Белый снег (гет)

— Что значит «не хочет возвращаться», Малфой? — спросил Гарри, когда они все, за исключением колдомедиков, вышли в коридор.

— То и значит, Поттер! — Малфой был абсолютно не в настроении. — Я сказал ей, что она паршиво выглядит тут и ей пора бы вернуться, на что она заявила, что не хочет этого делать.

— Наверняка хорёк врёт, Гарри! — завопил Рон. — Ему просто надоело этим заниматься!

— Тогда какого чёрта мы, наплевав на запреты, пробираемся сюда ночью, чтобы продолжить сеансы? — Драко нервничал, хотелось набить кому-нибудь морду. — Включи мозги — или чем ты там обычно думаешь!

— Мы? — спросил Рон, уставившись на него. — Кто помогал тебе?

— Неважно! — нервно бросил Драко, ругая себя за то, что не выкрикнул в лицо этому нищему оборванцу — да и святоше заодно, — что это Джинни Уизли помогла ему осуществить свой же бредовый план, что по её настоянию он продолжил сеансы, и Грейнджер теперь похожа на живой труп. — Ты меня бесишь, Уизли!

— Успокойся, Рон, — сказал Гарри, предусмотрительно встав между ругающимися парнями. — Его награда напрямую зависит от состояния Гермионы. Малфой заинтересован в её благополучии не меньше нас.

— Да он только делает вид, Гарри, — Рон не мог успокоиться. — Все его байки про свободу папаши и воссоединение семьи — фарс. Он просто хотел посмотреть на твоё унижение.

— По-твоему, Рон, пообещать что угодно за возвращение с того света близкого человека — это унижение? — удивлённо спросил Гарри, повернувшись к Рону. Тот тут же опустил голову.

— Ты понял, что я имею ввиду, — буркнул он. Гарри выставил руку вперёд, призывая друга успокоиться.

— Значит так, — сказал он. — Сейчас мы едем в Аврорат, где ты, Малфой, всё нам расскажешь. Дальше будем думать. Пока же дадим колдомедикам провести все необходимые обследования. Если всё так, как ты сказал, нам нужен новый план.

— Всё именно так, Поттер, и это значит только одно — наши дела плохи, — сказал Малфой с важным видом и сам направился к лифтам.

Чуть позже в Аврорате Рон и Гарри выслушали рассказ Драко. Он говорил лишь факты, опуская моменты с описаниями пейзажей, атмосферы и прочего. Не распространялся он и относительно эмоций, которые испытывал в её голове, потому что признаться в главной из них — в восхищении талантом и хладнокровием Грейнджер — было равносильно смертной казни.

— Судя по её состоянию, нам почти не на что надеяться, — с досадой произнёс Рон, он был мрачнее тучи.

— Не надо так говорить, — сказал Гарри не особо оптимистичным голосом.

— От сеансов Грейнджер хуже, но гораздо важнее, что она сама отказывается возвращаться, — сказал Малфой, вставая со стула. — Так что я пошёл домой.

— Но мы же не оставим всё так! — воскликнул Рон. — Мы должны продолжать!

— Если колдомедики разрешат, то я к вашим услугам, — Драко старался говорить спокойно. Злость и что-то ещё — язык не позволял назвать это волнением — поселились в нём и мучали все эти дни. Сначала из-за своего желания помочь отцу Драко попал не в лучшую компанию, а теперь и этот план рушился из-за Грейнджер. Наверняка её нежелание возвращаться связано с этими двумя идиотами. — Подумай, что можно сделать, Поттер. У нас был уговор.

Малфой покинул кабинет. Гарри машинально потянулся к пергаментам, где были записи о нападении на Гермиону. Пришли новые колдографии с места преступления.

— Рон, взгляни, — вдруг сказал Гарри и протянул снимок другу. — След на снегу.

— Это же после того, как Гермиону отправили в Мунго, — догадался Рон. На снимке был примятый снег и кровавые пятна. — Авроры не могли быть настолько неосмотрительными. Неужели нападавший вернулся на место преступления?

