Я не Поттер Часть 2 | Магия освобождает (джен)

Тихий старый дом дедушки Элджи, словно верный товарищ, не выдавал секретов своих гостей постороннему взгляду. Годами он безмолвно наблюдал, как под его некогда красной черепицей мелькал калейдоскоп магических судеб. Гости приходили, взволнованные тайной, а после их опустевший стул занимали такие же, но ещё полные сил участники безымянного общества, чьи жернова перемалывали жизни без остановки.

Люпин из вежливости прибыл одним из первых, так как ради него собрание перенесли на сегодняшний день, чтобы успеть провести его до полнолуния, пока у мага ещё оставались силы для перемещений с пересадками. Впрочем, после произошедшего в доме Уизли оборотень плохо понимал, как ему реагировать на происходящее здесь. Смеяться или плакать?

— Нет, спасибо! — крикнул он в ответ на предложение сесть за стол с Невиллом. — Здесь света меньше… — Он хлопнул рукой по дивану, усмехнувшись.

— А ты не сдвигай его в угол, Ремус, и света будет больше, — заметил Симус, отвлёкшись от каких-то бумаг. — Я всё вижу!

В ответ Люпин довольно криво улыбнулся и в который раз порадовался, что догадался отодвинуть диван подальше от любых источников света и слишком внимательных глаз. Не так давно он начал стыдиться не только наивного воодушевления соратников во время обсуждений очередных планов, но и своей потрепанной старости, приближавшейся с опережением графика. Постоянные обращения старили, убивали здоровье, но денег на зелье как не было раньше, так неоткуда было взять и сейчас.

Запотевшее зеркало в сырой хижине отражало слишком унылого мага с поредевшими бровями, кривой челкой собственного изготовления и множеством морщин. Мужчина старался смотреть в зеркало реже. Он давно разучился заботиться о себе, возненавидел наряжаться в единственный потертый костюм болотного цвета, латки на локтях которого были совсем не для стиля, и даже улыбаться кому-то. Собственно, он просто не понимал, зачем встаёт по утрам и какой от него толк.

Привычным движением Люпин потянулся к бутылке, которую хозяйка убежища заранее оставила для гостя, но одернул руку, заметив, что женщина рядом.

— Ханна, дорогая, а куда пальто? Где крючки? Внизу?

Супруга Невилла ворковала со стройным до худобы магом в тонкой черной водолазке и щегольских светло-бежевых брюках. Одетый с иголочки, он слепил дам не только широкой улыбкой, но и неуместными кольцами на тонких пальцах, а также блеском дорогих лакированных туфель.

Скрипнув от раздражения зубами лишь только представив, что сейчас красавчику из числа богатеньких дадут слово примерно на час, как уже бывало не раз, маг закрыл глаза в попытке отвлечься и успокоиться.

— Спасибо, дорогая! — вновь раздался громкий голос незнакомца. — Не заметил вешалку, прости мою невнимательность…

Ханна решила не доверять драгоценное пальто гостя домовикам и потащила его вниз самостоятельно, чем окончательно разозлила оборотня.

— Дин, друг мой, дай я тебя обниму!

Не совладав с любопытством, Ремус приоткрыл глаза и увидел перед собой жилистую спину гостя, обнимающегося с Дином, как со старым другом.

— Как супруга? Недуг больше не донимает? — спросил незнакомец участливо.

— Выздоровела, спасибо, — на удивление сухо ответил Дин. — Возле меня… присядете?

Ремус, уже потянувшийся за бутылкой, замер, удивлённый несоответствием в обращении Дина к другу, который выглядел даже младше него самого, но говорил так, словно только что покинул прошлый век.

— Нет-нет, что ты! — поспешил отказаться незнакомец. — Возле тебя я не хочу…

Отмахнувшись от странных ощущений и поёжившись от прохлады, оборотень перестал стесняться и налил себе полный стакан хереса, быстро откинувшись с ним в полумрак облюбованного дивана.

— Молли, чудесное платье… — похвалил её щеголь. — Тёплое!

Мрачная женщина в толстом вязаном костюме цвета грязи равнодушно поблагодарила за комплимент, не поднимая глаз на того, кого явно не знала и кто её совершенно не интересовал. Она, как и Люпин, понимала, что скрывать больше нечего, поэтому смело пришла на собрание, чем вызвала осуждение Невилла, и теперь сидела расстроенная.

