— Это несправедливо! — Гермиона Грейнджер отбросила «Ежедневный пророк». — Его должны были оправдать!
— Да, несправедливостей в отношении Снейпа всегда хватало, — откликнулся Гарри Поттер.
— Да ну брось, Гермиона! Исправительные работы — это не Азкабан. Он еще легко отделался, могли посадить или дементорам скормить, — лениво проговорил Рон.
— Рооон! Да как ты можешь! — продолжала возмущаться Гермиона. — Профессор Снейп жертвовал собой, своей душой, чтобы бороться с Воландемортом! Визенгамот должен был учесть, что он оставался Пожирателем смерти только по поручению Дамблдора и Ордена Феникса и что убийство Дамблдора было исполнением воли Дамблдора! А они ему два года исправительных работ!
— Визенгамот и учел, Гермиона, — рассудительно внушал ей Гарри. — Всего лишь исправительные работы, а не Азкабан! И всего лишь два года, это совсем небольшой срок!
— Небольшой?! Как ты можешь так говорить, Гарри! А если бы меня или Рона осудили на два года, ты бы тоже так говорил?!
— Гермиона!!! — пытался докричаться до нее Рон. — Снейпа НЕ осудили! Он будет два года работать на благо волшебного сообщества, и все! А нас с тобой осуждать вообще не за что! Мы вместе с Гарри ге-ро-и!
Гермиона сделала круг вокруг большого стола в кухне Норы, где они все жили после победы, и снова схватила газету....
Визенгамот вынес приговор Северусу Снейпу
Дело Северуса Снейпа наконец завершилось. Визенгамот на закрытом заседании вынес приговор самому неоднозначному Пожирателю смерти Северусу Снейпу. Его приговорили к двум годам исправительных работ на благо волшебного сообщества. Место исполнения приговора не разглашается.
Насколько смог узнать «Ежедневный пророк», весь процесс строился вокруг вопроса, настоящий ли Пожиратель Северус Снейп или он только притворялся им, чтобы продолжать оставаться осведомителем Ордена Феникса в стане сторонников того, кого до сих пор стараются не называть.
Судя по тому, что приговор не оправдательный, Северуса Снейпа признали виновным. Какие бы ни были его мотивы, он все равно убил величайшего волшебника нашего времени Альбуса Дамблдора, своего начальника и наставника, пожилого человека, директора школы волшебства и чародейства Хогвартс.
Но судя по мягкости приговора, не так уж Северус Снейп и виновен.
Где будет работать и исправляться Северус Снейп, не удалось узнать даже «Ежедневному пророку». Единственное, что достоверно известно, — это не место его предыдущей работы школа Хогвартс.
«Пророк» попытается выяснить, где проходит наказание мистер Снейп.
И ждите новых новостей о судах над Пожирателями смерти!
Ваша Рита Скитер
— Почему тебя так волнует Снейп? — зевнул Рон. — Я ревную!
— Дурак ты, Рон! Ты сколько мне изменял? И еще на что-то претендуешь?
— После того, как мы целовались в Тайной комнате, не изменял! Я выбрал тебя!
— Вы целовались в Тайной комнате?! Когда?! — оживился Гарри.
— В ночь битвы в Хогвартсе, когда ходили за клыком Василиска, — ответила Гермиона.
— Ага, — подтвердил довольным голосом Рон. — Гермиона шарахнула клыком по чаше, которую мы из Гринготтса стырили. Что там началось! Гермиона была такой страшной в тот момент! Но великолепной!
— Спасибо, Рональд. Что до Снейпа, то я считаю, что без него мы бы не победили. Он сделал для победы над Воландемортом не меньше, чем Дамблдор и мы, вместе взятые!
— Ага, еще скажи, что у него красивые глаза и красивый голос! Лаванда всегда так говорила.
— Я не Лаванда, Рональд! Не смей меня ни с кем сравнивать!
Гермиона замахнулась на Рона сложенным «Пророком»… И резко остановилась.
В двери Норы входили несколько авроров и министр магии Кингсли Бруствер.
Авроры молча рассредоточились по кухне, а Бруствер, прокашлявшись, произнес:
— Гермиона Джин Грейнджер, Рональд Биллиус Уизли и Гарри Джеймс Поттер! Вы обвиняетесь в мошенничестве, использовании непростительных заклятий, ограблении банка Гринготтс, нанесении материального ущерба банку Гринготтс, а также в нарушении статута о секретности и в выпускании в неположенном месте особо опасного магического существа украинского железобрюхого дракона. Сдайте мне ваши волшебные палочки и проследуйте за мной. Авроры доставят вас в камеры предварительного заключения в Министерстве магии, где вы будете ожидать суда. Советую не сопротивляться, иначе мракоборцы будут вынуждены применить к вам силу.
— Кингсли, вы с ума сошли! — взвилась Гермиона. — Нас арестовать?! Ты же знаешь, зачем нам нужно было проникнуть в один из сейфов в Гринготтсе!
— Я понимаю твое негодование, Гермиона! Но закон есть закон. Что бы вами ни двигало, вы ограбили банк. Кстати, отдай-ка мне еще твою бисерную сумочку.
— Не отдам, у меня там прокладки, они мне нужны!
— Все, что нужно, тебе выдадут! Не в Азкабан направляетесь! Ну же!
— То есть в Азкабане женщинам прокладки не дают? — проворчала Гермиона, отдавая Министру магии свою палочку и свою сумку.
Когда Молли и Артур Уизли вернулись вечером домой, их встретили пустой дом, сгоревшее на плите жаркое и письмо в официальном конверте с печатью Министерства магии. И разорванный большим рыжим котом «Ежедневный пророк» на полу.
Гарри Поттеру как герою, спасшему мир от темной угрозы, за ограбление Банка Гринготтс дали год домашнего ареста. Визенгамот учел заслуги Гарри Поттера перед волшебным сообществом и не стал отправлять его в Азкабан. Поскольку Гарри как свое основное место жительства указал Нору, в Нору его и препроводили. Ему было запрещено в течение года покидать территорию дома и двора, колдовать, принимать гостей и вступать в брак.
Рональда Уизли отправили в Азкабан на 6 месяцев. Рон бубнил на допросах и в суде, что он что, Гарри и Гермиона пошли, и он пошел. Да, понимал, что преступление, но друзья сказали, он и пошел. Как всегда... Его признали пострадавшим от преступного сговора, но все же, пусть и невольным, соучастником ограбления, к тому же применившим непростительное заклятие к гоблину, работающему в банке, то есть к лицу при исполнении обязанностей, и Визенгамот дал ему реальный срок. С гоблинами сейчас, после войны, когда так нужны деньги, Министерство предпочитало не ссориться.
Гермионе Грейнджер как организаторке ограбления, мошеннице, использовавшей чужой облик для проникновения в банк, и организаторке угона дракона присудили два года в Азкабане без права переписки и без свиданий.
«Ежедневный пророк» посвятил процессу Поттера, Грейнджер и Уизли целый номер.
После целый номер был посвящен откликам на историю, взорвавшую волшебное сообщество. Были редкие голоса, которые призывали отпустить героев войны, но в основном волшебное сообщество решило, что мошенники и грабители легко отделались. И вообще, очень жаль, что из Азкабана удалили дементоров. Ну и что, что дементоры взбунтовались и перестали подчиняться Министерству, надо заставить их подчиниться и вернуть в Азкабан, чтоб преступникам неповадно было!
Гермионе было жутко обидно, что ей не позволили смотреть в окно кареты, в которой ее переправляли из Лондона в Азкабан. Она всегда в самолетах, когда летала с мамой и папой в отпуска на каникулах, смотрела в окно. Летать она вообще-то всегда боялась. Но в самолетах при этом чувствовала себя в безопасности. А чем, собственно, волшебная черная карета не самолет? Только тем, что форма фюзеляжа другая и запряжены в нее фестралы?
Когда Гермиона садилась в карету, она краем глаза успела заметить этих фестралов. Странные, необычные. Раньше она не могла их видеть. Что ж… После войны очень много кто стал видеть фестралов.
По бокам Гермионы в карете сидело два мракоборца, и именно поэтому посмотреть в окно было невозможно. А потом аврор, что сидел напротив нее, вообще опустил черные шторки.
«Сдалось же мне это окно! Меня в Азкабан везут, а я думаю о том, что не могу посмотреть на Северное море сверху!» — подумала Гермиона и вздохнула. Но правда в том, что про Северное море думать все же приятнее, чем про Азкабан. И она начала вспоминать все, что в детстве читала про Северное море в магловских географических атласах.
...
Как она поняла, это была еще не камера. Комната с решетками на окнах и табуретка. Закуток за узкими дверями с вполне себе обычным унитазом. Сколько она там просидела, она не знала. Время в Азкабане, похоже, имеет какие-то свои измерения.
Из полудремы ее вырвал голос.
