История длиною в жизнь (гет)

На вокзал нас с Леем провожал его брат. Арис ко мне вроде как присмотрелся, в связи с чем стал более приятным в общении. Заключалось это в том, что он начал здороваться, собственно, на этом наше «общение» и заканчивалось.

Доставив нас к назначенному времени, эльф потрепал брата по голове и, кивнув нам на прощание, остался наблюдать за тем, как мы грузимся в поезд. Хогвартс-экспресс тронулся, и мы, дождавшись, когда старший исчезнет из виду, отправились искать своих. Я девочек, Лей ребят.

— Нея! — Лили бросилась мне на шею, стоило только пересечь купе. Впрочем, она быстро была вытеснена Верой. Алиса, не долго думая, присоединилась к нашей куче-мале.

— Ой, девчонки, что я вам расскажу! — воскликнула Лили и воздвигла полог неслышимости. Этому простому заклинанию она научилась ещё на первой неделе нашего подпольничества. — Я заметила, что Злотеус проникает ко мне в разум...

— Что!? — взревела Алиса. — А я тебе говорила, что ничего хорошего из этой дружбы не выйдет...

— Стоп! — приказала Вера. — Лили, продолжай.

— Так вот, он делает это не так, как Нея. Будто плюхается ко мне в мысли. Когда я спросила его напрямую, Злотеус испугался и убежал.

Мы с Верой переглянулись. То, что наша рыжеволосая подруга больше не кидалась на Злотеуса, как фурия-гарпия, безусловно радовало. Однако поведение слизеринца...

— Думаешь... — начала я.

— Именно.

— Тогда...

— Возможно.

— А если...

— Не получится.

— А...

— Можно попробовать.

— Так, — Алиса уперла руки в бока, — а теперь для тех, кто не умеет читать мысли.

— Неосознанное вмешательство, — пояснила Вера.

— Такое бывает у прирождённых менталистов. Они делают это случайно при сильном желании узнать о мыслях собеседника. Частенько пугаются больше, чем жертва. Не фыркай, Лиса. Лучше загляни мне в очи, — несколько насмешливо протянула я.

Подруга подчинилась, и я нашла очередную закладку. Так, рассорить, значит.

— С кем ты встречалась в последнее время?

— Да ни с кем. Ни с кем знакомым, — исправилась девочка, придерживая голову. — А во время празднования Рождества кого я только не видела.

— А в чём дело?

— Видишь ли, Лили, кто-то очень не хочет, чтобы вы со Злотеусом дружили.

— А если мыслить глобальнее, — поддержала Вера, — то чтобы дружбы между Слизерином и Гриффиндором не существовало в принципе.

— А ещё лучше, чтобы никто даже мысли об этом не допускал.

— И действовать этот некто решил тихо, но радикально. Что называется, лезет из всех щелей.

— И что делать? — Алиса закусила губу.

Наваждение спало, и ей стало страшно. Поникла и Лили. А я задумалась. Всё-таки кукловодами ни Дамблдор, ни уж тем более Редль не являются, а это, товарищи, фиаско. Потому как, где его теперь искать, абсолютно непонятно.

— Нея. Ау!

— М?

— О чём задумалась?

— О несправедливости жизни.

Лили цыкнула.

— Опять ты за своё. Делать-то что будем? Кому всё это надо? Надо рассказать взрослым.

— Кому? — скептически поинтересовалась я, не упоминать же дедушку.

— Директору, конечно! — воскликнула Алиса. — Он же...

— Вот уж нет! — в один голос отрезали мы с Верой.

— Почему?

— Да потому что это всё равно что нарисовать у себя на спине мишень!

— Но Дамблдор — великий волшебник! Он точно сможет нам помочь!

— И что ты ему скажешь? Профессор, кто-то — не знаю кто, где-то — не знаю где, заложил мне в голову закладку, чтобы я рассорила Лили и Злотеуса. Как я об этом узнала? Да всё очень просто! Моя одиннадцатилетняя подруга — ментальный маг уровня «Начинающий мастер». Правда, она выросла в детдоме, и я понятия не имею, где она этому научилась, но я ей верю и даже пускаю к себе в разум! О, а ещё мы все вместе учимся ментальной магии, а по ночам рисуем кровавые пентаграммы и изучаем тёмные заклятья!

Я замолчала, и в купе повисла тишина. Девочки уставились на меня во все глаза, только Лили и Алиса пораженно, а Вера насмешливо. Не любила моя подруга вмешиваться в воспитательный процесс, что уж тут поделаешь. Лили тем временем отмерла.

— А ты тоже прирождённый менталист?

— Не совсем. Просто дедушка занялся моим воспитанием очень рано и, как бы это объяснить... — Ох и сложное это дело — врать. — Он заложил это умение мне в голову. То есть я не училась этому, как вы, постепенно. Это умение развивалось вместе со мной. Взрослела я — росла сила. В связи с этим имеем то, что имеем. Да и на разуме стоят его щиты, а не мои. Поэтому вы и не можете их пробить.

— А откуда ты это знаешь?

Я протянула им заранее подготовленное письмо.