Прикрыв глаза от удовольствия, Люпин сделал глоток, но чуть не подавился, почувствовав, что кто-то присаживается рядом, нарушая негласное правило. Резкий аромат горького парфюма и еле уловимый сладковатый запах табака моментально перебили и затхлость дивана, и запах его домашнего шкафа, где обычно медленно разлагался надетый сегодня костюм.

Незнакомец в чёрной водолазке вытащил серебряный портсигар с тиснением, знакомым Ремусу, открыл его, но доставать длинную тонкую сигарету не стал.

Он схватил проходящую мимо Тонкс за запястье, отчего та дернулась гораздо сильнее, чем предполагал простой жест.

— Тонкс, привет! — поздоровался он, закидывая ногу на ногу и располагаясь на диване так, словно это его собственность. — Подскажи, наша дорогая Ханна не рассердится, если я закурю?

Заверив гостя, что все здесь взрослые люди, женщина быстро принесла из серванта пепельницу, не имея возможности колдовать, и дежурно улыбнувшись ушла вниз, встречать вновь прибывших.

— Люпин? — маг, наконец, повернул к нему бледное лицо и протянул портсигар. — Ты же Люпин? Угощайся!

Еле оторвав взгляд от синих, словно нарисованных краской, глаз гостя, Ремус сначала уставился на портсигар с тиснёной змеёй, а затем на один из перстней с зелёным камнем. Внутри драгоценности, будто в сиропе, медленно плавала крошечная живая змея.

— Не теряй сознание при всех, Люпи-и-ин… — обратился к нему маг, оглядываясь по сторонам и улыбаясь присутствующим. — Узнал? Кивни давай, раз речь отняло…

Сглотнув, Ремус кивнул, хотя его действительно покинуло умение говорить. Он много раз представлял, как встретит это зло, что скажет ему, прежде чем уничтожить, но когда встреча состоялась, единственное, что он ощутил — липкий, ледяной страх. Впрочем, он смог пройти через многие испытания, не зачерствев от горя и боли, и боялся не за себя.

— Ну-ну… — гость мягко похлопал его по руке, потянувшейся к палочке. — Включи мозг, Люпин, попробуй.

Настала очередь оборотня оглядываться по сторонам — столько знакомых лиц, улыбок, надежд…

— Ты тот самый Волдеморт, возомнивший себя центром земли… — произнёс он наконец, скорее констатируя факт, чем спрашивая. — Это из-за тебя здесь такой холод?

Гость выдохнул струю дыма, аккуратно отложил сигарету в пепельницу и, повернувшись, протянул руку.

— Жми, — приказал он.

Опасаясь ослушаться, он её пожал, ощутив, как сквозь него проносится водоворот тёмной магии.

— Ледяная.

— Смертное тело мне ни к чему…

Ещё минуту Люпин пытался осознать, что причина его растоптанной жизни и гибели стольких друзей может иметь физическую форму. Сейчас, сидя на диване, он видел не просто мага, а само воплощение зла, которое губит всё живое, стоит лишь к нему прикоснуться. Не отрывая взгляда от строгого, будто высеченного из камня, профиля, он инстинктивно растирал ладонь, словно пытался стереть любые отпечатки Темного Лорда.

— Прекрати мной любоваться, я тебе что, картина? — зло усмехнулось на удивление не злобно и даже приятно. — И называй меня Томасом, без прозвищ, пожалуйста. Знаешь ли, я здесь с личным визитом, без магии, а ты так кричишь…

Последние слова прозвучали как удар по голове и заставили Ремуса мгновенно вспотеть. Он резко привстал, отчаянно вглядываясь в лица присутствующих, пытаясь понять: что же с ними не так?!

— Да-да, Люпин… — гость с наигранной скукой потушил сигарету и тяжело вздохнул. — Не узнают, паршивцы. Хочешь узнать — почему?

Оборотень вновь тяжело опустился на диван, продолжая смотреть на Волдеморта с ужасом и растерянностью. Ему казалось, что мир рухнул ещё раз — хотя рушить, по сути, уже было нечего. В глубине души он понимал, почему друзья не узнают своего главного врага и улыбаются ему, стараясь понравиться красивому мужчине с аккуратной прической, так непохожему на остальных из их простой и пестрой компании.

— Найти стажёра, ответственного за папку с информацией о вас, чтобы посмотреть колдографии, — это было самым сложным в деле моего проникновения сюда, — продолжил Волдеморт с лёгкой усмешкой. — Мальчишка вышел пить чай с дамой сердца. Представляешь? Спрятался! Целый час ждал под кабинетом — зад отсидел. Но не поднимать же шумиху такому вежливому магу, как я? В тайном-то деле? Да и не накажешь его. Стажёр в Министерстве даже денег не получает, Люпин. Ты понимаешь, что это значит, или мне объяснить?

