Сердце проказы (гет)

— Поторопись, Аделин, чего ты там еле ползешь? — Изи старалась не сбивать шаг, но Аделин слишком медленно волочилась сзади, рискуя нарушить все планы.

— Да как вообще в этом можно передвигаться быстро? — Аделин остановилась, пытаясь не запутаться в подоле накидки, которую дала ей Изи. Девушка была с ног до головы облачена в плотную тёмную ткань, скрывавшую каждую черту её фигуры и лица.

— Так надо! — пояснила Изи, не сбавляя темпа. — Я ведь объясняла тебе. Мы идём в очень важное место. Постарайся не светиться.

Аделин шумно выдохнула, снова подбирая шаг и стараясь не отставать. Узкие улочки вели всё дальше от людных кварталов. Каменные стены давили, воздух становился спертым, прохладным.

Вскоре перед ними открылось здание, больше похожее на крепость, чем на дом милосердия. Высокие, суровые стены из потемневшего камня тянулись вверх, будто хотели отгородиться от мира. Узкие окна-щели смотрели наружу чёрными провалами, не впуская света внутрь. Деревянные ворота, обитые железом, возвышались мрачно и неприветливо, а над ними темнел грубый крест, почерневший от времени и копоти.

Изи внимательно осмотрелась и, сделав шаг в сторону, скомандовала:

— Нам сюда.

Она резко свернула в узкий проход между стенами. Аделин с недоумением оглянулась на главные ворота и наконец поняла, что туда им дороги нет. Слишком заметно. Да и сейчас у входа кипела какая-то оживлённая встреча: слуги носились с корзинами, люди собирались группами, слышались громкие голоса.

Кажется, у них там какие-то важные гости.

Изи вела её по узкому боковому ходу. Здесь было темнее и тише. Каменные стены почти сходились над головой, а воздух казался сырым и пах плесенью. Под ногами хлюпала грязь, в которой прилипали обрывки ткани и соломы.

В конце коридора показалась низкая калитка, обитая железом, куда менее внушительная, чем главные ворота.

— Сюда, — коротко сказала Изи и постучала дважды, после чего замерла, будто прислушиваясь.

За дверью послышался скрежет и тяжёлое дыхание.

Аделин сглотнула, крепче закутавшись в накидку.

Дверь со скрипом приоткрылась, и в проёме показался высокий лысый мужчина в кольчуге. Лицо его пересекал длинный грубый шрам, когда-то повредивший правый глаз.

— Изи? — хриплым низким голосом спросил он.

— Да, — негромко ответила женщина.

Мужчина распахнул дверь шире и отступил от порога, позволяя им войти.

Когда Аделин переступила через порог, она не сразу смогла что-то разглядеть: внутри было слишком темно после яркого дневного света.

Когда глаза немного привыкли к темноте, постепенно начали проступать очертания длинного каменного коридора. Воздух внутри был тяжёлым и густым — пахло дымом, уксусом, прогорклым жиром и ещё чем-то металлическим, от чего хотелось зажать нос.

По стенам редкими пятнами горели факелы, их копоть оставляла чёрные разводы на сводах. Каменные плиты под ногами были стерты и влажны, как будто их недавно мыли. Вдоль стен местами виднелись низкие нары, на которых лежали люди, укрытые грубыми одеялами. Одни спали, другие тихо стонали, а некоторые просто смотрели в пустоту, не издавая ни звука.

Аделин почувствовала, как сердце ухнуло вниз. Всё это походило не на лечебницу, а на обитель скорби.

Но виду она не подала. Собравшись, девушка продолжила путь вместе с Изи по каменным коридорам.

После нескольких длинных проходов они вошли в дверь небольшой дальней комнаты. На низком лежаке, больше похожем на походную койку, сидел молодой мужчина, опираясь на трость. Он не дрогнул при их появлении, словно вовсе не удивился чужим шагам в своих покоях, и продолжал смотреть куда-то себе под ноги.