— Гермиона Джин Грейнджер! Министерство магии поручило мне препроводить вас в камеру, в которой вы будете жить весь срок вашего заключения…
От этого заявления сюрреалистично пахнуло Хогвартсом.
— … угу, сейчас состоится церемония распределения, вас распределят по камерам, ваша камера будет вашим домом! — перебила Гермиона говорящего.
И вдруг осеклась. Она знает этот голос!
Она вскинула взгляд. Высокий охранник, не в мантии, а в форме, очень похожей на магловскую военную, только без камуфляжных пятен, с эмблемой Министерства магии и буковками AZ под ней. Стоит спокойно, уверенно. На голове шапка-чулок с прорезями для глаз. А в прорезях — привычная холодная отстраненная чернота.
— Так вот вас куда отправили на исправительные работы, профессор Снейп!
Северус Снейп выждал минуту и заговорил снова.
— Министерство магии поручило мне препроводить вас в камеру, в которой вы будете жить весь срок вашего заключения, и довести до вас правила поведения, принятые в Азкабане. Во-первых, вам запрещено общаться с персоналом, только если мы не обращаемся к вам сами. Во-вторых, вам запрещены переписка и свидания, но передачи разрешены. Разрешена передача одежды, постельных и гигиенических принадлежностей. Продукты питания передавать запрещено. В-третьих, заключенные обязаны соблюдать режим дня. Время отбоя и время подъема сообщается вам звуковым сигналом. У вас будет трехразовое питание. А теперь следуйте за мной. В коридоре к нам присоединится еще охрана, рекомендую вам не сопротивляться и не пытаться бежать.
Гермиона внимательно всматривалась в его черноту на протяжении этой речи, и в какой-то момент ей показалось, что там мелькнула усталость. Последние нотки в его голосе подтвердили ее догадку.
— Хорошо, сэр! Не хочу создавать вам проблем, вы тут тоже не по своей воле, так что пойдемте!
Северус Снейп предсказуемо промолчал.
Первую ночь Гермиона, конечно же, не спала. Постельное белье было жесткое и колючее, пижама неудобная, одеяло холодное. Хотелось пить, но после ужина у нее унесли посуду, пришлось пить из-под крана из ладоней, а для этого вставать и идти в уборную. А были бы у нее стакан или кружка, она поставила бы их на табуретку у кровати.
Кстати, кровать оказалась терпимая, хоть и узкая. Когда Гермиона сама заправляла выданную ей постель, она отметила, что матрас, одеяло и подушка чистые. Это порадовало. И ужин был терпимый, хоть и скромный — макароны с непонятным раскрошенным мясом, чай и бисквитик.
Как мало человеку нужно для радости, подумала еще тогда Гермиона, чистый матрас и свежий бисквит...
Мучаясь без сна, Гермиона сначала читала по памяти все подряд книги, мысленно перелистывая их страницы, потом вспоминала, как Рональд Уизли строил из себя дурачка на суде, хотя почему строил? А потом подумала, что профессор Снейп без мантии и в чулке на голове, как в магловских кинобоевиках, — это забавно. Всматриваясь в памяти в его глаза в щели маски, Гермиона уснула. Проснувшись от резкого звука, лениво сходила умыться. Пофыркала на жесткую казенную зубную щетку, которой только десны травмировать, съела просунутые в окошко в дверях принесенные на завтрак омлет и большой бутерброд с сыром, выпила жидкий кофе и снова забралась в кровать — скучать.
А потом открылись двери, в них вошел охранник и все тем же знакомым голосом произнес:
— Встать!
Гермиона лениво поднялась, посетовав, что вот дура, осталась в пижаме. Даже в страшном сне она не могла представить, что окажется перед профессором Снейпом в пижаме.
— Встаньте посреди камеры и поднимите руки за голову!
— А это обязательно?
— Не пререкаться!
Гермиона нехотя подчинилась. В конце концов, Снейп тут тоже вроде как наказание отбывает, только в другой роли. Зачем его лишний раз напрягать. Правда, он мог бы и не гавкать, а спокойно говорить. Хотя когда это Снейп не гавкал?
Снейп посмотрел на то, как она переминается, и снова устало проговорил:
— Обуйтесь…
Потом, стоя с поднятыми за голову руками, Гермиона наблюдала, как он водил палочкой, словно проверял камеру, и сгорала уже не от стыда, а от любопытства.
— Сэр! — не выдержала она. — Что вы ищете?
— Вам запрещено разговаривать со мной, мисс Грейнджер. Но поскольку вы только что прибыли, скажу, что охрана ежедневно проверяет камеру на запрещенные предметы и на незаконные чары.
— Как тут могут оказаться запрещенные предметы? И как я могу творить тут магию, если у меня отобрали мою палочку?
Снейп не ответил ей.
После проверки сказал:
— Первое. Постель после подъема должна быть заправлена, вы одеты в нормальную одежду и причесаны. Вы поняли?
— Поняла, что тут не понять.
— Второе. Если вам что-то нужно, вы можете сообщить мне или любому другому охраннику, и дирекция Азкабана отправит список ваших нужд вашим родным по адресу, который вы указали в личном деле.
«Я давала адреса родных? Кого я указала как родных?» — удивилась Гермиона, но вслух ничего не сказала.
— Да, сэр, спасибо! Это очень любезное предложение! — заговорила она, немного подумав. — Мне нужно мягкое и гладкое постельное белье, теплое одеяло, желательно большое и пушистое, хорошая подушка среднего размера, теплые тапочки или утепленные туфли, теплые носки и хлопковые носки, трикотажная пижама с длинным рукавом, зубная щетка хорошей магловской марки, средней жесткости и приличная зубная паста, мятная! Также нужны прокладки разных размеров на разные дни, подойдут той марки, что мадам Помфри давала девочкам в Хогвартсе. И смена белья, конечно, размер М. И кружка или стакан. И дайте, пожалуйста, вашу палочку на минуту, я подсушу тут воздух, а то некомфортно.
Даже через щель в маске было видно, как раскрываются в удивлении глаза Северуса Снейпа.
— И третье, — произнес он ледяным голосом перед тем, как развернуться и уйти. — Не дерзите, мисс Грейнджер! Будь перед вами не я, вас тут же перевели бы в карцер на нижнем уровне. А там, поверьте, воздух намного сырее.
Но все же взмахнул палочкой, и в камере стало теплее. Опустив затекшие руки после его ухода, Гермиона осмотрелась. Сырое пятно на каменной стене под окном исчезло.
Дни шли один за другим.
С третьего или четвертого дня (или с пятого?) Гермиона начала делать засечки — выцарапывать на деревянном столе палочки каждое утро, чтобы не потеряться во времени.
Думать ни о чем не хотелось, но спасала память, — Гермиона читала и читала книги в своем воображении. Она воспроизводила в памяти конкретную книгу и перелистывала в ней страницу за страницей.
Каждый день незадолго до обеда заходил охранник, она вставала посреди камеры с руками за головой, камеру проверяли, охранник уходил. Северуса Снейпа среди тех, кто приходил с инспекцией, не было…
Через четыре засечки к ней вдруг пришли после обеда.
— Передача!
И поставили на пол огромный мешок.
Вообще!!!
Она все же оставила чьи-то контакты?!
И Снейп, что, в самом деле записал все, что она просила?! Она же шутила! Чтоб взбодриться и с ума не сойти! Ничего себе!
Оооо! Постель!!! Одеяло большое и мягкое, белье… Новое! Подушка, правда, низковата, но ничего. Пижама! Смешная, с рюшечками, розовая! Она что, в угаре допросов и прочего Молли Уизли указала как свою семью? Войлочные тапки, мило. Носкиии! И нормальная зубная щетка. И белая с цветочками большая кружка.
Стоп, какая Молли? Где Молли — и где магловская зубная щетка?
Хм, и этикетки на новом белье из магловской сети магазинов товаров для дома.
Странное. Может, это Азкабан закупает белье для арестантов у маглов, потому что в магловских гипермаркетах все это стоит дешевле?
А может, она Кингсли Бруствера как контактное лицо указала? Тот в магловском мире ориентируется.
Или родителей? Может, и родителей… Но вряд ли дирекция Азкабана стала бы писать им в Австралию. Хотя кто же еще ей магловскую постель пришлет. Да и для волшебников расстояния не проблема. Спасибо, мама… Ты знаешь, что именно я люблю. Почти такая же кружка была у меня в детстве. Вообще-то кружка была твоя, но она мне так нравилась, что ты отдала ее мне. Как ты там, мама? Не переживай за меня. Я скоро выйду, еще какие-то два года остались, и приеду к вам. Как хорошо, что я успела вас найти до ареста... Обними за меня папу.
Так, а где прокладки? Прокладок нет. Обидно.
До ужина Гермиона перестилала постель и перебирала новые носки. Хихикая, называла себя Добби. Надевала один носок на одну руку, другой на другую и разыгрывала сценки из детских сказок. А когда принесли ужин, правой рукой кормила с ложки носок, надетый на левую руку.
