Упасть до дна (гет)

15 лет назад.

Солнце распрощалось с уходящим днем и небо затянули тяжёлые облака, предупреждающие о скором снегопаде.

Гермиона и Драко не знали, как долго просидели на этой поляне, вглядываясь вдаль, рассматривая очертания замка Хогвартс. Они просто потеряли ориентир во времени.

Книжка со стихами, которую Гермиона уже отложила в сторону, перестала её интересовать и теперь она сосредотачивала всё внимание на снежинках в своей руке. Она рассматривала их, позволяя им таять на ладони. Ей так не хотелось возвращаться в замок, а хотелось остаться здесь на долгие часы, вспоминая самые незначительные детали своей жизни и обдумывать их бесконечно. Она настолько погрузилась в свои раздумья, что позабыла о Малфое, сидящем рядом с ней и тоже погружённым в свои мысли. Он тоже сидел не замечая этих изменений в погоде, не замечая ничего, кроме самого себя. Драко внезапно захотелось капельку внимания, капельку сочувствия. Но кто пожалеет Малфоя? Кто настолько глуп и нагл, что осмелится заглянуть в его серые холодные глаза и увидеть в них жизнь? Настоящую жизнь, настоящие чувства и волнения настоящего Драко Малфоя.

— Скажи мне, Грейнджер, почему ты сидишь здесь в рождественский день, почему не празднуешь вместе с друзьями? — заговорил, наконец, Малфой спокойным голосом.

Гермиона тоже вернулась к реальности и посмотрела на него.

— А ты? — спросила она уверенная в том, что ответа не последует и она вернётся к размышлениям.

— Все, с кем я мог бы сейчас развлекаться, уехали по домам, так что, остаётся сидеть здесь с тобой. — Он даже не собирался врать и придумывать что-то, ему просто захотелось поговорить.

— Ты знаешь, это очень откровенно для тебя. — Теперь Гермиона заинтересовалась и неотрывно следила за Малфоем. — Но моим друзьям тоже хорошо без меня.

— Странно, я думал, вы неразлучны, — ухмыльнулся он.

— У каждого должно быть своё пространство. — Она пожала плечами.

— Даже в рождество? — Драко поднял бровь.

— Это просто очередной день, — с грустной улыбкой ответила Гермиона.

— И его так отчаянно хочется наполнить хоть каким-нибудь смыслом, — задумчиво протянул он, прикасаясь к обложке томика со стихами.

— Только где его искать, этот смысл? — Она подняла глаза на пасмурное небо.

— Возможно, он ближе, чем можно вообразить... — загадочно проговорил Драко.

— А почему ты остался в Хогвартсе на каникулы? — спросила Гермиона, переходя почти на шёпот.

— Просто так, — соврал Драко.

Хоть он и горел желанием рассказать всё — ну, или хоть часть своей истории, — но прекрасно понимал, что нельзя, тем более подружке Гарри Поттера.

— Ничего не бывает просто так, — выдохнула она.

— Ты что, веришь в судьбу? — спросил Малфой с лёгкой издёвкой.

— Наверное.

— О, да ты фаталистка, Грейнджер, — рассмеялся он.

— Я не верю, что мы полностью лишены выбора, но всё же, есть определённый путь, которым мы можем пойти. Хотя мы так же можем выбрать другую дорогу, — объяснила ему Гермиона, вспоминая судьбу своего лучшего друга — Гарри, пророчество, и то, что Волдеморт выбрал именно его и теперь он, возможно, убьёт Тёмного Лорда.

«Как странно иногда поворачивается жизнь, — подумала она, — в минуты, полные сомнения и ноющей боли, когда даже друзья не способны притупить эти чувства, прекрасным слушателем оказывается тот, кого ты считаешь своим недругом».

Вот она большая сила человека — способность прощать. Стоит попытаться понять человека, к которому питаешь неприязненные чувства, стоит только посмотреть на него другими глазами и многое становится понятным. Совсем не обязательно делать его частью своей жизни, просто нужно простить. Ведь, это так трудно и неприятно жить с ненавистью и обидой, душащими тебя изнутри.

Наступили сумерки, а они всё сидели.

Странно, но холодно не было, — хоть температура упала на несколько градусов, — наоборот, Драко казалось, что стало даже теплее.

Сквозь заросли запретного леса стало доноситься завывания, а в кустах показалось едва заметное свечение.

— Как думаешь, что там? — спросил Драко, показывая на светящиеся ветки.

Гермиона перевела взгляд на указанное место и присмотрелась.

— Может, Хагрид обходит окрестности? — предположила она.

— Тогда свет был бы желтоватый, ему же нельзя пользоваться палочкой, — поправил её Драко.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Гермиона.

— Знаю и всё, — твёрдо отрезал он.

Свечение и вправду было не жёлтым, как от факела, а серебристым и даже поблёскивало. Оно становилось всё ярче, как будто кто-то неведомый приближался.

Они поднялись и попытались рассмотреть этот свет, но этого не понадобилось, так как существо, излучающее этот свет, вышло из-за кустов. Это был единорог.

— Я думал, они не выходят из леса, — удивлённо сказал Драко.

— Я тоже так думала, — отозвалась Гермиона, разглядывая волшебное существо.

— Никогда не видел единорога так близко, — произнёс он, приближаясь к существу. — За исключением того случая, когда в детстве мы обнаружили в лесу мёртвого.

— Стой! — крикнула Гермиона и схватила его за руку.

— Что такое? — непонимающе уставился на неё Малфой.

— Ты что, забыл, что рассказывала нам профессор Граббли-Дёрг? — спросила Гермиона.

— А что она рассказывала?

