Hurricane. "Give me a sign" (гет)

Ракушка была такой же, какой она ее помнила: светлый уютный дом небольших размеров, с пола до крыши пропитанный теплотой и любовью. Этот дом нравился ей гораздо больше бывшего особняка Блэков, и она вполне серьезно ожидала, что вскоре они с Гарри переберутся в фамильный дом Поттеров, внезапно оказавшийся наследством Гарри вместе с еще одним сейфом, открывшимся ему по достижении им совершеннолетия.

Его родители были действительно богатыми людьми и состоятельными в магическом аристократическом обществе, судя по размеру денежного эквивалента и титулу, о котором Гарри предупреждал Рон. Теперь газеты пестрели заголовками не хуже послевоенных, и многие ожидали от нового лорда Поттера решительных действий. Каких, ни один человек уточнять не решался, полагая, что Гарри и сам знает, что ему нужно делать в новой ипостаси. Только ни один из них не знал, что он был «всего лишь Гарри» и титулы и должности в правительстве были ему не нужны.

Гермиона сделала глубокий вдох, закашлялась пеплом в камине и шагнула внутрь уже открывшейся ей комнаты. Ею оказалась гостиная в плетеным ковром на полу и мягким удобным креслом в дальнем углу.

— Гермиона? Приятная неожиданность! — Флер появилась из кухни в фартуке — она явно что-то пекла судя по муке в волосах. — Чем обязаны?

— Доброе утро, — улыбнулась девушка. — Билл дома?

— Ох, нет, он работает, — француженка неопределенно махнула рукой. — Чаю? Кофе? Может, будешь эклеры? Мне их мама привезла из Франции!

Гермиона расплылась в улыбке, предчувствуя вкус несравненной французской выпечки, и прошла на кухню за хозяйкой дома.

— Я хотела позвать тебя и Билла на день рождения Гарри, — сказала она, делая глоток мате. — Это через день, тридцать первого. Придете?

Флер отвлеклась от теста, которое месила в большой миске. Даже с мукой в волосах и перепачканным носом она выглядела великолепно, так что Гермиона впервые ей позавидовала в свете недавних событий.

— Да, конечно, ты можешь на нас рассчитывать! — радостно ответила девушка. — Это будет на Гриммо 12?

— Нет, мы хотим перенести праздник в дом гарриных родителей. Рон же должен был сказать вам про наследство? — Флер фыркнула под нос что-то о вечных газетчиках, из чего Гермиона поняла, что они в курсе. — Сегодня вечером Гарри хочет посетить дом и, если все в порядке, мы поселимся там.

— Вот и правильно. Нечего молодой паре в мрачном темном особняке жить. Вам нужен светлый дом, чтобы там детей будущих воспитывать.

Едкое замечание заставило девушку вспомнить о маленьком аспекте запланированного разговора с бывшей мисс Делакур. Гермиона заставила себя взять нервы в руки и не краснеть, прежде чем задать интересующий ее вопрос.

— Флер, можно попросить твоего совета? — француженка с готовностью кивнула, не отрываясь от своего занятия. Она вздохнула и продолжила. — У нас с Гарри небольшие проблемы в... во взаимопонимании. Я не знаю, как намекнуть ему, чтобы он понял, что...

Гермиона прикусила губу, готовая сквозь землю провалиться за свое малолетнее лепетание. Флер отложила готовку в сторону, заинтересованно подавшись вперед.

— В общем, мы... Я хочу... — хватит, Грейнджер, тебе не тринадцать лет! Девушка вскинула голову. — Мы с ним до сих пор не были вместе, хотя сейчас я уверена, что мы готовы и хотим этого. Но Гарри, кажется, боится, что я оттолкну его.

Они всю неделю ходили вокруг да около, и Гермиона каждый раз после его особо жарких поцелуев думала, что сегодня-то он позволит себе зайти дальше и она не будет его останавливать. Но Гарри был благородно непреклонен, всякий такой раз прерываясь и осторожно обнимая ее, так что Гермиона чувствовала себя озабоченной маньячкой. Она понимала, что Гарри боится повторения ее истерик, похожих на ту, что она устроила ему перед тем, как все рассказать. И вместе с тем девушка знала, как нелегко ему приходилось и на какие жертвы он шел, чтобы наступать на горло своему эгоизму. Как сказать ему, что против его ласк она никогда не будет ничего иметь, что если бы это был Гарри, она бы только обрадовалась?

