Операция «Мерлин» (джен)

На время, оставшееся до отъезда, превращенного Мерлина решили подержать в лаборатории Амперяна: на всякий случай.

Стажеры заканчивали свою работу в отделах. Поттер уже похвастался большим флаконом Гореутолителя, полученного собственноручно под наблюдением Киврина. Федор Симеонович также вручил ему благодарственное письмо, которое попросил передать директору школы. В письме о стажировке студента Джеймса Поттера давался в высшей степени положительный отзыв. Такое же письмо, но еще и за подписью магистра Амперяна, получил и Квиррелл. В документе говорилось о его больших успехах в освоении полевой модели реморализатора. Правда, объяснить популярным языком устройство и принцип действия этого прибора Квиринус так и не сумел, а когда принимался рисовать схему — тут же путался сам.

Корнеев обошелся без писем: он просто еще раз и очень серьезно предложил Шеклболту остаться в Институте и был заметно огорчен отказом — вежливым, но твердым.

От Хунты на протяжении нескольких дней Снейп притаскивал толстые пачки каких-то распечаток и набил ими свой чемодан под самую крышку. А накануне вечером пришел в общежитие непривычно сияющий и торжественный и с гордостью продемонстрировал бутылку темного стекла с бело-золотой этикеткой и надписью латиницей «Amontillado».

— Разопьем? — обрадовался Кингсли. Но Северус даже не удостоил его ответом.

Наступил день отъезда. С утра заявилась Стелла Валентиновна с охапкой сувениров на память. Мадам Привалова утратила всякий интерес к своим подопечным после того, как Поттер ясно дал ей понять, что предпочитает свободных девушек. Сейчас она вспомнила о своих обязанностях куратора и пришла проводить стажеров. Объявился и Петька: он не на шутку расстроился от предстоящей разлуки и лишь подарок Джеймса — те самые джинсы — немного утешил парня.

Во дворе стоял готовый к отбытию «рафик» — вымытый и в сопровождении неизменного Облучкова. Судя по его довольному виду, микроавтобус уже успел испытать на себе полет творческой мысли неутомимого изобретателя.

Магистры и завотделами пришли проводить уезжающих. Осталось последнее — забрать Мерлина.

— Акцио, тумбочка! — сказал Квиринус, и взмахнул палочкой.

Ничего не произошло. Он повторил заклинание. Тумбочка не появилась.

Амперян нахмурился и дематериализовался. Вернулся он через мгновение — удивленный и расстроенный:

— Она пропала!

— Он каким-то образом расколдовался и ушел? — тихо предположил Шеклболт.

— Эдуард Андроникович, я совсем забыл! — воскликнул Квиррелл. — Вчера, когда я был в лаборатории, туда зашел кто-то из сотрудников: крупный такой, в летах... он увидел Мерл... то есть тумбочку, проворчал что-то вроде «неучтенная мебель», написал на ее задней стенке несколько цифр и ушел!

— Камноедов... — процедил сквозь зубы Хунта. — Северо, за мной! Теодор, примешь объект?

— Действуйте, — кивнул Киврин.

Заместитель директора НИИЧАВО по административно-хозяйственной части Модест Матвеевич Камноедов был одной из самых больших бед Института — непроходимо невежественный, чугунно упрямый и не признающий ничего, кроме инвентарных описей и должностных инструкций. Конфликтовать с ним открыто не решался никто. Но сейчас был особый случай...

Хунта, пронзая насквозь этаж за этажом, неведомым образом ухитрялся определить, что Камноедова там нет, и летел дальше. Тот факт, что одной рукой он крепко держал своего бывшего стажера, на скорость полета не влиял никак. Наконец, где-то на десятом этаже они напали на след. Модест Матвеевич не спеша шел по коридору и нес перед собой ту самую тумбочку. Могучему замдиру по АХЧ тяжесть мебели была нипочем.

— Товарищ Камноедов! — окликнул его Хунта. — Вы взяли чужое. Верните, пока по-хорошему просим.

— Вы это бросьте, товарищ Хунта, — Камноедов обернулся к ним, не выпуская свою ношу из рук. — Бросьте свои частнособственнические замашки. Предмет меблировки заинвентаризирован и будет доставлен на склад. Если он вам нужен — оформляйте заявку, все, как положено.