Спала в эту ночь хорошо. Оказывается, и в Азкабане может быть тепло и уютно.
А на следующий день к ней пришел он, Северус Снейп. Она мгновенно узнала его по острому взгляду, мигом окинувшему камеру и задержавшемуся на кровати, заправленной новым бельем с оранжевыми и желтыми цветами.
— Вот уже не думала, что когда-нибудь скажу, что рада видеть вас, профессор Снейп! — заявила Гермиона, вставая посреди камеры и поднимая руки за голову.
И тут же словила привычный презрительный взгляд. Не опуская рук, пожала плечами. Пусть разбрасывается льдом, все равно ей приятно его видеть. Даже в этой его дурацкой куртке с буквами AZ и с мешком на голове.
Когда он уходил, она сказала ему в спину:
— Сэр, мне не принесли прокладки! А я не хочу, чтобы моя кровь окропила камни этого замка!
Он на мгновение задержался, и, не оглядываясь, вышел.
Гермиона рассмеялась ему вслед. Кажется, злить Снейпа — очень даже неплохое развлечение.
Вместе с ужином она получила пергаментный пакет, на котором было написано «Гигиенический набор для женщин. Азкабан».
Вот как так, подумала Гермиона. А она уже размечталась…
Но прокладки оказались на редкость приемлемыми. Не протекали и не раздражали. Наверно, зачарованы, подумала Гермиона.
В следующий раз Северус Снейп к ней пришел через 12 засечек. С порога бросил на пол мешок.
— Перестилайте! Снятое белье сложите в тот же пакет!
Сказать, что Гермиона удивилась, это ничего не сказать. Она даже всматривалась в прорезь его маски. Нет, ничего особенного, все та же холодная отстраненность.
Вздохнула и стала разбирать вторую свою передачу.
Комплект нового постельного, этикетки из того же магазина, только принт другой, не цветы, а какой-то геометрический орнамент, симпатичный, веселый. Еще одна новая пижама. Без рюшечек, в голубую крапинку. Милая. И, о чудо, комплект трусов размера М. Простых, трикотажных, черных. Но добротных. Это прямо приятно! Каждый вечер подстирывать белье и надеяться, что к утру высохнет, и надевать пижаму на голове тело как-то не очень приятно.
Сжимаясь от неловкости, Гермиона перестелила постель, сложила в мешок то, что сняла. Подержала в руках ношеную пижаму. Услышала неожиданное:
— Нательное тоже кладите в стирку.
Подавая ему мешок, вздохнула (но взгляд от его глаз все же не отвела):
— Мне неловко, что я делаю это при вас, сэр… Не должны вы видеть мою постель и мое белье.
В прорези маски что-то изменилось.
Но, как обычно, он ничего ей не ответил.
Потом он пришел через три дня. Не один. С невысоким пухловатым волшебником в простой мантии и без маски. И с порога заявил:
— В Азкабане эпидемия педикулеза. Так что садитесь на табуретку, вас будут стричь. Непонятно, как эти твари из камеры в камеру переползают.
— Может, на вас переезжают? У охраны под шапками им тепло, приятно.
И даже через его нелепую шапку спецназовца она почувствовала, как он негодующе зыркнул глазами.
Села на табуретку спиной к нему, расплела косу. И улыбнулась внутри себя. Определенно, стоит продолжать его поддразнивать.
Косу, конечно, жалко. Но с короткими волосами (Северус Снейп разрешил не состригать ее шевелюру под ноль) все же ощутимо легче. Напор воды в Азкабане слабый, и промыть ее кудри трудно. Особенно жестким тюремным мылом.
«Кстати, а почему я не попросила прислать мне хороший шампунь?» — подумала вдруг Гермиона.
Шампунь самым странным образом оказался в следующей передаче. Через 10 засечек ногтем на деревянном столе. Под вечер неизвестный охранник забросил в камеру пакет. В нем оказалось постиранное постельное — то, что она сняла в прошлый раз, постиранная же пижама с рюшечками, шампунь из того же магазина (так себе по качеству, если честно, но на коротких волосах нормально, и в любом случае лучше, чем мыло) и универсальный увлажняющий крем. И маникюрный набор!
Гермиона, вздыхая и откровенно скучая по визитам Снейпа, перестелила постель, сложила в мешок несвежее постельное и пижаму (трусы все же предпочитала стирать сама на руках под краном).
Когда ночью кто-то заходил в камеру, она сделала вид, что не проснулась.
Утром мешка с бельем не было.
Так шли дни и недели. Гермиона отсчитывала завтраки, обеды, ужины, визиты Снейпа с его непроницаемой чернотой под маской, передачи когда через 10 засечек, когда через 15, листала в воображении книги. И отчаянно скучала. Снейп приходил слишком редко, чтобы задирание его и дерзость в его адрес надолго ее развлекали.
Странно, что про Гарри и Рона она почти не думала. Словно они остались где-то там, в прошлой жизни. И даже и неясно, была ли у нее та прошлая жизнь? Или она только приснилась Гермионе? А на самом деле вся ее, Гермионина, жизнь вот так и проходила в маленькой темной комнатушке с холодными каменными стенами и полом и с окном под потолком, с плохо прикрученным унитазом в закутке и хилым душем?
Но если той жизни не было, то откуда она тогда знает голос и глаза человека, которого ждет каждое утро? И который так редко приходит...
Однажды, стоя, как обычно, посреди камеры с закинутыми за голову руками и наблюдая, как Северус Снейп в своей дурацкой маске проверяет камеру на запрещенку, Гермиона спросила:
— Сэр, а можно попросить книги?
И вдруг услышала его смех.
— А я все ждал, когда Гермиона Грейнджер спросит про книги? Я приведу к вам тюремного библиотекаря! Выбор тут небогатый, но я бы порекомендовал вам попросить детские книги. Не удивляйтесь. Просто вы выросли вне волшебной культуры, а книги для детей-волшебников — это переложение древних и в основе своей совсем не детских легенд, мифов и преданий. Вы многое поймете в мировосприятии волшебников, выросших в своей среде, прочитав всего лишь детские сказки.
Он уже закончил проверку и расслабленно стоял перед ней, и даже через маску было видно, что он на этот раз не сердится. Неужели его глаза могут быть нехолодными?
— О, профессор Снейп, спасибо!
И его глаза почему-то тут же потухли. Он махнул рукой с палочкой, руки Гермионы (она опустила их во время его речи) сами собой взлетели вверх.
— Правила есть правила, мисс Грейнджер, стойте, как положено!
И ушел.
И еще несколько дней она не знала, услышал он или нет, как она сказала ему в спину, что хорошо бы ей еще пергаменты, перья и чернила.
Он услышал. Через пять засечек он пришел с крохотным старичком, который левитировал перед собой стопку книг размером больше, чем он сам. Старичок поместил книги на стол, огляделся, деловито замахал палочкой, и у стены (боковой, той, что всегда сухая) наколдовал этажерку. Потом по мановению его руки книги перелетели со стола на полки.
После этого Северус Снейп достал из кармана маленькую коробочку, поставил ее на стол, тронул палочкой, и коробочка превратилась в коробку с пергаментами, перьями и чернилами.
— За что мне такие преференции, сэр? — удивленно спросила Гермиона.
Снейп очень внимательно посмотрел на Гермиону.
Но голос его, как всегда, был равнодушным.
— Книги из тюремной библиотеки доступны всем заключенным с верхних уровней, а письменные принадлежности не запрещены.
Он пришел только через неделю и снова с библиотекарем. Старичок молча поменял книги на этажерке, а Снейп выложил на стол новые пергаменты и чернила.
На следующий день пришел снова он.
Гермиона привычно уже встала посреди камеры, задрала руки и тут же начала говорить:
— Любопытно, сэр, во многих магловских сказках используются те же сюжеты, что и в волшебных, только на простом, примитивном уровне. Получается, в старину волшебный мир и неволшебный не были так отделены друг от друга, как сейчас? Или как произошло проникновение сюжетов? А вы знаете, как и когда волшебный мир полностью закрылся? Я знаю, когда был принят статут о секретности и почему. Но в истории магии говорится только о событиях короткого периода, который предшествовал принятию статута. О том, как взаимодействовали магловский и волшебный мир в ранние времена, мне информации нигде не попадалось. Вы знаете это, сэр? Или знаете, где это почитать? Есть ли вообще письменные источники по этой теме?
Северус Снейп вполне ожидаемо ничего ей не ответил. Но она успела поймать его взгляд. И ей показалось, что во взгляде сквозила насмешка.
Еще через пару дней она рассказала ему, что, кажется, нашла ответ на свой вопрос. События, лежащие в основе сказок, происходили так, что были замечены и тем, и другим миром. Но только волшебники знали их подоплеку. Поэтому их предания и мифы глубже. А маглы видели только чудеса или ужасы, поэтому в их сказках все происходит само собой, как по волшебству, без всяких обоснований.
И даже через маску она видела, как Северус Снейп возвел глаза к потолку.