Опустив взгляд, Ремус перестал бояться, словно преодолел невидимый барьер, за которым ему уже абсолютно всё равно, что будет дальше. Впрочем, ужас от осознания того, насколько они беспечны, до сих пор не прошел.

— Вы всем известный клуб по интересам, — продолжал Волдеморт, насмешливо щурясь. — И от борьбы вы еще дальше, чем я от магловской церкви…

Тёмный Лорд ободряюще похлопал его по спине несколько раз.

— Ну, не расстраивайся ты так, — пробормотал он. — Смотри, вон небритый на нас взгляды бросает. Может, всё таки догадался?

Ремус с надеждой обернулся в сторону Невилла, но тот, словно избегая его взгляда, поспешил уставиться в чашку.

— Какая жалость… Это он не на нас, на бутылку, — печально протянул Волдеморт, явно издеваясь. — Ладно, позволяю расстраиваться. Приятель считает тебя алкоголиком. Кто он?

— Невилл, — тихо ответил Ремус.

— Да? — удивлённо переспросил Тёмный маг, прищурившись. — Это Невилл? Вечно подозревающий мальчик? Слишком бодро выглядит. Передай ему при случае, что Чжоу не в Париже, а давным-давно съедена местными псами...

Ремус что-то простонал и сильно покачнулся, и чтобы не завалиться прямо на кровожадного гостя схватился за подлокотник дивана.

— Тебя эта печальная история не касается, не дрожи, — равнодушно бросил Волдеморт. — Учителя не захотели расстраивать. Такие они, добренькие!

Наклонившись к столу, он неспешно налил себе хереса, поднял стакан и чуть насмешливо провозгласил:

— За тебя! — и отпил почти половину, не поморщившись. — Это я из солидарности, пусть меньше глазеет.

Оборотень не выдержал:

— Залпом?

— Не чувствую вкусов, хотя уверен, что это отменная гадость…

Внезапно для самого себя Ремус нервно хмыкнул.

— Да, это лучше не чувствовать… — согласился он тихо.

— Расслабился? — Волдеморт вдруг стал серьёзен, оставив всякую игривость. — Это хорошо. Понимаю, ты шокирован тем, что я такой живой, сижу рядом и несу полнейшую чушь. Думаешь, ты для меня важен? Да я имя твоё с утра стараюсь не забыть, Ремус Люпин.

— Мальчики, чаю? — почти радостно спросила Ханна, остановившись возле них. — Все окна закрыты, а всё равно холодно. Старый дом…

— Ваше радушие в эти смутные времена — настоящий бриллиант! — воскликнул Волдеморт с театральным восторгом, всплеснув руками, будто готов был прослезиться. — У вас есть чай с малиной? Он согреет мне душу! Ремус, дружище, а тебе какой?

— Чёрный… — тихо пробормотал оборотень.

Когда Ханна отошла на приличное расстояние, Ремус, едва двигая губами, произнёс:

— Тебе душу ничто не согреет…

Пару раз неуверенно кивнув, темный маг всё же решил возразить.

— Это ваша ошибка, Ремус, — ответил он наконец. — Нельзя считать тьму непривлекательной просто потому, что она, по вашему мнению, слишком тёмная. Мы живы, для многих привлекательны, и за нами идут очень разные души. У нас даже весело! Не веришь? Смотри!

Он положил руку на грудь оборотня, парализовав его. Затем лёгким движением палочки изменил картину вокруг, и она сменилась зарисовкой из ада. Стены, забрызганные кровью, мертвые люди на полу, чьи тела изувечены острым орудием пыток, пустые глазницы и гримасы ужаса на серых обескровленных лицах. Голова Молли была отрезана, но не до конца, и держалась на коже, а тела Симуса и Билла лежали на столе рядом, помещаясь там только потому, что не имели рук и ног, а на месте крепления их конечностей виднелись только белые суставы и мясо.

Сердце Ремуса заколотилось так сильно, что он почувствовал, как рука Волдеморта на его груди словно превратилась в камень, способный раздавить его рёбра.

Наклонившись к Люпину, темный маг прошептал:

— Тсс… не стони… это иллюзия.

Его холодное дыхание обожгло кожу Ремуса, словно огонь, и он зажмурился, всё еще пытаясь не умереть от сердечного приступа.

— Ваш чай! Малиновый и черный! — раздался приветливы голос Ханны.

— Спасибо, дорогая, — сказал Волдеморт с едва заметной усмешкой. — А то нашего друга уже и херес не согревает. Смотри, дрожит, словно без одежды в мороз!