— Теперь, Северо, вам действительно стоит подвесить кое-кого вверх ногами, — вполголоса проговорил Кристобаль Хозевич.

— Вот не надо на меня указкой показывать, молодой человек, не надо, — заворчал замдиректора. Но его тело, вдруг став невесомым, взмыло к потолку и опрокинулось вниз головой. Тумбочка вывалилась из администраторских объятий и неминуемо ударилась бы об пол, но Хунта коротким жестом остановил падение, а затем левитировал ее к ближайшему окну.

— Что за безобразие! — заругался Камноедов, размахивая руками и молотя ботинками воздух. — Немедленно прекратите!

— Теодор, принимай! — крикнул в окно завотделом Смысла Жизни. Тумбочка полетела вниз. — Все, можете опускать его.

Камноедов величественно перевернулся и приземлился.

— Уходим! — и они провались сквозь пол.

Тем временем Мерлина общими усилиями благополучно приземлили и устроили в салоне «рафика».

— Быстро все в машину, — приказал Киврин, когда Хунта и Снейп вернулись. — Камноедов п-просто так не сдастся.

И точно: из дверей Института пушечным ядром вылетел Модест.

— Хулиганы! Жулики! — бушевал он. — Я милицию вызову!

— Д-давай, Фотоныч, на т-тебя вся надежда, — захлопывая дверцу салона, проговорил Федор Симеонович. — Удачи вам, ребята! Б-берегите себя!

Хунта поднял ладонь в молчаливом прощальном жесте. Амперян и Корнеев замахали руками.

Микроавтобус стремительно рванулся с места и вылетел на городскую улицу.

Опасаясь погони, Иолай прокладывал маршрут по боковым улицам и вскоре выехал за черту города. Объездная дорога на Переславль шла вдоль кромки леса, разбитая грунтовка пролегала прямо по просеке. Непредвиденное приключение сильно задержало студентов, поэтому сейчас надо было торопиться.

— Парни, пристегнитесь как следует, держитесь за поручни и пожитки свои закрепите, — распорядился Облучков. — Напрямик двинем.

«Рафик» завибрировал и словно бы стал выше: кузов приподнялся над дорогой, из-под днища выдвинулись две пары колес. Мягкое урчание мотора сменилось глухим низким ревом и машина понеслась по проселку.

— Алё, космонавты! Живые? — сунулась в салон плутоватая физиономия Фотоныча, когда лес, наконец, остался позади, и они выскочили на Ярославское шоссе.

Пассажиры были в порядке, но бледноваты: несмотря на мощные рессоры, трясло на бездорожье порядочно.

— Все, сейчас с ветерком покатимся по ровному! — пообещал водитель и убрался обратно в кабину. Дополнительные колеса ушли под днище, рев двигателя возобновился с новой силой. Дома и деревья за окнами машины слились в одну пеструю полосу. Фотоныч не подвел Киврина и прибыл в Шереметьево как раз к началу регистрации на вечерний рейс Москва-Лондон.

* * *

Дамблдор торжествовал. Он мог себе это позволить: его план блестяще воплотился в жизнь. Последний отчет Шеклболта — тому подтверждение. Директор поймал себя на мысли, что хорошо бы самому поехать в аэропорт и встретить величайшего волшебника Британии... Но нет, это может привлечь ненужное внимание со стороны маглов. Достаточно того, что там будет министр. Ах, досада, самолет прибывает поздно ночью, они наверняка заночуют где-то в Лондоне. Ну что ж, наберемся терпения.

— Что это? — только и смог сказать директор, когда на следующее утро путешественники вместе с министром объявились в его кабинете и принесли с собой большой холщовый мешок.

Поттер и Шеклболт аккуратно извлекли его содержимое и поставили перед директором. И лишь тогда Квиррелл почтительно ответил:

— Это Мерлин, господин директор. Его пришлось заколдовать, чтобы без проблем перевезти через границу.

— Но почему выбрали такую непотребную форму?! — воскликнул Дамблдор. Нахмурившись, он подошел к камину:

—Профессор МакГонагалл, зайдите ко мне, пожалуйста. И побыстрее.