Через еще три засечки другой охранник принес ей утепленную казенную куртку, сказав глухим незнакомым голосом, что это на осень и зиму, а то холодает. Куртка оказалась Гермионе слишком велика, к тому же противно пахла, хоть и была чистая.
И когда в следующий раз проверять еще пришел Северус Снейп, Гермиона, неожиданно стесняясь, спросила его, можно ли ей хорошую теплую кофту? Почему-то она не решалась передавать свои просьбы с другими охранниками.
И еще через четыре засечки в окно в дверях ей сунули пакет с магловским флисовым костюмом и двумя парами теплых носок.
Гермиона легла спать в новых носках, и ей снилась мама.
— Профессор Снейп, а в библиотеке есть книги по ментальной магии? Я прочитала уже всю беллетристику. Нет?
Она смотрела ему в глаза, и он едва заметно качнул головой.
— Может, есть научные журналы? Если есть, можно мне их?
Он едва заметно кивнул.
И через день привел библиотекаря с кипой подшивок журнала «Зельеварение сегодня».
Потом, в течение нескольких проверок, он едва заметно усмехался, наблюдая, как Гермиона Грейнджер, не отрывая глаз от журналов и своих пергаментов, неловко встает, поднимает руки, а когда он собирается уходить, спешно садится за стол.
Заговорила она, тоже не отводя глаз от пергамента.
— Это расхожее мнение, сэр, что зелья не могут быть защитой от проклятий и заклятий. Но я думаю, что можно определенным образом воздействовать на организм с помощью зелий, чтобы он стал менее восприимчив к заклятиям и проклятиям. Например, если укрепить мозг человека и сопроводить это соответствующими тренировками, человек сможет сопротивляться даже обливиэйту или конфундусу. Империо можно сопротивляться силой воли, у Гарри Поттера получалось. Особенно если знаешь, что чувствуется, когда тебя пытаются подчинить. Но обливиэйту и конфундусу противостоять вроде как невозможно, человек не ощущает действие этих заклятий. У маглов есть лекарства, которые улучшают кровоснабжение мозга, укрепляют сосуды в мозгу и воздействуют на когнитивную сферу. У волшебников таких зелий нет. Почему? Я хочу об этом подумать. Можете попросить библиотекаря оставить мне журналы еще на какое-то время? И принести справочник магических растений.
Справочник магических растений со штампом библиотеки Азкабана ей принес назавтра другой охранник.
Потом она попросила справочник живых существ, используемых в зельеварении. И ей принесли подшивку старых журналов «Магическая зоология». Сейчас этот журнал уже не выходит, и Гермиона разволновалась, понимая, что держит в руках раритет. Старичок-библиотекарь смотрел при этом мимо нее. А Северус Снейп, явно ухмыляясь под своей шапкой, снова возвел глаза к потолку.
И он уже не удивился, когда при следующем его визите, даже еще не успев встать, она спросила:
— Сэр, а бузинных короедов сейчас добывают? Или, может, даже разводят? Эх, ну почему вам нельзя со мной разговаривать!
— Вообще-то и вам со мной разговаривать нельзя, мисс Грейнджер, — саркастично заметил Снейп.
— Но я все равно разговариваю!
— Надеюсь, только со мной? Постарайтесь на нарываться! — ответил он и ушел, ничего не сказав ей про бузинных короедов.
Северус Снейп не приходил в камеру Гермионы Грейнджер уже несколько недель. Не приходил и библиотекарь. Иногда другие охранники передавали ей передачи. Со свежим постельным бельем, с пергаментами и чернилами.
А потом было Рождество. Она узнала об этом, когда проверяющий сообщил, что руководство Азкабана и Министерство магии поздравляет ее с Рождеством, и сегодня в сочельник заключенным подадут праздничный ужин.
Как оказалось, она ошиблась в своих засечках на несколько дней.
На рождественский ужин ей подали йоркширский пудинг и кусок рождественского пудинга. Действительно, какое Рождество без пудингов! Хотя Гермиона предпочла бы пастуший пирог. Или тыквенные пирожки, как в Хогвартсе... Или мамин кекс... Хотя мама делала кекс не на Рождество, а просто под настроение.
А рождественским утром она нашла на столе маленькую еловую веточку, засыпанную нетающим снегом, и с маленьким золотым шариком на ней.
Охранник, проверявший ее камеру, покачал головой и сказал, что это, конечно, запрещено, потому что веточка создана с использованием магии, но сегодня можно.
А на следующий день другой охранник просто направил на веточку волшебную палочку. Веточка с легким пыхом исчезла, а охранник произнес странные слова:
— Первое предупреждение!
Когда наконец пришел Снейп, она сразу же спросила:
— Сэр, что значит первое предупреждение?
Снейп видимо напрягся.
— За что вам его вынесли, мисс Грейнджер?
— За магический предмет в камере.
Снейп еле заметно вздохнул. И проговорил негромко:
— Будьте аккуратны, мисс Грейнджер! После третьего предупреждения вы лишитесь всех привилегий.
— У меня есть привилегии?
— Не стройте из себя дуру, Грейнджер! — вдруг неожиданно резко бросил он.
Когда он ушел, Гермиона впервые после общих похорон в мае прошлого года заплакала. Плакала навзрыд, подвывая и царапая себе голову...
А Северус Снейп снова исчез надолго.
Гермиона изучала журналы, исписывала пергаменты, раз в две-три недели получала пакет с чистым бельем и перестилала постель, и тосковала.
Хотелось узнать, как там Рон, его же должны уже выпустить? Рон… Какой бы он ни был, он друг, у него теплые большие руки и мягкие губы. Как тяжело, когда месяцами не можешь ни с кем обняться… Может, попросить еще раз подстричь ей волосы? Хоть какие-то прикосновения.
— Можно мне попросить парикмахера? — спросила она назавтра у охранника.
Ей ответили:
— Вы нарушаете правила, заключенная Грейнджер! Хотите второе предупреждение?
Гермиона не хотела.
И когда проходили проверки, она на всякий случай даже не поднимала глаза. Терпеливо ждала, закинув руки за голову и глядя в пол, когда наконец за охранником закроются двери.
Поэтому вздрогнула, когда услышала знакомый и, оказывается, уже почти родной голос:
— Поделитесь изысканиями, мисс Грейнджер?
Подняла взгляд и столкнулась с его очень странным, незнакомым, непривычным, она бы даже сказала добрым, если бы слово добрый можно было употребить по отношению к Снейпу, взглядом. И чуть не кинулась его обнимать, так, оказывается, по нему соскучилась. Но он выставил вперед руку. Гермиона словно споткнулась взглядом об эту руку и еле удержала равновесие.
Когда она снова посмотрела ему в глаза, они были обычные, холодные. Только, может, чуть усталые.
Добрый… Что только не привидится. Наверно, она начала сходить с ума в этом Азкабане. Сириус Блэк когда-то рассказывал, что люди в Азкабане теряли разум за несколько месяцев. Правда, тогда заключенных охраняли дементоры (а не черноглазые Северусы Снейпы — прим. автора), и камера, судя по рассказам, у Сириуса была не такая хорошая, как у нее. Но все же.
Но что его глаза и голос часто бывают усталыми — это факт.
А Северус Снейп изучал ее пергаменты, наклонившись над столом.
— Подготовьте мне к следующей встрече краткий рассказ о том, что вы изобретаете, мисс Грейнджер! — сказал он, особенно внимательно вчитываясь в один из пергаментов.
И ушел, даже не проверив камеру на запрещенку.
Разумеется, Гермиона подготовила доклад на 2 минуты в этот же день. Но произнести свою речь смогла только через несколько дней.
Чтобы не терять время, она начала говорить сразу, как он вошел в камеру.
— Я решила разработать рецепт зелья, которое поможет укрепить мозг, чтобы волшебнику было легче противостоять ментальным воздействиям. И еще одного, которое надо принимать сразу, как понял, что подвергся ментальному воздействию, чтобы быстрее и легче восстановиться после него. Но в процессе работы я поняла, что для подвергшихся разным заклятиям нужны разные зелья. У них у каждого — у обливиэйта, империо и конфундуса — свое влияние, и зелья от каждого нужны свои. Так у меня получился комплект из четырех зелий для тех, кто в группе риска по ментальным нападениям. Рецепты на столе на четырех пергаментах. Можете посмотреть или забрать.
Он только едва заметно кивнул, мельком глянул на пергаменты и снова исчез на несколько дней. Или недель? Или месяцев? Или лет? Гермионе казалось, что его не было очень-очень долго…
Гермиона затосковала. Все время, в какое обычно никто не приходил, она лежала, хоть это и было запрещено. Теребила свои пальцы, обнимала себя за плечи, дергала себя за начавшие отрастать волосы. Почти не причесывалась. Иногда даже не умывалась по утрам и перед сном. Не принимала душ. Ложилась спать в уже заношенном флисовом костюме, так неохота было переодеваться.
