Любовь в Санта-Монике (гет)

Судьба, казалось, исчерпала запас мелких пакостей и перешла к тотальной войне. Произошло это в понедельник утром, когда Наби, наконец-то, с триумфом вошла в лос-анджелесский офис крупной юридической фирмы «Caldwell & Sterling». После месяцев отказов и игнора её резюме заметили. Она получила должность младшего юриста в отделе интеллектуальной собственности. Это был невероятный успех, её личный прорыв. Она надела свой лучший деловой костюм — темно-синий, безупречно сидящий по фигуре, — и с гордо поднятой головой прошла через стеклянные двери в мир глянцевых полов, тихого гуда принтеров и запаха дорогого кофе.

Её представили команде. Все были приветливы, но сдержанны. Её отвели на рабочее место — уютную кабинку с видом на океан. Наби прикоснулась к столешнице, чувствуя, как за спиной будто вырастают крылья. Она сделала это. Она вернула себе контроль.

Эйфория длилась ровно до полудня, до еженедельного планёрки отдела.

Она зашла в конференц-зал с блокнотом и новенькой ручкой, готовая внимать и впитывать. И вот тогда ее мир рухнул во второй раз.

Во главе стола сидел креативный директор, мистер Эванс, и рядом с ним… сидел он.

Лео.

Он был одет не в свою привычную запачканную краской одежду, а в стильный, слегка богемный пиджак и тёмные джинсы. Его волосы были убраны в аккуратный хвост. Он выглядел собранным, профессиональным и совершенно не тем человеком, который предлагает выпить вина среди керамических сов.

— Коллеги, внимание, — сказал мистер Эванс. — Как вы знаете, мы активно работаем над ребрендингом для нашего ключевого клиента, «Pacific Brewery». Юридические аспекты использования новой символики и товарных знаков курирует Наби, наша новая звезда из отдела ИС. А визуальную часть, логотип и упаковку разрабатывает приглашенный дизайнер, владелец студии «Lovely Things», Лео Морено. Лео, добро пожаловать в команду.

Лео кивнул собравшимся, его взгляд скользнул по Наби, не задерживаясь ни на секунду, как будто она была пустым местом, частью мебели.

— Рад работать с вами, — сказал он нейтрально, и его голос, который она помнила таким тёплым и насмешливым, звучал ровно и холодно.

У Наби перехватило дыхание. Её пальцы так сильно сжали ручку, что костяшки побелели. Это не могло быть правдой. Из всех дизайнеров во всём Лос-Анджелесе они выбрали именно его? Её мозг отказывался верить в такую чудовищную иронию судьбы.

Планёрка прошла в тумане. Она слышала, как Лео говорит о «минимализме», «узнаваемости», «эмоциональном отклике». Он был краток, точен и деловит. Когда мистер Эванс задал вопрос Наби о возможности регистрации предложенного им шрифта, она заставила себя ответить, и её голос прозвучал удивительно чётко и холодно, хотя внутри всё дрожало.

— Шрифт не должен нарушать авторские права существующих аналогов, — сказала она, глядя прямо на Эванса, а не на Лео. — Я изучу каталоги и дам заключение. Пока я бы рекомендовала рассматривать его как потенциально проблемный.

Лео даже не моргнул. Он лишь сделал пометку в своем планшете.

— Учтём, — произнёс он просто, как будто она была автоматическим голосовым помощником, а не живым человеком.

Так началась их холодная война.

Работа над проектом «Pacific Brewery» требовала постоянного взаимодействия. Они должны были согласовывать каждую мелочь: цветовую палитру на предмет возможности товарного знака, форму бутылки на предмет патентной чистоты, слоганы на предмет регистрируемости.

Их общение свелось к электронной переписке. Сухой, лаконичной, лишенной каких-либо эмоций.

