Душа (гет)

— Поначалу я лишь боялся за Гарри, меня мучила совесть, но не более, — объяснял свой поступок Драко, когда Сириуса удалось, наконец, успокоить ценой целой пинты успокаивающего зелья. Драко, однако, был уверен, что причиной того что у Сириуса перестало болеть сердце стало его заверение в том, что Гарри еще жив и если о его побеге из Хогвартса не узнают шпионы Темного Лорда, то будет жив еще до пасхальных каникул.

Сейчас Блэк нервно мерил гостиную широкими шагами и бросал на Драко колючие, но, тем не менее, лишенные гнева или ненависти взгляды. Крестный Гарри со всей доступной ему сосредоточенностью слушал рассказ Малфоя.

— Постепенно, я думаю, Эпицикл Гарри менял мой характер. Он объяснял мне, что у нас сейчас с ним вечный “договор” и когда зелье перестанет действовать, Сущность души Гарри станет неотделимой частью моей души, а часть магии, которая вошла в меня вместе с сущностью — моей магией. Он никогда не настаивал на том, чтобы я шел спасать Гарри, и даже помогал мне, чтобы меня не раскрыли. — Драко посмотрел на Джинни, и быстро вернул взгляд к мечущемуся Сириусу. — Я только сейчас понимаю, что он все это специально делал: постепенно взращивал во мне совесть и храбрость.

— И ты думаешь, я поверю на слово одному из Малфоев в том, что он, дескать, раскаялся и теперь хочет примкнуть к Сопротивлению? — раздраженно откликнулся Сириус, остановившись лишь для того чтобы проговорить свою гневную тираду.

— Нет, конечно. Я этого и не жду, — Драко спокойно продолжал смотреть на своего двоюродного дядю, — Я хочу лишь спасти Гарри. Я с позавчерашнего вечера об этом думаю. Гермиона настояла на том, чтобы я немного изменил планы, и рассказал все Дамблдору — так действительно было безопаснее и для меня и для Гарри — но профессор Снейп нас поймал и не дал даже слова вставить. Тогда мы с Джинни создали своих копий в школе и приехали к вам. Рон и Гермиона остались, чтобы проследить, что наших копий не раскроют. С самого начала я намеривался отправиться к вам, поэтому у нас почти все было заранее подготовлено.

Сириус резко затормозил и посмотрел на племянника.

— Ты хотел отправиться ко мне? — шокировано переспросил он, удивленный тем, что помощи Великого Волшебника предпочли его помощь.

— Я может и не за Темного Лорда, но я все-таки Малфой, дядя! — с аристократическим достоинством ответил Драко, вздернув свой нос, — А Малфои…

— Сами исправляют свои ошибки! — закончил за него Сириус и с размаху сел в первое же подвернувшееся кресло, — Да я слышал; именно так и поступали Малфои, пока не родился Люц!… Понимаю, Дамблдор, естественно не позволил бы тебе вмешиваться. С чего ты взял, что я позволю?

— Но вы же не Великий Волшебник, сер, — с прежним образцовым спокойствием ответил ему Драко, — Дамблдору моя помощь не потребуется, он и без меня проникнет в Имение, а вот вы вряд ли так сумеете!

— Слизеринец до мозга костей! — процедил Сириус.

— Это не моя идея, а Эпицикла Гарри! — с тайным наслаждением сообщил Драко.

— Два сапога — пара! — Сириус поднялся и подошел к камину. Он взял из чаши, украшавшей каминную полку, немного Летучего Пороха, но прежде чем бросить его в пламя, снова обратился к Драко, — Если ты нас предашь, я сам лично тебя убью, достану даже с того света — заруби себе это на носу, парень!

Прежде чем Драко ответил, в камине взвилось изумрудное пламя. Сириус четко крикнул имя, вызывая первого из своих друзей:

— Аластор!

* * *

В подземельях, куда не достает луч солнца, следить за бегом времени очень сложно. Гарри считал дни по периодам сна и по еде, которую дважды в день приносила Нарцисса. Ничего особого на подносах не было, скудные завтраки из стакана воды и куска хлеба и более плотные вечерние ужины — опять же со стаканом воды, куском хлеба и незамысловатой похлебкой. Большего Нарцисса раздобыть для него не могла, покуда, Гарри вообще не велели кормить и если бы ее поймали, то мало бы ей не показалось.