— Простите нас… — женщина сложила руки, извиняясь. — Сами не понимаем, почему сегодня так холодно!

Поулыбавшись и похвалив чай, темный маг проводил спину женщины тяжелым взглядом.

— Идиоты… — процедил он сквозь зубы. — Как ты там? Выжил?

Не дожидаясь ответа, Волдеморт откинулся на спинку дивана и подвинулся ближе к оборотню, а тот резко отклонился, будто от смрада.

— Сейчас я показал тебе точную картину того, что сделаю с ними всеми, включая их детей, если ты отклонишь мою просьбу, с которой я к тебе пришёл, — ровно произнёс Волдеморт. — Озвучу её позже.

Люпин больше не хотел оскорблять этого мага, не хотел кричать на него, не хотел его убивать — пережитый ужас убил все эмоции.

— Сколько тебе лет? — наконец выдавил он.

— Имя.

— Сколько тебе лет… Томас?

— Духу скоро исполнится 91 год, но старцем мне не быть, Люпин. Не надейся, не умру. А ты почему интересуешься? Почувствовал, наконец, что никто из вас мне не ровня?

В который раз за короткое время Ремус кивнул, но теперь не потому что не мог говорить — ему было стыдно признать силу врага вслух.

— Не прошло и полувека, быстро соображаешь…

Но оборотень действительно ощутил, что бороться с ним не имеет ни малейшего смысла, и покатился со смеху, впадая в истерику.

— Ты же всё забрал, всё… — хохотал пожилой мужчина, вытирая слёзы с морщинистой щеки. — Даже элементарное счастье. Я солнцу не радуюсь… видеть никого не хочу… спать не могу без кошмаров… всё забрал!

Со стороны казалось, что в полумраке искрометный незнакомец развеселил старика. И спотыкаясь взглядом об них, маги одобрительно улыбались, не понимая, какой силы горе несчастный сейчас изливает на того, кого боялся и ненавидел всю жизнь.

— Тебе поплакаться некому? — спросил Волдеморт ровным голосом. — Довольно, Ремус.

— Некому, Томас… — оборотень всё ещё плохо сдерживал смех. — А кому мог, тех ты убил!

Настал черед Риддла отодвигаться и откидываться на спинку дивана. Он вновь закурил, но на этот раз мял сигарету пальцами с заметным раздражением и не смотрел на Люпина.

— Да ты живой, вижу, переживаешь… — задумчиво протянул оборотень.

Медленно повернувшись в его сторону, монстр нахмурился.

— Да, могу переживать, а еще могу проигрывать. Не вам, конечно, скорее судьбе. И знаешь что, Люпин? Мой проигрыш не в твоих интересах. Именно поэтому я сюда и пришел.

— Познакомишь, Ремус? — спросил подошедший Симус.

Волдеморт сделал затяжку, затем быстро затушил сигарету.

— Томас! — громко представился маг, протягивая руку. — Приятно познакомиться…

— Я Симус! — подсказал ирландец, крепко пожимая руку нового знакомого.

— Наш старый друг… — прохрипел Люпин, изо всех сил пытаясь изобразить улыбку для убедительности. — Мы скоро начнём, Симус?

— Артур задерживается, — ответил мужчина, подмигнув. — Но не торопись, у нас для тебя важное предложение!

— И почему я думаю, что моё предложение перевесит? — лениво поинтересовался Волдеморт, как только ирландец отошёл. — А, Люпин?

— Не спрашивай, если знаешь ответ, — буркнул Ремус. — Мне всё ещё сложно поверить, что ты из крови и плоти, можешь пить и курить. Это всё неправильно, так не должно быть. Тобой пугали детей, а твоя метка означала, что в доме не осталось ничего, кроме мучительной смерти. Можешь говорить что угодно, но я вижу тебя таким, каким ты есть. Больной садист и убийца!

— Начал размышлять, Люпин? — усмехнулся темный маг. — Это хорошо, значит скоро я сделаю своё предложение…

— Расскажи сначала, как ты можешь проиграть? Вдруг нам пригодится7

— Поверь мне на слово, ты не хочешь, чтобы я проиграл.

Оборотень громко фыркнул, всем своим видом выражая недоверие.

— Если это всё же случится, Ремус, вы будете вымаливать себе смерть, — сказал Волдеморт. — Когда свет не хочет марать руки в темноте, зовут кого? Правильно — нас. Меняют стороны на шахматной доске. Ты ещё счастлив будешь, что когда-то я натренировался на тех, кому ты мог плакаться…

Ремус издал рык и подался вперёд, пытаясь схватить врага за горло, но не смог сдвинуться ни на сантиметр.