— Какого чёрта надзор ничего не заметил?! — разволновался Гарри, вскочив с места. — Я в отдел охранных чар, а ты найди плёнку, проверь, не дефект ли это.

— Блин, Лаванда хотела вместе пообедать, — вспомнил Рон, разворачивая только что прилетевший самолётик. — Она уже внизу. Я всё сделаю, только отправлю её.

— Ей не положено знать об этой операции, — напомнил Гарри. Рон кивнул и умчался. Следом за ним и сам Гарри поспешил по делам.

Рон пулей сбежал по лестнице и вылетел на улицу. Лаванда, увидев его растрёпанного, широко распахнула глаза.

— Привет, Лав, — торопливо проговорил он. — Неотложное дело. Ты занимай столик в кафе, я скоро буду.

— В каком кафе, Рон? — обеспокоенно спросила она.

— На твой выбор, — на ходу бросил он, возвращаясь к зданию. — Пришли мне записку, я постараюсь управиться по-быстрому.

— Хорошо, — кивнула Лаванда с улыбкой. Для неё главным было то, что Рон не отменил обед, а всего лишь опоздает. Рон просиял и забежал в здание Аврората, ловя себя на мысли, что с этой девушкой ему легко — легче, чем было с Гермионой. Наверное, стоило уделять ей больше времени. Тем более теперь, когда Гермиона, кажется, простилась с внешним миром. Рон знал, что произнеси он подобное вслух, Гарри непременно его осудил бы, но жизнь продолжалась, и нужно было двигаться дальше. Рон был не из тех, кто мог до последнего биться в закрытую дверь, для него, если она не открылась со второго раза, дальнейшие попытки теряли всякий смысл.

В отделе охранных чар Гарри ничего путного не узнал, только то, что нарушений снежного покрова в тот день замечено не было. В защитный купол никто не входил. Сообщений о нахождении посторонних тоже не поступало. Гарри совсем растерялся и пошёл в кабинет экспертов по колдографиям. Рон был там и с порога покачал головой.

— Ничего нет, — сказал он. — Плёнки у Криви.

— А где Криви? — обратился Гарри к другим экспертам.

— На задании, — ответил молодой человек слева. — Уже два дня.

— Отлично, — всплеснул руками Гарри. — Как вернётся — сразу ко мне.

Выйдя из кабинета, Гарри загрустил. Глупо было искать подтверждение на колдографиях, если охранные чары никого не засекли. Эксперты из отдела абсолютно уверенно заявили, что они срабатывают на малейшее движение, если только преступник не обладает нечеловеческими способностями.

Рон ушёл на обед, а Гарри закрылся в кабинете, обложившись колдографиями и отчётами. Прошло чуть больше двух недель, Гермионе было всё хуже, а они так и не сдвинулись с мёртвой точки. Гарри продумывал все варианты. Среди беглых Пожирателей не было столь искусных волшебников, чтобы могли не оставлять следов. Однако предположение Малфоя о том, что на Гермиону напал кто-то, кого она знала, здорово путало все карты. Гермиона была сильной, достаточно умелой волшебницей, чтобы в одиночку сражаться с Пожирателем, хотя бы ранить его и сбежать. Здесь же анализ палочки показал, что она не предприняла попытки защититься.

Гарри задумался: может быть, она не хотела бороться. Ввиду последних событий это было вполне возможным вариантом. Оснований не верить Малфою не было: он тоже заинтересован в том, чтобы она очнулась. Он ведь хочет помочь отцу. Правда, Гарри ещё не знал, как сам собирается выполнять свою часть уговора. Он обещал себе подумать об этом, когда очнётся Гермиона. Но что делать, если она не очнётся? Малфой и сам выглядел не особо довольным от этой новости. Пробирался же тайком, пытался что-то сделать, но всё впустую. Точнее, стало известно, почему ей хуже. Она не хочет возвращаться. Не хочет. Вот так просто отказывается — и всё. После всего, что было, после ситуаций на грани жизни и смерти, в которых получалось выживать вопреки здравому смыслу, внезапно перестать бороться. Нет, это не было похоже на Гермиону. Она боец, она так просто не сдаётся.

