Душа (гет)

Драко так до сих пор ничего и не решил. Просидев в гостиной возле камина до самого рассвета, он ушел в комнату Гарри. Он сидел там, в мягком кресле, безучастно смотря сквозь высокое окно на загорающееся на востоке солнце. Он не хотел идти на завтрак, пытаясь выжать из себя единственно правильное решение в сложившейся ситуации или пытаясь решиться обратится к Дамблдору.

Рон без стука ворвался к нему и настойчиво требовал идти завтракать. Прежний Драко отозвался бы чем-нибудь грубым, подкрепленным парочкой темных заклятий, но нынешний желал, чтобы Рон стал ему другом, а поэтому лишь кивнул и пошел следом, продолжая думать.

Конечно, самым правильным было бы рассказать все Дамблдору. Директор был Великим Волшебником по силе сравнимым лишь с Темным Лордом, ко всему этому он являлся прапрадедом Гарри и определенно придумал бы что делать и как вытащить Поттера из Малфой-Парка. Он, возможно, даже понял бы Драко и не стал уж очень злиться на него, ведь верил же он Снейпу, хотя никто до сих пор не мог толком сказать, кому же служил Хогвартский Ужас!

Именно так и стоило поступить, но это было выше Драко! В конце концов, то, что он не желал становиться Пожирателем и намеривался бороться с ними, бороться против собственного отца, совсем не означало, что он перестал быть Малфоем, а Малфои всегда сами исправляли свои ошибки! Драко хотел все загладить и жить, как он всегда мечтал, но понимал, что никогда не сможет сделать этого, если подобно Снейпу, спрячется за мантией Дамблдора!

Это его и останавливало. Драко понимал, что самостоятельно ничего не сможет сделать, что ему нужна помощь взрослых волшебников, но он также хорошо понимал, что Дамблдор не даст ему вмешиваться и помогать, а это не входило в планы Драко. Он не собирался отсиживаться в тени и становиться вторым Снейпом, в чьей лояльности сомневался абсолютно весь магический мир. Конечно, был еще Сириус Блэк, который наверняка позволил бы ему помочь, но как же до него добраться и при этом не исчезнуть из Хогвартса?

Драко сорвался с места и направился в библиотеку. Мимо него промчалась Джинни, но девушка так торопилась, что не замечала ничего вокруг, и Драко, пожав плечами, вошел в царство книг. Здесь где-то должен был быть способ оставить вместо себя вполне достаточного по плотности фантома, а самому сбежать в Лондон и найти Блэка.

Он рылся в книгах по Высшей Магии, пропустив обед и ужин, но нашел лишь заклинание “Effigia”, создающее фантомный образ, который быстро раскусит любой опытный маг!

Библиотека никогда не запиралась на ночь, а мадам Пинс, наверное, позабыла о том, что среди стеллажей затерялся Драко. Видимо Поттер не утруждал себя таким благородным занятием как посещение библиотеки, так что библиотекарша просто решила, что пропустила тот момент, когда всемирно известный Гриффиндорец покинул ее вотчину, и уж точно не подумала о том, что тот все еще роется в книгах. Как бы то ни было, но от поиска заклинания его оторвала не старая, как древний фолиант, мадам Пинс, а бесцеремонно посланное в него заклятье.

Это было столь неожиданно, что Драко даже не сообразил увернуться, когда расслышал гневный голос:

— Veritas!

Малышка Уизли недаром слыла грозой среди Гриффиндорцев, ибо подобно своей матери и всем Пруэттам, чья кровь разливалась в жилах Молли Уизли, в гневе никогда не вдавалась в лишние разговоры, действуя быстро, точно и мощно! Её заклятье давно попало в цель, в то время как ошалевший Драко (и, кстати сказать, не менее ошалевшие Рон и Гермиона!) изумленно хлопали глазами.

— Джинни!!! — только и смог пискнуть ее брат.

— Ты с ума сошла!? Это же Черная магия! — воскликнула Гермиона.

— Да хоть серо-буро-малиновая! — отозвалась Джинни, — И я целую неделю принимала его за Гарри??! — с негодованием воскликнула она, — Он даже не сообразил, что на него напали! — с отвращением, скорее к самой себе, чем к парню, бросила девушка.