— Шутишь? — осуждающе спросил Волдеморт. — Сиди, старик, не нервируй!

Повздыхав, оглянувшись по сторонам и сделав глоток уже остывшего чая, маг, наконец, решился.

— Ты для меня моль, Ремус, — сказал он равнодушно. — Даже не комар, тот может жужжать и кусать, а ты нет. Индийские жрецы со своей порчей угрожают мне больше, чем ваша печальная шайка. Поэтому всё равно — веришь ты или нет. Миру всё равно конец, если я сделаю неверный ход, вне зависимости от чьей-либо веры. Но ходить одному тяжело, даже Альбус не справился. Кольцо надел, по маме соскучился, а оно уже даже крестражем не было, какой же болван…

Убедившись, что оборотень слушает, Томас продолжил:

— Никогда не задумывался, почему он не помешал мне возродиться? — спросил он с искренним любопытством. — Неужели он не знал, что это тело будет бессмертным? Вы его спрашивали?

Мычание отвлекло темного мага от блондинки у окна, строившей красавчику глазки. Она вертелась во все стороны, демонстрируя фигуру, и призывно улыбалась. Однако Волдеморт смотрел на неё невидящим взглядом, как на движущийся объект. С куда большим интересом он обернулся к Люпину, вспомнив, что лишил его голоса.

Вернув оборотню способность говорить, маг наблюдал, как тот вытирает вспотевшие ладони о штаны.

— Слишком сильно верил в любовь… — прохрипел Люпин.

— Иронично, Люпин, — усмехнулся Томас. — Невероятной силы ирония, скажу я тебе.

— Дамблдор был сложным волшебником… — выдавил из себя оборотень.

— Ты считаешь? — удивился Волдеморт, тут же махнув рукой в пространство. — Ну да ладно, Ремус, неважно. Мне нужны не пустые разговоры, а живой и здоровый Гарольд Северус Снейп.

— Не произноси ЭТО имя…

Волдеморт легко улыбнулся и положил руку на плечо Ремуса.

— Ты даже не представляешь, как часто будешь произносить его сам.

— Никогда!

— Он нужен мне как друг и как орудие. А ему ничего не нужно. Гарри хочет сбежать от меня.

Нервничая и всё еще пребывая в состоянии шока, издавая разнообразные звуки возмущения, Люпин всё равно вслушивался во все слова Волдеморта, поглядывая на бледного мага исподтишка и с болезненным интересом, который пугал его самого.

— Куда сбежать?

— Да какая вам всем разница — куда?! Какой дурацкий вопрос! Ну в геенну огненную, это тебе о чём-то говорит?

— Да, говорит, — произнёс оборотень. — Говорит, что Гарри молодец и выбрал правильный путь.

— Ты правда думаешь, что твой путь будет иным, Ремус?

Они замолчали надолго. Волдеморт даже успел укрыть ноги пледом и помахать Дину, отчего тот позеленел, а Люпин окончательно убедился, с чьей помощью враг узнал их меняющийся каждый час шифр для каминной сети.

Оба еще раз наполнили хересом стаканы и поприветствовали Артура, крикнув ему пару слов издалека. Приветствовать старого друга и какого-то незнакомца ближе Уизли явно не захотел.

— Рассказывай, — нарушил молчание Ремус. — Почему я опять крайний? Почему опять этот мальчишка?

— У тебя душа добрая… — нехотя произнёс тёмный маг. — Ты правда хороший. С моей стороны это, конечно, не похвала, но Гарри нужно привить желание жить. Другие души потерпели фиаско. Помнишь, как ты всё понял о моём мальчике? Не разозлился, а разрыдался, оплакивая ваши жизни? Возле кабинета директора?

— Очень сложно такое забыть, много лет пробовал… — пробормотал оборотень.

Он не понимал, что должно было случиться во вселенной, чтобы Волдеморт пришёл говорить с ним о добре. Реальность словно меняла свои очертания, и от этого воздух испарялся из лёгких. На короткое мгновение маг дал слабину и задумался, а не говорит ли это чистое зло чистую правду? О мире, которому конец, если он проиграет? За что же они боролись и умирали, если вдруг…

Однако этого мгновения хватило, чтобы подвело ещё и здоровье.

— Тебе дурно? Ты синеешь! — забеспокоился Волдеморт. — Не вовремя, Люпин. Пару лет ещё протяни!

