Гарри Поттер и тайны рода Блэк (джен)

* * *

Вс, 21 июня* * *

Как обычно, неделя прошла в трудах. Древний замок с каждым днём обретал былой вид, всё разрушенное постепенно возвращалось к исходному состоянию.

С наступлением выходных Гарри опять вернулся в особняк. Кикимер доложил, что портрет Ликоруса ожидает его для аудиенции. Гарри с лёгким сердцем предстал перед грозным лордом.

— Добрый вечер, молодой человек. Есть новости. — При этом от Гарри не укрылось, что в этот раз взгляд волшебника с портрета смотрел на него более сурово, чем в прошлый раз. Но Гарри уже это не пугало. Ему было что рассказать старому лорду.

— Добрый вечер, сэр. У меня тоже. — и пока он не растерял свою решимость, начал рассказывать. — Я узнал, где жили мои дедушка и бабушка — в Корнуолле. Так говорится в гобелене. Скоро я смогу там побывать, у меня в Корнуолле живут знакомые.

— Хорошо. Я тоже узнал, что ваш дед, муж моей правнучки, Чарльз Поттер работал в мастерской моих внуков и правнуков. Раз так, значит, с ним всё в порядке, абы с кем наша семья дел не ведёт. Дальнейшее изучение вопроса берите в свои руки. Если посчитаете нужным мне рассказать, буду рад услышать. Мне нравятся семейные истории, особенно если в них нет грязи.

— Хорошо, сэр. Я вам расскажу всё, что узнаю. А что за новости у вас?

— Я признаю за вами право наследства на этот дом, можете здесь жить спокойно. Но чтобы полностью вступить в права наследника, распоряжаться всем остальным имуществом — а оно гораздо больше, чем этот дом, нужно одобрение Гринготтса, ведь завещание хранится там и все документы тоже. Один из моих портретов есть в банке, через него я связался с теми гоблинами, которые этим занимаются. С нашими сейфами и бумагами всё в порядке, как меня заверили. Но когда я назвал гоблинам вашу фамилию, возникла проблема. Давно я не видел, чтоб гоблины были так разозлены. Вы мне не расскажете, почему?

Гарри показалось, что земля ушла у него из-под ног. Разумеется, он знал, в чем причина. Пришлось рассказать Ликорусу о том, как они с друзьями посетили сейф Лестрейнджей и как потом оттуда выбрались. Он ничего не приукрасил, не преуменьшил. Просто озвучил голые факты. Почему-то, общаясь с портретом, он всегда честно отвечал на все вопросы и не боялся этого,хотя, порой, становилось не по себе от пронзительного взгляда синих глаз портрета.

— Тогда у нас проблема, мистер Поттер. Вы не сможете приступить к управлению имуществом. А оно весьма впечатляющее по объёму.

— Я понимаю...

— Придётся решать эту проблему. И не за счет имущества Блэк — этого я не допущу. Именно вам лично. Уж не знаю, как.

— У меня есть идеи на этот счёт. Мой знакомый работает в Гринготтсе и есть надежда, что...

— Это хорошо. Этим вы займётесь сами, тут я вам не помощник.

— Понятно, сэр. Мне и самому нужно в Гринготтс, по своим делам. Ведь моё золото, оставленное моими предками, там. Возможно, там есть сведения о роде Поттер.

— Безусловно, есть. Если ваши предки хранили золото и артефакты в Гринготтсе не одно поколение, там есть сведения о всех владельцах родового сейфа. Ведь иногда есть нужда вызвать владельца сейфа в банк со стороны гоблинов. Им надо знать, куда отправлять сову или какому портрету передать сообщение. Портреты всех глав родов самых богатых семейств Британии есть в банковской портретной галерее, вот, например, мой. И моего внука Поллукса, он преуспел в укреплении финансов нашей семьи. Так что гоблины могут ответить на вопрос, где жили ваши предки и на все другие вопросы, связанные с их деньгами и имуществом. Но пока вы не разберётесь с тем, что натворили, они вряд ли предоставят вам доступ к сейфу и пожелают общаться с вами. Скажите спасибо, если вообще не отберут ваше имущество.

