Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Надо было вернуться в Англию, но он не мог — его словно бы что-то не пускало. Всё лето он продолжал мотаться по свету. Оказался случайно в норвежской общине вейл — едва вырвался. Они месяц терзали его мозг и тело, чуть не убили. Он вырвался, недели три приходил в себя. Зато теперь был уверен, что его окклюментному щиту ничто не страшно.
Заглянул на свою виллу, но даже не переночевал там, сбежал к болгарам — загонять горных троллей обратно в горы. С Виктором Крамом попутно встретился, но от приглашения на матч отказался.
Был уже октябрь, когда посреди безумных метаний из одной страны в другую его догнало затерявшееся письмо от Лавгуд. В нём говорилось, что с десятого сентября они с папой присоединились к экспедиции — вместе с другими магозоологами они попытаются отыскать Голос Джунглей — почти вымершую древнюю птицу с двумя головами, которая имитирует любые звуки, которые услышат.
Стало тоскливо и тревожно, страшно за хрупкого маленького Лягушонка во враждебных тропических лесах.
Решение было простым: порт-ключ в Южную Америку.
Но Блейз не был готов узнать, что вся долина Амазонки закрыта от магических перемещений. Ни порталов, ни аппарации, ни-чего. От края джунглей предстояло идти пешком или сплавляться на лодке, и то и другое смертельно опасно даже для магов. Но именно так поступила английская экспедиция, ушедшая уже больше месяца назад.
Даже Блейз не был настолько самонадеян, чтобы сунуться туда в одиночестве. К счастью, во все времена находились смельчаки, готовые рисковать за деньги. Он взял провожатого, и началось самое тяжёлое путешествие в его жизни.
Джунгли — это не лес, вот что понял Блейз в первые десять минут. Это особый недружелюбный мир, населённый полчищами тварей.
Лодка преодолела незримую границу, и стало темно — всё покрыл зелёный густой сумрак. Огромные, размером с полотенце, листья заслоняли небо, вниз пробирались редкие солнечные лучи. По толстым стволам чуждых деревьев поднимались серо-коричневые лианы. Земля была чёрной от прелой листвы, но и сквозь неё прорывался, выигрывая в схватке, тростник. Вода оказалась мутной, грязной, непрозрачной — хуже Тибра. И под ней постоянно кто-то шевелился.
— Señor, усильте холодные hechizo, стандар-р-ртных вам не хватить, — произнёс проводник, мешая языки и налегая на «р».
Его звали Торрес, возрастом за пятьдесят, испанец с загорелой дочерна кожей. Он был не в мантии, а в белой рубашке, кожаной куртке и плотных штанах. Блейзу велел одеться так же, сказал, что «юбки» в лесу — это верная гибель.
Курил маггловские вонючие сигареты — из-за этого зубы у него были жёлтыми. Но он был единственным из вызвавшихся местных, кто хоть как-то говорил по-английски.
— Кто здесь обитает? — спросил Блейз, поглядывая в воду.
— Magos oscuros.
Надо же, Блейз ожидал услышать список опасных тварей.
— Что тёмные маги делают в джунглях?
— Живут. У них свои hechizo, они не учить в школе. Гляди, jaguar!
Блейз резко обернулся и успел увидеть мелькнувшую на ветке тень.
На ночлег остановились, Торрес показал, какими чарами привязывать лодку, чтобы не украли. Вместе поставили палатку, защитили её. Блейз наблюдал внимательно — магия у испанца была занятная. Половина заклинаний — стандартная программа, зато помимо неё — сплошь местные наработки. Даже формулы на испанском, а не на латыни.
Блейз решил, что ему такое тоже надо.
Поужинали запасами: вином и копчёной рыбой. В лодке беседа не клеилась, а перед сном разговорились. Торрес объяснялся по-английски средненько, зато на слух воспринимал медленный итальянский. Наоборот тоже работало: Блейзу не составляло труда понять, что serpiente — это и есть serpente, а amigo — то же самое, что amico.
Торрес учился в Ильверморни, но только до пятого курса, потом ушёл. Сказал, что толку оставаться не было — дома мать уже немолодая, младшие, отец болеет, надо всех кормить. Все эти книжки и домашки — для умников, а он человек простой. Младших поднял, женился, дом построил. У него уже не только дети — у него внуки родились.