Гарри поднялся с пола и отправился в Мунго. На расследование стало наплевать, жизнь Гермионы была важнее.

Выходя из лифта запретного уровня Мунго, Гарри наткнулся на Джинни.

— Где ты была? — спросил он тут же.

— Дела, — она решила не распространяться о том, что как только Драко приступил к сеансу, плюнула на всё и ушла. Хватит с неё унижений. Этот напыщенный индюк не видел никого, кроме себя, и был ужасно груб. Она могла надумать себе всё что угодно, лишь бы не признаваться в том, что запуталась, что сама не знает, чего хочет, или что хочет всего и сразу. — Была у Гермионы. Мне никто ничего не говорит.

— Да, секретная информация, — кивнул Гарри. — Постой тут, я всё узнаю.

— Она умирает, да? — спросила Джинни без предисловий. Гарри взглянул ей в глаза своим самым грустным взглядом, слегка кивнул и пошёл в сторону палаты Гермионы.

Сердце Джинни сжалось, потому что Гарри страдал. Любовь к нему была сильнее её, она не могла ничего поделать и поплелась за ним, оставшись за дверью покорно ждать его возвращения. Он вернулся спустя пятнадцать минут мрачнее тучи. Говорить не мог — слова застревали в горле.

— Они говорят, что ей стало хуже… Что мы потеряем её в ближайшее время…

Гарри снял очки и вытер глаза. Джинни больше не могла сдерживаться и обняла его. Он тут же прижался к ней, и она погладила его по голове. Осознать подобное было трудно.

— Что мы можем сделать? — немного погодя спросила Джинни. Гарри пожал плечами.

Они пошли к лифтам, а потом трансгрессировали на площадь Гриммо, где вместе уснули, будучи сильно подавленными для разговоров.

Ближе к вечеру Гарри получил сову от Малфоя, где тот спрашивал о дальнейших действиях. Гарри ответил, как есть, пересказал то, что услышал в больнице. Малфой больше не писал.

* * *

В мэноре в тот вечер горели все камины. Драко было холодно. Как будто ледяной загробный мир захотел затянуть в себя и его вместе с Грейнджер. Ближе к полуночи заявились Блейз и Пэнси — то, что нужно, когда безумно хочется согреться. Пара шуток, бокал огневиски — и мир уже не так мрачен.

— Драко, ты не умеешь врать, — проворковала Паркинсон, усаживаясь поудобнее. — На тебе нет лица. В чём дело?

— Кое-что пошло не так, — сказал Малфой. Блейз и Пэнси переглянулись.

— Драко, мы твои друзья, и ты можешь всё нам рассказать, — стараясь быть невозмутимым, сказал Блейз.

— Да вам просто любопытно, — вздохнул Драко, наливая себе новую порцию горячительного напитка. Завтра всё равно никуда не нужно было идти, теперь, скорее всего, вообще туда путь закрыт, так что можно было позволить себе напиться. — Я не справился с работой. Не смог помочь Грейнджер.

— Я ослышалась? — Пэнси аж поперхнулась, выплюнув огневиски обратно в стакан. Блейз постучал ей по спине. — Это как-то связано с младшей Уизли?

— Что? Грейнджер, Уизли! — Блейз вертел головой направо-налево. — Почему я пропустил тот момент, когда эти фамилии стали употребляться в речи?

— Без паники, — устало махнул рукой Драко. — На Грейнджер кто-то напал, она в коме и скоро отдаст концы.

— Мерлин! — в один голос ахнули друзья.

— Кто посмел напасть на героиню войны? — спросил Блейз, едва придя в себя от неожиданной новости.

— Неизвестно. Ни зацепок, ни улик. — Драко сделал новый глоток.

— Хорошо, — Пэнси уставилась на него. — Ты при чём?