— Воздуха… нет…

Тёмный маг что-то прошептал, и воздух проник в лёгкие, возвращая телу жизнь.

— А ещё я помню, как он меня на поводке водил, словно зверюшку, как убивал всех направо и налево, как замучил Аластора… и убил Сириуса…

Его собеседник откинул упавшие на глаза волосы, сложил руки на груди и заговорил назидательным тоном.

— Так, Ремус, — сказал он. — Запоминай — добрый ты, а не Гарри. Мой юный друг совсем не добрый. И никогда не изменится, в нем с рождения другая сила. Папа и мама, видимо, очень старались, за что им мой поклон и благодарность…

Люпин поморщился, словно откусил лимон и хочет сплюнуть.

— Да Ремус, на самом деле моя благодарность искренняя. Не кривись — дойдет и твоя очередь быть признательным. Я продолжу, о несчастный обманутый друг?

Кривиться оборотень не перестал, но такие мелочи темного мага не задевали.

— Для нас его умение убивать — не недостаток, а достоинство. А его умение манипулировать в своём сознании заклинаниями… А мы, к слову, не творим чудеса, мы просто много умеем. Это достоинство гигантских масштабов. Ты — осколок из его непрожитого детства и можешь избавить мальчишку от безразличия к этому миру и своей жизни. Был бы жив его крёстный, я пришёл бы к нему, не сомневайся. Но у меня есть только ты и великий искусный маг, который то и дело хочет сигануть с крыши или поиграться с ножом! Это невыносимо и бесит!

Люпин с любопытством смотрел не на злого, а именно рассерженного Волдеморта. На его сдержанную, но явно возмущенную мимику и плохо контролируемые нервные жесты, а один раз он чуть по носу оборотню не заехал, и сделал вывод, что к Гарри этот беспощадный маг относится действительно хорошо.

— А не убьёт ли меня этот великий-искусный-великолепный засранец, как только увидит? Я же ещё и не лучший вариант? Не Сириус?

— Уже условия работы обсуждаешь? — ухмыльнулся Волдеморт. — Вполне может убить, но твоя задача — не допустить такого исхода. А я попытаюсь закрыть его в детстве, он будет таким же, как и годы назад.

— Разговаривал я недавно с этим ребёнком… Что-то попытки не кажутся…

— Ну хорошо! — с раздражением перебил маг. — Могу и не закрыть! А ещё он может вырваться, и это будет твоей проблемой, а не моей. Ясно? Напомнить, что я сделаю со всеми, кого ты здесь сейчас видишь? Когда я говорил «просьба», то имел в виду, что замучаю всех, если не выполнишь! Или ты во мне сомневаешься?

Оборотень устал и чувствовал себя ужасно, мысли путались. Тем не менее, он уже почти смирился со своей участью, хотя всё ещё не понимал, чего именно этот оживший кошмар от него требует.

Закрыв лицо руками, он почти простонал:

— Тебе надо, чтобы его хоть кто-то любил? Предупреждаю, я не смогу…

Подбрасывая портсигар в руке, тёмный маг от удивления чуть не выронил его.

— Салазар тому свидетель, иногда я сам в себе сомневаюсь, а безграничной веры в твои силы у меня тем более нет! — воскликнул он. — Никому не советую любить Гарольда, обычно это плохо заканчивается…

— Хорошо, если любить не надо, а выбора нет, я берусь, — сказал оборотень и вздохнул. — Доволен… Томас? Ты мне его на праздники будешь приводить, или как?

— Не совсем, да это и не всё, мы не закончили…

— Ещё кого-то от петли спасти?!

— Спаси от петли свою жизнь, Люпин… — прошептал тёмный маг и указал палочкой на его колено. — Мне даже жаль тебя. Они давно протерлись, видишь?

— Мне не стыдно! — шепотом крикнул оборотень. — Я прожил плохо, но честно. Насколько это было возможно.

— Ты ещё не прожил, глупый Люпин, — усмехнулся Волдеморт. — Ты в расцвете сил, а от тебя уже воняет старостью. К моей не просьбе прилагается должность профессора боевой магии в Хогвартсе. И это тоже — не просьба…

И только тогда оборотень понял, у кого Гарри так умело научился манипулировать душами. Волдеморт почти выдавил из него добровольное согласие на страшную авантюру по спасению злейшего врага, но не остановился на этом.

— Мне надо открыто перейти на твою сторону? И на всех углах кричать, что магия освобождает?!

В ответ враг кивнул и снова улыбнулся, но теперь его улыбка не была ни лёгкой, ни насмешливой. Она была красива в своём совершённом коварстве.