Прошло два дня по подсчетам Гарри с тех пор, как Нарцисса обещала достать его волшебную палочку. Он понимал, что сделать это было нелегко, ведь палочка наверняка хранилась в комнатах Волдеморта, а это делало ее почти недосягаемой, но он все-таки ждал и копил силы, почему-то пребывая в полной уверенности в том, что Нарцисса исполнит обещание.

Она принесла ему волшебную палочку вместе с очередным ужином уже на исходе второго дня. Такое родное и знакомое тепло разлилось от пальцев по руке, что Гарри невольно нежился в этом тепле несколько секунд. Затем лишь один взмах палочки и решетчатая дверь, отделявшая его от мира, отворилась с мягким скрипом. К счастью, как Гарри уже выяснил за то время что провел в маленькой камере, никто из его похитителей, видимо, даже не предполагал о его возможном побеге, и на решетку не было наложено ни одно защитное или оповестительное заклинание. Только магический запор и то не слишком мощный.

— Люц вас недооценивает, — сказал Гарри Нарциссе.

Женщина улыбнулась похвале и повела его по коридорам подземелий.

Подземелья оказались огромным лабиринтом, заполненным тюремными камерами — в некоторых Гарри замечал прикованных кандалами к стенам скелетов: многие из них прогнили настолько что развалились и лежали кучей костей в истлевшем рубище, но были и те, чьи хрящи до сих пор скрепляли кости — это было ужасное зрелище.

— В замке сейчас Гойл, Крэбб, Макнеир и Нотт помимо Сам-Знаешь-Кого и моего мужа, — сообщила она, в очередной раз куда-то поворачивая, — Мы попробуем выйти через черный ход на первом этаже. Я слышала, что был тайный выход из подземелий в сад, но я не знаю где он.

— Где сейчас дружки вашего мужа? — тихо спросил у нее Гарри. Он опасался засады или еще какой-нибудь неожиданности.

— Гойл и Крэбб были в столовой, Нотт вместе с моим мужем в библиотеке, Сам-Знаешь-Кто после обеда еще не выходил из лаборатории, даже ужин пропустил, а где Макнеир я не знаю. Я не видела его с утра, но он точно в Имении, за ворота никто не выходил.

«Мне вот интересно, как вы выйдете за ворота Имения! — раздался в голове Гарри вопрос Малфоевской сущности, — Кто-нибудь из вас — двух гениев — подумал об этом?»

«Кажется, я велел тебе заткнуться», — раздраженно отозвался Гарри.

Сущность начала разговаривать с ним уже к вечеру того дня, как он очнулся. Вечно насмешливый тягучий голос Драко жутко его раздражал, хотя информация, которую он выдавал, была полезной. Именно Сущность рассказала ему об эпициклах и взаимосвязях, порождаемых Зельем. Нельзя сказать, что новость о том, что после того как действие Зелья прекратиться Малфоевская Сущность станет неотделимой частью его души и магии, обрадовала Гарри, но он рассудил, что это будет малая плата за то чтобы вновь выглядеть собой.

Разумеется он не питал иллюзий по поводу голоса эпицикла, с которым регулярно вел беседы, и понимал, что когда он перестанет слышать Эпицикл, потому что Эпицикла не будет, от Малфоя он все равно не избавится. Даже если он не сможет выбраться живым из Имения, Драко навсегда останется для него духовным братом и кто знает, какие последствия это за собой повлечет — Малфоевская сущность рассказывала, что еще не было случая, чтобы связанный подобным образом маг надолго пережил своего умершего «духовного брата».

Порожденная Зельем связь была практически необъяснима, и Гарри мало понимал, что его ожидает — он все-таки не собирался умирать! — единственное не поддающееся сомнению было то, что Драко для него будет очень важным человеком в жизни, как и он для Драко. Эпицикл объяснял, что их отношения станут похожи на отношения однояйцовых близнецов. Это была просто “потрясающая” новость! Гарри всегда мечтал о семье, брате или сестре и вот теперь у него появился близнец по имени Драко Малфой! Что могло быть еще более ненормальным!?

Со временем, правда, Гарри начал смирятся с этой мыслью, и начинал действительно радоваться ей. Какая разница, что Драко постоянно пытается его поддеть, да и вообще что он порой бывает просто несносным подонком? Важно, что за всей этой напускной бравадой Белобрысый Слизеринский Принц был вообще-то довольно неплохим парнем, может быть, скользким и трусливым, но зато действительно верным, в отличие от крысы Петтигрю.