Флер хитро ухмыльнулась и, вымыв руки, повела Гермиону на этаж выше, в свои комнаты. Там, усадив ее на кровать, она открыла высокую тумбу с полками и вынула оттуда что-то полупрозрачное. При ближайшем рассмотрении это оказался откровенный пеньюар. Гермиона вмиг покраснела.

— Я такое не надену!

Флер понимающе кивнула, но вещицу убирать не стала, вместо этого вынув из своих запасов еще что-то с шелковыми черными ленточками.

— Все девушки через такое проходят, — со знанием дела заявила француженка. — Если сейчас это кажется тебе вульгарным, то потом, уверяю, ты не сможешь надевать что-то более закрытое, считая это ниже твоего достоинства.

— Куда уж ниже! — возмущенно фыркнула Гермиона, глядя на все это великолепие из шелка, сетки и бесконечных лент. — Если чем-то другим мужчин не завлечь, мне их бесконечно жаль!

Флер засмеялась, смех звенящими колокольчиками разнесся по комнате, вылетая в приоткрытое окно.

— Ты такая наивная, Гермиона, — сказала она, смешинки плясали в ее взгляде. — Мужчины именно на такое и ведутся. Посмотри, это же, своего рода, искусство — сногсшибательно выглядеть в маленьком кусочке ткани. Мне кажется, Гарри ничем не отличается от других мужчин, несмотря на все его благородство. Так что более откровенная сорочка тебе только поможет.

Гермиона на мгновение представила, как входит в полутемную спальню в этом полупрозрачном пеньюаре сквозь который все видно, и поежилась. Во-первых, холодно; во-вторых — непрактично: предполагается, что Гарри все равно его снимет, а эти ленточки дело только запутают. И потом, каким образом она должна предстать перед своим будущим любовником, когда от стеснения не знает, куда себя деть!

— Все очень просто, Гермиона, — нараспев начала Флер. — Женщины соблазняли мужчин с незапамятных времен, так что у тебя в подсознании уже заложен определенный алгоритм.

— Да, я читала, — автоматически бросила Гермиона, чем вызвала у собеседницы еще больший интерес.

— Что ты читала? И когда?

Девушка закусила губу, проклиная собственную болтливость.

— Еще в школе, о том, как это происходит первый раз, — почти не краснея, ответила она. — Это было на пятом курсе, и мне было просто интересно! Я, конечно, ничего такого делать не стала, да и мы с Гарри тогда были всего лишь друзьями. А на следующий год, когда он понял, что я помогаю пожирателям, мы... Один раз у нас чуть до этого не дошло, и Гарри был весьма убедителен, но я испугалась и попросила его подождать.

— И, видимо, он до сих пор ждет, — съязвила Флер. Она выглядела немного задумчивой. — И ты что же, не пыталась ничего предпринять? Никаких намеков, действий?

— Ну, мы не говорили об этом открыто, но я намекала ему, — ответила Гермиона, глядя на скрещенные пальцы рук. — Не думаю, что он не понял. Просто не внял.

Француженка фыркнула, что-то проговорив на своем языке, Гермиона подумала, что это было ругательство, но уточнять не стала. Флер поднялась, сгребла в кучу все свои женские штучки и, к радости девушки, убрала их обратно в шкафчик.

— Тебе нужно купить такие же, — сказала она, и сердце Гермионы упало вниз. — Не смотри на меня так: твой Гарри истинный благородный лорд, и если его не подтолкнуть к действиям, то быть тебе старой девой еще лет десять. Пошли.

Она рывком открыла дверь, и Гермиона, не ожидая ничего хорошего, вышла вслед за ней. Кажется, зря она попросила помощи у импульсивной француженки.

* * *

Гермиона не вернулась от Флер даже спустя три часа, и Гарри точно знал, что они там не предстоящий хаос обсуждали.