— А что, разве могут? — Вот тут Гарри стало жутко. О таком варианте развития событий он не думал.

— Могут. Конечно, со времён принятия статута для такого действа нужно решение Визенгамота. Но это гоблины. У них веками были свои представления о ведении бизнеса и взаимоотношениях с волшебниками. Вы пошли на очень большой риск, взломав сейф одного из самых богатых родов. А уж то, что вы похитили у них дракона, охраняющего этот сейф и ряд других — это беспрецедентный случай в истории Гринготтса. Понятно, что у вас были на это серьёзные причины. Но логика гоблинов бывает весьма своеобразна.

— Как же быть? И почему тогда они до сих пор меня не разыскали и не...

— Возможно, дело в том, что вы победили самого ужасного волшебника уходящего века, этим вы как-то нивелировали ваши поступки. Насколько я понял из того, что довелось узнать, гоблины не поддержали Воландеморта и уже готовы были оказывать ему сопротивление. И тут вы закончили войну и сберегли их силы и деньги. Они не пострадали так, как могли бы.

— Разве что так. Но Билл на всякий случай мне советует туда пока не соваться. Тем более что Рон был со мной… Сказал, что он выступит в роли переговорщика с ними, но не сейчас.

— О ком вы?

— Это мои друзья, и кстати, как я выяснил, родственники. В том числе и ваши. Потомки Седреллы Блэк. Билл Уизли, который работает в банке, её старший внук. А мой друг Рон младший.

При упоминании этого имени Сигнус сменил выражение лица с сурового на намного более суровое. Гарри внутренне подобрался, но продолжил диалог.

— Это не то имя, которое я хотел бы слышать, мистер Поттер.

— Почему? Это же ваша правнучка, так же, как моя бабушка.

— В свое время Седрелла была отлучена от рода и наша семья больше не имела дел ни с одним из её потомков.

— За что же её так? Ведь Уизли чистокровные волшебники.

— Если вам интересно, выясните это сами. Но могу сказать только одно. Её поступок был таков, что ее родители и другие родственники приходили за разрешением на отлучение ко мне, когда я уже давно был портретом. То есть, это весьма серьёзно.

— Так вы разве не курсе всех дел семьи?

— Нет, не всех. Только очень важных и нетипичных. В течение века после меня вопросы управления делами рода были у потомков старшей линии. Поэтому более-менее серьёзные вопросы решались ими без моего участия. Кто желал поделиться — те рассказывали, конечно, постфактум. Но не у каждого моего потомка была привычка делиться со мной происходящим и спрашивать совета. Иногда это плохо сказывалось на делах рода, но тут уж ничего не поделаешь.

— Понятно... А то что мы с вами так много разговариваем, это обычно?

— Конечно, нет. Сама ситуация крайне необычная. Вы хоть и Блэк по крови, частично, но вы нисколько не Блэк по духу. Вы выросли в другом месте, вы не знаете ничего о моей семье и без моей помощи не справитесь с делами этого дома. Поэтому я общаюсь с вами и буду делать это еще долго. Я хоть и призрак с портрета, но дела семьи меня по-прежнему волнуют. Я в некотором смысле являюсь хранителем рода. Ещё при жизни я сам зачаровал свой портрет. Я ведь не очень долго прожил по меркам волшебника и не успел передать своим детям и внукам свой опыт. Пришлось портрету делать это за меня.

— Было бы интересно об этом узнать.

— Это не сложно. В библиотеке Блэк хранится вся информация о каждом члене семьи, начиная с 13 века, более подробная, чем на гобелене. Когда разберётесь с основными вопросами, я очень рекомендую вам изучить нашу родословную. В чистокровных семьях нужно обязательно знать историю своего рода. А истории некоторых моих предков более чем впечатляющи.

— Хорошо, сэр Ликорус, я понял вас. Значит, разобраться с гоблинами и потомками Седреллы.

— Да.

— Можно еще вопрос?

— Попробуйте.

— Дело в том, сэр, что через несколько дней мне придётся покинуть Хогвартс насовсем, когда закончатся работы по его восстановлению. В октябре я поступаю в школу мракоборцев. Но уехать из замка мне нужно будет через несколько дней. Я буду жить здесь.