— Ты змея…

— Змея? — тёмный маг сдавленно рассмеялся. — Да нет же, я мудрый правитель!

В этот момент Артур повысил голос.

— Ремус? Ты нас слышишь?

Уже минут пять маги что-то обсуждали, водили пальцем по большой карте и горячо спорили. Однако оборотень их расслышал только сейчас. Поднявшись, он посмотрел вниз на веселого Волдеморта, слишком внимательно рассматривающего носки собственных туфель, и понял, кто уменьшил звук.

— Да, Артур, — сказал он извиняющимся тоном. — Заболтались мы тут…

— Ничего, друг мой, — сказал Уизли, подошёл к Люпину и, обняв его за плечи, подвёл к столу. — Сейчас мы всё объясним!

Невилл начал первым, и перед тем, как заговорить, даже откашлялся.

— Ремус, мы собрали новую команду! — объявил он.

— Для чего? — насторожился оборотень. — И кто в этой команде?

— Молодые и храбрые маги, готовые встать под твоё крыло, — затараторил Невилл, догадываясь, что не всё в сказанном понравится старому другу. — Они французы из Шармбатона и…

Грохот позади заставил всех прерваться и заглянуть за плечо Ремуса.

— Простите… Простите… я уберу! — бормотал тёмный маг Ханне, подбежавшей помочь осушить разлитый стакан. — Заслушался, про французов, часто слушаю…

— Томас! — прошипел Люпин. — Он очень старый друг, Невилл…

— Так вот, Ремус, — продолжил мужчина. — Мы нашли помещение и всё подготовили. Не хватает только нашего верного боевого учителя. Что скажешь?

Не зная, как сказать «друг, чтобы вас не разрезали на части, я должен служить Темному Лорду», оборотень произнёс первое, что пришло на ум:

— Зачем?

— Смотри! Видишь этот камин? — Симус ткнул пальцем в карту. — Он находится в Малфой-Мэноре, но через него можно попасть в замок Салазара. Мы до сих пор не знаем, в какой части света он находится, Ремус. Мы и про этот камин не знали, он на сокрытом этаже!

Представив, что будет со школьниками, которые всё же узнают, где находится замок Салазара, оборотень непроизвольно передернул плечами.

— Ты что-то хочешь нам сказать, Ремус? — обеспокоенно поинтересовался Невилл. — И не говоришь?

Посмотрев прямо в глаза ещё молодому мужчине, маг пробормотал:

— Слишком я стар для такого, извини меня…

— Ну ладно, — неуверенно пробормотал Долгопупс. — Подумай немного, отдохни…

Симус не был таким благожелательным и выкрикнул в сгорбленную спину:

— А зачем ты тогда нужен, если даже бороться не хочешь?

За эти слова его чуть не прибили на месте все, кто находился в помещении. А невеста мужчины, Кэти Белл, так и вообще отвесила жениху подзатыльник. Впрочем, слова своей цели достигли.

Уже через пару секунд Люпин повалился на диван и прошептал:

— Согласен, на всё…

Вполне по-человечески Тёмный Лорд положил холодную руку поверх горячей руки Люпина и сжал её.

— Они хотят, чтобы ты погубил невинных, — прошептал он. — Но мне от тебя нужно другое…

Оборотень неприятно поразился такому пониманию от врага, не сдержался и вновь посмотрел в его пустые, безразличные глаза. И вновь не увидел там ни эмоций, ни тепла, ничего, что могло бы причислить Тёмного Лорда к числу нормальных живых, зато эти глаза абсолютно точно видели душу.

— Всё получится, Люпин, у тебя просто нет других вариантов… — произнёс он и снял зелёное кольцо с пальца. — Вот, надень и никогда не снимай, в нём живёт наша драгоценная Нагайна. Если отойдёшь от плана — она позаботится, чтобы в твои легкие больше никогда не попал воздух, поэтому советую не отходить…

Пока оборотень натягивал не самый большой перстень на мизинец, к ним медленно приближался Артур Уизли и щурился, словно пытался рассмотреть что-то мутное и расплывчатое.

— Мистер? — обратился он к Волдеморту. — Вы Том? Мы нигде не встречались?

— Встречались! — со стула, к которому словно прирос, вскочил Дин. — Это мой кузен, он нас финансирует.

Уизли растерянно смотрел то на Волдеморта, то на Дина, потом опять на Волдеморта. И всё это в гнетущей тишине, ведь старика уважали, и никто не хотел мешать его действиям.

