотя бы временное опекунство, чтобы пребывание мальчика в твоих комнатах было легальным, ― серьезно говорит Дамблдор.

― Одной бумажкой больше или меньше ― какая разница? ― раздраженно отвечает Снейп.

― Но я не хочу! ― вырывается у Гарри. Он умоляюще смотрит на Дамблдора:

― Пожалуйста, можно я просто буду жить там, где остальные студенты? Я уже не маленький… И мне не нужен никакой опекун.

Изучающий прищуренный взгляд Дамблдора в который раз задерживается на Гарри, что ему совсем не нравится.

― Послушай, мой милый, ― говорит тот. ― Жить-то ты можешь в общей спальне, но тебя все равно рано или поздно кто-то возьмет под опеку ― в нашем мире нет детских домов, и все дети пристроены и не остаются здесь на лето. Так уж у нас заведено.

Гарри закусывает губу, чтобы не застонать. Вот он влип так влип. Значит, ему все равно придется жить у каких-то опекунов… Хуже и придумать нельзя.

― Прежде всего, Поттер ― мой студент, ― не успокаивается Снейп. ― А я отвечаю за каждого учащегося, это моя работа. И если уж у меня хватило ума поверить сумасшедшему старику, то я сделаю все, чтобы сберечь ребенку жизнь в этом безумном мире.

― Неизвестно, какой из миров более безумен, мой мальчик, ― добродушно говорит Дамблдор, будто бы не обижаясь. ― Но все же… ты хорошо подумай. Не стоит взваливать на себя непосильное бремя. Гарри в любом случае не останется один.

― Спасибо за беспокойство, но не стоит, ― сухо отвечает Снейп. ― Отдать ребенка магам ― глупейшая идея. Они мигом раскусят, кто он и откуда, а отвечать придется вам.

Дамблдор что-то обдумывает. А Гарри не может понять, почему он так настойчиво пытается отговорить Снейпа от временного опекунства.

А еще больше не может понять, почему Снейп так настаивает на нем.

Как будто верх его мечтаний ― возиться с Гарри, самым нелюбимым студентом. Видеть его каждый день в своей комнате, заботиться о нем, говорить о всяких пустяках… Какая чушь. Скорее всего, Снейп что-то задумал. Что-то очень нехорошее.

Интересно, в этом мире есть органы опеки? Это так, на всякий случай.

Но если учитывать, что нет детских домов, то…

Может, придется обратиться к Дамблдору, если жизнь со Снейпом станет невыносимой. Если он не прибьет его, конечно, к тому времени.

У Гарри от этой мысли тянет живот. Он шумно вздыхает и сжимает пальцы до боли ― чтобы отвлечься. Но это ему не сразу удается. Он так поглощен своими мыслями, что пропускает, о чем говорят взрослые. Приходит в себя, когда Дамблдор приглашает их спуститься в подземелья, где находятся апартаменты бывшего декана факультета со странным названием Слизерин. Звучит довольно устрашающе. Гарри втайне надеется, что в этих подземельях не бродят духи умерших. Но видимо, если они задержатся тут надолго, ему придется привыкнуть и к ним.

Вместо того чтобы вывести их через дверь, Дамблдор предлагает Гарри и Снейпу зайти в огромный камин, в котором с легкостью умещается несколько человек.

― Закройте глаза и не дышите несколько секунд, ― говорит он, а потом провозглашает:

― Апартаменты декана Слизерина!

Он бросает в воздух белую пыль. Гарри крепко зажмуривается и чувствует, как его всасывает в какую-то трубу. На миг ему кажется, что небо и земля становятся вверх тормашками, но тут же он обретает почву под ногами и шумно вываливается из камина.

Он оказывается в просторной, довольно уютной комнате с диваном, столом и несколькими шкафами. Правда, здесь нет окон, но зажженные свечи придают особый шарм помещению. Дамблдор осматривается с довольным видом, а Снейп поминутно откашливается и отплевывается ― видимо, он вдохнул тот самый пепел или забыл закрыть рот. Его кожа приобрела зеленоватый оттенок, и сам он выглядит так, будто его тошнит и вот-вот вывернет.

Гарри становится его жалко. Он даже делает к нему шаг, чтобы что-то сказать или помочь, но тут же останавливает себя. Профессор сейчас в таком состоянии, что может только нагрубить. Тем более, Гарри уже знатно ему сегодня «помог».

― Никогда больше… не воспользуюсь этим, ― с трудом произносит Снейп, с отвращением глядя на камин и все еще, видимо, пытается прийти в себя после полета по трубам. ― Могли бы предупредить…

― Ничего страшного, ты привыкнешь, ― успокаивает его Дамблдор. ― А теперь давайте посмотрим, все ли здесь есть, что вам нужно.