А в голове постоянно крутилось и крутилось одно: как их могли осудить?! Формально, да, они с Гарри и Роном ограбили банк, нарушили закон. Но это была часть военных действий! Это была работа на победу! Почему это вообще не было учтено? Почему война ничего не списала? Болезненное, до желания выть, чувство несправедливости и тупая, глухая злость сдавливали горло, мешали есть, пить и иногда даже говорить. Хотелось или перестать быть, перестать существовать, или кричать, долго, безостановочно, пока из-за ее крика по крепости не пройдет волна дрожи и стены Азкабана не рухнут. Но она только твердила про себя: «Как?! Как?! Как?!»
Снейп застал ее лежащей на кровати поверх одеяла в пододеяльнике с геометрическим орнаментом, неумытую и нечесанную.
— Мисс Грейнджер, вы больны? Позвать лекаря?
— Нет, отстаньте от меня!
— Не забывайтесь, я вам не нянька! Если здоровы, немедленно вставайте! Как бы я ни был к вам лоялен, вы получите второе предупреждение, если еще раз встретите меня так, как сегодня.
Гермиона нехотя встала, вышла на середину и подняла руки. Все время проверки думала, что это глупо — вот так стоять перед мужчиной, словно согласна с тем, что у него есть власть над тобой.
А Снейп меж тем бушевал.
— Ровно стоять! Не мешком и не вихляться! Скажите спасибо, что вас на колени не ставят, как в не столь отдаленные времена!
— Или как в БДСМ, — буркнула Гермиона.
— Что?!
Он навис близко, близко над ней.
— Что вы сказали? Грейнджер, вы еще не поняли, что я вообще-то с вами не в игры играю? Что Азкабан — это по-серьезному? Или мягкая постель, теплая одежда и возможность работать головой расслабили вас? Хотите, чтобы вам напомнили, что здесь не курорт? Не гостиница с бесплатным питанием?
В его глазах горела ярость.
А ей было уже все равно.
— Возьмите себя в руки, мисс Грейнджер! — продолжал греметь Снейп.
Но Гермиона его уже не слушала. Хотелось или схватить его и встряхнуть, или ударить его по дурацкой маске, скрывающей лицо. Или сорвать с него эту маску, и...
От неожиданной мысли Гермиона хмыкнула.
Услышав ее смешок, он оторопело замер на месте.
А она, ехидно взглянув на него, неторопливо опустилась на колени. И подняла к нему лицо с самой ласковой улыбкой, которую смогла сотворить.
Когда за ним захлопнулись двери, она упала на пол там же, где стояла, и снова заплакала. И не заметила, как поплыла.
Нашел ее охранник, который принес обед и увидел в окошко, что она лежит на полу в странной позе.
Ее подняли. Кажется, позвали лекаря. Вокруг нее суетились, давали ей какие-то зелья. Сквозь туман в голове она слышала странное: «Министр лично убьет нас, если с ней что-то случится».
Был ли среди тех, кто суетился вокруг нее, Северус Снейп, она не знала. Она не смотрела на людей.
Да и не имело это для нее уже никакого значения.
Снейп приходил теперь почти каждый день. Они больше не говорили друг с другом. Она четко вставала посреди комнаты и вызывающе смотрела ему в глаза. Словно старалась передать ему всю свою ненависть, всю свою злость. Он глядел равнодушно. Быстро проверял камеру и уходил.
Однажды перед уходом бросил на стол потрепанную блеклую книгу со штампом тюремной библиотеки. «Справочник для узников Азкабана. Как не потерять здоровье и физическую силу в условиях длительного заточения», издание 1963 года, напечатано в типографии Министерства магии Британских островов.
Первые страницы посвящены важности соблюдения режима сна и бодрствования и гигиены.
А дальше… Гермиона невольно рассмеялась. Дальше были упражнения для утренней зарядки, для физкультурной паузы в середине дня и вечерний комплекс для расслабления тела и успокоения души.
— Хорошо, что не для упокоения! — сказала она самой себе и взялась изучать книгу. Потом недовольно пробормотала:
— Вы сами обездвижили людей без каких-либо заклинаний, заперли в темных тесных коробчонках, а теперь заставляете их насильно двигаться.
Как же она, оказывается, ослабела! Ей не даются даже простейшие упражнения!
После первой очень сильно сокращенной зарядки болело все тело. Заниматься этой глупой физкультурой совсем не хотелось. Но поскольку ей все равно нечем заняться…
Кроме того, чтобы просто лежать и пытаться осмыслить этот кульбит судьбы — арест, суд, Азкабан.
Иногда она падала на кровать, не в силах даже читать, и либо отворачивалась к стене, либо отчаянно била и била подушку, сходя с ума от злости, обиды, бессилия, и повторяла: «Несправедливо, несправедливо, несправедливо!»
Но даже в свой глухой беспросветной тоске она запомнила этот день. День, когда она ощутила проблески радости от того, что ей далось упражнение, которое она вообще не могла сделать, — из утреннего комплекса, делается в положении лежа. И Гермиона, зная, что нарушает правила (впрочем, эти правила она нарушала последние недели постоянно), легла через час после завтрака, чтобы разобрать упражнение по движениям, проследить, как оно ощущается в мышцах и во всем теле.
Телу было хорошо. Оно слушалось. Это было бесконечно приятно. Азкабан на все набрасывает налет вечности и бесконечности...
Это было приятно, даже несмотря на какое-то странное томление, идущее непонятно откуда.
Впрочем, подумала Гермиона, надо быть честной с собой. Томление идет из вполне определенного места.
Прикинув, что у нее еще есть время до проверки (зачем вообще нужны эти проверки?), она неуверенно засунула руку в штаны…
И, конечно, она просчиталась.
Она вскочила, услышав звук открывающихся дверей. Вскинула руки.
Северус Снейп смотрел ей не в лицо. Взмах палочкой, и ее штаны, спущенные ниже «запретной линии», поднялись на пояс.
— Если не можете сдерживаться, мисс Грейнджер, занимайтесь этим ночью, когда к вам точно никто не придет! — Гермионе казалось, что он шипит, словно его родной язык парселтанг, и он говорит с ужасныи акцентом. — Я считаю, что вам крупно повезло, что ваше крыло сегодня патрулирую именно я! Вы чудом спаслись от насилия! Как бы повел себя с вами другой охранник, я не знаю! Здешние парни далеко не сентиментальны! И, поверьте, даже если вы будете кричать, вам это не поможет. У всех них есть волшебные палочки. Вы здесь в привилегированном положении только потому, что Министр магии лично распорядился создать вам щадящие условия! Но кто-то из здешних отбросов вполне может и наплевать на просьбу Министра, когда ощутит запах вашего вожделения и увидит ваш обнаженный живот! Что случилось с вашими хвалеными мозгами, Грейнджер? Как же вы мне надоели!!!
Как же Гермионе хотелось крушить все и ломать, когда он ушел! Разнести по камешкам этот гребаный Азкабан! Разбить это гребаное маленькое окошко под потолком. Пусть ветер развеет над морем пыль от этого жуткого места! Ветер, ветер! Дайте воздуха!
Но максимум, что она смогла сделать, — это разорвать в мелкие клочки пергаменты со своими записями.
Кому и зачем они вообще нужны, эти ее записи? Здесь, где она теперь живет, никому не нужно зельеварение. Никому не интересно, что она думает и что изобретает. И она сама никому не нужна. И даже Снейпу она надоела.
Что ж, я постараюсь больше не докучать вам, профессор. Но вы правы, конечно. Я самой себе даже надоела...
Ну почему все в жизни повернулось вот так!!!
А потом она снова плакала. Плакала весь вечер и всю ночь. Плакала утром.
Заставила себя перестать плакать, только потому что скоро проверка, вдруг снова придет Снейп, а она не хочет, ох, как не хочет, чтобы он видел ее слезы. Сдался же ей этот Снейп!
Она быстро сходила в душ, надела чистую одежду и подчеркнуто равнодушно вышла на середину, когда Северус Снейп вошел в ее камеру. И привычно глядя в прорезь в его маске, она вдруг подумала: «Ночью, так ночью!»
Северус Снейп помнит день, когда он вдруг осознал, что он поддерживает Гермиону Грейнджер не только потому, что ему это поручили, и не только потому, что она его развлекает, и не только потому, что ему ее жалко, но и... Впрочем, никаких «но и», он ее поддерживает совсем не поэтому. А потому что в самом деле за нее переживает. По-настоящему. Злится из-за нее — и на Бруствера, слившего ее в угоду гоблинам, и на Поттера, у которого есть деньги, но он почему-то не стал нанимать адвокатов, а понадеялся, что уж его-то оправдают, он же Гарри Поттер, а с ним и Грейнджер с Уизли впристежку, и вот сам отбывает «наказание» в Норе под крылышком у Молли, сладко спит, хорошо ест, не учится, не работает, а Грейнджер... И на этого недоумка Уизли. Ох, как он зол на Уизли!