— Изи, ты ли это? — негромко спросил он.

— Да, это я.

— То-то я думаю, что только один человек может входить ко мне без разрешения, — в его голосе прозвучала лёгкая усмешка.

— Спокойно, Тибо, — сказала Изи ровно. — Я пришла не одна.

Мужчина резко поднял тревожный взгляд и уставился на тёмный силуэт за спиной Изи. Теперь Аделин смогла рассмотреть его: высокий, широкоплечий, вероятно в прошлом рыцарь, он был почти весь покрыт язвами и перевязан бинтами. Глаза его были мутными — видно, зрение угасало. Именно поэтому он не обратил внимания, когда кто-то вошёл.

— Кто это? — глухо спросил Тибо, прищуриваясь и пытаясь сфокусировать взгляд на Аделин.

— Это врач, Тибо. Разреши ей тебя осмотреть, — спокойно сказала Изи.

— Зачем, Изи? Зачем ты притащила сюда какого-то… — он прищурился, всматриваясь внимательнее, и вдруг резко выпрямился. — Постой… это что, женщина?!

Тибо распахнул глаза шире, в его лице мелькнула смесь тревоги и возмущения. Он опёрся на трость и рывком поднялся с лежака, словно ещё надеялся выпрямиться во весь рост, как прежде — рыцарь, а не больной.

— Тибо, послушай меня, — Изи смотрела ему прямо в глаза. Подойдя ближе, она осторожно положила ладони на его плечи и мягко надавила, заставляя его снова опуститься на лежак.

— Ты ведь доверяешь мне?

— Конечно… — мутные глаза мужчины чуть дрогнули и наконец начали успокаиваться.

— Тогда позволь ей тебя осмотреть, — тихо сказала Изи.

Тибо кивнул почти незаметно. Изи отступила, давая дорогу Аделин. Та молча поставила сумку на край лежака и раскрыла её.

«Господи… в этих накидках невозможно ни шагнуть, ни нормально видеть», — недовольно подумала она, поправляя ткань, снова съехавшую на глаза.

Раскрыв сумку, она достала небольшой пузырёк с прозрачной жидкостью и плоскую мисочку

— Что ты делаешь? — настороженно спросил Тибо, следя мутным взглядом за её движениями.

— Мо́ю руки, — спокойно ответила Аделин.

Она налила раствор, тщательно протёрла ладони, пальцы, запястья, повторила движение ещё раз. Тибо не сводил с неё глаз.

Следом она достала из сумки тонкие медицинские перчатки и натянув их на руки, привычным движением разгладила пальцы, проверила плотность прилегания.

— Это ещё зачем? — удивился он, нахмурив брови.

Аделин спокойно посмотрела на него:

— Чтобы не занести грязь в твои раны и не заразить тебя ещё сильнее.

Что ещё важнее — не заразиться самой.

Тибо хмыкнул, явно не понимая, но не стал спорить. Зато Изи даже не повела бровью — только наблюдала с привычной холодной сосредоточенностью.

Аделин приблизилась и мягко коснулась его шеи.

— Подними голову, — сказала она.

Тибо напрягся, но подчинился. Девушка аккуратно пальпировала лимфоузлы под челюстью, на шее, подмышками.

— Больно? — спросила она.

— Нет… — пробормотал он, нахмурившись ещё сильнее.

Она кивнула. Затем вытащила из сумки маленький металлический цилиндр, щёлкнула выключателем, и яркий луч фонарика прорезал темноту.

Тибо вздрогнул, отпрянув назад.

— Что это черт?!

— Это просто свет, фонарик, — спокойно ответила Аделин. Она протянула предмет ему на ладони. — Вот.

Тибо с осторожностью взял странную вещь. Пальцами ощупал гладкий металл, покрутил в руках и, нажав на кнопку, снова включил. Луч пробежал по стенам, скользнул по полу и задержался на его собственной ладони. Мужчина вернул фонарик, и в его мутных глазах мелькнуло что-то похожее на детское изумление.