Драко молча хлопал глазами, уже поняв, что случилось. Он был вынужден согласиться с Джинни, хотя и был не менее всех остальных удивлен тем, что рыжая кроха не только знает Заклятье Правды — аналог зелья Веритасерум, известное также как Сыворотка Правды — но и умеет его применять! Открывавшиеся перед ним факты были настолько занимательны, что он позабыл о том, что трое Гриффиндорцев желали растерзать его на месте!

«Мне стоило рассказать им все до того как я пошел искать заклинание!» — заслужено укорил себя Драко.

Гриффиндорцы в это время вспомнили о его присутствии, чему он обрадовался. Заклятье Veritas можно было вполне определить как садистское, потому что оно не просто заставляло говорить правду, оно буквально вырывало эту правду из человека, причиняя при этом постоянную боль. Видимо в Джинни играла не только кровь Пруэттов, но и кровь Блэков, к коим относилась ее бабушка, а вот крови Уизли в ней было не настолько много, как об этом думали!

Драко невольно стал уважать Лучшего Охотника Гриффиндорской сборной по Квиддичу и с недавних пор охотника второго состава «Торнадо Татшилла»!

В это самое время Джинни задала вопрос:

— Кто ты?

Драко всеми силами пытался не сопротивляться заклятью, чтобы избежать сильной — и он понимал, что вполне заслуженной — боли.

— Драко Малфой.

Судя по их реакции, они уже знали ответ на этот вопрос и видимо просто желали подтвердить свои догадки.

— Где Гарри? Он жив? Что ты с ним сделал? — засыпал вопросами Рон.

— Гарри в Малфой-Парке, и судя по тому, что я все еще Гарри, он жив. — Одно из прелестей заклятья Veritas в том, что заколдованный в отличие от опоенного зельем, вполне мог контролировать собственную речь. Главным при этом было честно и правдиво отвечать на вопросы, а то, что при этом ты вставишь пару-тройку комментариев, заклятье не волновало. — Я признаю, что участвовал в его похищении, но я хочу его спасти. Если ничего не сделать, то во время пасхальных каникул меня заберут, а Гарри убьют! — решил закончить все одним махом Драко. — Я не лгу, я действительно раскаиваюсь и хочу все исправить!

Джинни ему не доверяла, он видел это в ее взгляде, но на Гермиону сейчас не влиял страх и гнев, как на Уизли, и поэтому она поверила в его слова. Драко в принципе не мог солгать под заклятьем, а если бы все-таки солгал, то жестоко за это поплатился бы и не сидел бы сейчас на стуле, а мучился в конвульсиях от боли — Гермиона все это знала и понимала.

— Fenite!

* * *

— Гарри в Малфой-Парке, и, судя по тому, что я все еще Гарри, он жив. Я признаю, что участвовал в его похищении, но я хочу его спасти. Если ничего не сделать, то во время пасхальных каникул меня заберут, а Гарри убьют! — Он словно бы прочитал в их мыслях недоверие и неожиданно из самоуверенного самовлюбленного слизеринца стал самым обычным обеспокоенным не меньше их самих парнем. — Я не лгу, я действительно раскаиваюсь и хочу все исправить!

Джинни не хотела ему верить. Она боялась за Гарри, и ей просто необходимо было на кого-то злиться, чтобы не расклеиться от страха. Глубоко в душе она знала, что Малфой был искренен, знала, что поступает несправедливо, но не могла иначе.

Гермиона сняла ее заклятье и ободряюще сжала ей плечо, выражая свою молчаливую поддержку. Джинни была благодарна ей за это, но сейчас поддержка ничем не могла ей помочь!

— Зачем его похитили? Что от него хотят? — спросила у слизеринца Гермиона.

— Он нужен Темному Лорду.

Это прозвучало как приговор, по крайней мере, для Джинни. Гнев, который поддерживал ее с тех самых пор, как она с Гермионой поняли, что последнюю неделю принимали за Гарри другого студента, схлынул подобно приливу. Девушка, не в силах выдавить из себя ни звука, села на стул, к счастью оказавшийся неподалеку от нее. Страх за Гарри преобразился в странное оцепенение: внутри стало пусто, словно слова Драко и подразумевающееся за ними «он, можно сказать, уже мертв!» выжгли ее сердце и обратили душу в пепел. Ей так хотелось заплакать — сильно, надрывно, чтобы выплеснуть наружу ломающий внутренности страх — но в глазах не было ни слезинки. Казалось, что все слезы обратились в ничто!