— Так в чем вопрос ко мне? Живите, вы имеете на это право.

— Дело в том, сэр, что я бы хотел здесь жить не один. У меня есть друг, один из самых близких мне людей — его зовут Рон Уизли, я про него уже говорил; а так же крестник, он недавно родился. Его зовут Тедди Тонкс-Люпин.

— И вы хотите, чтоб они жили тут с вами? Ваш друг и ваш крестник с родителями?

— У Тедди нет родителей, он сирота. Они погибли при битве в Хогвартсе, и крошка Тедди остался сиротой, как я в своё время. Но у него есть бабушка, она заменяет ему мать.

— Так что вы хотите от меня? Гости в вашем доме — это ваше дело, если, конечно, они не вредят дому и делам рода.

— Дело в том, что бабушка моего крестника Андромеда, а её девичья фамилия — Блэк. Она двоюродная кузина Сириуса, родная сестра Беллатрикс и Нарциссы. А кто их родители, я не знаю, но могу посмотреть на гобелене.

— Ясно. Она дочь Сигнуса, моего праправнука. Так в чем проблема? Пусть живёт. Это её родовое гнездо.

— Дело в том, что её когда-то выжгли с гобелена, так же как Сириуса.

— За что?

— За замужество с волшебником магловского происхождения, Теда Тонкса, целителя из Мунго.

— Когда и как это случилось?

— Не знаю, я не спрашивал. А есть разница, за что её выжгли?

— Есть. Разве вы не изучали родовую магию?

— Нет, в Хогвартсе нет такого предмета.

— Это не школьная дисциплина. Ее изучают в семье, знания передаются из поколения в поколение. Или хотя бы путем изучения книг. Хоть родомагия нынче не в чести, как я понял. Но в библиотеке Блэк, да и в Хогвартсе тоже такие материалы есть. В любой чистокровной семье есть, даже не очень богатой и знатной. Без этих знаний жизнь в магическом мире немыслима, происхождение волшебников очень важно.

— Нет, такие книги я не изучал. Я обязательную программу-то едва осилил, если честно. Слишком много времени уходило на борьбу с Реддлом.

— Очень плохо, юноша. При вашем-то прошлом, в мире маглов, в котором вы вынуждены были вырасти. Да любой на вашем месте не вылезал из библиотеки. Сколько тайн там можно узнать...

— По библиотекам и книгам вне школьной программы у нас специалист Гермиона. Вот уж кто любит это занятие, так это она.

— Кто это?

— Это моя лучшая подруга. И еще она лучшая ученица Хогвартса в нашем выпуске.

— Она ваша избранница?

— Нет. Мы просто дружим. Она помогла мне победить Реддла. Без её знаний и магических навыков мы бы погибли.

— Хорошо, когда есть такие друзья, берегите их. Из какой она семьи?

— Из магловской, сэр.

— Невероятно. Обычно маглокровки ничего особенного из себя не представляют.

— В данном случае это не так. Она самая способная колдунья на нашем курсе. Её хвалят все учителя и все, кто её знают. Её даже некоторые считают заучкой, но она потрясающе разбирается в очень многих вещах из мира магии, о которых не каждый урождённый волшебник знает. Она наверняка знает и про родомагию. И ещё, это её идея с портретом Финеаса Найджелуса. Если бы она не взяла с собой его портрет, даже не знаю, как бы мы справились с поиском крестражей Реддла.

— Любопытно. Будет интересно с ней познакомиться. Я слышал об одарённых маглорождённых, но очень немного и очень давно.

— Я хочу, чтобы она тоже вхожа в этот дом.

— Хорошо, пусть будет вхожа. Но только как гостья. Если со временем вы захотите на ней жениться, магия рода Блэк будет против. Блэкам нельзя жениться на маглах. Со временем, когда изучите историю нашей семьи, вы поймёте, почему.

— Я не собираюсь на ней жениться, она просто моя подруга. Она мне как сестра. А что с Роном и Андромедой? Вы разрешите принять их у себя?

— Рон потомок Седреллы?

— Да, это её младший внук.