От: Nabi Kim

Кому: Leo Moreno

Тема: По поводу логотипа Pacific Brewery

Господин Морено,

Предоставленный вами вариант логотипа использует градиент,что может создать сложности при регистрации товарного знака, так как он не будет однозначно воспроизводиться в чёрно-белом варианте и на различных носителях. Прошу предоставить альтернативный вариант в плоском дизайне.

С уважением,

Наби Ким, младший юрист, Caldwell & Sterling.

От: Leo Moreno

Кому:Nabi Kim

Тема: По поводу логотипа Pacific Brewery

Учтено. Отправлю к концу дня.

Лео.

Он даже не удостаивал её обращением «госпожа Ким». Просто «Наби Ким» в подписи, как будто это было название фирмы. И он никогда не писал «с уважением». Только своё имя.

Когда избежать личной встречи было невозможно — например, для просмотра образцов упаковки — они общались как два робота. Наби приходила в переговорку с папкой документов и своим личным планшетом. Лео уже сидел там с макбуком. Они кивали друг другу и сразу переходили к делу.

— Этот золотой цвет слишком близок к цвету, используемому конкурентами из «Golden State Beer», — говорила Наби, указывая на образец этикетки. — Есть риск появления конфликта. Предлагаю рассмотреть более медный оттенок.

Лео, не глядя на неё, изучал палитру на экране.

— Медный придаст упаковке более премиальный вид, но может ассоциироваться с элем, а не с лагером. Это противоречит концепции. Я проверю, есть ли у «Golden State» официальная регистрация этого оттенка для своего класса товаров.

— Я уже проверила, — Наби протягивала ему распечатку. — Вот их патент. Золотой 345-C. Ваш вариант — 344-C. Разница минимальна.

Он брал листок, бегло просматривал.

— Понял. Внесу корректировки.

И всё. Ни слова больше. Воздух в переговорке леденел. Они говорили о законах, пикселях и красках, но настоящий, неозвученный текст их диалога был совсем о другом. Его слова говорили: «Я выполняю свою работу, несмотря на твоё присутствие». Её слова отвечали: «Твои креативные порывы ничего не стоят без моего юридического одобрения».

Однажды они столкнулись у кофемашины. В самый разгар дня, оба измотанные. Он жал кнопку «эспрессо», она ждала своей очереди, уставившись в пол.

— Пропускаю, — сказал он вдруг, отходя от аппарата. Его голос был безжизненным.

— Не надо, — ответила она, не поднимая глаз. — Я подожду.

— Как знаете.

Он взял свой стаканчик и ушёл. Она поняла, что он не мог вынести даже минуты молчаливого стояния рядом с ней. Это ранило сильнее, чем любая грубость.

Коллеги начали замечать ледяную атмосферу между «новой юристкой» и «талантливым дизайнером». Поползли шепотки.

«Они что,знакомы?»

«Кажется,они на ножах. Эванс в курсе?»

«Бедная Наби, Лео обычно такой милый человек, а с ней просто робот».

Наби ловила на себе любопытные взгляды и лишь сильнее затягивала винтики своего самообладания. Она стала еще более собранной, еще более безупречной в работе. Она отвечала на его холод профессионализмом, на его игнор — безупречной логикой и предсказуемостью. Она выстроила вокруг себя неприступную крепость из параграфов, статей и протоколов.

Как-то раз, засидевшись допоздна над сложным патентным исследованием, она вышла из своего кабинета и увидела, что свет в соседней переговорке еще горит. Она заглянула туда и увидела Лео. Он сидел, уставясь в экран ноутбука, перед ним лежали десятки распечатанных вариантов этикеток. Он выглядел уставшим и потёртым, каким она помнила его в мастерской. Он что-то чертил на листке бумаги, потом с силой скомкал его и бросил в угол.

Он поднял голову и увидел её в дверях. Его усталость мгновенно сменилась привычной каменной маской.

— Вам что-то нужно? — спросил он холодно.

— Нет, — ответила она, и её собственный голос звучал скрипуче от усталости. — Я думала, все уже ушли.

