Темный Принц: И между светом и тьмой лежит тень (гет)

De duobus malis minimum eligendum.

Из двух зол нужно выбирать меньшее.

Джеймс выпустил сову и закрыл окно. Первые лучи солнца заиграли на стенах его кабинета.

Мужчина вновь вернулся к короткому посланию. Его взгляд скользил по строчкам: «Безумно рад, что Гарри нашелся... хочу увидеть, но... Работа не позволяет вырваться. Я действительно счастлив здесь, не волнуйся, Сохатый».

Джеймс смял в руке клочок пергамента. Уже давно он получает такие письма от старого друга. И сам виноват в возникшей пропасти! Как же их угораздило подозревать Ремуса в предательстве? Тем тяжелее было принять, что слугой Волдеморта оказался Хвост. Он попытался тогда восстановить былую дружбу, но... Джеймс опустил веки, вспоминая, как горели янтарные глаза во время короткой встречи:

— Не волнуйся, Джеймс, трудные времена уже позади, сейчас у меня хорошая высокооплачиваемая работа, но абсолютно нет свободного времени, — улыбка была почти беспечной, но Джеймс дернулся тогда, как от удара.

Из-за глупых подозрений он оставил друга одного с его «мохнатой проблемой». Не удивительно, что доверие исчезло из их отношений.

— Джеймс, пора, — донесся до него крик Лили.

Мужчина бросил письма на стол и быстрым шагом направился вниз. Смятый клочок пергамента был забыт.

Джеймс автоматически кивал на кучу приветствий, раздававшихся, казалось, со всех сторон. Он с семьей пытался пробраться на свои места. Да, в том, чтобы быть лордом Поттером, есть свои преимущества. По крайней мере, ему удалось достать места значительно лучше, чем Артуру.

Правда, вряд ли Дэниэл обрадуется отсутствию рядом друга. А может, и обрадуется.

Его взгляд остановился на увлеченно что-то объясняющему Гарри подростке. Тот же рядом с братом выглядел намного старше своих лет. Словно ощутив его взгляд, Гарри на несколько мгновений обернулся, но затем вновь посвятил все свое внимание брату.

— Как приятно видеть вас, Джеймс, — раздался за его спиной знакомый голос.

— Министр Фардж, — мужчина попытался скрыть за вежливой улыбкой свое недовольство.

И тут же замер, узнав спутника Фарджа.

— Лорд Малфой, — едва склонил в приветственном кивке голову Джеймс. День не мог стать еще хуже.

— Ах, Лили, Дэниэл, как поживаете? — продолжал улыбаться министр, игнорируя возникшее напряжение.

— Прекрасно, — сухо ответила Лили, — просто замечательно, — и поспешила отвернуться, потянув за собой Дэниэла.

— А кто этот молодой человек? — Фардж явно не собирался оставить их в покое.

— Это мой старший сын, — выдохнул Джеймс.

— Ох, какая неожиданность! — всплеснул руками министр. Его жадный взгляд оценивающе впился в их сына, — уверен, общественность будет просто в восторге! Как же зовут очаровательного наследника?

Джеймс обернулся к сыну, но обнаружил, что тот уже стоит рядом с ним и протягивает руку Фарджу.

— Дэймон Гарольд Поттер, господин министр. Я с нетерпением ждал встречи с вами.

— Ох, какие приятные слова, Дэймон, — Фардж вцепился в плечо Гарри, стараясь увлечь юношу в сторону от отца. Тот покорно отошел на несколько шагов.

— Джеймс, — усмехнулся Малфой, явно наслаждаясь его тревогой, — поздравляю. Наконец-то ты нашел своего сына.

Джеймс поморщился от неприятного намека. До него донесся звонкий голос Гарри:

— О, министр, вы не поверите, я и не подозревал, что найду в Англии своих биологических родителей, я много путешествовал по Европе... Ах кстати, не могли бы вы мне помочь?..