— Откуда у тебя это?.. Как он работает?

Аделин чуть напряглась и, не желая углубляться в объяснения, мягко перевела разговор:

— Мне нужно рассмотреть твои глаза и язвы, ладно?

Она наклонилась ближе, посветила в зрачки. Один реагировал вяло, другой — еще хуже.

Не дожидаясь новых вопросов, Аделин осторожно разрезала слой бинтов и откинула их в сторону. Под ними открылись язвы — некоторые глубокие, с сероватым дном, другие уже подсохшие и покрытые грубой коркой. В свете луча воспаления выглядели ещё отчётливее.

Она осмотрела его кисть: пальцы казались утолщёнными и слегка искривлёнными, кожа на ладони была грубой, с трещинами. Осторожно проверила суставы — подвижность оставалась, хоть и болезненная.

— Сожми кулак, — тихо попросила она.

Тибо попытался — движение вышло неловким, но всё же он смог согнуть пальцы.

Она перевела взгляд на ноги. На одной щиколотке повязка была влажной — оттуда исходил особенно резкий запах. Аделин присела ниже, разрезала бинт и нахмурилась: вокруг язвы кожа была не только воспалена, но и опухла, края покраснели, а сама рана сочилась мутной жидкостью.

Аделин встала, убрала фонарик и повернулась к Изи:

— Проказа в запущенной форме. Поражены нервы, уже есть осложнения со зрением. Язвы активные, но вот эта… — она указала на щиколотку, — беспокоит меня больше остальных. Здесь явная вторичная инфекция.

— Какой план? — ровно спросила Изи, не отводя взгляда.

— Я остановлю прогресс болезни, вылечу инфекцию, сниму боль и воспаление, чтобы раны заживали спокойно, — твёрдо сказала Аделин. — Но я не в силах вернуть зрение и чувствительность. Это уже необратимо.

— Что?.. — Тибо был в недоумении. — Что здесь происходит, Изи? — Он метнул взгляд от одной к другой. — Ты хочешь сказать … что можешь вылечишь меня?

Аделин скрестила руки на груди и, не моргнув, ответила:

— Как нечего делать.

Тишина повисла тяжёлым сводом. Тибо застыл, будто не решаясь поверить услышанному. Его пальцы сильнее сжали трость, дыхание сбилось.

Он медленно перевёл взгляд на Изи. Та стояла рядом, с хитрой улыбкой, и её глаза говорили яснее любых слов: «Это правда».

Затем Изи снова посмотрела на Аделин.

— Давай начинать.

Пока Изи сосредоточенно обрабатывала язвы современными мазями и обливала раны пахнущими жгучими растворами, Аделин достала из сумки блистер с таблетками. Она отломила нужную дозу и протянула Тибо:

— Тебе нужно проглотить это не разжёвывая. Запей водой. Это лекарство.

Мужчина с сомнением посмотрел на гладкую белую пилюлю, покрутил её в пальцах. Но, встретив уверенный взгляд Аделин, послушно положил в рот и запил водой из кувшина.

В этот момент снаружи послышался приглушённый шум: гул голосов, шаги, звон металла. Изи настороженно подняла голову, а Аделин замерла, уставившись на дверь.

— Что там происходит?.. — спросила Аделин.

— Я посмотрю, — сказала Изи. — А ты будь здесь.

Оставив девушку с перевязками, она вышла в коридор проверить источник шума. Узкий проход был полон движения: голоса, торопливые шаги, стражники с факелами.

Не успев закрыть за собой дверь, Изи тут же столкнулась с высоким мужчиной в кольчуге.

— Балиан, — удивленно произнесла Изи, стараясь не поддаться волнению. Она резко захлопнула за собой дверь и незаметно перегородила путь.

— Приветствую Изи, — кивнул он. — Я пришёл навестить Тибо.