«И что ты предлагаешь?» — поинтересовался Гарри у Сущности.

«За Имением располагаются конюшни, в них Люций Малфой содержит Фестралов».

«И как, интересно, мы их найдем? — ядовито спросил Поттер, — Фестралов видят только те, кто видел смерть».

«Других идей у меня нет, — отозвалась Сущность, — На ворота наложены десятки древних защитных чар, нужно знать контр-заклятье, чтобы открыть их!»

«Мне почему-то казалось, что ты Эпицикл Драко, а Драко должен знать, как открыть ворота собственного дома!»

«Заклинание, которое он и я знаем, действует только если произноситься Малфоем, а не ты, ни я таковым не являемся! Я лишь сущность, а не реальный член рода. Нарцисса тоже не знает, как “не Малфоям” снять чары с ворот: ей никто об этом не говорил».

«Значит, придется искать Фестралов на ощупь… или разжиться где-нибудь куском мяса!»

«Убей одного из Пожирателей и проблема будет решена».

Гарри счел благоразумным промолчать. Он сам себя удивлял в последнее время, потому что убийство одного из приспешников Волдеморта почему-то не казалось ему чем-то неправильным. Это было незнакомое ощущение — раньше он никогда не задумывался о чем-то подобном, просто не было причин для размышлений на эту тему.

Прежде чем воплощать придуманный Эпициклом план в жизнь, Гарри решил спросить, что по поводу их побега думает сама Нарцисса — вполне могло быть, что женщина уже все подготовила.

«Блэки, к твоему сведению, никогда не отличались рассудительностью и хладнокровием!» — заметил Эпицикл.

«Это не значит, что она не подумала о том, как выбраться из этого чертового дома», — ответил Гарри.

— У вас есть идеи, как можно выбраться за ворота?

— Открыть их мы не сможем, но в стене с другой стороны есть место, которым я пользовалась, когда мне нужно было покинуть Имение. Мой муж о нем не знает — мне показало его старое привидение леди Малфой. Однако есть один недостаток, сейчас на имение наложены оповещающие чары, которые идентифицируют каждого, кто пересечет территорию.

— А если аппарировать сразу же за территорией антиаппарационного щита?

— Насколько мне известно ты еще не получил лицензию и если ты аппарируешь нас, мой муж не преминет этим воспользоваться, я же вряд ли смогу использовать для аппарации твою палочку. Очень велик риск неудачного аппарирования, да и практики у меня мало, не говоря о том, что я не делала этого со времен своей свадьбы.

— А если по воздуху? На фестралах? — предложил Гарри идею Эпицикла.

— Бесполезно, — отозвалась Нарцисса, — оповещающие чары полностью накрывают Имение. Пробраться внутрь или выбраться отсюда незамеченным невозможно. Сам-Знаешь-Кто лично приложил к этому руку, даже если бы я знала, как и имела палочку, у меня не получилось бы снять их!

— В таком случае пешком у нас больше шансов скрыться. Насколько я помню, недалеко от Малфой-Парка расположен лес. Там мы сможем попытаться оторваться от погони. Может быть, нам даже удастся раздобыть вам подходящую волшебную палочку. Какого типа была ваша?

— Береза и волос единорога, — отозвалась Нарцисса, тяжело вздохнув, — Вряд ли у кого-то из Пожирателей найдется что-то похожее, правда у Нотта в палочке тоже волос Единорога, но его сделана из дуба, — добавила женщина, догадавшись о причине по которой Гарри задал ей этот вопрос.

— Значит у Нотта, — задумчиво проговорил юноша и легонько постукал палочкой по бедру.

Коридор, которым они шли, уперся в винтовую лестницу и в тяжелую дверь. Прежде чем выйти из подземелий, Гарри наложил на себя и Нарциссу легкие отвлекающие чары, чтобы в случае чего их не заметили. Конечно от магов, владеющих окклюменцией — таких как Волдеморт — эти чары бы не помогли, но не все Пожиратели, присутствующие сейчас в Малфой-Парке, владели навыком мысленной защиты.