Никто кроме Малфоя не заметил ее состояния. Вопреки собственной невозмутимости и бессердечности, ранее хвастливо вставляемой на показ, Слизеринец кинул на нее полный сострадания взгляд, но Джинни этого не видела.

— А разве Сами-Знаете-Кто не умер? — спросил Рон, не замечая оцепенения сестры.

— Судя из того что я видел, нет. У него другое тело, наверное, он вселился в какого-то волшебника. Он пришел во время Рождественского бала…

Драко заметил как Рон и Гермиона понимающе переглянусь.

— Что? Что такое вы знаете!? — спросил он.

— У Гарри заболел шрам во время Рождественского Бала, — пояснил Рон.

— И что это значит?

— Что ему угрожает смертельная опасность, — ответила Гермиона, — Нам нужно все рассказать Дамблдору! Поднимайтесь все и пойдемте — ты тоже, Малфой!

— Нет, Грейнджер, погоди! Мы не можем отправиться к Дамблдору! Может я и предал отца, но я все равно остался Малфоем, а Молфои сами исправляют свои ошибки!

— И что ты предлагаешь? — насмешливо поинтересовался Рон.

— Я хотел найти способ создать двойника, чтобы Паркинсон и Нотт не поняли, что меня нет в Хогвартсе, и не доложили об этом Темному Лорду, а самому сбежать в Лондон, найти там Сириуса Блэка и рассказать ему все что случилось. Он позволил бы мне помочь, в конце концов, я прекрасно знаю защиту Имения и могу провести его и его людей!

— Если прежде он тебя не убьет! — ехидно вставил Рон, — Ты не забыл еще, что Гарри оказался в руках Сам-Знаешь-Кого только благодаря твоей “помощи”!? Да Сириус, едва узнав, что ты сделал, сдерет с тебя шкуру живьем и никакой Азкабан его не остановит!

Обрисованная Роном картина Драко очень не понравилась, и он вновь задумался над тем, что помощь Дамблдора обойдется ему куда дешевле.

— Э-э, — стушевался он, — Об этом я не подумал. Хорошо,… идемте к директору!

Они все направились к кабинету Дамблдора. Джинни шла позади всех на автомате, мало понимая, что происходит, и куда все идут. В ее голове звучала лишь одна мысль: «Гарри в руках Волдеморта и в любую минуту может умереть!». Она вышла из своей подавленности и замкнутости только, когда в голову электрическим разрядом пришло стремление во что бы то ни стало спасти Гарри.

* * *

Ребята добрались до горгульи, охраняющей вход в кабинет директора, не натолкнувшись на патруль Равенкловцев или профессоров. Статуя равнодушно взирала на них.

— Кто-нибудь знает пароль? — осведомилась Гермиона.

— Три дня назад был «Лимонные Дольки», — ответил Драко.

— Лимонные Дольки! — попробовал стоящий ближе всех к горгулье Рон. Статуя лишь одарила его насмешливым взглядом, но с места не двинулась. — Что-то не получается, ребята! У кого еще есть предложения?

— Гарри как-то говорил, что Дамблдор придумывает пароли с названиями сладостей! — отозвалась Джинни.

— Всех сладостей не переберешь! — заметил Драко.

— Положимся на удачу! — решительно заявила Гермиона, — Шоколадные лягушки, Тараканьи усы, Сахарные перья, Драже Берти-Ботс?

— Точно не драже! — остановил ее Рон, — Дамблдор их не любит!

Горгулья в подтверждение его слов скривилась и осталась стоять на месте.

— Лакричные палочки? — наугад сказал Драко. Горгулья его проигнорировала, — Может нам ее просто пододвинуть? — предложил он.

— Не хочу с ним соглашаться, но по-другому нам туда не войти! — неожиданно поддержал его Рон.

— И как мы это сделаем? — выразила свое согласие Джинни.

— Так-так-так! — прогрохотал за ними голос профессора Снейпа, заставив всех четверых подпрыгнуть на месте, — Четыре Гриффиндорца в коридоре после отбоя! Что вы здесь делаете, мистер Поттер, мистер Уизли, мисс Уизли и мисс Грейнджер!? Решили устроить очередную глупую шутку? — вкрадчиво спросил он, с нескрываемой ненавистью смотря лишь на Драко.