В тот день Северус Снейп сопровождал Рональда Уизли в приемную директора тюрьмы, где ждали его родители, чтобы забрать домой. Хорошо, что произносить дежурные слова об освобождении и исправлении пришлось не Снейпу. Не хотелось быть узнанным. Он просто конвойный. Безымянный конвойный с закрытым наглухо лицом.
Снейп стоял в дверях особой комнаты, где уже бывшие заключенные обычно ждут, когда им вернут волшебную палочку, и скучал. Голос Молли Уизли раздражал. Раздражала глупость Артура Уизли. И вдруг услышал знакомое имя.
— Гермиона? Представления не имею, мам! — говорил Рональд. — У нас тут, знаешь ли, свидания запрещены! А так-то я бы с удовольствием!
Смешок. Дальше неразборчиво голос миссис Уизли.
И снова Рональд:
— Смеешься? Ей еще полтора года сидеть! Ты хочешь, чтоб я затворником жил? Нет, спасибо, мне хватило в Азкабане воздержания!
Острое стремление проклясть Уизли не отпускало. Мало того, что всю вину на суде на подругу свалил, а еще и изменять ей собирается! Мерзко так, что помыться хочется.
— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! — твердил про себя Северус Снейп, неожиданно для самого себя испытывая еще одно острое желание — немедленно увидеть Грейнджер.
Но, как назло, на этой неделе он дежурит по другим этажам. А просто так навестить заключенную — это нарваться на взыскание. Три взыскания — и ты сам в камере. И не в такой, как у Грейнджер, не на верхнем уровне, и точно никакого горячего душа и личного унитаза. Скорее уж ведро, которое выносят раз в сутки. И для умывания ведро, тоже одно на сутки — и лицо из него умывать, и все остальное в нем мыть. У Люциуса Малфоя такая камера — матрас на полу и два ведра.
Скотство, конечно. Все здесь, в этом гребаном Азкабане, направлено на унижение человеческого достоинства. Какой бы Малфой ни был гнида, так его растаптывать... Отвратно. Что ни говори, нормальное отхожее место — это все же возможность сохранить самоуважение.
Еще больше года ему, Северусу Снейпу, все это видеть. Тоже наказание своего рода. Смотри и знай, — шаг влево, шаг вправо, и самого ждет то же самое. Не отводи глаз, видишь, как бывшие «соратники» ломаются, как опускаются? И надейся, отчаянно надейся, что они тебя не узнают, когда ты заходишь к ним в камеры. А если узнают, применяй против них магию, чтоб не разорвали на куски голыми руками.
Нет, Северус Снейп не хочет в камеру. А одно взыскание у него уже есть. За отказ участвовать в допросе жены одного из пожирателей. Он знал, что женщину будут запугивать, оскорблять, возможно, даже пытать. Помочь он ей ничем не сможет. Но сам в этом участвовать категорически не хочет.
Остается только надеяться, что если с Грейнджер что-то случится, охрана будет об этом говорить, похахакивая, словно соревнуясь, кто грубее, и он узнает. А раз молчат, то она в порядке.
Странно говорить про Азкабан «в порядке». Но люди ко всему привыкают, ко всему приспосабливаются. Даже к тюрьме.
Ох ты, Гермиона Грейнджер... Угораздило же тебя. Ты держись там! Я здесь, я рядом. Я приду, как только смогу.
В тот день, когда Гермиону Грейнджер привезли в Азкабан, Северус Снейп, возможно, впервые в жизни чувствовал себя растерянным.
Суд над Поттером, Грейнджер и Уизли?! Что происходит?! Бруствер, ты охренел?! Совсем у тебя дела плохи, раз отдаешь под суд детей, которые на своем горбу войну и победу вывезли? Не понимаешь, чем это чревато, — так прогибаться перед гоблинами? «По требованию руководства Банка Гринготтс...» — пишет «Пророк». Не понимаешь, что это не мы победили Темного лорда, а гоблины победили нас?! Шутка ли — по их требованию избранного и его команду взяли! И в Визенгамот! И в Азкабан!
Лучше бы я сгинул в ту ночь в Визжащей хижине, чтоб не видеть такого!
Когда директор Азкабана мистер Смит самолично (небывалое дело) зашел в комнату охраны и скомандовал: «Снейп! За мной!» — комната гудела. Сегодняшний «Ежедневный пророк» уже на два раза прочитали вслух, спорили, кричали, удивлялись, не стесняясь в словах и выражениях. Как это — суд над избранным? Как это — Гарри Поттер виновен? Как это, вскрыли сейф Лестрейнджей и угнали дракона? Крутые ребята! А девочка красивая или нет? Эй, Снейп, ты же ее учил, как она? На фото вроде ничего.
Снейп не принимал участия в болтовне. Он и так ни с кем здесь не общается. А сейчас совсем погружен в злость, ненависть, — и бессилие. Неужели он за это боролся, неужели ради этого душу на разрыв обрек, чтобы вот так молодых, живых, храбрых, — и в заточение в эти сырые холодные камни?
Да и противно обсуждать женские прелести будущей заключенной. Не по его, Снейпа, это части.
Выдержит ли Грейнджер Азкабан? Куда ей в эти стены? Она, конечно, стойкая и смелая, но Азкабан и не таких перемалывал. А если не повезет и отправят в нижние уровни, так совсем ей худо будет.
В своем кабинете директор швырнул на стол личное дело.
— Ознакомься! Встретишь девицу и проводишь на верхний уровень, ребята уже готовят камеру. Министр магии изволил пожелать, чтобы эту Грейнджер не кошмарили, и вообще, создайте ей, говорит, нормальные условия. Не знаю, что за шуры-муры у него с этой подружкой Поттера, но нам нужны деньги на ремонт разрушенного левого крыла, так что… Присмотри за ней, короче. Если что попросит, организуй, чтоб передачи получала.
— Почему я?
— Потому что ты! Не забывайся, Снейп, ты тут тоже заключенный, только по другую сторону решетки. Будешь делать, что скажу!
Северус Снейп едва заметно кивнул.
Как бы ни было ему жалко Грейнджер, снова нянчиться с троицей Поттера, пусть и в урезанном составе, смерть как не хочется. Но директор прав, он тоже заключенный. Только по другую сторону.
Он ждал, когда один конвой сдаст Гермиону Грейнджер другому конвою, и ее приведут в «предбанник» — комнату, откуда уже охрана уводит заключенного в камеру. А в ушах стучало и стучало: «Министр магии изволил пожелать, чтобы девицу не кошмарили...» Как цинично! Понимает, зараза, что не прав, не отстояв ее у гоблинов.
Эх, ладно… Работа есть работа.
— Гермиона Джин Грейнджер! Министерство магии поручило мне…
Что же голос-то срывается?
И как же противно быть тюремщиком собственной ученице!
Что? Что она говорит? «Вы тут тоже не по своей воле!» Неожиданно.
Ладно, пойдем, надеюсь, ты не сломаешься.
POV Severus Snape
Да драного же фестрала!!! Грейнджер, ты что, не понимаешь, куда попала? Или, еще хуже, шутки тут шутишь? Какое тебе пушистое одеяло? Какие тапочки? Не нарывайся, девочка!
Впрочем, не мое дело, внесу пожелания в протокол, там пусть директор разбирается.
…
Что, прокладки?! Какие прокладки?! Грейнджер, ты совсем страх потеряла?
Хотя было ли там, что терять!
Мозги потеряла.
А с другой стороны, к кому ей еще с этим обратиться? Все нужды — через охрану. Она не виновата, что у женщин каждый месяц кровь течет. Ладно, возьму пакет в лазарете и с ужином отправлю ей.
…
Вот делать мне больше нечего, кроме как водить по камерам приглашенного парикмахера, чтоб вшивые лохмы с арестантов срезать, а потом еще и память этому бедолаге править, чтоб ни лиц, ни имен не помнил и «Пророку» не слил, кто в каких условиях в Азкабане содержится.
Хотя что тебе, Северус Снейп, кроме этого, делать. Работа у тебя теперь такая.
Грейнджер опять дерзила. Смотрит своими глазищами прямо в глаза и мелет, что попало. Ну поразвлекайся, девочка...
…
Интересно, когда она попросит книги?
POV Severus Snape
О магия, за что мне это! Словно из Хогвартса не уходил!
Грейнджер — она и в Азкабане Грейнджер! Вцепилась в меня с этими книгами. А затыкать не хочется. Вон как глаза у нее горят! Пусть отвлечется. Время пребывания в ее камере я не превышаю.
…
Вот что значит маглорожденная! Совсем не знает магические первоисточники, устное волшебное творчество, мифы. Кое в чем борцы за чистоту крови правы. Дети из магловского мира приходят к нам уверенные в себе, умные, умелые, смелые, и ведут себя так, словно этот мир принадлежит им. А культуры, основ магии не знают.
Ну, пусть просвещается, времени хватит. В следующий раз сам подберу ей книги.