— Помочь? Все, что в моих силах, Дэймон.

— Ох, я не сдавал СОВ в Англии и подумал... Может это можно как-то устроить?

— О, разумеется. Собираешься в Хогвардс, не так ли? Думаю, в конце лета...

Малфой кашлянул, привлекая его внимание. Раздосадованный Джеймс выпалил:

— Люциус, не скажешь мне, с чего это ты так заинтересовался креслом министра?

Лицо собеседника превратилось в ледяную маску.

— Я понял, что многое смогу сделать, став министром, — Малфой окинул его презрительным взглядом.

Ситуацию спас подоспевший Фардж.

— Джеймс, — он схватил его под руку, — нам нужно кое-что обсудить. Ты ведь слышал, я собираюсь повторно выдвигать свою кандидатуру на выборы. Думаю, мы сумеем прийти к соглашению, не так ли? — забубнил он. Джеймс пропускал его слова мимо ушей, отчаянно пытаясь разобрать, о чем так увлеченно разговаривают Гарри и Люциус.

— Да мне плевать, как ты этого добьешься, — вспылил его сын в ответ на какие-то слова аристократа, — Люциус, они нужны мне, очень..., — затем, оглянувшись на них, что-то оживленно зашептал.

Начало матча позволило Джеймсу избавиться от Фарджа и вырвать Гарри из лап экс-Упивающегося. Но горький осадок все же остался.

Над стадионом парили игроки, ревели трибуны, но Джеймс ничего не замечал. Он пытался разгадать головоломку по имени «Гарри», хотя нет, «Дэймон».

Приемный отец, чье имя он предпочитает скрывать. Фехтование. Обращение к Малфою по имени с просьбой, нет, скорее, требованием...

Мог ли он доверять человеку, которым стал его маленький Гарри? И имел ли он право обвинять покинутого ребенка в чем-то?

Медленно, неохотно, но он принял всех, кроме него. Дал им шанс. Но не ему, Джеймсу. Его он простить не мог. Неужели, пойдя на поводу у Дамблдора, он обрек сына на страдания? Неужели сестра Лили и ее семья издевались над его сыном? Могло ли быть это правдой?

Он попросил одного из своих приятелей разузнать, где сейчас сестра Лили. И результат был тревожным. Она и ее сын просто испарились, словно их никогда не существовало. Было ли это вмешательством того, кого Гарри, его сын, Дэймон называл отцом? Неужели это была месть за своего приемного ребенка?

И где, Мерлин раздери, ему найти ответы, если давить на вновь обретенного сына нельзя?

Чувство опасности поселилось где-то в груди, и явно не собиралось исчезать. Возбужденные толпы болельщиков радостно праздновали победу Ирландии.

Дэниэл увлеченно обсуждал матч с Роном, рядом неподвижной тенью застыл Дэймон. Молли и Лили над чем-то беспечно смеялись. Причин для тревоги не было.

Внезапно его взгляд встретился с напряженными изумрудными глазами сына. Ему явно тоже было не по себе. Джеймс вздрогнул. Мирный гул веселых голосов разорвали пронзительные крики. На краю поляны показалась толпа магов, закутанная в черные плащи.

— Morsmordre, — выкрикнул один из них, и черная метка вспыхнула в воздухе, — время поразвлечься, друзья мои.

И вот уже первые заклинания полетели в растерянную толпу.

— Лили, хватай детей и аппарируй отсюда, — выкрикнул Джеймс, ища взглядом коллег-авроров.

Вокруг раздавались хлопки аппарации, но мужчина понимал, что всех детей забрать сразу не сумеют... Нужно как-то задержать Упивающихся. Он бросил отчаянный взгляд на свою семью. Дэймон отмахнулся от Лили, указав на Дэниэла и Рона. Та замерла на мгновение, затем послушно аппарировала с ними. Юноша поднес к губам странный камень, который болтался на его серебряной цепочке, что-то буркнул и тоже исчез с тихим хлопком.