Ему совершенно не хотелось ничего отмечать, но разве хоть когда-нибудь кто-то спрашивал его мнения? Гермиона настаивала на этом событии, словно его день рождения был не просто еще одним днем в году, о котором потом можно было просто забыть, а чем-то выдающимся. Малфой, по каким-то странным причинам поселившийся с ними, бросал на этот счет фразы все язвительнее, и Гарри вполне серьезно задумывался о магловских средствах убийства.

— Они там тебя и твое поведение обсуждают, — бросил Драко от двери кухни, когда Гарри в третий раз посмотрел на настенные часы. Гермионы еще не было.

— А что со мной не так? — вскинулся он. Юноша опять не выспался, и в глаза словно насыпали песку — так хотелось закрыть их и ни о чем не думать, но он прекрасно знал, что стоит ему заснуть, и новая ипостась его девушки во сне добьет ему нервы окончательно.

— Ты себя в зеркале давно видел, Поттер? — изогнул бровь блондин. — Выглядишь как Лонгботтом на зельеварении.

— Надеюсь, что пахну не так же, — задумчиво пробормотал Гарри себе под нос. Малфой этого, к счастью, не услышал.

Он начинал волноваться. Гермионы все не было, хотя накануне вечером они решили посетить, наконец, дом, доставшийся ему от отца, куда Гарри идти все еще робел.

Рон оказался прав и — черт бы его подери — новый титул и звание все-таки нашли своего владельца в лице Поттера, чему он не был рад вообще. Теперь к дурацкому званию всенародного героя ему приписали лорда, фамильный особняк и привилегии дворянина, хотя, что с ними делать, Гарри понятия не имел. Малфой предлагал продать дом Блэков и переехать в «нормальные жилищные условия», и, в принципе, был прав, но Поттер пока что не решался на такой шаг без поддержки Гермионы.

Которая домой не спешила.

— Как думаешь, где она может пропадать столько времени? — спросил Гарри, беспокоясь больше обычного. Он сам себе казался параноиком, но после всех злоключений по-другому думать просто не мог и сомневался, что эта привычка — подозревать все самое худшее — быстро пройдет.

— Ой, ну мало ли куда решили заглянуть эти женщины! — фыркнул Малфой. — Может, наряд выбирают на предстоящее торжество?

Гарри закашлялся, на что у Драко уже нашлась заготовленная колкость.

— Ты и вправду такой наивный, Поттер, или прикидываешься? Смирись: твой день рождения станет еще официальным праздником! Министерство решит устраивать балы каждый год, ты будешь на них почетным гостем вместе с женой и кучей своих отпрысков.

— Если она согласится на такое, — сипло отозвался Гарри. В голове снова вспыхнул отказ Гермионы, который он никак не мог оставить в покое — сказывалась и задетая гордость, и какой-то даже страх: вдруг она так и не примет его?

— Что, Поттер, все не можешь переступить через себя? — Малфоя гаррина апатия только забавляла. — Зачем тебе эта скорая женитьба? Война закончилась, живи себе спокойно! Женишься на Гермионе, когда придет свое время, вам торопиться некуда. Ей-Богу, ты без приключений жить не можешь!

Гарри вскинулся, повернувшись к спокойно стоявшему посреди кухни блондину — тот грыз яблоко, совершенно ни о чем не заботясь.

— Ты не понимаешь. Меня никогда не учили правильно жить: Дурслей заботило только то, сколько я съел в их доме и во что это им обойдется...

— Умоляю, не начинай!

— В Хогвартсе все думали о своих проблемах, и я был для всех героем из сказки, хотя сам о себе знал гораздо меньше остальных...

— Поттер, мне совершенно не интересны твои подростковые комплексы.

— У меня не было семейных вечеров, разговоров по душам и правильного диалога с отцом, — продолжал юноша, словно не слыша ничего. — Я всего этого был лишен.

Малфой обреченно выдохнул, и только тогда Гарри опомнился.

— Мне всегда хотелось иметь семью, — будто оправдываясь, тихо добавил он. — Единственное, что я точно знаю о своих родителях — это то, что они любили друг друга и поженились после окончания школы.