Он уже хотел сделать шаг к двери, но Изи подняла руку и остановила его.

— К нему сейчас нельзя.

— Почему нельзя? — нахмурился он.

— Он принял маковый сок и уснул.

Балиан сдержанно выдохнул.

— Вот как… — его голос потеплел. — Как он себя чувствует?

Изи не сводила с него глаз, а внутри всё сжималось от колебаний. Она видела, как Балиану не всё равно на Тибо, как он переживает за своего товарища. Но можно ли ему сказать? Как он отреагирует?

Она знала Балиана уже достаточно давно. Он всегда казался справедливым и разумным человеком. Даже надёжным. Но сейчас ставка была слишком высока.

— Изи? — его голос вырвал её из мыслей.

— Что? — она чуть вздрогнула.

— Всё так плохо? — в его тоне слышалось беспокойство.

Она глубоко вдохнула, опустила взгляд, а затем подняла глаза прямо на него.

— Балиан, — её голос прозвучал глухо, но твёрдо. — Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное.

Он сразу напрягся, нахмурился, его взгляд стал серьёзным.

— Я и так собиралась рассказать тебе об этом….

Изи сделала паузу, будто взвешивая каждое слово.

— Кажется… я нашла того, кто способен вылечить проказу.

Последние слова она произнесла почти шёпотом, так, чтобы ни одна душа в полупустом коридоре не услышала.

— Что?

— Я тебе клянусь, Балиан, — Изи смотрела прямо, не моргая.

Пытаясь уловить хоть какой-то подвох в её словах, Балиан медленно выдохнул и ровно сказал:

— Так. Расскажи мне всё по порядку. Спокойно.

Аделин закончила обрабатывать язвы и, закрепив последнюю повязку, с лёгким удовлетворением произнесла:

— Ну вот и всё.

Тибо не отрывал от неё взгляда. Его глаза, мутные от болезни, пытались сквозь пелену разглядеть её лицо, но ткань на голове и полумрак палаты скрывали почти всё, кроме её глаз.

— Если это и правда сработает… — голос его дрогнул, — я буду обязан вам жизнью, Аделин.

Она махнула рукой, стараясь придать словам лёгкость:

— Ох, не стоит. Это просто моя работа.

— Нет, — он выдохнул, будто боялся упустить момент. — Если я буду жить… я посвящу остаток своих дней вам.

Он хотел было коснуться её руки, но Аделин резко отступила к своей сумке, где уже складывала инструменты. В воздухе повисло неловкое напряжение.

Не хватало мне еще назойливых поклонников здесь.

— Послушайте, Тибо, — твёрдо начала она, обернувшись. — За время вашей долгой болезни вы наверняка уже не раз прощались со своей жизнью, и сейчас вам кажется, что посвятить её мне — честно и справедливо. Но по правде говоря, это всего лишь воля случая. Иначе вам пришлось бы посвятить себя не только мне, но и Изи, и ещё многим другим, благодаря кому я здесь.

Она сделала шаг ближе, в голосе прозвучала сталь:

— Так что воспользуйтесь полученным шансом правильно. Как ваш лечащий врач я прошу вас, нет, требую: никогда не посвящайте свою жизнь кому бы то ни было. Проживите её так, как хочется именно вам. Это будет куда достойнее.

Тибо опустил взгляд. Его плечи слегка дрогнули, будто слова ударили глубже, чем он ожидал. Он замолчал, погрузившись в мысли, а Аделин тем временем лихорадочно молилась про себя, чтобы Изи наконец вернулась и забрала её отсюда.

И словно молитвы были услышаны: дверь с глухим скрипом распахнулась. В проёме появилась Изи. Она вошла спокойно, уверенно, и рядом с ней шагал высокий мужчина в рыцарских доспехах.

— Балиан, — сказала Изи, делая шаг вперёд. — Разреши представить тебе мою помощницу. Это Аделин.