— Я заканчиваю, — он щёлкнул мышью, закрывая файлы. — Не буду вам мешать.

Она хотела сказать что-то. Спросить, не нужна ли ему помощь. Предложить кофе. Слово «перемирие» вдруг замерло у неё на губах. Но она увидела его взгляд — отстранённый, отгороженный, — и слова застряли в горле.

— Удачи, — выдавила она вместо этого и повернулась, чтобы уйти.

— Наби, — неожиданно окликнул он её.

Она замерла, сердце бешено заколотилось в груди. Это был первый раз, когда он обратился к ней по имени с того самого утра.

— Вы уверены, что шрифт на главной странице сайта нельзя использовать? — спросил он чисто деловым тоном.

Разочарование, острое и горькое, кольнуло её.

— На сто процентов, — ответила она, не оборачиваясь. — Я отправила вам сравнительный анализ вчера в пять вечера. Проверьте почту.

И она ушла, оставив его одного в свете люминесцентных ламп, слыша, как он тихо выругался себе под нос.

Она шла по тёмным улицам к дому, и её безупречный каблук отчаянно стучал по асфальту. Она выигрывала эту дурацкую войну. Она была права в каждом пункте, профессиональна в каждой детали. Она доказывала ему каждый день, что она не та пьяная дура, которой он её запомнил.

Но почему же тогда её победа чувствовалась как самое сокрушительное поражение в её жизни? Почему каждая его ледяная фраза ранила сильнее, чем если бы он кричал на неё? И почему, чёрт возьми, глядя на него, уставшего и скомкавшего свой рисунок, ей хотелось не торжествовать, а подойти и сказать: «Я понимаю. У меня тоже не получается»?

Но она не сказала. Она была Ким Наби. Юрист. Остров стабильности. А острова не идут на перемирие с ураганами. Они просто готовятся к следующему удару стихии.

Недели превратились в одно сплошное, напряженное противостояние. Проект «Pacific Brewery» приближался к финалу, и давление росло. Креативная команда, возглавляемая Лео, боролась за каждую деталь, в то время как юридический отдел под пристальным взглядом Наби вычёркивал одну идею за другой. Мистер Эванс начинал терять терпение.

— Люди, нам нужен результат! — сказал он на очередной планёрке, его обычно спокойное лицо было напряжено. — Клиент ждёт готовую концепцию. Лео, Наби, я понимаю, что у вас разные приоритеты, но вы должны найти общий язык. Это не соревнование.

Наби и Лео сидели по разные стороны стола, глядя в свои документы.

— Конечно, мистер Эванс, — автоматически ответила Наби.

— Без проблем, — буркнул Лео.

После собрания Эванс попросил их обоих задержаться.

— Послушайте, — он посмотрел на них серьёзно. — Я не знаю, что происходит между вами лично, и мне неинтересно. Но это сказывается на проекте. Затягиваются сроки. Я ставлю вам ультиматум: сегодня вы остаетесь после работы и вдвоём, без посторонних, разберите последние пять спорных пунктов. Или я передаю проект другим специалистам.

Угроза была более чем реальной. Для Наби это означало бы провал в самом начале её карьеры в фирме. Для Лео — потерю крупного контракта и удар по репутации.

В шесть вечера офис опустел. Тишину нарушал лишь гул уборщиков где-то вдалеке. Наби и Лео сидели в той самой переговорке. Между ними на столе лежала стопка распечаток с пометками «НЕ ДОПУСТИМО» от Наби и «ОСНОВНАЯ КОНЦЕПЦИЯ» от Лео.

— Начнем с логотипа, — сказала Наби, её голос прозвучал хрипло от усталости. — Ваш последний вариант с волной. Я всё ещё настаиваю, что он слишком абстрактный и может быть неверно истолкован.