Коридоры были пусты, по ним передвигались лишь привидения, но ни одно из них, даже если и видело беглецов, не подавало вида. Гарри был уверен, что они не станут поднимать тревогу. Нарцисса в подтверждение его слов тихо зашептала прямо ему в ухо:

— Я заручилась поддержкой Леди Мари Малфой, жены основателя рода и единственного приведения Фамилии. Это была добрая волшебница, полная противоположность Первого Лорда Малфоя, ее мужа. Она с того самого дня как мой муж снял с меня Imperius покровительствует мне. Все приведения Имения ее слушают, поэтому нас они не предадут.

Они продолжили путь, очень осторожно продвигаясь к своей цели — черному ходу. Все было хорошо и это настораживало Гарри — неужели им удастся дойти до границ Малфой-Парка, никого не встретив на пути? Это было бы настоящей удачей, ведь тогда его и Нарциссу отделяло бы от Пожирателей Смерти и Волдеморта несколько сотен метров, большую часть которых занимал шикарный лабиринт сада.

Им действительно везло: они дошли до выхода в сад так и не встретив ни одного Пожирателя. Черный ход — старый испещрённый трещинами потайной коридор — открывался прямо в зарослях рододендрона. Нарциссе и Гарри пришлось изрядно потрудиться, чтобы выпутаться из них. Когда они, наконец, обрели свободу, то оказались на покрытой камнем тропинке, уходящей на север. Нарцисса направилась по ней, но очень скоро свернула и, аккуратно перешагнув через узкую клумбу, взяла северо-западное направление.

Второй ряд стены, ограждавший непосредственно Малфой-Парк, был почти не виден оттуда, где находились беглецы — сад не только занимал обширную площадь, но и тянулся высоко в небо. Чем дальше он уходил от замка, тем выше были растения; Гарри всерьез подозревал, что и опаснее.

Он оказался прав. Нарцисса вела его по возможности прямо, и даже если им приходилось идти по тропинкам, они значительно срезали маршрут, благодаря тому, что женщина идеально знала сей шедевр болезненной фантазии многих поколений Малфоев. Когда две трети сада было преодолено, они уткнулись в нечто мрачное и темное, казавшееся во мраке ночи еще более пугающим, чем было на самом деле. Здесь они передвигались с большой осторожностью, стараясь не касаться растений, некоторые из которых Гарри знал из курса Травологии как чрезвычайно опасные, а большинство и вовсе впервые видел.

Сначала они поравнялись с двумя клумбами Плотоядной Зубатки, обрамлявшими тропинку. Это высокое с метр в длину растение вместо листьев имело четыре уса, которыми ловило жертву, и яркого красного цвета цветок, напоминавший акульи челюсти. К счастью Зубатка охотилась только в сумерках и поэтому сейчас, в первом часу ночи, это растение спало, в отличие от разросшихся за следующим поворотом Дьявольских силков, любящих тьму. Тот, кто сажал сюда их, был хорошо осведомлен обо всех его слабостях — Дьявольские Силки росли внутри декоративного тоннеля. Нарцисса заранее предупредила Гарри об опасности, поэтому прежде чем войти, он послал в него заклинание Lumos Solem.

— Как вы раньше проходили здесь, без палочки и днем? — поинтересовался он, когда тоннель остался позади.

— Меня вели приведения. Их слабые электромагнитные импульсы несколько вредны для растений.

Спустя еще пятнадцать минут Гарри и Нарцисса вышли из сада к стене. Гарри с неким удивлением сразу же заметил напитанный магией камень. Что бы активировать его и открыть проход не требовалось даже волшебной палочки, лишь прикосновение члена фамилии. Нарцисса положила свою ладонь на этот самый камень, и кладка стены ожила, открывая скрытый лаз, низкий и довольно узкий.

— Вот и все, сразу за стеной стоит оповещающий щит, поэтому, как только мы выйдем, Сам-Знаешь-Кто поймет, что мы сбежали! — тихо сказала женщина.

— Антиаппарационный щит накрывает еще двести метров от Малфой-Парка, нам нужно успеть добежать до леса до тех пор, пока они к нам не аппарируют. Там мы сможем затеряться.

Гарри присел на корточки и осмотрел местность, насколько это позволяли размеры прохода; что-то не давало ему покоя, но он никак не мог понять что именно.

— Надеюсь, неожиданностей не произойдет.

* * *

Компания собралась небольшая, но знатная. Сириус позвал лишь четверых. Аластора Муди — великого и ужасного бывшего аврора, нынешнего преподавателя Эллисона, колледжа Авроров в университете Доксфор. Нимфадору Тонкс — свою двоюродную племянницу и протеже Муди. Кингсли Шеклболта — командира отряда «Хамелеон» в Аврорате, куда входила и Тонкс. И Андриана Браун, взявшего на себя командование отрядом «Саламандра» после отставки Муди.

