Закон есть закон, или Узница Азкабана (гет)

Разумеется, Гермиона подготовила доклад на 2 минуты в этот же день. Но произнести свою речь смогла только через несколько дней.

Чтобы не терять время, она начала говорить сразу, как он вошел в камеру.

— Я решила разработать рецепт зелья, которое поможет укрепить мозг, чтобы волшебнику было легче противостоять ментальным воздействиям. И еще одного, которое надо принимать сразу, как понял, что подвергся ментальному воздействию, чтобы быстрее и легче восстановиться после него. Но в процессе работы я поняла, что для подвергшихся разным заклятиям нужны разные зелья. У них у каждого — у обливиэйта, империо и конфундуса — свое влияние, и зелья от каждого нужны свои. Так у меня получился комплект из четырех зелий для тех, кто в группе риска по ментальным нападениям. Рецепты на столе на четырех пергаментах. Можете посмотреть или забрать.

Он только едва заметно кивнул, мельком глянул на пергаменты и снова исчез на несколько дней. Или недель? Или месяцев? Или лет? Гермионе казалось, что его не было очень-очень долго…

Гермиона затосковала. Все время, в какое обычно никто не приходил, она лежала, хоть это и было запрещено. Теребила свои пальцы, обнимала себя за плечи, дергала себя за начавшие отрастать волосы. Почти не причесывалась. Иногда даже не умывалась по утрам и перед сном. Не принимала душ. Ложилась спать в уже заношенном флисовом костюме, так неохота было переодеваться.

А в голове постоянно крутилось и крутилось одно: как их могли осудить?! Формально, да, они с Гарри и Роном ограбили банк, нарушили закон. Но это была часть военных действий! Это была работа на победу! Почему это вообще не было учтено? Почему война ничего не списала? Болезненное, до желания выть, чувство несправедливости и тупая, глухая злость сдавливали горло, мешали есть, пить и иногда даже говорить. Хотелось или перестать быть, перестать существовать, или кричать, долго, безостановочно, пока из-за ее крика по крепости не пройдет волна дрожи и стены Азкабана не рухнут. Но она только твердила про себя: «Как?! Как?! Как?!»

Снейп застал ее лежащей на кровати поверх одеяла в пододеяльнике с геометрическим орнаментом, неумытую и нечесанную.

— Мисс Грейнджер, вы больны? Позвать лекаря?

— Нет, отстаньте от меня!

— Не забывайтесь, я вам не нянька! Если здоровы, немедленно вставайте! Как бы я ни был к вам лоялен, вы получите второе предупреждение, если еще раз встретите меня так, как сегодня.

Гермиона нехотя встала, вышла на середину и подняла руки. Все время проверки думала, что это глупо — вот так стоять перед мужчиной, словно согласна с тем, что у него есть власть над тобой.

А Снейп меж тем бушевал.

— Ровно стоять! Не мешком и не вихляться! Скажите спасибо, что вас на колени не ставят, как в не столь отдаленные времена!

— Или как в БДСМ, — буркнула Гермиона.

— Что?!

Он навис близко, близко над ней.

— Что вы сказали? Грейнджер, вы еще не поняли, что я вообще-то с вами не в игры играю? Что Азкабан — это по-серьезному? Или мягкая постель, теплая одежда и возможность работать головой расслабили вас? Хотите, чтобы вам напомнили, что здесь не курорт? Не гостиница с бесплатным питанием?

В его глазах горела ярость.

А ей было уже все равно.

— Возьмите себя в руки, мисс Грейнджер! — продолжал греметь Снейп.

Но Гермиона его уже не слушала. Хотелось или схватить его и встряхнуть, или ударить его по дурацкой маске, скрывающей лицо. Или сорвать с него эту маску, и...

От неожиданной мысли Гермиона хмыкнула.

Услышав ее смешок, он оторопело замер на месте.

А она, ехидно взглянув на него, неторопливо опустилась на колени. И подняла к нему лицо с самой ласковой улыбкой, которую смогла сотворить.

Когда за ним захлопнулись двери, она упала на пол там же, где стояла, и снова заплакала. И не заметила, как поплыла.

Нашел ее охранник, который принес обед и увидел в окошко, что она лежит на полу в странной позе.

Ее подняли. Кажется, позвали лекаря. Вокруг нее суетились, давали ей какие-то зелья. Сквозь туман в голове она слышала странное: «Министр лично убьет нас, если с ней что-то случится».

Был ли среди тех, кто суетился вокруг нее, Северус Снейп, она не знала. Она не смотрела на людей.

Да и не имело это для нее уже никакого значения.