…
А интересно рассуждает! Любопытно было бы расспросить ее, какие наши древние предания в магловских сказках отразились? В истории покопаться, найти описания событий, вокруг которых легенды наросли. Что у маглов в то время было, раз они сочиняли сказки, такие же, как у нас?
…
Ну конечно, этого следовало ожидать! Чтобы Гермиона Гренйджер ограничилась художественной литературой!
Отправлю ей «Зельеварение сегодня». Пусть мозги тренирует.
...
А теперь ей понадобились справочник магических растений и «Магическая зоология».
...
Как же достали эти идиоты с нижних уровней! Ненавижу усмирять. Но с этими никак по-другому.
Интересно, как они между собой общаются? Кто-то из охраны помогает им связь между собой держать? Ох, зря, ребята, вас же все равно вычислят, и, поверьте, посадят в самые отвратные камеры, еще хуже, чем у Малфоя.
На самом деле забавно наблюдать, как из-за бунта Пожирателей в камерах Азкабан на ушах стоит и как директор пытается всячески сгладить ситуацию, как юлит перед министерскими. Но Бруствер на такое не покупается.
И забавно, как охрана боится против Пожирателей магию использовать. Что проще — сначала обездвижь через окошко, потом заходи.
Плохо, что теперь уже все азкабанские Пожиратели знают, что я тут работаю. Не знаю, каким боком и когда мне это выйдет. Но выйдет точно.
А еще хуже, что из-за этого бунта в Азкабане меня уже которую неделю не отправляют на верхний уровень.
…
Эээ, от того, как Грейнджер мозги разминает, впору мне и самому мозги растрясти. Сдались же ей эти ментальные чары!
Кстати, а идея зелья, помогающего тренировать защиту мыслей, любопытная. Посмотрим, что из этого выйдет.
Кстати, Грейнджер, бузинных короедов официально не добывают, а в неволе они не размножаются. Но на черном рынке есть. Только надо знать, у кого брать. Половина этих короедов на рынке — тухлятина.
…
Так, стоп, Северус Снейп. Давай-ка поменьше думай о Гермионе Грейнджер. Да, умна. Да, комплект зелий отличный разработала. Причем из головы, без лаборатории. Сильно! Я бы небольшие поправки все же внес в рецепты, но она, однозначно, на верном пути. И даже без поправок никого не отравит, разве что эффект будет на треть слабее.
…
Попробовать, что ли, ее рецепт, когда освобожусь? Котел лучше серебряный брать, готовить на слабом огне. Только в какой момент короедов добавлять? Пока не ясно. Ну, в ходе опыта само станет понятно. Хотя... Пожалуй, их надо добавлять, когда зелье начнет мутнеть. Да, точно. Если после них зелье станет прозрачным и поменяет цвет на болотно-зеленый, значит, все верно.
Кстати, Грейнджер освободится через месяц после меня. Может, предложить ей в моей лаборатории зелье опробовать? Чтоб она сама доходила до того, что я и так, по ее записям вижу. У нее такое лицо забавное становится, когда она до чего-то додумывается. Ну и помогу ей правильно задокументировать эксперимент на случай, если она захочет зелье зарегистрировать или даже патент оформить.
...
Нехорошо с рождественским подарком для нее вышло. Мой косяк, не подумал, что безделушка с помощью магии сделана. Теперь у Грейнджер есть из-за меня предупреждение.
Не нравится мне все это.
POV Severus Snape
Кажется, девушка начала ломаться. Неухоженная, грязная, нечесанная. Дни напролет валяется, в потолок смотрит. Уже не дерзит, не задирает меня, а тупо по-подростковому пререкается. И ведет себя так же. Плохо, очень плохо.
…
Да Мерлин же!!! Что ты вытворяешь, Грейнджер?! Надеюсь, только со мной! Ну какого соплохвоста ты на колени-то встала? Поиздеваться надо мной? Из протеста против жизни? Ох, нарвешься ты!
…
Оказывается, после вчерашней выходки Грейнджер стало плохо. Ее нашли лежащей на полу в бреду. Лекаря ей вызывали. Нехорошо.
Ну, не она первая, не она последняя.
А жаль. Такая бы жизнь могла быть у девушки!
И ничем же тут не поможешь, если сама себя в руки не возьмет.
Кстати, надо мне на нее поменьше орать. Но я за нее испугался. Надо было как-то до нее докричаться, а то она же вообще поначалу меня не воспринимала.
Ладно, не мои проблемы.
...
Почему чувствую себя полным дерьмом?
…
Придумал. Надо ей физкультурой заняться. А то исхудала вся и стоять ровно уже не может. Где-то валялась тут книжица для узников Азкабана с советами, как не съехать крышей. Там и про физические упражнения. А то иногда кажется, что у нее глаза красные, словно ревела.
…
Грейнджер, ты что опять творишь?! Ты вообще понимаешь, какому риску себя подвергаешь?! Мастурбировать днем, когда в любой момент может зайти охрана и когда камера в окно в дверях просматривается! Совсем мозги не иметь! Это просто невероятное везение, что к тебе я пришел! Вряд ли ты пережила бы этот день, если бы это был не я! Здесь есть такие отморозки, что даже если в предсмертных судорогах забьешься, не остановятся! Живешь тут, как на курорте, благодаря Брустверу и мне! Дура, как есть дура!
Ладно, понимаю, трудно, когда хочется. Но есть же ночь! В темноте через окошко нихрена не видно! А ты днем и перед самой проверкой! Штаны даже подтянуть не успела!
Мерлин, как же за тебя страшно… За себя так не страшно, как за тебя. Что ж ты такая… Недотепа.
Что ж с тобой делать-то?
…
Честное слово, я когда-нибудь прокляну Рональда Уизли! Ненавижу!
…
Кстати, директор как-то говорил про родовое проклятие, что лежит на семье его жены. Вроде как никто ничего не может сделать. То ли предложить ему помощь в обмен на его личного адвоката для Грейнджер?
Надо, надо вытаскивать ее отсюда.
Только куда ты пойдешь, Грейнджер? Своего дома нет, родители продали, когда ты их в Австралию отправляла. В Нору? К Уизли? Ага, именно к Уизли тебя и надо отправить. В дом Поттера на Гриммо? Нет, опасно. С дома все чары в какой-то момент спали, он разграблен.
Что. Же. С. Тобой. Делать.
Девочка ты моя...
Выцарапать себя из сна, когда прогудел подъем, было сегодня особенно трудно. Но что делать.
Гермиона равнодушно сделала упражнения. Голова немного прояснилась. Равнодушно умылась и переоделась. Съела завтрак, не ощущая его вкуса (овсянка с капелькой масла, всегдашний бутерброд с сыром, жидкий кофе с молоком). И села читать. Сейчас у нее подборка журналов по трансфигурации. Сколько времени она не читала? Сколько недель или месяцев?
Конечно, просто читать, не тренируясь, не особо интересно. И Гермиона использовала перо вместо волшебной палочки. Но на проверке получила второе предупреждение за попытку колдовать...
Но совсем не читать еще хуже.
После обеда, в совершенно неурочное время в камеру вошли трое: Северус Снейп (Гермиона всегда узнает его, даже если он молчит и не смотрит на нее, и даже в этой дурацкой шапке), директор Азкабана в мантии с буками AZ и еще один волшебник в дорогой шерстяной мантии.
Снейп тут же встал сбоку от двери и направил взгляд в пространство. Знающий свое место конвойный.
— Мисс Грейнджер, это ваш адвокат! — сказал директор Азкабана без предисловий.
Адвокат?! Глаза Гермионы растерянно бегали от одного мужчины к другому и к третьему.
Как же сложно было поймать взгляд Снейпа! Но когда это удалось, ей показалось, что его глаза смотрят на нее совсем не так, как обычно. Не так холодно, не так отстраненно.
«Что ж, адвокат так адвокат», решила, не отрывая взгляда от Снейпа, Гермиона.
— О чем пойдет речь, сэр? — вежливо сказала она мужчине в дорогой мантии, села за стол и указала тому на табуретку.
Освободили Гермиону Грейнджер через три месяца. К моменту освобождения она провела в Азкабане 11 месяцев.
Никто Гермиону Грейнджер, конечно же, из тюрьмы не встречал. Директор Азкабана передал ей волшебную палочку, бисерную сумочку и с сальной улыбкой вручил ей простой конверт без каких-либо подписей.
В Лондон ее доставили два аврора. Кивнули ей у входа в Министерство магии и исчезли.
Гермиона вздохнула, сосредоточилась и перенеслась к Норе. Там Гарри. Там Молли, она мама. И Рон. Большой теплый влюбленный в нее Рон…
И как приятно дышать чистым, настоянным на травах и пропитанным солнцем воздухом! Правда, глазам немного больно от яркого света, но это пройдет. Наконец она свободна...
Нора пустила ее. Значит, заклятие доверия для нее не отменили.
Двор пуст. В доме открыты окна и двери. Слышен женский смех. Интересно, кто это? Явно не Джинни.