— Не сомневаюсь, что теперь ты вбил себе в голову, что должен идти по их стопам, словно другого варианта нет, и этот — самый правильный, — сказал Драко, качая головой. — Поттер, я, конечно, понимаю, что тебе никто не говорил, как надо правильно поступать, и с твоими родственниками ты стал просто героем, раз сумел вырасти нормальным. Но в жизни есть много разных возможностей. Не обязательно жизнь твоих родителей нужно принимать за образец для подражания. Это не единственный для тебя выход. И я не верю, что говорю тебе обо всем этом, — закончил он с убитым выражением на лице.

Гарри смотрел на него широко раскрытыми глазами, смотрел и думал, что стало с ними обоими, если Малфой дает ему советы, а он прислушивается. Аристократ опомнился и вернулся к своему обычному тону — язвительному и раздражающему.

— Неужели ты никогда не слышал о гражданском браке, Поттер? Это весьма удобно: живешь себе с Гермионой без регистраций и расписок, в одном доме, никто не ссорится, не ругается, общих вещей не делит, раз уж их нет. Если волнуешься по поводу детей и секса — это в гражданском браке тоже все можно, мы не в средневековье живем. Главное, никаких бюрократических проблем нет!

Гарри сверлил его взглядом, совершенно позабыв ответить на столько колкостей в свой адрес. Прежнего удивления как не бывало: Малфой умудрился разозлить его с полпинка. Хотя, вероятность того, что он все поймет, была почти равна нулю, так что беспокоиться не стоило.

— Ну не хочется Гермионе пока замуж — не надо давить, согласится позже. Развлекайся пока так, Поттер, не вижу проблем!

— Я вижу, — чуть слышно сказал Гарри, не сдержав порыва. Малфой, к сожалению, слухом обладал приличным.

— И что же это? Ты думаешь, ее магический фон вернется в стабильное состояние, стань она леди Поттер? Нет, парень, тут простыми связями не обойтись.

— При чем тут это? — насторожился Гарри. — И откуда тебе известно про магический фон?

Драко на сей раз выглядел еще более высокомерным, и юноше это не понравилось.

— Не только Гермиона книжки читает, Поттер. Мне только непонятно, почему он у нее все еще такой темный. Наверное, ты не очень-то стараешься, Поттер.

Гарри совсем запутался, но только он решил вытрясти из наглого мерзкого Малфоя все, что тот знает, как в гостиной послышался шум.

— Гарри, ты дома?

Он бросил на ухмыляющегося блондина испепеляющий взгляд и кинулся на голос Гермионы. Она стояла перед камином и выглядела немного усталой, но взволнованной.

— Привет, милый, извини, что задержалась, — виновато кивнула девушка, первым делом обнимая Гарри. На душе сразу же стало легче, и все Малфои мигом забылись. К чертям его секреты вместе с ним самим. — Флер потащила меня по магазинам, я не смогла отказаться — она так настаивала.

— Что купили?

Гермиона смущенно опустила глаза, пробормотав под нос что-то подозрительно похожее на «всякие женские вещички», и, чмокнув Гарри в щеку, убежала наверх, в спальню. Юноша остался стоять внизу с совершенно глупой улыбкой на лице. Волнения за нее тут же оставили его голову, и их место заняли более приятные мысли.

А через секунды три он подумал, что ему придется держать себя в руках больше обычного. Или уединиться в ванной.

Драко застыл в дверях, наблюдая за идиотом Поттером, и думал о том, что его теория верна: они совершенно точно не представляют, как действуют друг на друга.

* * *

Дом был определенно большим. И Гарри не чувствовал себя в нем, как спокойно, хотя домовые эльфы, ожидавшие хозяина, старались на славу, и все комнаты выглядели опрятно и ухоженно, мебель не заросла плесенью и паутиной. Здесь было даже уютнее, чем в особняке Блэков.

И ему все равно не нравилась сама атмосфера.

Гарри казалось, что какие-то тени преследуют его по пятам, а отголоски прошлого звучат в каждой вещи, которая принадлежала этому дому. Он стоял посреди собственной новой спальни и чувствовал себя здесь чужим.