— Я подумаю. Поговорю с потомками на портретах, все выясню про них и решу. Пока я могу дать разрешение только на то, чтобы они посетили этот дом в качестве гостей. Если речь идёт о постоянном проживании, мне нужно сначала всё о них выяснить и поговорить с ними. Тогда я решу, позволю я это или нет. Дом и магия рода Блэк очень не просты в этом плане.

— Спасибо вам, сэр. С нетерпением буду ждать вашего ответа.

На этой оптимистичной ноте портрет Ликоруса дал понять, что аудиенция окончена. Гарри вышел из кабинета и долго обдумывал всё услышанное. То, что портрет дал разрешение его друзьям гостить в доме, было прекрасно. И не откладывая, он решил поделиться этим с друзьями.

Вечером того же дня он собрал друзей в Гостиной Гриффиндора. Они заказали через эльфов чай и пирожные, и Гарри рассказал Рону и Гермионе обо всём, что он услышал от предка.

— Я поговорил с сэром Ликорусом обо всех вас, кого я хочу пригласить в дом.

— Он согласился? — с надеждой спросил Рон.

— Он сказал, что подумает. Пока разрешил вас пригласить в гости. Рон, почему-то он негативно отнёсся, когда я упомянул твою бабушку Седреллу. Он сказал, что её исключили из рода, но не объяснил, за что именно.

— Так давайте это выясним, — сказала Гермиона. — Рон, ты же спрашивал у родителей? Они наверняка знают.

— Я спрашивал у мистера Уизли, — сказал Гарри. — Он не знает.

— А твоя мама, Рон? — спросила Гермиона. — Может, знает она?

— Нет, с ней я не говорил на такие темы. Почему это так важно? Ведь Седрелла давно умерла.

— Сигнус говорит, что пока я не могу полностью приступить к делам рода, он будет контролировать меня. А не смогу я еще долго....

И Гарри пересказал друзьям разговор с Ликорусом о Гринготтсе и гоблинах.

— Да, дел у нас теперь по горло. Придётся как-то выпутываться. Вся надежда на Билла.

— Гермиона, портрет заинтересовался тобой. Несмотря на твоё магловское происхождение, он выразил желание с тобой пообщаться.

— О, надо же. С удовольствием с ним познакомлюсь.

— Интересный этот тип, твой прапрадед, — сказал Рон. Насчет Андромеды и меня он негативен, хотя мы чистокровные и его потомки. А маглорождённая Гермиона его интересует. Где логика?

— Он очень нетипичный, если честно, — подтвердил Гарри. — И знаете, что интересно? Я абсолютно не могу перед ним хитрить или что-то утаивать. Вот прямо честно все рассказываю, что знаю, если он спрашивает. Но он всегда слушает, не осуждает, не ругает и объясняет, что может. В принципе, он мне нравится.

— Так это же круто. Все бы живые взрослые такими были...

— Кстати, из его слов я понял, что отлучение от рода может быть разными путями. И велел разобраться в этом вопросе. Родомагия и всё такое. Гермиона, займёшься?

— Хорошо. Библиотека — наше всё.

В понедельник утром Гарри получил от Кикимера письмо, что сэр Ликорус снова ожидает его в кабинете для разговора. После завтрака Гарри перенёсся камином прямо в кабинет. В этот раз он волновался больше, чем в прошлый — ведь решался вопрос, смогут ли его друзья находиться рядом с ним в его доме.

Когда Гарри поздроровался с портретом, он заметил, что в этот раз сэр Ликорус смотрит на него намного мягче. Видимо, новости были хорошие.

— Я подумал, кое-что проверил и решил. Андромеда Блэк может вернуться сюда, — произнёс лорд Блэк спокойным голосом, и как показалось Гарри, даже радостным. — Мою прапраправнучку отлучили не по правилам — на истинном родовом артефакте она по-прежнему на своём месте. Это делала Вальбурга, она не знает всех тонкостей. Кроме того, больше Андромеда не замужем, значит, её можно вернуть в род Блэк со всеми правами. Со временем, Гарри, вы узнаете, как это сделать, а пока она может здесь жить как ваша гостья и родственница. Так же я узнал, что её дочь Нимфадора была полным метаморфом и прекрасным мракоборцем. У меня были связи с управлением мракоборцев.