— Всё время водил сюда людей?
— Не водил. Ходил с экспедиция. С охотники. С buscadores de tesoros.
— С искателями сокровищ? Что тут можно искать?
Торрес поцокал языком, закурил и пустился в долгий рассказ об испанских завоеваниях, местном населении, скрытых в джунглях артефактах и даже подземных дворцах из золота.
— Ищут. Будут искать. Мне нравится, amigo, что ты не oro ищешь.
— Может, и не золото… но тоже, в некотором смысле, сокровище.
— Девушка. Дороже золота.
Блейз не ответил, а Торрес ещё некоторое время рассуждал о том, что молодёжь в наше время стала снулая, как рыба, и холодная. Прошла та эпоха, когда ради любви совершались подвиги.
— Это всё americanos виноваты, они и их mundo plano del dólar.
— Почему американцы?
— А кто? — резонно спросил Торрес, и Блейз не нашёлся с ответом. Но логика подкупала. В конце концов, очень приятно жить, точно зная, кто виновен во всех бедах, лично твоих и целого мира.
Уснуть Блейз толком не смог. Его провожатый уже видел десятый сон, лежал неподвижно на соседней узкой кровати, а Блейз ворочался. Палатка была тесная: помимо крошечной спальни — только кухня, где не развернуться, и уборная. Брезент давил, снаружи доносились тревожные звуки: крики ночных птиц, треск, оглушительное стрекотание неведомых насекомых. Чары не пропустили бы их внутрь, но почему-то именно здесь Блейз перестал доверять собственной магии.
Наверное, именно поэтому он не поднял Торреса и не объявил, что они возвращаются: если так мучительно страшно ему, то каково Лягушонку, который провёл здесь уже месяц?
* * *
В общем-то, путь был однообразный — особенно для того, кто не стремится изучить животный и растительный мир. Блейза даже дремлющий в густом прибрежном иле бумсланг не заинтересовал. Ну, не будет же он ловить его и свежевать ради кожи, которая продаётся по два галеона за полметра!
Хотя наблюдать нравилось. Не вникая — просто смотреть перед собой или по сторонам, кивать местным рыбакам и охотникам, пытаясь разобрать, где волшебники, а где магглы. Изредка улавливать тени неведомых созданий среди деревьев или в воде.
Увидели каймана, Торрес пояснил, что он очень вкусный, а шкура прочная. Не дракон, конечно, но если выдержать в правильных зельях — на ботинки отлично пойдёт.
Со скуки Блейз вытягивал из своего временного компаньона истории жизни. Когда они закончились, перешёл на магию. Торрес владел крайне занятным арсеналом, и Блейз постепенно его перенимал, в ответ поделившись тем, что не очень жалко.
Если бы этот человек учился в Хогвартсе, его бы распределили на Хаффлпафф. Очень быстро он перестал смотреть на Блейза как на туриста, начал поручать ему бытовые задачи: привязать лодку, проверить, нет ли на земле змей. К шестому дню уже перестал проверять.
Как найти человека, даже экспедицию, в огромных джунглях? Торрес задавал местным вопросы и изредка получал обнадёживающие ответы. Но чем глубже они заходили, тем меньше встречалось рыбаков и охотников. Тем темнее становился лес.
Река то разливалась широко, то грозила порогами, то сужалась или превращалась в болото. Петляла, разделялась на два десятка рукавов, снова сливалась в широкое величественное русло. Иногда приходилось идти пешком и левитировать лодку. Блейз случайно напоролся на ядовитый шип, но Торрес среагировал моментально — залил бадьяном и выдал противоядие.
На всякий случай Блейз ещё и безоар проглотил, но уже было ясно, что обошлось. После этого начал накладывать дополнительные заклинания на одежду.
Было непонятно, как тут выживали магглы: стоило снять охлаждающие чары, как делалось трудно дышать, тело покрывалось липким потом. Это было хуже, чем август на Средиземном море! Никакого бриза, никакой надежды на свежесть и прохладу.
