Дэринг Ду и Десница Рока (джен)

Дэринг Ду вздохнула. Рейнбоу Дэш всё-таки отправилась обратно в постель, в чём Дэринг только что убедилась: с верхних этажей доносился такой оглушительный храп, что казалось, будто кристальные стены ходят ходуном. Правда, несмотря на это ревущее сопение, во сне Рейнбоу выглядела невероятно мило. Дэринг не могла смотреть на неё без лёгкой зависти — она сама не была столь очаровательной, и уже давно.

Единственным утешением было то, что ей — кажется — удалось убедить Рейнбоу в своей полной компетентности. Конечно, Дэринг Ду не врала; единственной ложью было лишь то, что она по-настоящему понимает большую часть текста. Книги аль-Храбназа по итогу оказались куда менее полезными: запутанные, нечитаемые, они мешали язык с математикой — прямо-таки в духе махровых единорогов. Дэринг Ду перевела достаточно, чтобы определить свою цель — Десницу Рока. Но уверенность в остальном была хорошей миной при плохой игре. Основная часть информации так и ускользала от неё, несмотря на целый день поисков.

Хуже всего было то, что сон не шёл. Мысли не отпускали — и из-за перевода, и из-за новой догадки: за этой же реликвией, вероятно, охотится и Кабальерон. Тем более у него была настоящая степень по древней лингвистике — ему не придётся корпеть над пыльными, трухлявыми томами за авторством чёрных магов.

И всё же Рейнбоу Дэш проявила неожиданную проницательность, как с ней часто бывало. Дэринг Ду с неохотой, но признала, что боится снов. Сны редко бывают вещими, да и в тех, что снились за последние лет семь, чаще всего являлась принцесса Луна с наставлениями на все случаи жизни. Но… некоторые сны порой несут в себе нечто странное. Они нередко приходят вблизи необычных артефактов, особенно могущественных. А то, что они начались задолго до встречи с искомой реликвией, — дурной знак.

Дэринг Ду вернулась в свой временный кабинет, залитый бледно-синим свечением. Казалось, кристальные светильники изо всех сил пытались уговорить её отдохнуть. Но Дэринг Ду не впервой так проводила ночи над подобными манускриптами — при мерцании свечи, при тусклом свете светлячков, а то и под призрачным сиянием ущербной луны, пока по кустам шуршали всякие малоприятные твари.

Пегаска уже направлялась к креслу, как вдруг вздрогнула — от тихого стука. Резко обернувшись к окну, Дэринг Ду с ужасом увидела пару жёлтых глаз, уставившихся на неё из ночной мглы. Она чуть не вскрикнула, прежде чем поняла: глаза принадлежали бледно-рыжей кобыле, которая повисла вниз головой на внешнем карнизе.

Дэринг Ду распахнула окно. Фестралка улыбнулась, прянув пушистым ухом. Даже в тусклом свете кристальных ламп её зрачки уже начали сужаться в щёлочки. Это бы даже выглядело устрашающе, если бы её глаза не смотрели… в разные стороны.

— Ночная почта! — кобыла ткнула копытом в висящую у неё сумку, достала письмо и протянула.

Дэринг нерешительно взяла конверт. Фестралка не улетала.

— И… сколько я вам должна?

— Нисколько. Доставка почты — бесплатно. Но я не против чаевых булочками. Есть булочки?

— Э-э… нет?

— Жаль, — улыбка фестралки сдулась. — Ладно.

Она отпустила карниз и растворилась в ночи, оставив Дэринг в полном недоумении. Пегаска поспешно захлопнула окно и задвинула обе защёлки.

Лишь тогда она смогла разглядеть письмо. С виду — самое заурядное. Даже слишком заурядное: марка была совершенно обычная, а адрес гласил просто “Миссис Дэринг Ду”, написанный безупречно ровными печатными буквами.

— Мисс, — буркнула Дэринг Ду и вскрыла конверт.

Внутри лежал один-единственный лист бумаги без всякого бланка. Он был чист, если не считать одной фразы, выведенной тем же квадратным шрифтом, что и адрес. Дэринг Ду прочла её и поняла: сну в ближайшее время не бывать. Ситуация обострилась.

“Кабальерон в Сингапоне”, — лаконично гласило письмо.