— Да, Дора была такой. И Тедди тоже метаморф, правда, у него меняются только волосы и глаза. А разве это важно?

— В какой-то степени. Андромеда дочь Сигнуса, моего праправнука. Он женился на праправнучке Аскольда Розье, тоже метаморфа, из французской ветви. Аскольд был моим хорошим другом и помогал мне проворачивать такие дела... В общем, крайне полезное свойство, если оно служит на пользу тебе, а не твоим врагам. У Розье были сыновья, а дочерей не было, поэтому мне не довелось связать браком моих детей или внуков с этим родом, чтоб в нашей семье был этот дар. Как я узнал недавно, лишь мой праправнук Сигнус в этом преуспел, взяв в жены Друэллу Розье из французской ветви. У них родилось три дочери, но ни одна из них не получила этого дара. А вот у дочери Андромеды он проявился в максимальной форме, видимо, из-за обновления крови.

— Все верно, но я не понимаю...

— Сам дар меня уже не сильно волнует, хотя он редко встречается и бывает крайне полезен. Но его появление у ребёнка от брака с маглорождённым говорит о том, что браки только между чистокровными не такая уж полезная штука.

— Ах вот что... И что теперь с Андромедой?

— Она и её потомство — живое доказательство того, что некоторые идеалы надо пересматривать, хотя бы раз в несколько столетий. В общем, я хочу увидеть Андромеду и Теодора перед собой.

— Спасибо, сэр Сигнус, я передам. — Гарри внутреннее ощутил ликование. Его мучила совесть, а вдруг предок не разрешит Андромеде вернуться в дом. Но теперь с этим был порядок.

— А что с потомками Седреллы? — спросил он с надеждой.

— Почему тебе так они важны?

— Дело в том, что это семья моего лучшего друга, Рональд Уизли. Мы с ним дружим с первого года обучения в Хогвартсе, вместе с ним мы пережили столько всего... Он помог мне победить Реддла, вместе с Гермионой. И его семья — это лучшие люди, которых я знаю в волшебном мире.

— С потомками Седреллы история другая. Там все намного сложнее.

— В чем же дело?

— Седрелла вышла замуж за человека, на котором лежало проклятие рода, клеймо предателей крови. И за это её отсекли от рода по всем правилам. Ритуал проводила моя внучка Бельвина, а уж она знала толк в этих вещах.

— И что это значит?

— В семье этого Уизли была история с братоубийством. Пролить кровь брата — это карается самой магией, а не только судом волшебников и Азкабаном. Это один из самых тяжких грехов в магии, хуже только умышленно лишить жизни собственного ребёнка или родителя.

— Кто такое совершил? Кто-то из предков Рона?

— Да. Из того, что мне удалось выяснить, младшая дочь моего внука Арктуруса, спутавшись с потомком этого проклятого рода, забеременела, и их пришлось поженить. Но Седреллу пришлось отсечь от рода навсегда. Не потому что они ненавидели её избранника, но потому что вхождение его в семью могло бы привести к проблемам в роду Блэк. Седреллу отсекли, сделали это по всем правилам, на родовом алтаре. Родители Седреллы боялись, что она не переживёт рождение детей с клеймом. Но видимо, кровь Блэк сильна настолько, что она смогла это преодолеть. Насколько я знаю, у неё родилось несколько сыновей и как минимум один из них завёл семью.

— Да, это и есть папа Рона. Артур Уизли женился на Молли, девичья фамилия её Прюэтт. У них 7 детей, 6 сыновей и 1 дочь. Все здоровы, все волшебники. Фред только погиб в битве, совсем недавно. Но остальные живы и нормально живут. И все они мне очень дороги, сэр Ликорус.

— Ты говоришь, у них 7 детей? И все здоровы? У кого-нибудь из них уже родились дети?

— У старшего сына, Билла, того самого, что работает в Гринготтс, следующей весной ожидается рождение дочери. Он женился год назад.

— Семь… девочка... И в их семье не было мертворождений, сквибов?