Большие красные, фиолетовые и жёлтые цветы таили угрозу. Грибы на деревьях были ядовиты, хотя и применялись в зельях. К одному Блейз наклонился рассмотреть, но Торрес тут же завопил:
— ¡Cuidado!
Даже не поняв слова, Блейз угадал суть и отшатнулся. Торрес поцокал языком:
— Очень смертельно. Остор-р-рожно, amigo.
На восьмой день болтовня затухла сама собой. Торрес молча разглядывал берега, Блейз сначала просто заразился его настроением, а потом и сам почувствовал это: горький густой дух чужой магии.
* * *
Дальше шли под дезиллюминационными чарами, глушили звуки. Торрес предупредил, да и Блейз сам догадался: никакого лишнего колдовства, никакой тёмной магии. Нельзя позволить себя обнаружить.
— Мы им не нужны. Но они не любят los forasteros.
— Риски?
— Matarán.
— Как здесь прошла экспедиция?
— Откуда ты знать, она прошла?
А вот об этом Блейз предпочитал не думать. Никого не убьют. И никого не убили.
Ничего не изменилось — джунгли жили своей жизнью, но уже вовсе не привлекали внимания. Блейз тоже искал обитателей этих земель. Иногда, перенося лодку через пороги, он замечал сигнальные чары. Их нельзя было увидеть, только ощутить кожей.
Спали в лодке по очереди. Начиная путь, они заключили магический контракт, и Блейз мог не опасаться нападения со стороны проводника. Тот надёжно охранял его сон. А потом и сам доверялся, устраиваясь кое-как на плоском влажном дне.
Жевали сухари, пили воду из фляг, понемногу. На всякого рода гигиенические процедуры махнули рукой — не до того. Продержаться бы ещё всего день, чтобы покинуть недружелюбные земли.
Их подвела река с её бесконечными изгибами. Русло разделилось рукава, которые они извивались, как змеи. Лодка проскребла днищем по камням, пришлось вылезать. Именно здесь на них напали.
Даже вейлы в своё время сначала поговорили — эти нет. Просто атаковали: Блейз ощутил удар и успел среагировать, они с Торресом одновременно распахнули щиты.
Издалека, из-за деревьев, тёмные маги Амазонки походили на индейцев, дикарей — в каких-то набедренных повязках и шкурах, с бронзовой кожей, разрисованной неведомыми символами, с ожерельями на шеях и грубыми посохами в руках. Но колдовали они пугающе мощно: их чары заставляли щиты дрожать, и весь лес, на миг замерший, словно бы присоединился к ним — пришёл на помощь тем, кого считал хозяевами.
— ¡No ataques! — прошептал Торрес. — Не нападать.
— Наш план?
— Уходить. Лодка… лодку оставить. Ты сильный, amigo, но не нападать.
У местных таких ограничений не было. Выбираясь из-за гигантских деревьев, они поливали их заклятиями. Всего магов оказалось пятеро — свирепые, с горящими глазами. У одного из них почти не было кожи на лице — голые мышцы, между которыми белели кости. У другого были оскалены звериные клыки — оборотень в частичном превращении.
— Договориться?
— ¡No! Уходить.
Из посохов вырывались алые лучи заклятий, огненные плети, чёрные дымные струи. Ничего узнаваемого — Блейз защищался от того, о чём даже не слышал. Щит за щитом — больше ничего не оставалось. И отступать спиной по скользкой гнилой листве, по мокрым камням и по воде.
Что-то шевелилось под ногами — лианы оживали. Привычно Блейз рубанул режущим по плети — это сработало, но джунгли восстали против них.
— ¡Amigo! — крикнул Торрес. — Рука! Дай!
Вцепившись в жёсткую мозолистую ладонь напарника, Блейз продолжил колдовать на бегу. Всё, что им оставалось, — это нестись прочь, укрываясь от птиц, змей, полчищ насекомых и от проклятий.
— Бей! — велел Торрес, и, уже не сдерживаясь, Блейз бросил назад чары мгновенной гнили. Им было неважно, что поглощать, — всё распадалось липкой вязкой массой.
Но легче стало ненадолго — преследователи знали эти места и владели магией не хуже. Единственное, в чём они проигрывали, — так это в щитах. Только это пока и спасало.