Они все собрались возле низенького кофейного столика, наколдовав себе по удобному стулу, и принялись составлять план действий. Увлеченные операцией “Спасение Гарри Поттера” они совершенно не замечали ни Драко, ни Джинни. Ребята, устроившись на диване, молча слушали обсуждение авроров, однако когда план был в общих чертах набросан, Джинни неожиданно спросила:

— А что делать нам?

— Драко, разумеется, пойдет с нами, без него мы не сможем пробраться в Малфой-Парк, а ты останешься здесь и будешь ждать нашего возвращения, — ответил Сириус.

— Ни за что! — возмутилась девушка, — Я не останусь здесь!

— Ты не пойдешь с нами, Джинни, — отрезал Сириус.

— Почему?

— Потому что…

— Погоди, Сириус, — остановил его Муди, — Пусть идет. Насколько я помню, она хотела поступать в Эллисон, как и Гарри: вот и посмотрим, чего она стоит.

На этом они и решили. Драко рассказал им о тайном проходе, которым иногда пользовалась его мать, чтобы незаметно покинуть имение. Если бы они вошли в главные ворота, то их заметили бы слишком рано, а так у них будет какое-то время на то чтобы пробраться в замок и вытащить оттуда Гарри.

Чтобы добраться до места решили аппарировать. Так как день рождения у Джинни и Драко было летом, то экзамен по аппарации они еще не сдавали, и поэтому во избежание последствий были вынуждены аппарировать на пару с взрослыми.

Похоже, они появились вовремя. Едва тесный тоннель аппарации остался позади, а остальная их компания появилась неподалеку еще пятью аппарационными хлопками, в миллиметре от головы Драко пролетело Смертельное Проклятье. Он машинально посмотрел туда, откуда оно прилетело и замер. Шел бой: Гарри, вынужденный прикрывать его мать, сражался против пяти Пожирателей и самого Темного Лорда.

Сириус увидев это со свистом втянул воздух, признав Питера Петтигрю. Драко, заметив на кого смотрит Блэк, сказал:

— Это тот самый колдун, в которого вселился Темный Лорд.

— Питер Петтигрю! — прорычал в ответ Сириус.

— Блэк, держи себя в руках, — рыкнул на него Муди. — Сейчас не время для мести, нужно выручать мальца!

Аластор не тратя времени преодолел отделявшие его от Пожирателей пятьдесят метров и вступил в схватку. Тонкс, Блэк, Браун, Шеклболт, Драко и Джинни замешкались лишь на секунду и ринулись следом.

Во мраке этой безлунной ночи сверкали лишь вспышки заклинаний и заклятий, мерцание щитов и крик тех, кто получал ранения. В какой-то момент Гарри обезоружил Нотта, послав сразу же за обезоруживающим заклятьем Petrifikus Totalus. Палочка прилетела в его руку, и он почти не глядя перекинул ее Нарциссе. Их стало восемь против шести, но даже численный перевес не помогал одержать победу. Волдеморт был настолько силен, что стоил всей Английской армии Авроров, а с поддержкой пяти достаточно сильных Пожирателей он становился недосягаем.

Происходящее походило на бойню. Пожиратели залпами посылали проклятье Avada Kedavra, перемешивая его с Crucio, а в случае с Гарри с заклятьем Imperius. Посреди хаоса вспышек он уворачивался от них только благодаря своему шраму, взрывающемуся болью всякий раз, когда Смертельное проклятье летело в его сторону. Это было тяжело для него, уже через десять минут его голова трещала от боли, а еще через пять он и вовсе перестал ощущать, когда боль стихала, а когда усиливалась. Чтобы выжить, ему пришлось положиться на свою интуицию, удачу и внимательность.

Пожиратели были обезврежены спустя еще десять минут боя. Потеряв много сил, получив тяжелые раны и потеряв убитого Шеклболта авроры, Гарри, Джинни, Драко и Нарцисса были уже неважными соперниками, но и Волдеморт странно тяжело дышал. Казалось, что тело настолько сильно было истощено, что не выдерживало магической мощи Темного Лорда. Наступила временная передышка — даже в таком состоянии Том Риддл мог спокойно позволить себе остановить атаку.