— Ой да ладно! Спешу представиться публике, я Томас Марволо Риддл! — темный маг поднялся на ноги. — Как зовут вас — не говорите, а то у меня голова заболит…

Тишина стала ещё более тихой, а напряжение, казалось, можно было резать ножом.

Оборотень с трудом, но надел кольцо и выдохнул. Оно не пекло, не кусалось и выглядело вполне даже неплохо.

— Артур, — спросил он старика. — Нас же было в Норе двое. Зачем? Чтобы быть нужным? А как же те, у кого твоя борьба отнимет жизни? Шармбатон? Серьёзно, дружище?!

— Ты привёл сюда абсолютное зло, в наш общий дом… — бормотал старик, не слушая оборотня. — В общий дом…

— Я сам пришёл, не драматизируй! — встрял Волдеморт в бормотание Артура. — Ну что, есть желающие побороться? Кто-нибудь? Невилл, даже ты? Тонкс? Или Матильда, как тебя там? Боишься что-то нарушить? Ну, пальните чем-нибудь, что ли? Нет, понимаете ценность жизни? Своей? Эх…

Много десятков пар глаз излучали страх и ужас, но никак не желание бороться. Скорее всего, и те маги, кто падал замертво на поле боя, тоже смотрели на этот мир именно так, только поздно.

— Мемориа… — прошептал Волдеморт и присел на диван. — Ну что, облегчил я тебе муки выбора? Эти несчастные так хотят жить! И совсем не хотят со мной бороться, Люпин…

Комнату вновь наполнили голоса, доказывающие необходимость подкопа, им кто-то возражал, а голос Артура всех успокаивал. Маги просто разошлись по своим первоначальным местам, забыли пару последних минут, странного гостя и больше не обращали внимания на отказавшегося тренировать бойцов Ремуса.

— Скажи это вслух, можно негромко, — твёрдо сказал он оборотню прямо в лицо. — И мы уйдём с этого дивана навсегда, возьмём одежду и спокойно прогуляемся по вечерней улице под фонарями, не скрываясь во тьме. После чего я стану для тебя милордом, и у тебя начнётся новая жизнь плечом к плечу со злом, но не будет никакой нужды убивать…

Минута внутренних баталий с собственным сердцем и желание жить одержало победу.

— Магия освобождает… — прошептал оборотень и закрыл глаза. — Освобождает…

Лёгкое зелёное свечение на руке Ремуса привлекло женщину. Она оставила мужа у стола и сделала пару шагов в сторону товарища и его собеседника, которого так радостно привечала Ханна, и чья внешность испорченного аристократа так не нравилась Молли. В этот момент гость — то ли Долгопупсов, то ли Дина, то ли самого Ремуса — помог ему подняться, поддерживая за локоть. Оборотень не стоял на ногах, но явно не от алкоголя, ведь держался ещё и за грудь.

Догнав мужчин уже внизу лестницы на первом этаже, она убедилась, что между этими абсолютно разными магами просто не может быть ничего общего.

— Уходите? — спросила она. — Может, останетесь? Ещё не все высказались.

— Болота его доконали, Молли, — произнёс младший, завязывая шарф. — Пора на свободу!

Женщина взяла коричневую болоньевую курточку друга и помогла ему её надеть.

— Да нельзя ему на свободу… — недовольно бурчала она. — Поймают!

Когда и дешевая курточка, и дорогое кашемировое пальто были надеты, а Ремус уже открыл входную дверь, откуда в дом ворвался свежий морозный ветер, мужчина в пальто подошёл к женщине вплотную.

Он смотрел на её лицо пристально, не пропуская ничего, и женщина не понимала, что холоднее — зимний ветер или этот взгляд.

— Слушай, а может, правда — приёмная?!

От испуга женщина сделала пару шагов назад и споткнулась о ступени лестницы, а падая, просто села на них. Но оборотень назад уже не смотрел — он вовсю вдыхал воздух, свободный от прошлого.

Покинув убежище, две фигуры дошли до самого центра небольшого городка, и, хотя старший маг еле волочил ноги, младший его не подгонял, а терпеливо ожидал возле магловской витрины с выпечкой или особо ярких рождественских гирлянд. Стражи, опознавшие в них волшебников, спешили ретироваться, не задавая вопросов ни разыскиваемому преступнику, ни его спутнику.

Милорд честно выполнял своё наипростейшее обещание, а оборотень просто наслаждался чем-то хорошим. Ремус с горечью понимал, что в его будущем воли нет, а сам он стал настоящим предателем, и не одни только угрозы виновны. И с ещё большей горечью — что не жалеет…