— Не вздыхай, любимый, это скоро пройдет, — неожиданно сказала Гермиона за его спиной.

Гарри обернулся и замер: девушка стояла перед ним в батистовом платье цвета индиго с коротким рукавом и весьма глубоким вырезом. Это и смущало, и привлекало одновременно. Хотелось ее ужасно.

Юноша сглотнул, пока она улыбнулась, несмело подойдя чуть ближе.

— Нравится? Флер очень настаивала на нем.

«Ах, вот кого я убью к концу вечера», — подумал Гарри, не сводя глаз с тонкого пояска на талии Гермионы, который хотелось развязать. — «Ну, или расцелую.»

— Ты неправильно завязал галстук, — сказала Гермиона, поднимая руки. Темно-синий узел был неровным и слишком тугим, и девушке пришлось заново его перевязать. Геометрический узор ровно лег под ее пальцами.

— Не знал, что ты умеешь обращаться с ними, — удивляясь, кивнул Гарри на галстук. — Откуда?

Гермиона пожала плечами, поведя рукой куда-то в сторону.

— Отец научил, наверное, — ответила она. — Я точно не помню, но скорее всего это он. Не могла же я еще кому-то галстуки завязывать.

Гарри пришел на ум еще один вариант, но он был настолько отвратительным и нелепым, что озвучить его было невозможно. Гермиона уловила его заминку.

— Нет, милый, у Пожирателей галстуков не было, они же все в мантиях ходят. И хватит уже об этом, ладно? — она развернулась, чтобы уйти, но Гарри резко потянул ее за руку на себя — девушка практически упала ему на грудь.

— Ты чего?

Юноша перехватил ее пальцы, прижал к губам, вдыхая приятный аромат духов, исходивший от ее кожи.

— Я тебя люблю.

Гермиона на миг замерла, недоуменно переводя взгляд со своей зажатой руки на лицо Гарри, но внутренне улыбалась — он видел это.

— Я тоже тебя люблю, — ответила девушка и неожиданно прижалась к его губам, наградив обворожительным поцелуем. Когда она оторвалась от Гарри секунд через десять, он едва ли понимал, что происходит.

— Может, пойдем? Тебя все ждут.

Гермиона покинула их новую спальню, что-то напевая себе под нос, а Гарри так и остался стоять посреди комнаты.

«И как мне не думать о ней в таком свете, Мерлин!»

* * *

Он в который раз проклял свою уступчивость и то, что не настоял на тихом ужине, желательно подальше от всякого шума. Набравший оборот скромный праздник перерос в нечто неконтролируемое, и сейчас Гарри просто наблюдал за всеми со стороны.

Вот Джинни о чем-то спорила с Невиллом — у них в последнее время что-то не ладилось — вот Рон пытался доказать Малфою свою точку зрения — оба уже слегка не в себе, и потому спокойно выдерживают компанию друг друга. Луна стоит чуть в стороне от толпы и едва ли не единственная выглядит вполне нормальной и спокойной — как и всегда.

Гарри поискал глазами Гермиону и, не найдя ее темно-синего платья среди друзей, повернул к сидящему за столиком Джорджу.

— Знаю, что ты обо всем этом думаешь, — начал он вместо приветствия, — могу оправдаться только тем, что не имею к этому никакого отношения.

Близнец немного криво улыбнулся. Гарри поймал себя на мысли, что ему чрезвычайно трудно смотреть на него и не ждать скорого появления Фреда. Каково тогда приходилось выжившему Джорджу без брата?

— На самом деле я считаю это хорошей затеей, — ответил Уизли, поднимая бокал с вином. — Думаю, многим сейчас этого не хватает — простого человеческого счастья. Скоро нас всех разбросает по миру, и, как только мы забудем войну, жизнь наша превратится в сплошную череду будней и выходных. Никому не будет дела до встреч одноклассников и разговоров старых друзей, несмотря на все события, что мы разделили друг с другом. Так что пока все это, — он обвел рукой гостиную с высоким потолком, в которой сейчас находились почти все гости, — все это как нельзя кстати.