Джеймс облегченно перевел дух и присоединился к коллегам, пытающимся пробраться сквозь толпу паникующих волшебников ближе к нападающим, которые наслаждались пытками беззащитных жертв.

Мерлин раздери, их много, слишком много. А времени для организованного отпора нет! Где же Грюм с его командирскими замашками, когда он так нужен?!

— Не так быстро, господа, — холодно прозвенел уверенный голос, — Protegomaximum!

Джеймс изумленно поднял голову. Семеро магов, облаченных в такие же черные плащи, клином замерли напротив агрессоров.

Мерцающий голубой купол накрыл неуспевших скрыться беспомощных обывателей.

Изумление заставило всех застыть на месте. А в следующее мгновение семеро неизвестных уже атаковали, словно повинуясь безмолвному приказу.

Это было прекрасно и ужасно одновременно. Несколько невероятно сильных проклятий массового поражения немного сравняли численность противников, затем «защитники» сорвались с места, врезаясь в гущу врагов. Темные проклятия, магия крови, холодное оружие — команда, которая так слаженно теснила Упивающихся, не брезговала ничем.

Этого не может быть... Это не может быть...

Пять минут спустя все было кончено. Изломанными куклами валялись на земле три десятка нападавших. Их предводитель стоял на коленях перед победителем.

— Никто не смеет позорить Знак Мрака, — прошипел тот ему в лицо. Неуловимое движение — и тот уже захлебывается собственной кровью.

Неизвестный тем временем быстро обнажает левое предплечье своей жертвы. Невольный вздох прокатился по толпе волшебников, замерших у защитного купола.

Кожа была чистой. На руке мертвеца не было метки.

Его убийца подошел к ним ближе.

— Возможно, хоть это убедит вас сначала расследовать преступления, а потом уже обвинять в них сторонников Темного Лорда. «Morsmordre» произнести может любой дурак.

Он резко развернулся на каблуках и подошел к своим соратникам. Некоторые из них пошатывались от усталости и зажимали ранения.

— Отныне операции, санкционированные моим отцом, будет сопровождать новый знак, — он взмахнул палочкой, и над поляной заискрился громадный изумрудный змей, — слово Темного Принца.

Миг — и они исчезли с тихим хлопком, как и сияющий купол защиты.

— Темный Круг. Это был Темный Круг. Темный Принц спас нас, — послышалось со всех сторон.

Нет, он определенно ошибался: день всегда может стать еще хуже.

Джеймс тяжело вздохнул и, организовав помощь пострадавшим, аппарировал домой.

У границ защитных чар его ждала взволнованная Лили и растерянный сын.

— Дэймон! Где Дэймон? — буквально вцепилась в него жена.

— Не знаю, — моргнул уставший Джеймс, — он же должен быть с вами.

— Он сказал, что аппарирует сам, но его нет, нет! — зарыдала Лили.

— Т-ш-ш, успокойся, — погладил ее по волосам Джеймс, — возможно, он слегка перепутал координаты...

— А может, и нет, — хрипло выдавил Дэниэл, пряча лицо на плече у матери, — может, он просто вернулся... домой.

— Ох, сколько драмы, — раздался знакомый голос, — тут я, тут, ничего не случилось, — улыбающийся Дэймон неспешно направлялся к ним со стороны замка, — мне действительно трудно было сконцентрироваться на этом месте, поэтому я аппарировал в Дырявый котел. Там сейчас такая паника, — он поморщился и потер рукой плечо, словно оно ныло от воспоминаний. — А там уже по каминной сети добрался сюда. Было бы из-за чего переживать, — он пожал плечами.

Джеймс посмотрел на заплаканную жену, бледного сына и странно печальную улыбку второго и вздохнул:

— Пойдемте-ка в дом. Нам всем сейчас не помешает что-нибудь горячее и успокаивающее.