Раньше Снейп всегда был любимым профессором Драко из-за того что всегда выгораживал Слизерин, не вникая были ли те виноваты или нет. В любом случае все шишки падали на Гриффиндорцев, которые очень часто становились лишь жертвами Слизеринцев. В основном Слизерин выходил на первое место межфакультетского соревнования ни сколько благодаря заработанным баллам, сколько несправедливо отнятым у других факультетов. В основном под раздачу попадал Гриффиндор, покуда декан Слизерина не переносил Гриффиндорцев и, не скрывая своего к ним отношения, мстил, унижая и несправедливо наказывая их.

Раньше Малфою это, если не доставляло удовольствия, то, во всяком случае, нравилось, но теперь он остро ощутил вторую сторону медали и еще раз осознал, каким же подонком являлся всего пару недель назад!

Под взглядом профессора Снейпа ему захотелось вжать голову в плечи и убежать куда подальше. Он невольно восхитился Гарри, который не только не поддавался черным углям Хогвартского Ужаса, но еще и отвечал тому с процентами.

— М-мы хотели… — решил объясниться Драко, но Снейп лишь наслаждался неожиданным страхом в глазах ненавистного студента и, похоже, даже не задумался над тем, как все это не походило на Гарри Поттера.

— Чего вы хотели, мистер Поттер, никого не интересует! Вы всего лишь жалкий бездарный мальчишка, которого вознесли до небывалых небес и он теперь нежится на солнце славы под крылышком своего прапрадеда! Я знаю, чего вы на самом деле стоите, и не позволю вам совершать подлости! Пятьдесят баллов с каждого и благодарите меня за то, что я не назначил вам взыскание!

— Но, профессор Снейп! — попыталась что-то сказать Гермиона.

— Если вы сейчас же не уйдете в Гриффиндорскую башню, я назначу отработку у Филча на месяц!

— Но нам нужно срочно…

— Мисс Уизли уже обеспечила себя занятиями по вечерам! — оборвал ее Снейп.

— Но профессор…

— Теперь у мисс Уизли будет по вечерам компания. Уверен, она оценит мою щедрость, если я не велю Филчу вас разделять! — насмешливо ухмыляясь, сказал профессор.

Это оказалось слишком для Драко. Он был аристократом и унижение его и ребят, которых он уже привык считать своими друзьями, оказалось той самой каплей, что переполнила чашу его терпения.

— Послушайте! — взбесился он. Он сказал бы еще много чего, если бы рука Гермионы не потащила его в сторону башни Гриффиндора, а Рон — как ни странно это действительно был Рон! — зашипел ему в ухо:

— Дохлый номер, Малфой! Мы зря потратим с ним время и добьемся лишь того что оставим Гриффиндор без баллов!

— Но как же быть с Гарри?

— Сделаем так, как хотел ты — оставим двойников и отправимся к Сириусу! — ответила ему Джинни.

— И ты знаешь, как нам сделать достаточно плотных и способных передвигаться копий? — скептически спросил у нее Драко.

— Нет, не знаю, но я уверена, что Гермиона знает! — просто ответила Гриффиндорка.

Судя по воцарившемуся молчанию, Грейнджер действительно знала. И почему он сам об этом не подумал? Простофиля Рон и тот был уверен в Гермионе, хотя и не переносил ее зазнайство ровно настолько же, насколько не переносил Слизеринцев.

Они вернулись в Гриффиндорскую гостиную, чтобы обеспечить себе прикрытие и сбежать из замка. В гостиной уже никого не было, это было хорошо, потому что, прежде чем произнести заклинание и создать копии, было необходимо решить много других важных вопросов, в том числе решить, кто останется в Хогвартсе и прикроет отсутствие тех, кто уедет. Это было необходимо сделать в основном из-за того что Рон с Гарри никогда не были близкими друзьями с Гермионой и Джинни, они всегда были рядом друг с другом, но никогда — вместе. Чтобы прикрыть тех, кто уедет, необходимо было быть совсем рядом, чтобы в нужную минуту иметь возможность предотвратить раскрытие секрета копий.

— Так как Малфой обязан поехать, то я, конечно же, останусь, — сказал Рон то, что итак было ясно.

— Я тоже поеду! — прежде чем кто-либо успел что-либо сказать, решила Джинни. Затем она несколько виновато посмотрела на Гермиону и добавила, — Если ты, Герми, конечно, не против.