Рыцарь остановился. Его фигура в доспехах будто заполнила всё пространство, а взгляд — острый и внимательный — сразу лёг на девушку.

— Помощницу? — коротко повторил он, прищурившись. — По твоим рассказам выходит, что помощница здесь скорее ты, Изи.

Он приветственно кивнул недоумевающей Аделин. Та резко кивнула в ответ.

— Приятно познакомиться с вами, — добавил он сухо. Затем перевёл взгляд на сидящего на постели. — И тебя рад видеть, Тибо.

Балиан подошёл ближе; каждый его шаг отзывался скрипом пола и глухим звоном металла. Он остановился у изголовья, задержав взгляд на свежих повязках.

— Смотрю, о тебе здесь хорошо заботятся, а? — в голосе прозвучала едва уловимая насмешка, больше похожая на товарищеское подшучивание.

Тибо улыбнулся.

— Здравствуй, Балиан, — он протянул слабую руку.

Рыцарь крепко пожал её, будто этим простым жестом хотел напомнить: несмотря на болезнь, они всё ещё остаются друзьями.

— Думаю, Тибо нужно отдохнуть, — первой заговорила Изи, но Балиан тут же подхватил:

— А нам — поговорить, — резко отрезал он.

Его глаза вновь нашли Аделин. От этого взгляда у неё внутри всё похолодело. Он был холодным, недоверчивым, будто пронизывал её насквозь, выискивая любую тень лжи.

— Идём, — негромко сказала Изи и мягко направила Аделин рукой к двери.

— Я провожу их и вернусь, — бросил Балиан другу и двинулся следом.

Девушка послушно шагнула вперёд, чувствуя, как сердце гулко ударяет о рёбра. Присутствие рыцаря за спиной давило так, будто в узком коридоре стало ещё меньше места.

Тишина нарушалась лишь эхом их шагов. Запах ладана и сырости, привычный для этих стен, почему-то сейчас казался Аделин особенно тяжёлым, словно воздух сгущался вокруг неё.

Она украдкой бросила взгляд на Изи, надеясь найти в её лице спокойствие — и нашла. Та шла ровно, уверенно, будто происходящее было частью тщательно продуманного плана.

Добравшись до выхода, Изи остановилась и обернулась к Балиану.

— Когда? — коротко спросила она.

— Завтра. После полудня, — ответил он без колебаний.

— Хорошо, — кивнула Изи.

Она распахнула дверь, выпуская свет и шум города. Лёгким движением подтолкнула Аделин к выходу, и они быстрым шагом направились домой.

Молчание Аделин длилось недолго. Стоило им, как ей показалось, отойти на безопасное расстояние от стен ордена, она, торопливо шагая, вдруг резко повернулась к Изи:

— Что происходит?

— Потом, — коротко бросила та, не замедляя шага.

В стальном, почти отрешённом ответе прозвучало нечто, от чего у Аделин внутри похолодело. Любопытство смешивалось с тревогой и росло, как огонь, которого невозможно заглушить.

— Изи, ответь мне, — в её голосе прозвучала мольба. — Что будет завтра?

Она резко схватила женщину за рукав, заставив остановиться.

— Меня заберут? — слова сорвались слишком быстро, будто сама мысль о произнесённом была опаснее любого ответа.

Изи обернулась. В её глазах мелькнула тень усталости, но голос остался твёрдым:

— Никто тебя не заберёт. — Она говорила медленно и отчётливо. — Здесь не место для обсуждения. Дойдём до дома — и я всё тебе расскажу. Обещаю.

Уж чего-чего, а ожидать Аделин не умела и не любила больше всего. Она медленно отпустила ткань Изи и шагнула вперёд, понимая, что эта дорога станет самой мучительной в её жизни.

Спустя бесконечно долгий путь домой.

Не успела Изи открыть дверь, как Аделин ворвалась внутрь, с грохотом бросила сумку на пол и, в порыве ярости, сорвала с себя ненавистную тёмную накидку.