— Вы хорошо постарались, особенно ты, Гарри! — сказал он, легко переводя дыхание, — Я не думал, что ты сможешь сбежать, что милая Нарцисса сумеет вернуть тебе твою волшебную палочку. Ты меня удивил! Снова.

Волдеморт склонил голову на бок, осматривая соперников. Тонкс была ранена заклятьем Seco в плечо. Браун сильно измучен, как физически, так и магически. Сириуса задело взрывным заклятьем, и он был покрыт целой сетью ран — глубоких и не очень — но помимо этого еще и слегка контужен. В меньшей степени отделались Муди и Драко — все заклятья пролетали в каких-то сантиметрах от них, но ни одно не попало. Нарциссе и Джинни повезло меньше, но они были в куда лучшем состоянии, чем Сириус и Тонкс. Гарри не то что не был ранен, он, казалось, не испытывал никакого истощения, лишь хмурил брови от головной боли: шрам с каждой минутой горел все сильнее. Терпеть боль юноше помогало лишь упрямство и гордость: он не потеряет сознание, не скорчится, не доставит Волдеморту удовольствия видеть его боль!

Знал Волдеморт о его состоянии или не знал, но он столь явно и тщательно его рассматривал, что, казалось, желал проникнуть в сознание. Гарри нечего было от него прятать, но все же он попытался возвести мысленную стену, как учил его Сириус летом после четвертого курса. Боль в шраме мгновенно притупилась, и соображать стало легче.

Волдеморт задумчиво хмыкнул и принялся крутить в руках свою волшебную палочку.

Молчание нарушил Сириус:

— Чего тебе нужно от Гарри? — спросил он несколько громче, чем следовало. Слух после контузии естественно еще не восстановился.

— Он сильный маг и его тело идеально подходит для моей души, — просто ответил Волдеморт. — Не то, что тела маглов или Петтигрю. Они не выдерживают моей магии, тогда как его тело… — он оборвал себя и вернул взгляд от Сириуса к Гарри, — Я хотел провести наш маленький ритуал чуть позже, но раз тут у нас такое дело… Submigratio Animam!

Как только заклинание сорвалось с губ Волдеморта, Питер Петтигрю упал как подкошенный. Гарри попытался выставить щит, но заклятье прошло сквозь него. Он успел увидеть лишь, как щепками распалась его палочка, а затем на него опустилась темнота. Гарри ощутил, как что-то отвратительно чуждое ему влетело в его тело, куда-то в район груди и вместе с этим ощущением пришла дикая боль: в шраме, в голове, в сердце. Казалось, внутри него сражались две противоположности, и ни одна не желала уступать. В какой-то момент часть него, что воспринимала все со стороны, стала частью великой борьбы внутри него. Он понял, кто и с кем сражался, и вместе с этим пониманием пришло решение: Гарри схватил душу Тома Риддла и ринулся прочь.

Гарри пытался утащить Риддла с собой, оторвать от той чудовищной силы, что тянула душу Волдеморта обратно в мир живых, но не смог. Он растворился где-то или в чем-то, а душа Темного Лорда, словно разжатая до предела пружина устремилась к земле в крошечное золотое тело с черным камнем и гербом Мраков. Почему-то Гарри это уже не волновало. Словно все причины, которые имели значение раньше, растворились вместе с ним в этом незыблемом пространстве без света и цвета, но напрочь лишенном тьмы. Его даже не волновало место, в котором он оказался.

Окружающая пустота была подобна пуховой перине и заботливым рукам. Наверное, именно так должны были ощущаться крылья ангела. Время перестало существовать, все перестало существовать, а воспоминания таяли в сознании. Вскоре не осталось ничего даже имени…

Именно в этот момент мягкие крылья раскрылись, и он оказался на твердой каменой земле. Одним болезненным щелчком вернулось имя, а затем и воспоминания. Поначалу Гарри подумал, что вернулся в свое тело и выжил, но очень скоро понял, что это не так. Он оказался в странном месте. Вокруг была бескрайняя серая пустошь, кое-где окаймленная острыми пиками гор. Небо светилось бело-серебристой дымкой и словно волнами растекалось в разных направлениях, прочь от белесых лучей, падавших на землю. Здесь царил сумрак, словно солнце спряталось куда-то, но миг застыл и сорвавшиеся в последний миг лучи по-прежнему освещали землю.