— Нет, что ты, — согласилась с ней Гермиона, — К тому же я буду куда полезнее здесь! — сказала она, смерив Рона негодующим взглядом, и ясно намекая, что она имеет в виду непутевость близнеца Джинни.

— Я не настолько беспомощен! — понял ее намек Рон.

Гермиона решительно его проигнорировала.

— Ладно, раз мы это решили, то вам двоим нужно создать свои копии. Формула заклинания — Effigia Naturale. Чтобы уничтожить копию, нужна специально разработанная для этого заклинания формула, поэтому от случайностей мы будем застрахованы.

— Effigia Naturale!

Несмотря на незнакомое ранее заклинание у Джинни получилось создать свою копию с первого раза. Точно такая же, как и она сама, девушка в той же одежде и с такими же огненно-рыжими волосами, белой, словно сливки с розами, кожей и огромными глазами появилась перед своей создательницей, как ее зеркальное отражение.

Драко повторил формулу заклинания вслед за девушкой, и прямо напротив него стала сгущаться дымка, а затем формироваться в человеческий силуэт. Та же черная мантия, точно такая же стройная натренированная фигура, но бледная кожа, прозрачно-серые глаза, в которых больше не было ни намека на брезгливость и презрение, и бело-солнечные, словно у вейлы, волосы.

Драко так давно не видел собственного лица, что отступил на шаг и открыл рот от удивления.

Разумеется, заклинание создавало копию того, кто его произносил, а произносил его Драко, а не Гарри.

— Отлично! И что теперь делать?! — всплеснул руками Рон.

— Может его можно как-нибудь трасфигурировать? — предложила Джинни.

— Трансфигурировать можно, но одно случайно сказанное Fenite и он вернется к своему изначальному облику!

— Отмени заклинание, Грейнджер, я знаю, как это исправить.

— Как? — поинтересовался Рон, не веря ни единому слову Драко.

— Вы никогда не спрашивали у меня, как я стал выглядеть как Гарри.

— Многосущное зелье! — нашелся Рон.

— Нет, для этого ему нужно иметь его большими котлами и прямо под боком самого Гарри, — отвергла его идею Гермиона.

— Малфой, действительно, почему ты выглядишь как Гарри? — спросила Джинни, прищурившись на Драко.

— Это было Зелье Чужой Души. Поэтому теперь во мне есть частица Сущности Гарри, то есть сущность его души и часть его магии. Думаю, если заклинание произнесу не я, а Эпицикл Гарри, то копия будет не моя, а Гаррина!

— Не Гарри, а его Эпицикла, — поправила его Гермиона. — Но у нас все равно нет другого выбора!

Раньше Драко никогда не связывался с сущностью сам, обычно Эпицикл просто начинал разговаривать с ним. Пробуя, он позвал Сущность мысленно. Эпицикл только и дожидался этого: едва Драко позвал Гарри, как он нагло пододвинул его и завладел управлением его тела. Формула была произнесена мысленно, и уже через секунды напротив Драко появился Гарри — такой, каким его все знали, разве что его взгляд был немного более мудрый, чем у настоящего.

Драко и Джинни переоделись как маглы и осторожно выбрались из замка. Так как оба должны были сдавать экзамены на Трансгрессию только в марте, то добраться без свидетелей до дома Сириуса было не возможно. Единственным способом оказаться в Лондоне был автобус, поэтому, дойдя до Хогсмита, они вышли за деревню. Драко тут же взмахнул палочкой. «Ночной Рыцарь» тотчас появился перед ними. Салон был пуст, если не считать спящего на дальней койке старика. Надвинув на лицо шапку, чтобы скрыть свою Поттеровскую внешность Драко уплатил за два билета у прыщавого нескладного кондуктора.

— Куда направляетесь, молодые люди? — спроси Стен Шанпайк, подавая ребятам два билета.

— В Лондон! — ответил Драко.

— Площадь Гриммо, — уточнила Джинни.

Драко тут же потащил ее на второй этаж, подальше от разговоров с кондуктором и спящего человека. Каким-то образом «Ночной Рыцарь» преодолевал за считаные минуты расстояние, которое поезд покрывал за десять часов. Они оказались на месте уже через пятнадцать минут и, найдя нужный дом, долго простояли в тени деревьев, подальше от защитных чар, чтобы еще раз обсудить действия и избежать смертоубийства! Когда они, наконец, позвонили в дверь дома номер двенадцать, было уже начало второго часа ночи. Разумеется, хозяин дома уже спал, и дверь открыл его домовик. Едва увидев Гарри, он прижал уши, не решаясь, что делать — домовик не мог понять, кем являлся Драко, похожий на его хозяина Гарри, но при этом не являвшийся его хозяином.