Гарри перевел взгляд на вполне мирно беседующих Джинни и Малфоя, и подумал, что Джордж прав: после войны простые встречи и разговоры ни о чем могут помочь им всем быстрее оправиться.

— Где ты живешь, Джордж? — спросил Гарри, неожиданно для себя вспомнив, что ему как-то не удавалось поговорить с близнецом после войны.

— В квартирке над магазином, — махнув рукой, ответил тот. — Она небольшая, но меня устраивает. Мне все равно одному много места не надо...

Поттер перевел на него взгляд и осознал, что этот человек чувствует себя еще более одиноким, чем они все, и что ему гораздо хуже, чем тому же Малфою.

— Переезжай жить к нам, Джордж? — вдруг предложил Гарри. Это решение вспыхнуло в нем мгновенно, и он точно знал, что Гермиона против не будет, а ему любой близкий человек был бы только в радость.

Джордж выглядел удивленным, но, скорее, нахмурился, чем обрадовался. Поттер поспешил объясниться, что они с Гермионой не готовы жить в таком большом доме одни, и что, возможно, они захотят найти себе что-то менее вычурное, и в новом доме будет столько места, что соседи окажутся не просто желательны, а обязательны. Что Рон и Луна уже согласны делить с ними апартаменты, а Малфой, живущий с ребятами всего неделю, похоже, не собирается больше куда-то убираться. И что Джордж в их странноватую компанию вполне себе вписывается.

— Я подумаю, Гарри, — ответил он на выразительную речь юноши. — Это в самом деле приятное предложение.

Гарри кивнул и, наконец узрев в дальнем конце гостиной Гермиону, поспешил к ней. Девушка осматривала гостей с некоторым беспокойством.

— Гарри! — воскликнула она, заметив его. — Ты знаешь, там у парадного входа маячит Кингсли, он просил тебя об аудиенции.

Юноша вздохнул, закатив глаза, и взял девушку за руку. Гермиона выжидающе смотрела на него, но ему, кажется, было все равно.

— Ох, брось, мне не нужен никакой орден, — наконец, тихо заговорил он. — Кингсли может отдать его кому-нибудь еще, а меня оставить в покое.

Эта тема всплывала в разговорах по разу в неделю, и Гарри совсем не видел никакого противоречия в том, что он отказывался прибыть в Министерство и получить «заслуженный орден Мерлина первой степени за спасение магической и немагической Великобритании», как неоднократно писал ему Шеклбот. Совы прибывали с периодичностью раз в три-четыре дня, и национальный герой всегда отвечал отказом. Нет, ему такая награда не нужна. Отдайте лучше вырученные за нее деньги нуждающимся о обездоленным.

Но, конечно же, новый Министр Магии был упрям и дотошен.

— Милый, ты не можешь вечно от него прятаться, — Гермиона вернула разум Гарри обратно в тело. — Вам нужно решить этот вопрос раз и навсегда, это не может и дальше продолжаться в том же ключе. Поговори с ним.

— Нет, Гермиона, — возразил юноша, качая головой, — если этот человек не может понять написанного мной отказа, устные заверения его тоже не убедят. Побесится и успокоится.

Девушка пожала плечами, не желая сейчас спорить на старую тему, и уткнулась носом в отвороты его камзола — еще один непонятный в сегодняшнем бредовом великолепии атрибут. Гарри вполне обошелся бы обычным тихим ужином без нарядов и прочего, но Гермиона заставила его поверить в необходимость маленького праздника для всех — и вот, он состоялся.

Стоя у журнального столика с напитками рядом с Гермионой и обнимая ее, Гарри смотрел на всех присутствующих в небольшой гостиной и думал, что все это не лишено смысла. Ему бы только хотелось, чтобы у всего этого существовал предел.

— Не хочу показаться грубым, но когда все разойдутся? — спросил Гарри, лениво водя пальцами по спине девушки. Гермиона склонила голову ему на плечо и на данный момент уже почти дремала, когда его неожиданный вопрос отвлек ее от собственных сонных мыслей.