Гарри никак не мог понять, что это было за место и где это место находилось. Он осмотрелся по сторонам, пытаясь увидеть кого-нибудь еще, но никого не было. Он был один, но вскоре его привлекли какие-то звуки. Тихий шепот откуда-то со стороны. В этом безветренном мертвом молчании этот звук показался чудом и Гарри, не задумываясь, пошел на него. Прямо, дальше, еще пара шагов и перед его глазами открылась пещера, совсем маленькая, ничем не освященная и такая манящая.

Гарри вошел. Обитатели сразу же заметили его и замерли, оборвав свой разговор. Здесь было шестеро и из них лишь одна женщина — Гарри заметил ее, прежде чем кого бы то ни было еще и замер, едва увидев. Эти невероятно зеленые глаза просто невозможно было спутать — он видел их каждый раз, когда смотрел в зеркало!

— Мама? — выдохнул он.

Но ответил ему не мамин голос, а голос Кингсли Шеклболта, которого зацепило смертельное проклятье Волдеморта.

— Значит, все оказалось напрасным! — буркнул он.

Гарри обернулся к нему.

— У меня не было выбора: либо я умираю, либо он возрождается! Я хотел его утащить, но ему в мир мертвых путь заказан: что-то очень крепко держит его на земле.

— Хранитель души, — сплюнул еще один человек.

Гарри посмотрел на него и к собственному удивлению увидел тридцатипятилетнего мужчину сильно похожего на Фреда и Джорджа. Возле него стоял еще один — точно такой же. Гидеон и Фабиан Пруэтты, родные братья Молли Уизли, понял Гарри.

— Мы раскопали информацию, что он собирает ингредиенты для ритуала, но не успели никому сообщить до того как нас убили, — сказал второй Пруэтт.

— Что такое Хранитель души? — спросила его мать.

Человек, ответивший ей, оказался удивительно похож на Гарри, разве что глаза у него были карими, а не зелеными. Отец, Джеймс Поттер.

— Очень темный ритуал позволяет придать какому-то неодушевлённому предмету с достаточно долгой историей свойство притягивать в себя душу этого мага в случае его смерти. Первый кто после возьмет такую вещь в руки станет для души этого мага новым телом. Душа же захваченного мага разрушится и перестанет существовать.

— Так значит вот, чего он от тебя хотел? — лицо Шеклболта скривилось от отвращения.

— Да, — ответил на его вопрос Гарри, — Он выбрал меня, потому что мое тело идеальная для него оболочка. Я не победил бы его, у меня не хватило бы на это сил, поэтому я схватил его и вылетел.

— Ты поступил правильно, сын, — сказал Джеймс.

— Однако я так хотела, чтобы ты не попадал в это место, — закончила за отца его мать.

— А что это за место? — спросил у родителей Гарри.

— Бренные Поля. Сюда попадают невинные души, за чьи смерти мир требует отмщения или же те, что не завершили дела и не могут полностью уйти, — ответил Джеймс.

— Мы здесь не живы, не мертвы, — отозвался один из Пруэттов.

— А тем временем наши тела давно сгнили в земле! — добавил второй брат.

— Это проклятое место, — подал голос последний незнакомец. Это был рыжий пухлый человек немногим старше родителей Гарри. Его лицо напоминало Гарри лицо Сьюзен Боунс, из чего он решил, что это был ее отец, Эдгар Боунс. — Души, так и не дождавшиеся покоя, возвращаются на землю как демоны в людском обличье: суккубами, инкубами, ламиями и даже вампирами!

— Хватит предаваться отчаянью, Эдгар, — прервала его Лили, — Еще появится тот, кто сможет его одолеть!

— Не позавидую я ему, ведь для начала ему нужно найти и обезвредить Хранителя!

— Хранитель — перстень! — отозвался Гарри, — Золотой с черным камнем, я видел его образ, прежде чем Волдеморта утянуло обратно.

— Ха-ха! — усмехнулся Пруэтт, — Осталось самое малое — сообщить об этом нашему герою!

Неожиданно что-то изменилось. Гарри понял, что его охватило пламя лишь, когда оно перекинулось на стоявших возле него родителей и Кингсли, а затем взорвалось. Гарри вновь летел куда-то, а когда полет прекратился, на него навалилась тяжесть. После пришли ощущения, затем звуки и запахи.

Он был жив! Это казалось невероятным, но он действительно был жив!