Да чтоб она сгорела в аду.

Глаза девушки сверкали злостью.

— Ну?! — она резко расставила руки, требуя ответа.

Изи лишь тихо выдохнула и закрыла за собой дверь, словно заранее готовилась к этому всплеску.

— Рыцарь, которому я тебя представила, был Балиан Ибелинский.

— Здорово. И? — гнев, подпитанный незнанием, вырывался наружу ещё сильнее.

— Он один из баронов Иерусалимского королевства. Приближённый короля Балдуина, — спокойно продолжила Изи, будто не замечая её вспышки. — Я знаю его уже много лет. И, по правде говоря, планировала познакомить вас в любом случае. Сегодня выпал случай — и я сделала то, что должна была. Я рассказала ему о тебе все что знала.

Аделин шумно сглотнула, руки бессильно опустились.

— Долгих обсуждений в стенах Ордена не вышло, поэтому мы договорились: завтра, после полудня, он прибудет сюда.

— Зачем? — выдохнула она.

— Чтобы убедиться в моих словах окончательно, — коротко ответила Изи. — Мне нужно отлучиться, а ты пока отдыхай.

Изи легко выскользнула за дверь, не оборачиваясь.

Дом погрузился в тишину, но для Аделин она была громче любого шума. Она ворочалась в постели, так и не находя сна.

Следующий день настал слишком быстро.

Изи уже вовсю хлопотала на кухне, готовя завтрак.

Аделин проснулась разбитой, словно из неё выжали все силы. Медленно оделась и подошла к медной чаше с водой. Собрав чёрные волосы в небрежный пучок, она зачерпнула ладонями прохладную воду и обдала ею лицо.

На миг показалось, что всё не так уж плохо: энергия будто возвращалась. Или это был всего лишь обманчивый эффект прохлады?

Она подняла голову и всмотрелась в своё отражение в старом потёртом зеркале, задержав взгляд на глазах.

«Я столько всего преодолела… перечеркнула всю прежнюю жизнь, чтобы быть здесь, чтобы помогать людям. И вот теперь, когда у меня есть шанс проявить себя, мне страшно? Я всегда была уверена в своих силах, в своих знаниях — это всегда возвращало меня к себе. Тогда почему же сейчас я дрожу? Я боюсь за свою жизнь?.. Нет. Что-то другое… странное чувство…»

Она глубоко выдохнула, закрыла глаза, пытаясь проглотить эту ноющую тяжесть в груди. А потом развернулась и пошла к Изи, которая уже накрыла на стол.

В этот раз утренняя молитва перед едой показалась Аделин даже утешающей.

Есть совсем не хотелось, но она знала: силы нужны. После тревоги всегда приходит голод, и лучше насытить тело заранее. Она заставила себя проглотить яичную лепёшку, несколько оливок и пару фиников. Поблагодарив Изи, Аделин поднялась и вышла во двор.

Сегодня ей особенно жаждалось свежего воздуха. Солнце уже поднялось над городом, разогревая каменные стены. Она села на ступени крыльца, обхватила колени и уставилась в землю, словно ища там ответы.

Изи наблюдала за ней через приоткрытую дверь. Она видела каждое движение, каждый вздох, в котором пряталась тревога. Но, как и всегда, не вмешивалась без просьбы. Она умела поддержать разговор, но никогда не становилась его инициатором.

И всё же в глубине её души зашевелилось сомнение: «А может, стоит подойти?»

Нет. Не нужно.

Время тягуче-мучительно тянулось к полудню.

Чтобы не дать себе сойти с ума от ожидания, Аделин вместе с Изи принимала пациентов. За эти часы к ним заглянули двое больных — у одного воспалилась рана, у другой не проходил кашель. Потом приходили выздоровевшие: приносили дары в благодарность — корзины фруктов, овощей, даже свёртки с тканью.