— Она возвела ментальный щит, — спокойно пояснял Драко. Он знал, что Поттер убьёт его, если узнает, что он кому-то рассказал, но он не узнает: эти двое умеют держать язык за зубами. — Поттер просил пробить щит и узнать, кто на неё напал.

— Ты смог, да? — настороженно спросил Блейз, ещё со школьных времён знающий о способностях Драко к легилименции. Уже тогда от него ничего нельзя было скрыть. В подтверждение этих мыслей Малфой кивнул. — Что же пошло не так?

— Она не хочет возвращаться, — тихо ответил Драко. — Хочет остаться в воспоминаниях, где может видеть родителей, где спасает мир. Вы знали, что она наложила на родителей Обливиэйт, чтобы они забыли о дочери?!

— Но зачем? — нахмурилась Пэнси.

— Чтобы мы… чтобы Пожиратели не убили их, потому что они магглы, — слова дались с трудом. Драко вдруг стало паршиво на душе. Как он мог верить в эти извращённые идеалы?

Пэнси и Блейз молчали. Драко тоже.

— Удивительно, да? — наконец заговорила Пэнси. — В школе я бы восприняла эту новость с радостью, но сейчас… Не верю, что Поттер позволит ей умереть.

— Поттер не всемогущ, — сказал Малфой. — Она не хочет возвращаться, колдомедики бессильны. Видели бы вы её…

— Стоп! — вдруг воскликнул Блейз. — Жутко неприятно от новости, конечно, но каковы были твои условия? Ты же не благотворительности ради согласился помогать Золотому Трио.

— Отец, — ответил Драко, сделав новый глоток. — Поттер обещал его вытащить…

— Ох, Драко, — вздохнула Пэнси и обняла Малфоя. Он поджал губы и принял объятия.

— Но ты же Малфой, — Блейз не хотел видеть друга таким. Тогда, после войны, у всех были расшатанные нервы. Допросы, обыски, ни дня в тишине. Родители Блейза смогли как-то выкрутиться, наверное, потому, что большую часть времени проводили за границей и в главных операциях Волдеморта не участвовали. Пэнси пришлось хуже, но и она с этим справилась. От синдрома принцессы не осталось и следа, она стала нормальной девушкой.

Однако всё, что происходило с ними двумя, не шло ни в какое сравнение с тем, что было с семьёй Драко. В те дни друзья сутки напролёт сидели рядом с ним, чтобы он не натворил глупостей. Было трудно, он не хотел бороться, но они поддержали его, и всё обошлось. Блейз видел, что сейчас всё может повториться: Драко был на грани нервного срыва.

— Ты пытался, Драко, — сказал Забини. — Но вспомни, с этой упрямой заучкой даже в школе невозможно было договориться.

— Мне и отцу так сказать? — спросил Драко, подняв бровь.

— Ты понял, что Блейз имел в виду, не паясничай, — тут же сказала Пэнси. — Ты не из тех, кто будет говорить заранее, значит, твой отец ничего не знает. Но Грейнджер жалко…

Все трое молча допили виски.

* * *

Гарри проснулся утром весь в поту. Рядом сидела Джинни и заботливо вытерла лоб платком.

— Снились кошмары? — спросила она, впрочем, прекрасно зная, что так оно и было.

— Да, — надев очки, сказал Гарри. — Не было вестей из Мунго?

— Нет, — ответила Джинни. — Надо на работу собираться.

— Я не пойду, — сказал Гарри и лёг, укрывшись одеялом с головой. Джинни поджала губы.

— А как же расследование? — спросила она. Гарри тут же встал и потопал в душ. Джинни пошла готовить завтрак.

Спустя полчаса Гарри уже был в Аврорате. Оладьи Джинни были шикарными, но сегодня он не почувствовал вкуса. Завернув их с собой, чтобы не обидеть её, Гарри отправился на работу.

Рон, как всегда, опоздал. Друзья практически не разговаривали.

— Что будем делать, Гарри? — наконец спросил Рон. — Мы же не позволим целителям применить зелье эвтаназии.