— Это прилагалось к его завещанию. Там всё расписано.

— Так ты полукровка, — прищурилась Алиса, дочитав.

— И это, разумеется, тайна, — добавила Лили.

— С чего такие выводы?

— Давно знакомы.

Мы засмеялись, и обстановка в купе разрядилась. Разговор о директоре сошёл на нет. Зато Лили вспомнила о моём обещании.

— Ты говорила о каком-то магическом ядре. Что это?

— То, что наделяет нас магией, — ответила Алиса.

— Почти, — Вера подняла глаза, и я в который раз отметила их необычный изумрудный цвет. — Магическое ядро — это источник магии, да. И от его размеров зависит вместимость, от вместимости — сила. Улавливаешь?

— Чем больше ядро, тем сильнее волшебник?

— Именно. А как в таком случае теряется магия?

— Исчезает ядро?

— Сгорает. Молодец, — я улыбнулась. — У чистокровных ядро от рождения больше. Ещё больше оно у одарённых.

— А это кто? — нахмурилась Алиса.

— Дети, рождающиеся в мугловских семьях, не имеющих в прошлом гена волшебства. Их одаривает сама магия. А вот у обычных муглорождённых ядро меньше.

— Это очень плохо? — Лили закусила губу.

— В принципе нет. Ядро ведь тоже можно тренировать. И постепенно расширять вместимость.

— Ну или, наоборот, сразу жахнуть чем-нибудь сильным. И тут для человека есть два варианта: либо инвалид, либо ядро увеличилось.

— Нет уж, спасибо, мне и так неплохо.

Вера засмеялась, а затем перевела разговор в более спокойное русло. Потекли рассказы о том, кто как провёл каникулы. Что ж, пока всё действительно идёт своим чередом. Неприятностей, похоже, не предвидится.

* * *

Когда-нибудь я научусь не делать преждевременных выводов, но точно не в этом году.

По какой причине на этот раз сцепились Сириус и Злотеус, я понятия не имела, но ведь сцепились же! Лей, благо, оказался благоразумнее Джима и оттащил друзей подальше, правда, не без помощи Рема. И хорошо, что произошло это до того, как в зале появилась Макгонаголл. Дураками драчуны не были, а потому развернулись к своим столам.

— Почему у тебя такое лицо, будто ты размышляешь над тем, о какую стену биться головой? — невинно поинтересовалась Алиса.

— Потому что так и есть. Лили, потом.

И я оттащила подругу от слизеринцев.

— Девчонки! — радостно воскликнул Джеймс.

— После завтрака у вас будет минута на то, чтобы убедить меня в том, что мои глаза меня обманывают.

И без того мрачный Сириус помрачнел ещё больше.

— А я говорил, — усмехнулся Лей, уплетая кашу.

— Он первый начал, — процедил Блэк и встал из-за стола.

— Скажи мне, Джим, это гриффиндорское упрямство или потомственная чистокровная вредность?

Лиса хрюкнула в стакан с соком и проводила спины Сириуса и Лея.

— Сейчас спрошу, — пообещал парень и убежал.

Я покачала головой.

— Что у нас сегодня?

— Гербология. С Хуффльпуффом.

— Уже легче жить.

Позавтракав в компании Рема и Питера, мы пошли к теплицам. Около нашей уже стояли несколько хуффльпуффцев и небезызвестная троица. Сириус снова повеселел, однако темнота из его глаз не ушла. Профессор Спарж загнала нас в теплицу и указала на Ядовитую Тентокулу. Разумеется, разговаривать во время того, как данное растение пытается тебя поймать, не очень удобно, но, как известно, ко мне оно относилось со снисхождением и позволяло собрать свои плоды.

Привычно поставив полог неслышимости, я обернулась к Сириусу.

— Как ты это делаешь? — восхищённо спросил он, глядя на то, как я собираю стручки, не обращая внимания на шевеления Тентокулы.

— Природное дарование, от темы не отходи. Что случилось?

— Я бы не очень хотел вдаваться в подробности...

— Так не вдавайся.

— Как у тебя всё просто.

— Жизнь вообще простая штука. Недалёкие люди сами ее усложняют.

Он хмыкнул, но я видела, как губы его дрогнули в улыбке.

— Я поссорился с родителями, Со... — быстрый взгляд в мою сторону, — Злей об этом узнал. Ну и как-то всё завертелось.

— Нечто такое я и предполагала, — я разогнулась и убрала прядь с лица. Посмотрела Сириусу в глаза. — А не всё ли тебе равно, что он там говорит?

— Да. Нет. Не знаю...

— Серьезно поссорился?

Пожал плечами.

— А... Я сейчас, возможно, задам очень странный вопрос, но, пожалуйста, подумай, прежде чем ответить.

Сириус подобрался.

— До того, как вы поссорились, ничего необычного не происходило. Не обязательно плохого. Просто того, чего раньше не случалось.

— Знаешь, мне показалось, что мама выглядела вполне спокойно. Только когда я подарил ей шкатулку, она вдруг рассвирепела и начала кричать про позор рода. Палочку выхватила. Я думал, она меня проклянет, но вмешался дед Поллукс. Вот это странно.