— У Артура и Молли нет. Они точно не из тех, кто отвернулся от сквиба, если бы такой был. Я слышал от Артура, что у него брат сквиб, он живёт среди маглов, они общаются. А еще был старший брат, он не женился и умер бездетным, и ещё несколько братьев умерли в детстве.

— Семь, семь... А ведь это меняет дело.

— Каким образом?

— Это достаточно сложная схема, и разобраться может только волшебник, разбирающийся в родовой магии. В моё время одним из знатоков подобных вещей был род Бэрк, они потомки чернокнижников, веками изучали проклятия, коллекционировали артефакты, редкие книги, торговали ими. Моя внучка Бельвина была женой одного из сыновей Бэрков, оттуда она и знает много тонкостей родомагии. Её портрет в другом крыле, думаю, она может помочь.

— Не те ли это, которые владеют лавкой "Горбин и Бэрк" в Лютном переулке? Я был там пару раз, у них жуткие вещи. И Реддл, чёртов убийца, там когда-то работал, сразу после Хогвартса.

— Очевидно, те самые. Загляните к ним.

— Ну уж нет. Лучше тогда в библиотеке поискать. Попрошу Гермиону.

— Это та самая ведьма из маглов?

— Да.

— Хорошо. Как изучит, представьте её мне. Разберитесь в истории семьи Уизли. Без разрешения вопроса проклятия рода я не могу допустить такого волшебника в своем доме.

— Но ведь Рон был здесь в прошлом году, и еще раньше тоже тут бывала вся его семья. Сириус разместил здесь орден Феникса три года назад.

— Мой прапраправнук многого не знал и не желал вникать, всё дурное воспитание этой безумной фанатички Вальбурги. Думаю, вашим друзьям здесь было, мягко говоря, некомфортно. Дом к ним относился как к врагам. Я припоминаю, что мне жаловались на это несколько портретов — что в доме чужаки, не понимающие древних традиций.

— Что правда, то правда. Дом как будто выражал протест. Пугал нас боггартами, скрипел половицами, пытался душить мантиями и всё такое. И портрет матушки Сириуса на нас жутко ругался, и Кикимер ставил палки в колёса как только мог.

— Всё верно. Дом Блэков зачарован так, что в нем не могут долго находиться те, кто не соответствует критериям Блэк. А кое-кто и вовсе не может в него войти. Кикимер так и вовсе выполнял приказ истинных хозяев дома — защищать дом от чужаков и сопротивляться им.

— Что за критерии?

— Это, молодой человек, очень сложный вопрос. И изучите вы его самостоятельно. Я, конечно, вам буду помогать по мере возможностей, но помните, я все же портрет, а не живой волшебник. В вас самом проблем нет. Вы из чистого рода, частично Блэк, дом ваш. Но далеко не все могут этим похвастаться. Если вам дороги эти люди и вы хотите, чтоб этот дом их принял, нужно выяснить многие вопросы. Как справитесь с этим — приходите. А на сегодня достаточно.

— Хорошо, сэр, я вас понял. Но Андромеде вы здесь быть разрешаете?

— После того как побеседуем с ней и я посмотрю на ее внука. Пришлите её ко мне на днях.

— Спасибо, сэр Ликорус, большое вам спасибо. До свидания.

Гарри вышел из кабинета и добравшись до своей комнаты, рухнул на кровать. Очередной взрыв мозга. Столько новых сведений... Гоблины по-прежнему злятся, денег своих он в ближайшее время не получит. В Гринготтсе, помимо золота, находятся сведения о его предках Поттерах... Андромеда и метаморфы. Уизли и проклятие рода... С ума сойти....

Конечно, старый лорд прав. Без того, чтобы со всем разобраться, дальше дело не пойдёт. Просто насколько всё это сложно... Не менее сложно, чем поиск крестражей и противостояние Реддлу. Но сейчас его хотя бы не пытаются убить на каждом шагу. Что ж, уже лучше. Прямо скажем, гораздо лучше! Ведь все это можно изучить. Главное, понимать, с какого конца браться и где искать. Но ничего. Есть доступ в Хогвартс, Гермиона, библиотека, портреты — в общем, почти всё необходимое. Значит, будем искать, выяснять, исправлять. С этой обнадёживающей мыслью Гарри уснул.