— Наверное, не раньше полуночи, — зевнула она. — Молли и Артур, конечно, скоро, а вот остальные...

Гарри снова вздохнул, чуть крепче сжимая мягкую ладонь Гермионы.

— Тогда предлагаю уйти куда-нибудь в более уединенное место, — сказал он после секундного замешательства. Девушка радостно закивала.

— Да-да, пойдем в библиотеку, мне есть, что сказать тебе!

Поттер огляделся, уверяя себя, что их никто не побеспокоит, и повел ее через дубовые двери, не заметив многозначительного взгляда, которым их проводил Малфой.

Гермиона в своем великолепном платье прошуршала подолом до стола, скрытого в тени книжных полок, и развернулась лицом к Гарри. Теперь он видел, как заметно она нервничала — все время крутила подвеску на шее, блестевшую в вырезе платья так заманчиво, что юноше приходилось контролировать свой взгляд постоянно, чтобы — не дай Мерлин! — он замер ниже ее лица.

— Должен сказать, ты сегодня замечательно выглядишь, — сказал Гарри, голос даже не дрогнул, чему он был весьма рад. Гермиона робко улыбнулась, и в ее глазах он увидел какую-то тайну, которую она старательно прятала.

— Ты тоже ничего, — выдавила девушка. Он хмыкнул и подошел ближе.

— Я хотел поговорить с тобой о планах на будущее, но у тебя, вроде, тоже было какой-то разговор? Может, сначала ты?

— Нет-нет, мое дело подождет, — теперь юноша был просто уверен, что такая спокойная в последние дни Гермиона волновалась, и он не знал причин ее переживаний, что его беспокоило.

— Ну, если ты хочешь... — он пожал плечами и, взяв мягкие гермионины руки в свои, поднял на нее глаза. — Мне пришло письмо от МакГонагалл. Она пишет, что я могу обучаться дистанционно, потому что дополнительный курс у меня всего лишь один, остальные просто нужно подтянуть. Так что я не буду возвращаться в Хогвартс, и мы сможем поехать куда-нибудь отдохнуть.

— Отдохнуть? — удивленно спросила Гермиона. Гарри самодовольно улыбнулся.

— Письмо пришло вместе с запиской от мадам Помфри, она настоятельно рекомендовала тебе смену обстановки и более благоприятный климат, чтобы твой магический фон быстрее восстановился, — он сделал паузу, чтобы произвести должный эффект. Гермиона не могла сдерживать улыбку, медленно ползущую на лицо. — Поэтому мы едем в отпуск! Туда, где море, солнце и тепло. Греция, Италия, Испания или любая другая страна, где принимают волшебников с отклонениями в аурах!

Девушка, наконец, обрела дар речи, и Гарри с удовлетворением отметил, какими глазами она на него смотрит.

— Ты сумасшедший! Не шутишь? — когда он, смеясь, покачал головой, Гермиона почти подпрыгнула. — Мерлин, Гарри, это просто чудесно!

Она повисла у него на шее, все время повторяя, как это все здорово он придумал и какой молодец, а Гарри, вдыхающий аромат ее шелковистых волос, мысленно стонал. Господи, помоги.

Она отстранилась, блестящим взглядом проследила вдоль прикрытого челкой лба, зеленых — ярких в такой темноте — глаз и достигла губ. Вдохнула и прижалась к ним в таком поцелуе, каких Гарри, пожалуй, не испытывал ни разу. Стоило принять во внимание факт, что он целовал всего лишь одну женщину в своей жизни, но именно ей удавалось одним касанием губ выбить из него дух.

Он поймал себя на мысли, что его руки живут собственной жизнью, потому что уже прижимают ее сильнее и крепче, а тело тянется ей навстречу, вдавливая Гермиону в широкий стол.

Она оторвалась от него на миг и, переводя дыхание, проговорила:

— Я должна кое-что тебе сказать, — Гарри мазнул ее губами по шее, и девушка судорожно втянула носом воздух. — Это насчет моего... Подарка.

Он бы задумался хотя бы на мгновение, если бы ее пальцы не перебирали теперь его волосы с такой тщательной нежностью — по телу бежали назойливые мурашки, и в голове мелькнула озорная мысль: запереть дверь, поставить заглушку и — черт бы всех побрал! — забыться в объятиях Гермионы на пару часов.