— Раньше он не заступался?

— Раньше и не нужно было. Нет, мы с мамой постоянно ссоримся, но это вроде как нормально.

— Если у вас разные взгляды на жизнь и вы не хотите друг друга слушать, то да.

— Эй!

— Что? Скажешь, что я не прислушивался к матери?

— Я... Ну хорошо, допустим, мы действительно редко пытаемся услышать друг друга и понять, но она...

Он молчал минут пять, собирая стручки, и я уже хотела перевести разговор в другое русло, но он вдруг прошептал:

— Она никогда не наставляла на меня палочку. Даже дед был удивлен, я это видел. Он ее обездвижил, а меня и Рега отправил к дяде Альфарду. Там мы провели Рождество.

— Сириус, я думаю, с твоей матерью что-то не так.

— То есть? — он напрягся.

— Её поведение напоминает биполярное расстройство. Это болезнь такая, при которой у человека резкие перепады настроения, от апатии до высшей степени радости. Это если просто объяснять. На самом деле болезнь очень страшная. Никогда не знаешь, что человек выкинет в следующую секунду.

Я, разумеется, несла чушь. Понятно, что дело в шкатулке, но не говорить же сразу в лоб. Да и к тому же я не волшебник, только учусь, поэтому варианты должны быть мугловские.

— Думаешь, она заболела?

— Почему нет?

— Я поговорю об этом с дядей.

— А твой дед что, больше не пришёл? — как бы невзначай спросила я.

— Пришёл. Метлу на Рождество подарил и Регу книжки какие-то. Тоже, кстати, спрашивал о странностях. Не это главное. Понимаешь, он давно в свет не выходил. Заперся в своем особняке, когда мне шесть было, и ничего о нем не слышно, потом и дед Арктурус исчез, мне лет девять было. А тут они оба появляются. С подарками и про школу начинают расспрашивать, и про семью. Чудно.

— Жалеешь?

— М? Да нет. Я их люблю. Они всё детство с нами возились и с кузинами, а как исчезли, так у нас проблемы и начались.

Он снова замолчал, а я наконец-то нашла эту закладку. Гораздо заковыристей, чем у девочек, и вот она-то Дамблдоровская.

Её действие, как ни трудно догадаться, влияет на отношение к семье. Постепенно. И такая закладка требует постоянной подпитки. То есть...

Вот оно. Вражда — драки — директор — закладки. Теперь ясно. Злотеуса, я думаю, он тоже стороной не обошел, а значит, чем скорее я до него доберусь, тем лучше.

— Сириус, а ты с Дамблдором зачем встречался?

— Ты откуда... Тебе Лей сказал?

Парень повернулся в сторону друга и показал кулак. Лей подмигнул, видимо заметив мои большие круглые глаза, или опять сила воздействия вылезла.

— Так что случилось?

— Да ничего. Нас после отбоя поймали. Поскольку не в первый раз, к директору. Он, кстати, не ругался совсем.

Ну ещё бы!

— Наоборот, посмеялся, а потом мы с ним наедине остались, и он мне шкатулку подарил. Ту, которую я потом матери отдал. Сказал, что всё понимает, а шкатулка поможет задобрить мать...

— И ты принял?!

— Ты чего кричишь?

— Сириус Блэк, вы олух.

— Кто?

— Очень недальновидный человек.

— С чего бы? — он даже работать перестал.

— Да с того, Дуб Батькович, что от чужих людей подарки не принимают! Это раз. И сор из избы не выносят. Это два. Ты показал директору, что у тебя мать... Не при детях будет сказано. В общем, что ее задабривать нужно. Это три. А это разве правда? Тебя ж не исключили в конце концов!

— Но попал-то я на Гриффиндор!

— И? Тебя что, убили бы за это?

Он было хотел возразить, но задумался.

— Ладно, я не совсем тебя понял, но в одном ты права. Дедушки оба заверили меня, что всё нормально. Факультет не важен, важен человек. Но я всё равно не могу...

— Сириус, когда ты накосячил и отдраил всю квартиру — это нормально. Все так делают. Но когда директор дарит тебе непонятные шкатулки с намеком на то, что у тебя в семье проблемы, и что, якобы, твоя мама настолько неадекватна, что требуется в задабривании...

— Это оскорбление семьи... — до парня начало доходить. — Дед Арк всё время нам говорил, что Блэки — народ горячий, всякое бывает, и ссоримся, и деремся, но семья — это семья, и оскорблять ее кому-то помимо нас не позволено. Это я запомнил. И вообще лезть в наши отношения никто не имеет права. Директор не имел права лезть ко мне в душу. Только почему я этого сразу не понял?

— Именно. На Злотеуса ты, значит, разозлился, а на Дамблдора нет.

— Как всё сложно!

— Поговори с дедушкой. О маме. И помирись.

— Придется, — вздохнул он и добавил, — спасибо.

Глаза его наконец-то прояснились, вот и славно. Закладку мы убрали, а значит, помириться с семьёй он сможет.

Главное, до лета к директору его не пускать.