Гермиона, улыбаясь, вошла — и словно запнулась. На софе в кухне полулежит какая-то девушка с обнаженной грудью, а Рон наклоняется над ней и прижимается ртом к ее соску.
Что?!
Надо было, конечно, просто развернуться и уйти. Но… Но почему она должна просто уйти?! С чего бы это?!
Дальше все шло, как в старом кинематографе, по кадрам, или как будто по счету.
Раз! Движение палочкой, и спущенная вниз майка и бюстгалтер девушки поднимаются вверх и закрывают грудь. Кстати, что за девушка? В волшебном мире есть кто-то, кого Гермиона не знает? Магла, что ли? Или иностранка?
Два. Еще взмах, и Рональд Уизли отлетает от девушки, и с него сваливаются штаны.
Три. Девушка забивается в угол софы, понимая, что лучше не вмешиваться.
Четыре. По лестнице на шум спускается загорелый и располневший Гарри Поттер. И говорит:
— Что тут у вас? Рон, ты в порядке? Ой! Что с тобой? Ты почему… это… Гермиона?!
Пять. Гермиона отвечает парню:
— Да, Гарри, Гермиона! Я освободилась! Помоги другу надеть штаны и принеси мне мои вещи, если они целы! Немедленно!
Шесть. Она наставляет на Гарри волшебную палочку.
Семь. Гарри пятится, и, не решаясь возражать разъяренной Гермионе, идет наверх.
Да и что вообще можно сделать против ее волшебной палочки, если тебе еще месяц нельзя колдовать?
Через 15 минут, в течение которых незнакомая девушка так и сидела в углу дивана, Рон, уже одетый, стоял у стены, а Гермиона поигрывала палочкой, Гарри спустил ее чемодан.
— Отлично! — сказала Гермиона. — А где Живоглот?
— Где-то бегает. Поискать?
— Да!
Когда Гарри Поттер принес кота, Гермиона уменьшила чемодан, запихала его в свою сумочку, прижала к себе Живоглота и прямо из дома трансгрессировала.
Легко было косплеить Северуса Снейпа перед Роном и его девицей. Но что делать сейчас? Денег нет, жить негде. А без денег и до родителей не доберешься на другой континент. И не позвонишь им.
Гермиона сидела на лавочке в сквере посреди Хогсмида, гладила урчащего Живоглота и смотрела на небо. Она так давно не видела неба! А Снейпу еще год без неба жить… Хотя он не заключенный. Возможно, он не живет в Азкабане, а только ходит туда на работу. Как он там?
Кстати, а что за конверт вручил ей директор Азкабана?
Ключ? Просто металлический далеко не новый ключ? А, нет, записка. Без подписи. Но почерк знакомый, давно и хорошо знакомый почерк профессора Снейпа…
Мисс Грейнджер, если вам некуда будет пойти, просто троньте ключ волшебной палочкой, и вы увидите место, куда надо трансгрессировать. Надеюсь, вы не потеряли за эти месяцы навыки трансгрессии.
Если что, ключ настроен на вас, никто другой им воспользоваться не сможет.
Она непонимающе улыбнулась, потом вспомнила его взгляд при их последней встрече, очень глубокий взгляд, словно он что-то знает, и доверчиво коснулась ключа палочкой. Перед глазами сначала поплыл, а потом очень четко вырисовался старый каменный дом с дверьми без крыльца и запущенный задний двор с каменным забором. Запомнив картинку, Гермиона крепче прижала к себе Живоглота и перенеслась к этим дверям. Поймала себя на ощущении, что все происходит как будто не с ней, открыла двери ключом и вошла.
Осмотр показал, что дом жилой. Просто им особо не занимаются. В кухне есть продукты, причем свежие. В гостиной книжные шкафы с магическими книгами. На втором этаже санузел (чистый, хоть и давно не ремонтированный) и комнаты. Одна комната приоткрыта.
Гермиона вошла и в комнату.
Все просто, но чисто и светло. Достаточно широкая кровать (незаправленная), шкаф, кресло у арочного окна, выходящего на какие-то заросли. Зеркало над комодом. На комоде точно такой же конверт, как у нее в руках. Только подписан: «Мисс Гермионе Джин Грейнджер»
В конверте немного магловских наличных денег и снова записка.
Располагайтесь! Я бываю дома раз в пару недель по несколько часов, так что не буду вам докучать. Деньги буду оставлять на кухне на столе. Денег немного, мои сейфы в Гринготтсе и в Хогвартсе недоступны, а это небольшая компенсация, которую мне выплачивает Министерство магии. Но на продукты вам хватит.
Чтобы в душевой пошла горячая вода, надо включить в подвале котел.
Или используйте магию.
Северус Снейп
Северус Снейп... Он бывает дома каждые две недели. Почему от этого так хорошо на душе? Две недели — это же почти ни о чем.
Гермиона вздохнула, и все с тем же ощущением, что все происходит не с ней, пошла к шкафу. Надо посмотреть, есть ли чем заправить постель. Потом помыться, поесть и спать. И никаких гудков, обозначающих отбой или подъем.
В шкафу нашлись новое одеяло, новая подушка и два комплекта нового же постельного белья. В упаковках из того самого магловского магазина, где, если верить этикеткам, была приобретена постель, на которой Гермиона спала в Азкабане.
Он пришел через 10 дней. Все эти дни Гермиона спала, гуляла по старому промышленному городку, покупала простые продукты и мороженое и готовила себе, что-то делала в доме, когда было настроение, по вечерам наслаждалась горячим душем, а ночами вспоминала черные глаза в прорези черной маски, опускала руку между ног, а потом напрягала все тело и ловила сладкую волну, нежилась в ней.
В тот день Гермиона вернулась с прогулки и сразу поняла, что в доме кто-то есть.
Северус Снейп нашелся на кухне. Стоял у плиты и варил кофе в джезве. Какой он смешной и милый в этих нелепых форменных штанах охранника Азкабана и в простой футболке! И….
— Сэр, где ваши волосы?!
— Пришлось состричь!
— В эпидемию педикулеза?
— Нет, раньше. Под той идиотской балаклавой совершенно невозможно с длинными волосами. Кофе, мисс Грейнджер?
Вдыхая почти забытый аромат настоящего хорошего кофе, прекрасно сваренного, Гермиона рассматривала очень коротко стриженную голову Северуса Снейпа и размышляла, прилично ли будет смеяться, или все же нет.
Он, словно поняв ее, с усмешкой произнес:
— Да смейтесь! Только никому не рассказывайте!
Потом, все так же усмехаясь, сказал:
— А я над вами, между прочим, не смеялся, когда вы лишились своих волос!
— Это другое, сэр! Ваши длинные волосы — это часть вашего образа!
— Да и Гермиону Грейнджер вообще-то трудно представить без ее шевелюры! Но, надо сказать, с короткой стрижкой вы выглядели... симпатично.
Она опустила глаза к чашке и ничего не сказала.
Он засобирался уходить, и она наконец подняла на него глаза.
— Спасибо за ключ, мистер Снейп! Только я боюсь… вас неправильно понять.
— А что здесь можно понять неправильно, мисс Грейнджер? — ответил он, очень пристально глядя на нее.
— Гермиона, — сказала она.
— Гермиона… — как эхо, откликнулся он.
Какое-то время молчали оба.
Он нарушил молчание первым.
— Гермиона, я хочу сказать, что пребывание в моем доме вас ни к чему не обязывает. Если я вам не интересен или если вы решите не дожидаться меня...
— Не дожидаться вас?
— Мне на время срока запрещены какие-либо личные связи. Впереди еще год. Так вот, у меня только одна просьба к вам. Если вам станет невмоготу ждать... Не приводите в этот дом других мужчин?
— Хорошо, не буду, сэр... — бесцветно сказала она после паузы.
— Северус.
— Северус...
«Зачем мне другие мужчины, если у меня есть воспоминания о тебе, Северус?» — подумала она, наконец улыбнувшись ему.
Она вышла проводить его в задний двор, откуда он мог трансгрессировать.
Перед тем, как с почти неслышным хлопком исчезнуть, он сказал:
— В зелье, укрепляющее ментальную силу, лучше добавлять не вяленых, а ферментированных бузинных короедов. Вы найдете их в лаборатории в холодильной камере на второй полке в банке под красной крышкой. Вход в лабораторию за самым узким книжным шкафом, не ошибетесь. Начните с двух тушек на стандартный серебряный котел для опытов. Котел на столе возле горелки. Готовьте на таком огне, чтоб зелье было на грани закипания, не бурлило. Копии ваших рецептов рядом с котлом.
![]() |
Drabble_NKавтор
|
Fictor
AU есть AU! 1 |
![]() |
|
В который раз перечитываю, и снова в восторг
2 |
![]() |
Drabble_NKавтор
|
![]() |
|
Отличная работа!
|
![]() |
|
Фанфик является частью серии, а где продолжение не понятно((((
1 |