— Он должен быть абстрактным! — Лео впервые за все недели повысил голос. В его глазах вспыхнул огонь. — Это эмоция! Вкус прохлады у океана! Это не схематичное изображение бутылки!

— Закон не оперирует понятиями «эмоция» и «вкус прохлады»! — парировала Наби, тоже повышая тон. Её собственное хладнокровие дало трещину. — Он оперирует однозначностью и уникальностью! Ваша волна смотрится как логотип еще десяти компаний, от серф-школ до доставки суши!

— А ваш юридический педантизм душит любую креативную мысль! Вы видите не искусство, а только потенциальные иски!

— Потому что это моя работа — защищать компанию от этих исков! А ваша работа — создавать в рамках закона!

— В рамках? — он язвительно усмехнулся. — Вы хотите, чтобы я творил в клетке основываясь на ваших законах?!

— Лучше творить в клетке, чем сидеть в тюрьме за нарушение авторских прав! — выпалила она.

Они тяжело дышали, смотря друг на друга через стол, как два измученных зверя. Всё их напряжение, вся накопившаяся злость и обида вырвались наружу. Воздух в комнате накалился до предела.

Лео резко встал, отодвинув стул.

— Без толку. Я не могу так работать.

— И я тоже, — Наби тоже поднялась. Её руки дрожали. — Но мы должны. Или вы хотите потерять контракт?

— А вы — своё место? — бросил он ей в ответ.

Они снова уставились друг на друга. И в этот момент Наби увидела не просто врага. Она увидела того самого человека, с которым когда-то пила вино и смеялась. Она увидела усталость в его глазах, ту самую, что была в мастерской. И она поняла, что он тоже не спал ночами. Он тоже боролся.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.

—Давайте… давайте просто сделаем то, что должны, — тихо сказала она, снова садясь. — Пункт за пунктом. Без эмоций.

Лео медленно опустился на свой стул. Он провёл рукой по лицу.

— Хорошо. Без эмоций.

Они проработали ещё несколько часов. Спорили, но уже без прежней ярости. Скорее, с отчаянием. Они перебирали варианты, искали компромиссы. Наби, к своему удивлению, обнаружила, что предлагает альтернативные шрифты, которые не нарушали закон, но сохраняли дух концепции Лео. Лео, в свою очередь, начал прислушиваться к её аргументам и сам предлагал юридически безопасные изменения в цветовой гамме.

Это была не победа одной из сторон. Это была изматывающая, медленная выработка общего языка.

Когда они наконец поставили последние галочки напротив всех пунктов, было уже далеко за полночь. Они сидели в полной тишине, сражённые усталостью.

— Я… отправлю итоговый протокол мистеру Эвансу, — сказала Наби, ломая молчание. Её веки отяжелели.

Лео просто кивнул. Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

Наби собрала свои вещи и направилась к двери. Её рука уже лежала на ручке, когда она услышала его голос. Тихий, без прежней холодности, просто усталый.

— Наби.

Она обернулась. Он смотрел на неё, и в его взгляде не было ни злобы, ни отстраненности. Была лишь всепоглощающая усталость.

— Да? — спросила она.

Он несколько секунд молчал, словно подбирая слова.

—Спасибо. За… за альтернативные шрифты. Это было… практично.

Он произнёс последнее слово без тени насмешки. Почти с уважением.

Наби кивнула.

— Спасибо. За готовность… менять палитру.

Они снова замолчали. Грань между враждой и перемирием была так тонка.

— Я пойду, — снова сказала Наби.

— До завтра, — тихо ответил он.

Она вышла в пустой, тёмный коридор. Война не закончилась. Слишком много боли и недоверия осталось между ними. Но сегодня, в эту долгую и изматывающую ночь, они сделали первый шаг. Не к дружбе и не к любви. А к простому, человеческому профессиональному уважению. И для начала этого было достаточно.

От Беты:

Проверено! Я рада, что они начали прекращать этот конфликт. Спасибо за прочтение ˃͈◡˂͈