— Не сможем… убежать, — выдохнул Блейз, мысленно благодаря свои тренировки в Колдовстворце.
— Будем биться, amigo, — согласился Торрес и резко остановился.
Они кинули друг на друга короткий взгляд. Странная компания, чтобы умереть. Средних лет испанский охотник, который даже не доучился до седьмого курса. Почерневший от загара, морщинистый и грубый.
Очень неплохая компания.
Торрес дёрнул уголком губ, и стало понятно: он тоже считает компанию юного богатенького итальянца удивительной, но вполне подходящей для такого момента.
Джунгли больше не были живыми и зелёными — метров на двадцать за спиной осталось гнилое месиво.
Щит подрагивал. Блейз нашёл взглядом аборигенов и подумал о том, что хочет их смерти. Хочет видеть, как они будут корчиться в муках, хочет упиваться их страданиями, конвульсиями их нелепых разукрашенных тел. Эти чувства заполнили его до краёв и вылились холодным, но ласковым:
— Халитус Мортифер.
Чёрный ядовитый туман вырвался из его палочки и устремился к врагам. Двое впереди упали, остальные отшатнулись, закрываясь собственными щитами. А те, кому не повезло, умирали на их глазах — долго и мучительно, утоляя жажду, порождённую тёмной магией.
Именно это имеют в виду, когда говорят, что нужно хотеть причинить боль. Никакого стремления защитить и защититься, ничего чистого и доброго, только грязь со дна сознания и души.
Они умирали — и Блейза охватывал пьяный жаркий восторг, было прекрасно, но, как всегда, мало. Ему нужно было куда больше.
Но дальше началось месиво. Налетели ещё трое, окружили, зажали. На мощные заклинания, которые требовали настройки, уже не хватало времени — Блейз отбивался тем, что укладывалось в два-три слога или действовало невербально. «Сектумсемпра» дорогого отчима разрубила оборотня на четыре части.
Торрес принял удар на себя, выигрывая несколько мгновений, Блейз выдохнул — и здоровяк с самыми яркими татуировками упал замертво, когда его грудь пронзил зелёный луч «Авады».
Обожгло болью — даже непонятно где. Лицо, плечо, шея… Блейз не понимал — только ощущал боль: холодную, невыносимую, острую, и понимал, что его заливает собственная кровь.
Что-то внутри него осознавало: даже эта боль не должна стать помехой. Остановится — и умрёт. Поэтому он колдовал, выламывал чужие щиты, разрывал врагов — людей и их помощников. Маги и ягуары слились в непрерывную голодную пока ещё живую плоть, которая должна была стать мёртвой.
И она стала, потому что внезапно сделалось тихо и безжизненно. Блейз осел на землю, зажимая плечо грязными руками. Торрес сидел рядом, скрючившись — ему пробило живот.
Лодка осталась далеко, и они не могли вернуться. Второй такой бой им не пережить.
Тряслись руки, одновременно было холодно и душно, лил пот.
— Покажи, — велел Блейз и, пока Торрес, кашляя, разгибался, принялся рыться в карманах. Конечно, у него была с собой небольшая аптечка.
Кроветворное разделили на двоих. Бадьян — тоже. Дыра в животе у Торреса была небольшой, но оттуда толчками выбивалась тёмная кровь. Для колдомедика — дело получаса, а для двоих тёмных магов посреди джунглей…
— Ранозаживляющую мазь я тебе не дам — не поможет. Безоар съешь, мало ли чем отравился. Да не бойся, в рот суй — он растворится.
Настойка растопырника и немного медицинских штопальных чар помогли остановить кровь и заделать дыры — не только в мышцах, но и в органах. Совершенно не защищало от риска заражения. И от того, что внутри что-то сшилось не так и не с тем.
Но если они найдут экспедицию — там будет лекарь.
Осталось найти экспедицию.
Для этого требовалось встать и идти.
У Блейза была разодрана щека, шея и плечо. Чудом не задело артерии. Мазь помогла слегка стянуть края раны, а зелье — не свалиться от кровопотери.
Хотелось держаться за что-то, но всё вокруг представляло опасность. И друг за друга не ухватишься — слишком узко и скользко идти. Торрес нашёл им сухие бамбуковые палки.