— Кажется, его про ЖАБА спрашивать пока не стоит... — пробормотал себе под нос Джеймс.

Декан Гриффиндора задумчиво рассматривала тумбочку. Особенно сильное впечатление на нее произвела «Мебельная фабрика им. П. Карло»: по-английски это звучало совершенно непонятно и отчасти зловеще.

— Альбус, здесь использовано заклинание невероятной силы, — сообщила она. — Нам придется действовать вдвоем и надеяться, что все пройдет благополучно.

Волшебники стали по обе стороны от своего зачарованного коллеги и направили на него свои палочки.

— Ферверто! — хором произнесли они.

Что-то неярко вспыхнуло и потянуло дымом, будто кто-то развел костер. На полу между МакГонагалл и Дамблором сидел Мерлин — всклокоченный и обсыпанный мелкой стружкой. На лбу волшебника красовался кусок бумажки. Ярко и нахально чернели слова: «Проверено ОТК». Бывший заведующий бюро погоды странно двигал нижней челюстью — словно открывал и закрывал ящик.

Госпожа профессор смахнула мусор с почтенного гостя и помогла ему подняться. Мерлин переводил блуждающий взгляд с одного лица на другое, пока не обнаружил студентов. Он замер, глаза метнули молнии, щеки побагровели...

— Недостойные юнцы, позор вам! Готовьтесь к смерти! — пророкотал знаменитый волшебник.

— Господа, вы пока свободны, — директор моментально оценил ситуацию и быстро воздвиг между разгневанным магом и своими учениками стол, накрытый к завтраку.

Юноши воспользовались случаем и быстро ретировались.

У горгульи, надежно закрывшей их от ярости Мерлина, они остановились, не сговариваясь. Здесь месяц назад фактически все началось, отсюда теперь и расходиться каждому на свой факультет...

— Народ, а давайте завалимся в «Три метлы», отметим наше возвращение? — Поттер, подражая Киврину, приобнял за плечи Шеклболта и Квиррелла.

— Отличная мысль! Сегодня же вечером! — воскликнул Кингсли.

— Северус, ты с нами? — Квиринус вопросительно взглянул на Снейпа.

Казалось, тот не услышал: он стоял молча и смотрел на Поттера.

Джеймс посерьезнел, убрал руки с плеч друзей и выступил вперед.

— Северус... — тихо проговорил он, но продолжить ему не дали: по коридору неслась шумная толпа гриффиндорцев, прослышавших о его возвращении. Поттера затормошили, засыпали восторженными вопросами, а когда ему удалось на секунду вырваться из весело галдящего окружения, то рядом оказались только Шеклболт и Квиррелл.

Сутуловатая худая спина, обтянутая черным сюртуком, виднелась уже у самого входа в слизеринские подземелья. Мгновение — и она растворилась в темноте.

PS. Познакомившись поближе с величайшим магом Британии, Альбус Дамблдор был несколько разочарован. Тем не менее, он предложил ему пост преподавателя Прорицаний, обеспечив полный пансион и всяческое уважение. Мерлин с удовольствием принял на себя звание профессора, но быстро выяснилось, что учитель из него никудышный: вместо изложения предмета он пересказывал свои приключения в Камелоте и в Ярославской области. Ученики, конечно, поначалу радовались, но запас историй у Мерлина оказался невелик и после третьего захода про сэра Отшельниченко взвыли даже отпетые лентяи.

Чародей жутко оскорбился, заявил, что отказывается иметь дело с юными невеждами и намерен посвятить себя чистой науке предсказания погоды. Он где-то раздобыл транзисторный приемник и собрался было повторить в Хогвартсе тот же номер с радиоперехватом, что и в НИИЧАВО. Но в магической школе, как известно, магловская техника не работала, и затея Мерлина провалилась. Он расхандрился, стал капризен, желчен и в конце концов потребовал возвращения в Соловец, угрожая, в случае отказа, обратиться в «левую» прессу и объявить себя узником капиталистического режима.

Дамблдору пришлось пустить в ход все свое влияние в Министерстве магии, чтобы организовать доставку склочного мага обратно в СССР. А вскоре на место преподавателя Прорицаний нашелся новый претендент...

Но это уже совсем другая история.