Изи принимала всё с привычной сдержанностью, а для Аделин каждый жест благодарности был напоминанием о том, что её присутствие здесь имеет вес. За это время она помогла трём роженицам, шестерым детям — с простудами, инфекциями и сыпью, и семерым мужчинам — с переломами, нарывами и ранами, которые в этих краях быстро превращались в смертельные.

Кажется, будничная суматоха действительно сумела отвлечь Аделин — до того самого момента, когда в дверь раздался глухой, уверенный стук, сопровождаемый звоном кольчуги.

Пока Аделин, затаив дыхание, почти гипнотизировала дверь взглядом, Изи шагнула вперёд. С привычной мягкостью, она приоткрыла створку.

На пороге стоял Балиан. Тяжёлые доспехи глухо звякнули. В его движении чувствовалась военная привычка — сдержанная и уважительная.

— Изи, — коротко сказал он, кивнув ей.

— Проходи, — спокойно пригласила она, чуть отступая в сторону.

Пройдя внутрь, Балиан оглядел помещение беглым взглядом, но почти сразу его глаза остановились на Аделин. Он чуть склонил голову, приветственно кивнув ей:

— Приветствую.

Аделин бросила быстрый взгляд на Изи, та, едва заметно кивнула, словно подталкивая.

— И я вас приветствую, сеньор Балиан, — произнесла Аделин ровно.

Кажется, от её приветствия его взгляд чуть смягчился. Изи жестом пригласила его сесть за стол. Балиан снял перчатки и положил их рядом, движение было отточенным и почти ритуальным — как у человека, привыкшего к порядку даже в мелочах.

— Ну что, Изи, — Балиан опёрся рукой о стол, глядя прямо на неё, — уже придумала, как будешь убеждать меня в том, что эта юная женщина способна лечить проказу?

У Аделин что-то кольнуло внутри от его слов, словно укол гордости. Она собрала все силы, чтобы не сорваться и не выдать что-то язвительное. Только не сейчас.

— Я не смогу убедить тебя, Балиан, — твёрдо произнесла Изи, подходя к входной двери. — Но, возможно, убедят те, кто ещё вчера считался обречённым.

Она открыла дверь и тихо позвала кого-то.

Брови Балиана нахмурились, взгляд его стал настороженным. Аделин же, напротив, с замиранием наблюдала — что же будет дальше?

В следующую минуту в дом вошла женщина и шестилетний мальчик. Аделин узнала их сразу — её первые пациенты здесь. Теперь они выглядели совсем иначе: здоровые, с ясными глазами. Их вид наполнил её грудь тихой гордостью и неожиданной радостью.

— Познакомься, пожалуйста. Это Ханна и её сын, Барух, — представила Изи.

Стеснительные простолюдины, не привыкшие видеть знать так близко, растерялись. Они тревожно кивнули в знак приветствия.

— Когда я впервые увидела Ханну года два назад, её тело уже было покрыто язвами. Я решила, что это сифилис: лечение помогало, но лишь с переменным успехом. В какой-то момент болезнь приковала её к постели, и я была бессильна, — Изи сделала паузу и перевела взгляд с Балиана на Аделин. — Пока эта юная женщина, взглянув на Ханну лишь раз, не переубедила меня, назвав истинный диагноз — проказа.

Она замолчала, будто давая вес словам.

— Но знаешь, что поразило меня тогда сильнее всего? — её голос потеплел. — Она сказала: «Ну ничего, подлечим» — так просто, словно это была всего лишь царапина.

Изи повернулась к Ханне:

— Покажи.

Женщина послушно закатала рукава льняной туники.

— Посмотри, Балиан, — сказала Изи. — Разве эти зажившие рубцы не напоминают тебе, какими они были прежде? Балиан наклонился ближе, медленно, словно боялся поверить собственным глазам. Его лицо оставалось каменным, пока взгляд скользил по коже Ханны.