— Чем ты только слушаешь? Она говорила: «Единороги предпочитают женскую руку», — поучающим тоном напомнила ему Гермиона.

— Ах да! Радуга вокруг, сердечки, единороги скачут — всё это для девушек, — рассмеялся Драко.

Он вспомнил урок ухода за магическими существами: девушки обступили единорога и восхищенно вздыхали.

— Не всё же змеи и холодные пещеры, — съязвила Гермиона.

— А что плохого в змеях? Ну, кроме того, что это символ Слизерина. — Он ухмыльнулся.

— Они противные и извиваются! — Она поморщилась.

— Зато, какая у них бывает окраска! — восхищённо произнёс Драко.

— Единороги лучше. — Она улыбнулась существу и стала медленно подходить к нему. — Какой он всё-таки удивительный, волшебный!

— Ага, подойдёшь к нему ещё ближе и он в тебе таких удивительных дырочек проковыряет своим

рогом. — Малфой громко рассмеялся.

— Заткнись, Малфой! — сдерживая смех, сказала Гермиона.

Единорог склонил голову и Гермиона погладила его по мордочке.

— Ты знаешь, что волос единорога обладает целебными свойствами, из них получаются отличные повязки для ран, — рассказывала она восторженно.

— Да-да, всё это, несомненно, интересно, но сейчас не урок по уходу за магическими существами, так что, может не нужно лекций, профессор, — на последнем слове Драко усмехнулся.

— Что ж, минус пять баллов Слизерину, — рассмеялась Гермиона.

— А вот мне больше нравятся кошки. — Он тоже подошел поближе к единорогу, чтобы рассмотреть его. — Они такие грациозные и спокойные. — Ещё шаг навстречу существу.

Единорог не обращал внимания на приближающегося волшебника, он также спокойно стоял и наслаждался поглаживанием. Наконец, Малфой подошёл к нему вплотную и протянул ладонь, поглаживая гриву красавца-единорога.

— И я люблю кошек. — Гермиона улыбнулась.

— Грейнджер, — сказал он тихо и спокойно, — напомни мне, почему я... тебя ненавижу?

Он стоял за её спиной и рассматривал её длинные волнистые волосы.

— Не знаю, Малфой, это знаешь только ты, — не оборачиваясь, ответила она.

— Если бы знал, не спрашивал бы.

Гермиона резко обернулась. Она никак не ожидала такой откровенности, его голос звучал так неуверенно, с нотками сожаления, что она приоткрыла рот от удивления. Драко стоял так близко, что Гермиона могла рассмотреть каждую родинку на его лице. Он тоже изучал её.

Её глаза, цвета орехового дерева, в которых отражалось его бледное лицо, такие невероятно глубокие и живые. Они обрамлены густыми длинными ресницами, словно крыльями.

«В эти глаза может затянуть как в воронку, — подумал Драко. — От неё пахнет корицей, как же я люблю корицу».

— С рождеством, Грейнджер, — тихо-тихо прошептал он.

— С рождеством, Малфой, — в тон его голоса ответила Гермиона и улыбнулась, а он улыбнулся ей в ответ.

В Большом зале Хогвартса профессора показывали рождественскую постановку, после которой директор поздравил всех учеников и объявил начало праздничного пира. Гарри и Рон с аппетитом набивали желудки своими любимыми блюдами.

— Гарри, а ты не видел Гермиону? — прожевав кусок тыквенного пирога, поинтересовался Рон.

— Нет, мы распрощались ещё утром, с того момента я её не видел.

— А что это с ней? — продолжал расспрашивать Рональд.

— Ей не нравится твоя новая подружка, — просто ответил Гарри.

— Лаванда? — Он уставился на друга во все глаза.

— А что, у тебя есть и другие? — Гарри поднял брови.

— Нет, Лаванда — моя девушка! Какая ей разница с кем я встречаюсь?

— Может быть, тебе самому стоит спросить её об этом?

— Она же весь день прячется где-то! — Он снова принялся за еду.

— Я её найду, — заверил его Гарри.

Гермиона шла в башню Гриффиндор с еле заметной улыбкой на лице. Ей понравилось общаться с Драко Малфоем, настоящим. Её, конечно, удивила его открытость и откровенность, но не смутила, а привлекла. На какое-то мгновение она даже забыла о Роне, забыла о боли, грызущей её сознание, но ненадолго. Она как раз проходила мимо Большого зала, когда увидела Лаванду Браун и Рона, держащихся за руки и идущих прямо ей навстречу.

— Гермиона! — окликнул её Рон.

Она сделала вид, что не услышала его.

— Гермиона! — снова закричал он, но ещё громче.

Она остановилась и обернулась, стараясь не показывать обиду.

— Ты что-то хотел, Рон? — спокойно спросила Гермиона.

Рон подошел к ней поближе, и Лаванда последовала за ним.

— Ну... в общем-то да, я хотел с тобой поговорить, — неуверенно начал Рон.

— О чём? — устало спросила Гермиона.

— А что, мне уже нужны причины, чтобы пообщаться с другом? — удивлённо поинтересовался Рон.

Лаванда хмыкнула, недовольная тем, что её присутствия как будто не замечают.

— Бон-Бон, я думала, у нас сегодня планы! — рассерженно обратилась Лаванда к Рону.

— Бон-Бон? Миленько. — Гермиона не смогла скрыть раздражения в голосе. — Знаешь, Рон, я спешу, так что, поговорим позже.

Она развернулась и быстрым шагом ушла прочь.

— Но... — Рон хотел остановить её, но Лаванда снова стала капризничать, и ему пришлось обратить внимание на свою девушку. Он лишь смотрел вслед удаляющейся Гермионе.