Надо было разбить лагерь и отдохнуть, но они не могли — их будто вели под «Империусом» и не давали передышки.
Глубоко в ночи они увидели перед собой костёр, почувствовали совсем другую — дружественную, европейскую — магию. И вышли к тем, кого искали.
* * *
Блейз спал сутки. Разбудило его прикосновение к лицу.
Только двоих людей во всем мире пропускали его личные защитные чары, так что, не открывая глаз, он пробормотал:
— Противный Лягушонок.
— Я тоже тебя люблю, Блейз. Твой друг выжил. Было очень плохо, но мистер Эддисон справился. Знаешь, о чём я говорила папе в тот вечер? Я говорила: «Если бы Блейз нас нашёл, всё было бы хорошо».
— Значит, было плохо? — проговорил он, с трудом шевеля потрескавшимися сухими губами.
— Было. И сейчас ещё немного плохо, но с тобой лучше. Ты знаешь, мы их нашли — наш Голос Джунглей. Сфотографировали и описали, и три дня следили за их повадками. Ещё папа открыл новый подвид алой саранчи, а я заметила изумрудного бумсланга. Мне они нравятся, такие милые морщинистые шарики… Немного похожи на моего троюродного дедушку. Жаль, что их убивают ради шкур.
Блейз рассмеялся и уже не смог остановиться, хохотал как ненормальный. Вытер слёзы, с трудом отдышался, открыл глаза и сказал:
— Ты неподражаема, Лавгуд.
Она слегка изменилась, стала как будто взрослее. Или он раньше этого не замечал. Волосы заплела в косу, конечно, растрёпанную. По ней ползала, чтоб её, золотая кривоватая стрекоза.
Наклонившись, Лавгуд попыталась его поцеловать, но он её остановил.
— Давай без этого.
— Почему?
Единственная и неповторимая Луна Лавгуд, которая спрашивает: «Почему?» — когда её не желают целовать.
— Потому. Не смотри так, Лягушонок! Меня, вон, ранило… А тут ты с поцелуями!
— С твоей раной всё будет хорошо, но останется шрам, — безмятежно ответила Лавгуд. — И я совершенно не вижу логических связей.
— Всё ты видишь, — вздохнул он. — Просто хочешь услышать. Сдалось оно тебе… — снова закрыл глаза. — Лавгуд, пока ты заканчивала школу, я очень весело проводил время. Спал с разными женщинами, пил и творил тёмную магию. Я очень сомневаюсь, что тебе будет приятно…
Она его поцеловала, не дав договорить.
Отвратительный Лягушонок, хрупкий, драгоценный. Он вцепился в неё, несмотря на боль в плече, потянул на себя, прижал всем телом, уложил рядом.
— Я закрыла палатку своими чарами, сюда никто не войдёт, — сообщила она беспечно.
Ну, очаровательно же! Такое вот «я соскучилась, хочу тебя, и мне плевать на окружающих» в исполнении Лавгуд. Кто он такой, чтобы спорить, в конце концов?
Палатку рассмотрел уже позднее, пока Лавгуд устраивалась у него на здоровом плече. Обычная, даже меньше, чем у них с Торресом, — без кухни, с одной кроватью. Но ваза с тропическими цветами и венок из лиан у двери ясно сообщали: здесь обитает Лавгуд. Было бы интересно послушать диалог, в котором она объясняет, почему приблудившийся маг будет спать в её палатке, а не в медицинском отсеке.
Экспедиция насчитывала девять человек, и у неё действительно были большие проблемы: в схватке с магами они лишились одного проводника, а второй сумел обойти контракт и сбежать.
Так что они выжили и выбрались, но понятия не имели, как вернуться. Кажется, это была причина, по которой доктор Эддисон так отчаянно бился за жизнь Торреса — он оставался их единственной надеждой на спасение.
Именно благодаря ему две недели спустя они покинули недружелюбные амазонские сельвы.
На прощание Блейз крепко обнял Торреса, понимая с удивлением: здесь, на другом краю света, у него остался настоящий друг. Было даже грустно с ним расставаться, но пришло время возвращаться домой.
![]() |
|
Луна - потрясающая!!!