— Все язвы исчезли, лихорадка спала. Можешь ли ты сказать, что эта женщина несколько лет страдала проказой?

— Точно ли это была проказа?.. — скептически спросил он.

Тогда Изи мягко кивнула Ханне. Женщина откинула ткань, открывая лицо и когда-то пораженное ухо. Там, где раньше были обезображивающие язвы, теперь оставались бледные, затянувшиеся следы.

— Ты ведь, как никто другой, знаешь эту болезнь в лицо, Балиан, — тон Изи стал ещё более убедительным.

И тут его суровое выражение дрогнуло. В глазах мелькнул настоящий шок. Перед ним стояла не обречённая больная, а бодрая и здоровая женщина.

— Этого… не может быть, — глухо произнёс он. — Но как?..

Он резко обернулся к Аделин, в голосе звучала смесь неверия и надежды:

— Как вы это сделали?

Аделин чуть отшатнулась от его напора. Она сунула руку в карман и достала маленькую пилюлю.

— Вот так, — коротко сказала она.

— Что это? — голос Балиана звучал глухо.

— Лекарство, — Аделин старалась отвечать чётко и сухо, чтобы не возникли ненужные вопросы.

Он взял пилюлю в ладонь, повертел, всматриваясь так пристально, будто хотел рассмотреть тайну внутри. Поднёс к носу, попробовал уловить запах.

— Из чего это?.. — не отрывая взгляда, спросил он.

— Долго объяснять, — она заставила себя говорить ровно. — Скажем так, мелко перетёртые сушёные растения, спрессованные в такую форму. Очень грубо говоря…

— Растения? Какие?

— Разные, — нарочито вежливо ответила Аделин, удерживая спокойный тон.

— Вы сами это сделали? — прищурился Балиан.

— Ага, — выдохнула она, стараясь, чтобы это прозвучало естественно. Почти получилось.

Балиан внимательно изучал её.

— Что-то вы мне не договариваете, — сказал он медленно. — Изи тогда мне так и не ответила. Откуда вы? И где обучились таким знаниям?

Аделин мельком взглянула на Изи, затем перевела взгляд на свои беспокойные руки.

— Дело в том, что я… не помню, откуда я и как оказалась здесь, — проговорила она тихо.

Изи быстро вмешалась:

— У неё бывают провалы в памяти, — сказала она. — Вроде тех, что были у Анри.

— Но при этом ты помнишь, как лечить людей, — не отставал Балиан. Он положил пилюлю на середину стола. — И что главное — ты знаешь, как сделать это.

— Надеюсь, не забуду, — произнесла она едва слышно.

Хотя куда страшнее забыть — как вернуться обратно и взять ещё…

Балиан сцепил руки в замок, опёрся подбородком на костяшки и задумчиво посмотрел сначала на таблетку, потом на Аделин. Тишина повисла тяжёлой паузой.

Наконец он перевёл взгляд на Изи:

— Ты понимаешь, что это значит?

— Понимаю, — ответила она, подхватив его тон.

— Сколько людей знают об этом?

— За всё время мы помогли примерно пятнадцати…

— Слухи могут быстро распространиться. Лучше не рисковать, — медленно произнёс Балиан, нахмурившись. — Пока не берите новых пациентов.

Он поднялся из-за стола, тяжело расправив плечи.

— Я поговорю с ним. Попробую убедить. Если всё получится, дам знать тебе, Изи. — Его голос прозвучал твёрдо, без намёка на сомнение. — Будьте наготове. Теперь всё серьёзно.

Он бросил последний взгляд на Аделин — долгий, изучающий — и только после этого направился к выходу.

Дверь закрылась за его спиной с глухим стуком. Изи подошла и опустила засов, потом обернулась к Аделин. Их взгляды встретились.

— Я ведь правильно всё сейчас поняла? — голос Аделин прозвучал глухо, сдавленно.

Изи лишь спокойно кивнула в ответ.