Он деловито осматривает апартаменты, в которые входит вот эта самая комната, куда они прибыли. Это гостиная. Еще есть спальня, маленькая прихожая и ванная. Гарри мысленно прикидывает, что будет спать в гостиной ― диван очень даже неплох. Ему приходилось спать в более экзотических местах, например, в прихожей под дверью, на улице, в полуразваленном сарае. Чулан еще казался ему шикарным местом, где у него была даже кровать ― длинный ящик с настоящим одеялом и подобием подушки. Так что, если ему разрешат спать здесь, он будет просто счастлив. А на ту огромную спальню с большой кроватью с балдахином и прочей роскошью он даже не претендует.

― Гарри нужна комната, ― слышит он. Конечно, это Дамблдор. Снейп его никогда так не называет.

― Как считаешь, если здесь будет дверь… по-моему неплохо, ― бормочет Дамблдор себе под нос. И тут происходит невообразимое.

Дамблдор протягивает руку, и дверь появляется сама собой. Потом он открывает ее, и Гарри входит вслед за ним в пустое прямоугольное помещение, которого явно здесь не было. Дамблдор хитро смотрит в его сторону, и вдруг одна за другой начинает появляться мебель. Широкая удобная кровать, стол с выдвижными ящиками ― Гарри о таком мог только мечтать, ― два мягких стула со спинкой, комод и шкаф. В довершение всего пол становится мягким и пушистым ― покрытым темно-серым ковром.

― Стены сам украсишь, как захочешь, может даже под цвет своего факультета. ― Дамблдор явно довольный собой подмигивает ему. ― Извини, здесь нет окон ― в подземельях по-другому не бывает. Но зато я придумал вот такое современное освещение. ― Он указывает на множество маленьких лампочек, встроенных в потолок и на выключатель у двери. ― Очень приятное для глаз, ты не находишь?

Гарри медленно оглядывает эту милую, уютно обставленную комнату и боится поверить в то, что она теперь его.

― Эта комната ― моя? ― на всякий случай спрашивает он, закусывая губу до боли, чтобы она перестала дрожать.

― А чья же еще, ― усмехается Дамблдор, проведя рукой по его голове, от чего Гарри чувствует себя неловко. Он совсем не привык, чтобы с ним так обращались.

― Так, одна проблема решена ― уже хорошо. ― Дамблдор довольно потирает руки. ― Вот тебе список всего, что нужно купить. ― Он протягивает Гарри откуда ни возьмись появившийся пергамент, на которым аккуратным мелким почерком что-то написано.

― Купить? ― Гарри поднимает на него глаза. ― Но у меня…

― Об этом позаботится твой опекун. ― Дамблдор выразительно смотрит в сторону двери. ― Просто отдай ему это, ― показывает он на пергамент. ― Он знает дорогу в Косой переулок, где вы сможете приобрести все необходимое. А сейчас эльфы принесут вам обед ― уж извините, но в таком виде вам нельзя показываться в большом зале… чтобы избежать ненужных расспросов.

Снейп знает дорогу в какой-то там переулок? Эльфы? Обед?.. Гарри так устал, что со всем соглашается. У него нет сил доказывать, что в его мире время перевалило глубоко за ужин. Да и нужно ли? Это ведь, на минуточку, другое измерение, где дни и месяцы идут своим особым чередом. Пора привыкнуть к мысли, что ничего уже не будет прежним.

И, кажется, есть только один путь, который поможет вернуть все, как было: найти Мариуса.

А он найдется, непременно. Гарри запрещает себе думать иначе. Ведь не зря он учится теперь в магической школе. Здесь он получит необходимые знания, которые помогут ему постичь сверхъестественное. Он потратит столько времени, сколько нужно, чтобы все освоить на высшем уровне. Даже если Снейп будет вовсю издеваться ― а он будет, ― это не помешает достичь цели. Гарри сам найдет Мариуса, даже если придется обойти весь волшебный мир от края и до края. У него все получится. И у него снова будет друг. Единственный лучший друг, который его за что-то полюбил.

А потом они вернутся домой. И, может быть, Снейп сменит гнев на милость, и его уроки станут терпимыми. Но это не самое главное.

Гарри, полный решимости добиться цели во что бы то ни стало, присаживается на свою удивительно мягкую широкую кровать. Сейчас он составит план действий и… Жуткая усталость наваливается на него. Гарри незаметно для себя ложится на подушку и тут же проваливается в глубокий сон.