Но ведь она еще просто не готова принять Гарри со всей его страстью, как бы сильно он ее ни любил. Конечно же, он отдавал себе отчет в том, что пока что это невозможно, и ей понадобится время. Ведь так?

Гермиона привстала на цыпочках и шепнула ему на ухо пару слов, от которых Гарри тут же забыл обо всем на свете.

— Пойдем в комнату, — сказала она, отстранившись, взяла его за руку и утянула в аппарационную трубу, а в следующий миг он понял, что они оказались в полутемной спальне на третьем этаже. Глаза быстро привыкли к сумраку, правящему бал, и Гарри подметил плотно задернутые шторы — странно, когда он уходил, окна были распахнуты.

Гермиона рядом переступила с ноги на ногу, и он обернулся, надеясь, что выглядит не настолько опешившим, насколько себя чувствует. Девушка улыбнулась, уголки губ незаметно подрагивали, словно она волновалась — все еще волновалась о чем-то, чего ему не говорила — Гарри показалось, что его сердце пропустило несколько ощутимых ударов.

— Признаю, сначала я хотела не торопить события, чтобы все шло своим чередом, — спутанно начала Гермиона, не дав ему и рта раскрыть; ее руки, явно помимо воли, блуждали по его плечам и шее. — Но каждый день я вижу, что творится с тобой и какие усилия ты прикладываешь, чтобы ничего не произошло, и... В общем, я не думаю, что в нашей ситуации ты выбрал правильную позицию.

Гарри понятий не имел, о чем она говорила, хотя в голову лезли самые невероятные мысли, от которых хотелось сбежать подальше, потому что они влияли на него слишком, слишком сильно, и нужно было срочно что-то предпринять, чтобы оттолкнуть от себя навязчивые образы, преследующие его во снах уже которые дни. Но Гермиона смотрела на него так выжидающе, так маняще, что думать о чем-то другом не получалось никак, и ему не просто хотелось — почти необходимо было поцеловать ее.

— Мы уже давно перешагнули все барьеры, которые могли быть между нами, Гарри, — сказала девушка, оставляя пальцы на отворотах его камзола. — И, быть может, я поступаю не совсем правильно с точки зрения воспитания и приличий, но...

Он совсем обмер, не зная, что и думать, потому что последняя фраза напрочь лишила его каких-либо других мыслей, помимо одной. Она же не может говорить именно это, верно?

— Герм, что-то случилось? — каркнул Гарри, не способный сейчас облечь в слова то, о чем он подумал на самом деле. Нервозность Гермионы вкупе с его собственной неуверенностью теперь казались ему смешными и несерьезными, и сам он казался себе лепечущим подростком с гормонально нестабильным диапазоном, но что еще ему оставалось?

— Ох, Гарри, прекрати же, наконец! — вспыхнула девушка, отталкивая его от себя. Слишком пораженный ее поведением и словами, чтобы что-то делать, он грузно осел, оказавшись спиной к кровати. Гермиона на мгновение замерла, а потом вдруг улыбнулась, и в ее глазах Гарри заметил непонятный блеск, какой видел уже сегодня вечером не единожды.

— Ну, в общем-то, и так неплохо, — пробормотала она себе под нос. Гарри хотел поинтересоваться, что, собственно, происходит, и почему она так странно себя ведет, но забыл, как думать: Гермиона отошла в полоску лунного света, пробивающегося через задернутые шторы из плотного бархата, и, глубоко вздохнув, стянула вниз платье, оставшись в одной заколке для волос и нервной улыбке.

— Знаешь, никакой твой наряд с этим не сравнится, — едва соображая, о чем говорит, произнес Гарри — голос хрипло дрожал.

Гермиона смущенно повела плечами, подошла к нему и без лишних слов села на колени, прижимаясь влажными губами к его губам. Гарри снова поймал себя на мысли, что его руки и вообще все тело живет собственной жизнью.

Конечно же, он был полным идиотом, но теперь собирался это исправить.