— Нам нужен Сириус Блэк, уже поздно, но нам срочно нужно ему кое-что сообщить! — разрешила его сомнения Джинни.

— Я позову хозяина, госпожа Джиневра Уизли, леди, но вам придется подождать на улице. Простите, — сообщил домовой эльф и закрыл дверь.

Драко, хмыкнув, посмотрел на гриффиндорку.

— Он тебя знает, — заметил он.

— И что?

— Ничего,… а меня он проигнорировал!

— Конечно, он не знал, кто ты и как к тебе обращаться, — ответила Джинни. — Он наверняка скажет Сириусу, что пришел “господин, похожий на молодого хозяина, но не молодой хозяин”. Могу представить, что подумает Сириус!

— Если не убьет сразу, то все обойдется! — попытался пошутить Драко.

Дверь снова открылась, и на них вновь смотрели большие, как теннисные мячи, серые глаза домового эльфа. Он шире открыл дверь и пригласил их войти.

— Хозяин Сириус сейчас будет, — сообщил эльф, — Он велел провести вас в гостиную и спросить, не хотите ли вы чего-нибудь.

— Нет, ничего не нужно, — ответила Джинни, входя в дом.

Дом был большой, но рассмотреть его внутреннее убранство было очень трудно. Холл ничем не освещался, были лишь видны серебристые блики на обтянутых тканью стенах, да темный призрак лестницы, ведущей на верхние этажи. Гостиная располагалась справа от холла. Эльф вошел первым и щелчком пальцев зажег камин и свечи в канделябрах.

— Хозяин скоро придет, — еще раз сообщил домовик и исчез.

Джинни уже была в доме Сириуса — прошлым летом Сириус закатил грандиозный праздник по поводу совершеннолетия Гарри, Джинни пригласили вместе со всеми Уизли. Для Драко же это было первое посещение родового гнезда Блэков, и он осматривал гостиную, как рассматривал бы произведение искусства. Узор каминной доски, орнамент на стенах, старинные гобелены и среди них прожжённый в нескольких местах с изображением Семейного Древа. Драко детально изучал его: нашел собственное имя, имя своей сумасшедшей тети Белатрикс Лестрейндж, сейчас отбывавшей срок в Азкабане вместе со своим мужем и деверем. Второй двоюродной тети, Андромеды Тонкс, вышедшей замуж за магла на гобелене не было — она была выжжена. Выжжены были и имена Сириуса и Цедреллы, женившейся на Септимусе Уизле, чей род уже тогда считался «предателем крови». Ветвь Поттеров, тянувшаяся от Дореа Виолетты Блэк и Карлуса Гарри Поттера, тут же оканчивалась — точка с именем их сына, отца Гарри, была выжжена, надо думать за брак на Маглорожденной. Интересно в гобелене появится еще одна дырка, если он женится на Гермионе?

Его изучение семейной истории прервал мужской голос.

— Джинни, — разумеется, хозяин дома обратился к единственному человеку, в чьем имени не сомневался, — Что происходит? Это ведь не Гарри? Что с Гарри?

Сириус был больше испуган, чем насторожен, однако аврорская выучка заставляла его действовать осторожно и не поддаваться эмоциям. Одному Мерлину известно чего это стоило Блэку, всегда прежде стрелявшему, а потом уже задающему вопросы. Опасность, грозившая его крестнику, сделала его более терпимым — это стало первой хорошей новостью за весь день.

— Сириус, лучше присядь, — попросила его Джинни, — Это действительно не Гарри, это Драко Малфой, ему пришлось выпить вместе с Гарри Зелье Чужой Души. Гарри ничего не знал, а Драко просто не мог поступить иначе.

— Надо думать, это был приказ его отца? — жестко спросил Сириус, поворачиваясь к Драко. Он и не думал садиться, поэтому сейчас его фигура возвышалась над парнем, замершим перед гобеленом с Родословным Древом Блэков. — Гарри сейчас в твоем Имении? Поэтому вы здесь?

— Да, он в Малфой-Парке, сер, — тихо ответил Драко, — Но приказал мне не мой отец, это был другой человек, очень опасный человек. Темный Лорд!