— Судя по их прогнозам, оно и не понадобится, — голос был как чужой. Гарри закрыл лицо руками. — Я не могу поверить в это, не могу принять…

— Я тоже, — согласился Рон. — Вчера бутылку огневиски выпил. Я не знаю, как с этим жить…

— Поехали к ней, — сказал Гарри. — Если слова колдомедиков правда, то мы должны быть там.

— Конечно, — кивнул Рон. — Я скажу Биллу, чтобы передал дело другим аврорам. На время.

Через час Гарри и Рон были уже в Мунго. В палате Гермионы находилось двое колдомедиков. Они сообщили, что её жизненные показатели стремительно ухудшаются. Дрожащим голосом Гарри сообщил, что они намерены находиться рядом с Гермионой двадцать четыре часа в сутки. Колдомедики не стали спорить.

Чуть позже, едва закончились занятия, пришла Джинни.

— Ни за что не поверю, что вы оба сдались и сидите тут вот так, разваливаясь на куски! — выпалила она сходу. — Мы должны что-то сделать!

— Есть идеи? — спросил Рон, уставившись на сестру. — Или это просто крики, как обычно?

— Я никогда ничего не говорю просто так, — оскорбилась Джинни. — Наверное, ты совсем отупел, общаясь с Лавандой, раз не можешь включить мозги и что-нибудь придумать!

— О, закрой рот, ради Мерлина, Джинни! — воскликнул Рон. — Если бы выход был, мы бы…

— Сеансы Малфоя! — вдруг осенило Гарри. — Мы должны их продолжить.

— Но они вредят ей, — возразил Уизли.

— Нам сказали, что она умрёт, Рон, хуже не будет, — продолжал гнуть свою линию Гарри.

— От его сеансов не было толка, — Рон не хотел снова привлекать Малфоя.

— Но он может быть! — Гарри даже со стула вскочил.

— Он прав, Рон, — сказала Джинни, встав рядом с Гарри. — Он убедит её вернуться.

— Он не сможет, — сказал Рон, нервничая.

— Проголосуем, — предложила Джинни. — Кто за то, чтобы ещё раз попытаться проникнуть в сознание Гермионы?

Вверх взметнулись две руки. Рон опустил голову. Джинни хлопнула в ладоши и позвала колдомедиков, чтобы Гарри сообщил им свою идею. Вызвали Главного колдомедика.

— Это бессмысленно, мистер Поттер, — сказал он. — Лучшие специалисты занимались здоровьем мисс Грейнджер, но ничего не произошло. Мне очень жаль, но я вынужден отказать вам.

— Она же умирает, сэр! — воскликнул Гарри. — Простите мне мою резкость, но ваши лучшие специалисты ничем ей не помогли. Даже легилимент, взломавший щит, на вас не работает.

— Мистер Поттер, я понимаю ваши эмоции…

— Да ладно! — у Гарри начинался приступ истерии. — Мои эмоции не способен понять никто кроме этих двоих людей, — Гарри указал на Рона и Джинни, — и девушки, для которой вы ничего не сделали!

— Успокойтесь, мистер Поттер, — колдомедик старался не давать воли эмоциям. — На мне лежит ответственность, я давал клятву…

— Переложите ответственность, сэр, — серьёзным тоном сказал Гарри. — На меня.

— И на меня, — вмешался Рон. — Вы же можете оформить «на попечение родственников» или что-то в таком духе.

— Из этого ничего хорошего не выйдет, — предостерёг Главный колдомедик. — Это большая ответственность.

— Ой, бросьте, сэр, — Гарри взъерошил волосы. — Я же Гарри Поттер. Самый-ответственный-мальчик-на-свете!

— Я составлю необходимые документы, — наконец сдался колдомедик. — Но вынужден предупредить вас, что при худшем исходе это разобьёт вам сердце.

— Наши сердца разбиты уже несколько лет, — ответила Джинни. — Так мы надеемся их склеить.