1 |
![]() |
|
Как и всегда, невероятно прекрасно!
1 |
![]() |
|
Здравствуй, взрослая жизнь
1 |
![]() |
Avada_36автор
|
![]() |
Avada_36автор
|
![]() |
|
И грустно, и классно…
2 |
![]() |
|
Может и правильно, что вы не описываете подробно встречу некой Анестейши с двумя взбешенными тёмными магами. Но блин, я хотела на это посмотреть! Кто посмел шантажировать милейшего Берти?
2 |
![]() |
|
Удивительный он всё-таки, ваш Блейз. Спасибо за очередной экскурс в давно полюбившуюся историю. захотелось снова перечитать. Пишите ещё. Чьими глазами мы еще не смотрели?
1 |
![]() |
|
Как, уже всё? Эх. Спасибо за эту историю глазами Блейза.
2 |
![]() |
|
Ой, уже все? Жаль. Я бы почитала ещё.
(Мне все ещё интересно, что там было между Блейзом и вейлами) Спасибо! 1 |
![]() |
|
Это прекрасно!
И щемяще грустно, что уже все... 1 |
![]() |
|
Спасибо большое. Какой же Блейз сложный у вас получился. Так здорово.
1 |
![]() |
Avada_36автор
|
![]() |
Avada_36автор
|
pegiipes
Жаль, что и эта история закончилась, хорошо, что она есть. Спасибо большое! Да, Блейз у нас тоже тварюшка. Но... понятная. В одном из допов есть момент, где Флёр сравнивает Блейза и Берти. И разумно отмечает, что Блейз — существо простое и понятное, травмированный тёмный маг, и всё. А вот Берти — та ещё хтоническая жуть, с его видением будущего, амбициями, масками и замашками будущего Дамблдора, только поумневшего и куда лучше умеющего работать в команде)Спасибо за очередную возможность окунуться в такой родной уже мир фантастических тварей из под холмов. Блейз, наверное, понимает, называя так некоторых там милых девушек, что он возглавляет список? ;) В итоге все истории так хорошо связывают героев и дополняют друг друга, каждая деталь пускается где-то там в соседних текстах. |
![]() |
Avada_36автор
|
EnniNova
Может и правильно, что вы не описываете подробно встречу некой Анестейши с двумя взбешенными тёмными магами. Но блин, я хотела на это посмотреть! Кто посмел шантажировать милейшего Берти? М... Было скучно, никто не умер, ни с кого не сняли живьём кожу, не о чем и говорить, в самом деле))) Напугали, пригрозили, слегка заколдовали, чтобы развеять иллюзию о джентльменстве. EnniNova Удивительный он всё-таки, ваш Блейз. Спасибо за очередной экскурс в давно полюбившуюся историю. захотелось снова перечитать. Пишите ещё. Чьими глазами мы еще не смотрели? Спасибо! Обожаю Блейза, рада, что историю хочется перечитывать! Может, будет и ещё. Идеи принимаются)Отдельное спасибо за рекомендацию! |
![]() |
Avada_36автор
|
Lenight
Как, уже всё? Эх. Спасибо за эту историю глазами Блейза. Уже всё) всегда надо останавливаться вовремя) Очень рада, что понравилось! |
![]() |
Avada_36автор
|
IzabelAltera
Ой, уже все? Жаль. Я бы почитала ещё. Всё) Может, будет что-то ещё)(Мне все ещё интересно, что там было между Блейзом и вейлами) Спасибо! Между Блейзом и вейлами... кхм, тут рейтинг не позволяет. Это было некрасиво и неприкольно. Много насилия, причём чёрт бы с ним, с физическим — ему довольно старательно пытались выпотрошить голову. Не преуспели, он достаточно укрепил окклюментный щит и сбежал. Блейз и до этого расовой терпимостью не отличался, а с тех пор вейл в принципе терпеть не может. Но ничего, Флёр принял. Вот и вся история. Сасибо, что прочитали! Рада, что понравилось) |
![]() |
Avada_36автор
|
![]() |
Avada_36автор
|
Kondrat
Спасибо большое. Какой же Блейз сложный у вас получился. Так здорово. Спасибо! Я его обожаю) Сложный и травмированный, всё как я люблю) |
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |