Через тернии к звездам (гет)

Он вошел с ночным ветром. Сквозняк засвистел вокруг пальто, и дверь с трудом поддалась, когда он попытался ее закрыть. Первый раз Джордж этого не заметил: слишком торопился, пойманный в капкан неизвестности, волнения и первичного инстинкта.

Гостиная, ждавшая его сразу за порогом, освещалась ярким серебристым светом луны. В открытые створки балкона бил ветер, раздувая полупрозрачный тюль, отливавший голубоватым мерцанием, словно призрак. Темно-бордовые в полумраке шторы колыхались тяжелой волной.

Джордж сделал шаг вперед, развязывая пояс и различая прямо по левую руку кирпичный камин. Он наклонился, так что полы пальто задели доски паркета, и разжег его заклинанием. Запахло деревом, и затрещали поленья.

Он впервые увидел гостиную Гермионы и Рона. На светло-коричневых кирпичных стенах играли блики пламени. Иногда камень был темнее, иногда светлее. По правую руку в стене застыли открытые застекленные двери с каркасом из черного дерева, которые вели гостей на кухню. Точно такие же, как и в спальню, прямо в другом конце комнаты.

Джордж вдохнул. Пахло мятой. В просвет между дверьми он увидел на столе на кухне большую круглую чашку. Наверное, Гермиона пила чай, когда за ней пришли.

Он двинулся в спальню, где, судя по всему, должен был стоять ее стол. По пути он внимательно оглядел гостиную. Кремовый диван с черными металлическими спиралями ножек, такие же кресла лицом к камину, окружившие небольшой журнальный столик из закаленного стекла. Последний пустовал: даже банального журнала на нем не лежало. Но больше поразило Джорджа не это, а масса свободного, если не сказать пустующего, пространства за спинками гарнитура, что образовалось вдоль обзорного окна и балкона. Только пара полок с книжками и стеллаж, да комнатное дерево в углу.

При том Джордж во всем видел только Гермиону, не Рона. Его братец не позволил бы жене поставить вокруг белого камина эту странную мебель с завитушками и заполонить свободный уголок сплошь книгами. Где же здесь было хоть что-то мужское? Он знал Рона с пеленок, тут уж не поспоришь, и тот бы обязательно всучил где-нибудь коллекционную биту загонщика Холихедских гарпий или перчатку своего любимого Виктора Крама (и это после всего!). Но ничем таким тут не пахло, словно Рон никогда здесь и не жил. Его и дома-то еще очевидно не было.

Джордж отмахнулся от дурной мысли, принесшей ему странное удовольствие. «У них с Гермионой все в порядке!»

Голова потрескивала в унисон поленьям в камине, а во рту застряла горечь виски. Или рома? У него, похоже, начался отходняк, ибо сладко плывущий туман перестал застилать глаза и устремлять его, подобно кораблю вперед. Тело стало тяжелым. Хотелось спать.

Джордж прошел через стеклянные двери и во второй раз за вечер очутился в спальне, где проводила свои ночи Гермиона. Он с каким-то нездоровым благоговением втянул носом здешний воздух, плюхаясь на кровать с васильковым покрывалом. Пахло цветочными ароматами и чем-то чарующе сладким. Как и всегда от самой Гермионы. Джордж зажег свет палочкой. В отражение большого овального зеркала он увидел у окна стол.

С неохотой выбравшись из хватки мягкого матраца, он подошел туда и дернул нижний ящик с правой стороны. Тот не поддался, и Джорджу пришлось шепнуть: «Алохомора». Со скрипом дубовая коробка выдвинулась из своих недр, представляя взору незамысловатый набор.

В аккуратной стопке на дне ящика расположились две папки средней толщины и блокнот, похожий на ежедневник, в черном кожаном переплете. А над ними, плашмя лежал довольно большой прямоугольный тюбик из стекла с граненной квадратной крышкой. Беглым почерком Гермионы в самом низу лимонной этикетки было подписано: «Оборотное». Хвостик «е» размашисто исчезал на краю бумажки, словно писавший торопился или уже устал, делая пометку на всякий случай.

Джордж сглотнул, оглядев содержимое ящика, сцепляя слова Гермионы в Министерстве в единое целое. Он взял в руки верхнюю папку, осторожно приподнимая ежедневник, и открыл ее. Ему под ноги вывалился тетрадный листок с неровным левым краем. Подобрав клетчатый оборвыш, Джордж обнаружил в правом верхнем углу дату: «1 февраля 1999 год. Лекция №1». Но в глаза ему бросилось не это. В самом низу жирным красным маркером было обведено: «Берхтесгаденские Альпы. Сояллай» и торопливая пометка: «Узнать больше».

Джордж и минуты не потратил, пробегая глазами записи. Он с хлопком закрыл папку, схватил из ящика ежедневник и оставшуюся папку. Взял в руку флакончик с зельем и, закрыв за собой импровизированный тайник на заклинание, спешно покинул спальню. В гостиной он снова обратил внимание на треплющий тюль ветер. Взмахнул палочкой, выключая везде свет и запирая невербально входную дверь. Прошел на балкон. За перилами мерцал ночной Лондон, и запах ночи ударил ему в голову. Заречную часть города заволок белесый туман. «Завтра утром будет влажно», — подумал Джордж и повернулся на месте, аппарируя.

Особняк Малфоя встретил его роскошным садом и горящими окнами. За коваными воротами в парке из тисов прохаживался горделиво павлин. Джордж толкнул створку и удивился, как легко та поддалась. Видать, со времен войны порядки в доме Малфоев изменились. Он стремительно прошагал к крыльцу по мощеной аллее, отмечая боковым зрением вдалеке, справа, свечение луны на водной глади. Наверное, пруд.

Дверь открыл домовой эльф и немедленно проводил Джорджа по витой лестнице наверх, в просторный кабинет. Стены здесь были обиты панелями из темного дерева, а под самым потолком светилась бледным светом огромная алебастра. Занавеси отливали изумрудно-зеленым, закрепленные серебристыми, если не серебряными, кольцами. По левой стене, ближе к середине, стоял огромный стол из темного ореха. Прямо за ним дорогим лаком отсвечивали такого же цвета стеллажи с книгами, а напротив блестел прозрачным стеклом и серебром стоек небольшой бар с деревянной столешницей – опять орех.

— Кто выбирал эту безвкусицу? — вопросил, ухмыляясь, Джордж, заслышав, как хлопнула позади дверь.

— Чья бы корова мычала, Уизли, — Малфой домашней футболке и джинсах вынырнул прямо перед ним, с некоторой плохо замаскированной тревогой на сером лице. – Не понять тебе, видать, что такое утонченность.

— Я просто не одобряю таких изысков, — хмыкнул Джордж, прищуренными глазами разглядывая алебастру.

Он сделал два размашистых шага к столу и выложил, не затягивая, папки и ежедневник.

— Что это? – немного тише обычного спросил Малфой, заглядывая ему через плечо.

Джордж почувствовал, как тот моментально насторожился.

— Это то, что ты вспомнил, — ответил он с прямотой, и заглянул выжидающе Драко в глаза, опираясь ладонью на столешницу.

Он не знал, что последует дальше, и видать, на его лице отразилась его осторожность, потому, что Малфой нервно усмехнулся, отмахиваясь:

— Ох, Уизли! Что же ты напрягся, как Лонгботом перед боггартом?! Давай читать!

Джордж решил промолчать. Он тактично подвинулся, позволяя Драко занять удобную позу над бумагами.

Они прочитали о горе Сояллай, расположенной в магической части Бертехсгаденских Альп и о гонках на колесницах с фестралами, которые там проходили — а точнее о финале Ежегодного Чемпионата, славившегося своей смертельно опасной трассой, что пролегала вокруг горы до самого пика. Прочитали и о резких поворотах, с которых сорвался уже не один спортсмен. Прочитали о спасательном пункте на верхушке горы и о канатах, которыми притягивали пострадавших. О портале ресептивной магии, который открылся в пятьдесят третьем году, о пропадающих людях и о закрытии избы, о засекреченных исследованиях и неконтролируемых вспышках – много еще о чем.

— Черт возьми, это же Ганс! – Малфой возбужденно ткнул пальцем в одну из газетных вырезок.

С колдографии приветливо махала руками небольшая группа людей, и внизу красовалась подпись: «Семья Розенбергов». Выяснилось, что они оказывали немалую материальную поддержку в развитии исследований на Сояллае, а их замок находился в непосредственной близости от самой горы. Точнее, это Сояллай находился в их резиденции.

— Этот замок! Это он, Уизли! Узнаешь?! — Малфой продолжал нервно тыкать в колдографии. – И гора! Да! Черт бы ее побрал, эту махину! Да!

Джордж успокаивающе кивнул ему. Его взгляд выхватил другую газетную вырезку, улегшуюся неподалеку на столе.

То была небольшая фотография двух молодых людей в спортивной экипировке. Но она не походила на форму для гонок или что-то вроде того — это была экипировка скалолазов. За их спинами виднелись большие рюкзаки, а на лицах играла довольная улыбка. Джорджа больно кольнуло в сердце, когда он понял, почему обратил внимание на вырезку. На колдографии бок о бок стояли два близнеца.

«8 июля 1953 года, Абрам и Крейг Оллдриджи пропали без вести, отправившись в разведывательный поход на гору Сояллай, – прочитал он под картинкой. — Очевидцы так же утверждают, что с братьями был еще один человек. Однако никаких подробностей за последние сорок три года так и не вскрылось. Родственники были не в курсе вылазки братьев Оллдриджей и сослались после исчезновения на то, что изучение ресептивной магии являлось их личным хобби. По этой причине СМИ, и наша газета в частности, до сих пор не располагают какой-либо иной информацией.

Но что достоверно можно сказать, так это то, что на следующий день 9 июля 1953 года в Берхтесгаденских Альпах наблюдалась первая крупная вспышка ресептивной магии. Прежде регистрировались только вспышки в 2-3 бала (по 12 бальной шкале). Эта же составила 8 баллов. Исследователи, отправившиеся на место происшествия 10 июля, обнаружили на пике Сояллай ресептивный портал в районе спасательного пункта «Де-Лондж» гоночной инфраструктуры «Чемпионата Мира по Гонкам на Колесницах с Фестралами».

Тела Абрама и Крейга так и не были найдены, как и тела многих других: участников гонок и простых местных жителей. Более того, вот уже сорок с лишним лет люди продолжают пропадать, а Комитет по Работе с Ресептивной Магией держит в секрете любую информацию, связанную с исследованиями, проходящими сейчас в пункте "Де-Лондж". При этом проведение ежегодного завершающего этапа «Чемпионата Мира по Гонкам на Колесницах с Фестралами» никто за все эти годы не отменил. Остается только надеяться, что в связи с последней крупной вспышкой Министерство Магии Германии выделит больше средств на исследование портала и, соответственно, на поиски пропавших. «На дворе уже 95 год, а мы все еще не научились контролировать эту опасную стихию, магическое сообщество должно задуматься и принять меры», — считает…» — Джордж не стал дочитывать статью, краем глаза отмечая, что дальше пойдут только социальные посылы и интервью.

Он отложил вырезку в сторону, с нахлынувшим внезапно печальным опустошением. Малфой, стоявший сбоку, увлечённо ткнул его в ребра. Не поднимая глаз от какой-то газеты, он пробормотал:

— Пошли, поедим, Уизли. Я хочу есть.

— Неважно, что там сказала Грейнджер, — прочавкал он десять минут спустя, когда они сидели за огромным обеденным столом на первом этаже Малфой Мэнора. — С тем, что я собираюсь сделать, мне лучше держаться подальше от источника огня, а то не дай бог подпалит крылья!

Джордж прожевал мякоть какого-то соленого морского гада:

— А что ты собираешься сделать?

— Ты что же не видел, что мы прочли, Уизли? – Драко вытер салфеткой рот, щелкая пальцем в сторону черной лакированной двери.

С хлопком в столовой появилась крохотная служанка – домовой эльф в переднике и чепчике светло-бежевого цвета. Джордж удивленно вскинул бровь, припоминая не завидное одеяние Добби. Да уж, времена изменились.

Служанка тихонько хлопнула в ладоши, и грязная посуда исчезла со стола, оставляя после себя искрящуюся пыль. Тут же на месте, где прежде стояли тарелки появились блюдца с кусочками пирога, пирожными и тортом, а так же чашки с горячим дымящимся чаем.

Чай – вот, в чем нуждался Джордж после этой страшной алкогольной ночи. А вообще, пировать в полчетвертого утра было довольно таки необычно.

— Мне нужно в Германию, — продолжил Малфой, так и не дождавшись ответа.

Он отхлебнул из своей чашки, сосредоточенно просматривая одну из газет Гермионы, захваченную из кабинета:

— Вчера на набережной я понял, что был не прав там в кондитерской.

Джордж чуть не поперхнулся от такого заявления:

— Не прав, когда разглагольствовал о паре недель? – он с энтузиазмом поднял голову от блюдца с шоколадным тортом. — Или когда хвастался об ожидании?

— И то, и то, — Малфой кинул ему притворно удрученный взгляд через длинный стол. — Слушай, Уизли, я понимаю, что не вправе тебя ни о чем просить…

— О, не втягивай меня в это! — Джордж замахал руками в предупредительной манере.

— Я знаю твой секрет, Уизли, и все же взываю к твоему благородству.

Малфой в угрожающем жесте указал вилкой, которой только что отломил чизкейк, ему в лицо. Четыре зубца нацелились Джорджу прямо в нос.

— И это говоришь мне ты?! – тот возмущенно развел в стороны свои столовые приборы.

— Слушай, я должен попасть туда. Я должен найти Бриель.

Они оба замолкли на секунду.

— Бриель?

— Бриель… — ошарашено прошептал Малфой, так и забывая опустить свою вилку.

Он застыл на миг с приоткрытым ртом, словно хотел задержать мгновение в легких. Словно смаковал привкус имени, слетевшего с губ. Пробовал его и так и эдак на языке, едва шевелясь.

Джордж почувствовал невольный укол совести. Благоговение — вот в чем растаяли все их пререкания в этот момент.

Малфой даже не взглянул на него и верно не заметил перемены, скользнувшей по лицу. Он порывисто втянул ртом воздух, собирая всю свою концентрацию в невнятно вылившуюся в итоге фразу:

— С тобой или без тебя, я это сделаю…

— Ты свихнулся!

— …но с тобой будет быстрее.

— Ты пытался поцеловать девушку, которую я люблю! – Джордж и сам уже начал сомневаться в весомости данного аргумента.

— И которая любит, к слову, твоего брата.. Давай не будем о наболевшем, — прежний Малфой снова взобрался в седло, взмахнув на Джорджа вилкой в заклинающей манере.

Того обидно прибило от комментария.

– Нам с тобой здесь делать нечего. К тому же, это был перенос. Мне казалось, мы все выяснили, — Драко встал из-за стола, не закончив свою скромную трапезу.

Отломленный кусок чизкейка так и остался лежать на тарелке рядом с самим пирожным.

Джордж уныло опрокинул чашку себе в рот, наслаждаясь последним глотком чая и последней секундой спокойствия. Он нехотя поднялся, тоже оставляя десерт недоеденным.

Малфой одобрительно кивнул на его недовольную гримасу:

— Так как, говоришь, зовут ее адвоката?

— Питер Джеркинс.

— «Занеси завтра к трем. Надеюсь, ты успеешь», — так она сказала? – Малфой озабоченно задвинул за собой стул, вновь щелкая домовому эльфу служанке.

— Она хотела, чтобы я пришел…

— Со всем, что было в ящике! — поторопил он, взмахивая рукой.

— Да-а, — раздраженно подтвердил Джордж. — Там лежало еще вот это…

Он достал из кармана пальто бутылочку с оборотным зельем.

– И да, я понял, чего она хочет, — опередил он загоревшегося идеей в глазах Малфоя. – Но я до сих пор сомневаюсь, что Гермиона в здравом уме стала бы подстрекать меня…

— Адвокатская тайна. Она не может передать нам какую-то информацию напрямую. Ей нужен Джеркинс. Ей нужен ты — в обличие Джеркинса.

— Да, Малфой я не тупой! Сразу это понял! И мы успели все прочитать, да! Но, черт возьми... Эта девушка не перестает поражать меня.

— Ты же "дружишь" с ней уже почти четыре года. Чему ты удивляешься, Уизли? – Малфой открыл черную дверь, увлекая Джорджа за собой. — Ей просто нужно все контролировать даже из тюрьмы. Проинструктировать нас, пока не мы не уехали.

— Хорошо, ладно...

Джордж притих, после того как обрывисто согласился с Драко. Дело в том, что когда тот озвучил это вслух – их планы стали вмиг куда реальнее. «Пока мы не уехали». Это значило, что он должен будет оставить Гермиону. Пусть на время, но оставить. Он попытался представить, как скажет ей, и в груди потяжелело.

Они поднялись обратно в кабинет.

— Я не договорил, — начал Малфой, садясь за письменный стол и вытаскивая что-то из крайнего ящика. — Я не собираюсь оставаться здесь. Как только закончишь, ищи меня на Па-де-Кале, — он сунул ему бумажку с обрывком колдографии из какой-то газеты и с адресом. — Там у меня вилла раньше была. О ней, разумеется, знают, но вряд ли туда кто-то сунется так скоро. Я буду готовиться к отъезду.

Джордж посмотрел на черно-белый клочок. На вершине белых омываемых морем клифов возвышался шикарный трехэтажный дом с колоннами и точно не одним жилым крылом. Рядом на ветру крутился флюгер.

— Значит завтра, — поднял он глаза от колдографии. — А точнее уже сегодня в три я должен быть в Министерстве. Скорее всего, в это время Джеркинс завершит свой визит к ней.

— Будь умненьким мальчиком, — с плохо скрытой тревогой поддел его Малфой, провожая до камина.

* * *

День стоял прохладный и Джордж, сытно отобедав в кафе «Фрикорсес», открывшемся на месте прежнего «У Фортескью», уже совсем не хотел бродить по парку и пережидать оставшиеся двадцать пять минут. Он не без досады проверял часы все это медленно тянущееся утро. Минутная стрелка в последний из его просмотров зависла на полтретьего.

Не выдержав собственного раздражения, Джордж аппарировал прямо в свою квартиру над магазином. Он до сих пор с некоей неловкостью ощущал себя в ней. Без Фреда место казалось лишенным чего-то элементарно оживляющего. Какого-то движущего элемента.

Переехать обратно сюда из Норвегии далось нелегко. Со временем Джордж адаптировался, но спускаться в магазин все еще чувствовалось тяжело. Не то чтобы он не мог, но он не стремился этого делать. Рон прекрасно справлялся без него. Может, Малфой и был прав, что все это не правильно, однако Джордж искренне верил — время еще не настало. Он всегда аппарировал прямо в квартиру и прямо из нее, избегая по возможности проходить через торговый зал «Всевозможных Волшебных Вредилок».

Джордж тряхнул головой, отмахиваясь от мыслей, и пошел на кухню заварить себе крепкого чая и еще раз проверить, все ли готово.

Когда настало время выдвигаться, он зачем-то потушил камин в гостиной и, сам не зная почему вдруг, спустился на первый этаж. Среди заполненных до краев полок и прыгающих разноцветных товаров в дальнем углу зала зеленел своим пламенем их рабочий камин.

Посетители недоуменно заозирались, завидев шагающего прямо поперек главного зала основателя магазина. Но тот ничего никому не ответил, только уверенно шагнул в камин, твердо зная, куда хочет попасть, но гадая, почему именно таким путем и почему именно сейчас?

Оказавшись в Министерстве, он первым делом добрался до двенадцатого уровня, где уже в просвет лифта увидел улепетывающие пятки Джеркинса и его золотую макушку.

Джордж выскользнул в коридор и широким шагом поспешил за исчезающим адвокатом. Не в привычках последнего было покидать здание, не навестив уборную. Это Джордж знал благодаря своим наведенным предыдущей ночью у знакомых справкам. Поэтому, вместо того чтобы проследовать прямо по коридору он завернул направо, когда между ним и объектом его преследования оставалось не более десяти метров.

Стены здесь возвышались полукруглые, выложенные из мелкой черной мозаики, и на срез вели к служебным туалетам и залу отдыха. Джордж прошмыгнул мимо небольшой ниши с фонтанчиком гиппогрифа и отдал шутливо честь двум мракоборцам на входе в зал.

Прислонившись как бы ни при чем к стене между ним и дверью в туалет, Джордж принялся ждать, уткнувшись для вида в Гермионину папку с документами.

Необходимо было проверить, что он не ошибся, и Джеркинс сейчас зайдет с другой стороны зала с парящим стаканчиком кофе по левую руку, и поставит тот на столик у окна, предложив соседу Малколму Клозуверу посторожить напиток, пока он отойдет.

Прошла минута. Две. Три. Джордж нервно подтянул руку с часами чуть ли не к самому носу, кивая, как болванчик, проходящим мимо волшебникам и невинно улыбаясь. Куда подевался этот чертов ангел-хранитель нашкодивших чародеев?

— Малколм! — донеслось до здорового уха Джорджа скрипучее приветствие. — Эх и очереди сегодня к Тильде! Посторожишь?

Не успел он повернуться, как перед глазами предстало довольное слегка морщинистое лицо Джеркинса:

— О, Джордж Уизли! Пройдешь, сынок? — Джеркинс боком протискивался мимо него в дверь туалета.

— Привет, старый негодник! Нет, буду здесь. Сторожить унитазы от злых духов. Конечно пройду, издеваешься?

Джеркинс зашелся хриплым смехом и ввалился в дверь, придерживая ее для Джорджа.

— К Гермионе, поди, пришел? — начал, вставая к писсуару, светловолосый адвокат. — Она говорила о тебе.

— Да, — произнес Джордж громко и ровно, принимая идентичную позу и притворяясь, что тоже собирается справлять нужду. — Я, кстати, виделся с ней еще вчера ночью. Одежду приносил.

Руки домыл какой-то уже стоявший в уборной высокий маг и вышел, приоткрывая на секунду обзор на коридор сквозь щель между дверью и косяком. Никого не было.

— Прости, друг, — пробормотал едва слышно Джордж, с виноватым лицом заглядывая Джеркинсу в ухо.

— Что, прости? — тот застегивал ширинку, когда Джордж подбросил левой рукой в воздух горсть порошка мгновенной тьмы.

Все вмиг заволокло черным непроглядным мраком.

— Что за?!.. – воскликнул справа от Джорджа Джеркинс.

— Я говорил, там кто-то есть! – закричал ему на ухо испуганно Джордж, пуская тем временем в воздух несколько хлопающих заклинаний.

— Нас атак… — но Джеркинс не успел позвать на помощь, или что он там собирался сделать? Джордж вырубил его оглушающим заклинанием.

Наощупь он подхватил подмышки адвоката и начал пятиться в сторону, где, предполагал, должны были находиться кабинки.

Заперев задвижку на двери, Джордж быстро сорвал пучок волос с самой макушки адвоката и, запустив в зелье, выпил то до дна. Он мгновенно ощутил неприятный горький привкус сала и ушной серы. Не переставая думать, какой отвратительный на вкус оказался Джеркинс, Джордж довольно быстро для невидящего ничего человека раздел того и почувствовал, как лицо начинает преображаться.

Он переоделся и заметил, что уже может различить очертания обмякшего тела у своих ног. Через минуту эффект порошка совсем развеялся, а из кабинки вышел невысокий светловолосый мужчина лет пятидесяти и с любопытством погляделся в зеркало. Джеркинс, видимо подкрашивал седину на висках, а его желтые кустистые брови однозначно являлись самой примечательной чертой на слегка морщинистом лице. Мужчина улыбнулся себе в зеркало, наблюдая, как тонкие губы кривятся в довольную усмешку, а светло-зеленые глаза блестят хитрым огоньком проделки.

"Ну, понеслась!" — кидая прощальный взгляд на запертую с правой стороны кабинку — в которой на закрытой крышке унитаза привалился к перегородке без сознания Джеркинс — подумал в последний момент Джордж Уизли и вышел из уборной.

— Спасибо, что посторожил, Малколм, — обаятельно улыбнулся он сморщенному волшебнику в кресле, сгребая с маленького столика рукой пластмассовый коричневый стакан. Выходя из зала отдыха, он почти с упоением отметил, что даже скрипучий голос Джеркинса не смог бы отнять фирменного шарма Джорджа Уизли, так помогавшего в минуту нужды очаровывать людей.

Псе-адвокат уверено прошел к залу, в котором побывал вчера еще в своем естественном обличии, и с претензией посмотрел на ведьму у стойки. Она надулась как еж и спросила голосом протухшим, как двухнедельная селедка:

— Что-то забыли, Мистер Джеркинс?

— Мне нужно еще раз к Миссис Уизли, — Джордж требовательно уставился ей прямо в глаза, еле сдерживаясь, не заиграть угрожающе своими кустистыми бровями.

Она закатила глаза и выдала ему какую-то зеленую бумажку.

— Сейчас ее переведут обратно в переговорную.

Тут уверенности у Джорджа поубавилось. Он сглотнул незаметно, побаиваясь, что снова встретится с Гермионой в зале для посетителей, где их будет разделять барьер и уши авроров за завесой дыма. Но его страхи развеялись, когда женщина лет тридцати, по имени Фрида, в строгой мантии и чопорной манере вышла из-за поворота коридора и велела ему следовать за ней.

— Нельзя было все сразу, Питер? — холодно поинтересовалась она, когда они шагали уже по совсем другому коридору, нежели чем вчерашний.

Джордж сморщился, глядя прямо перед собой.

— Гениальный разум спонтанен и непостоянен, — обронил будничным тоном он, и свернул в открытую дверь, на которую как раз вовремя указала Фрида, тут же затворяя ее перед округлившимися глазами волшебницы.

В небольшом очень светлом, таком же белом, как и зал встреч, помещении стоял широкий простой стол на железных ножках, а за ним сидела одиноко Гермиона. На ней был надет тот самый строгий костюм, который Джордж вчера закидывал в сумку, волосы аккуратно забраны в ракушку или пучок сзади, а лицо светилось от легкого макияжа. По обеим сторонам Гермиониного стула возвышались мракоборцы.

— Вы можете идти, господа, — учтиво заметил Джордж скрипучим голосом Джеркинса.

Он проследовал к столу с лукавой улыбкой на морщинистом лице, наблюдая, как охрана пересекает кабинет и выходит через дверь. Он как раз ставил свой — Джеркинса — кейс на стул, когда та захлопнулась.

— Привет, — выдохнул он, поворачиваясь к Гермионе.

Все его внутреннее напряжение и волнение, наконец, спало — он без осложнений достиг своей цели.

— Привет, — точно с таким же облегчением пролепетала Гермиона. – Джордж?.. Ты ВСЕ прочитал?

Она посмотрела с опаской. Ее глаза взволнованно забегали по его лицу, словно пытаясь высмотреть там ответ.

— Да, — Джордж присел на край стула, облокачиваясь на столешницу. – Но, Герми, скажи сначала, что будет с тобой?!

Он требовательно побарабанил пальцами по твердой белой поверхности.

— Да, конечно, — стушевалась Гермиона и расслабилась вдруг, словно стряхнув с плеч какой-то невидимый груз. – Джеркинс сказал…

— Я вроде ничего не говорил, — поддел ее, улыбаясь, Джордж.

Гермиона издала приглушенный смешок.

— Джеркинс сказал, — продолжила она, улыбаясь. – Что меня могут выпустить уже через две недели. Там будет минимум два слушания. У него есть план, и к тому же, обвинения не очень серьезны. Единственное, если мое поведение им как-то не понравится – все может усложниться.

— Насколько? И что значит, не понравится? – Джордж тряхнул золотистой челкой.

— Они могут взять моих родителей под стражу, из-за того, что папа…

— Да я понял…

— …из-за его защиты Малфоя в суде.

Гермиона поджала губы, и Джордж понял: для нее эта тема была совсем не из приятных.

— Веллингер сказал, я должна вести себя тихо, — она заставила себя говорить дальше, — и не делать лишних движений, чтобы не навлекать подозрений.

Джордж помолчал, позволяя напряжению немножко улетучиться, и затем буркнул возмущенно:

— Честно говоря, не возьму в толк, с чего бы им так за тебя браться! — устами Джеркинса фраза получилась скорее ворчливой, чем негодующей.

— Они и не берутся, — Гермиона хихикнула на скрипучий голос. — Петэр уже мне очень помог. Он защищает меня словом, как может, и хлопочет, где только может…

— Он сказал мне, ты ему как…

— Как дочь, я знаю, — оборвала его Гермиона неожиданно нервно.

В ее голосе промелькнула виноватая нотка. Джордж и об этом не стал расспрашивать.

— Не берутся они за меня. Просто все так вышло…с Малфоем. Это как красная тряпка для быка. Петэр едва поверил мне, что Малфой тут ни при чем. Может и не поверил. Ладно, не важно, Джордж! Сояллай! Там Малфой потерял память!

— Мы уже поняли, Герм, — Джордж откинулся на стуле, запуская пальцы в волосы. — Как ты?.. Откуда ты узнала про это место?

— Чем ты читал, Джордж Уизли?! – насупилась Гермиона, вмиг обретая сходство с той самой лохматой школьной зубрилкой, вечно делавшей ему с Фредом выговоры на седьмом курсе. – На первой лекции в Лхаса. Профессор Веддингтон случайно проболтался нам о нем, и я заинтересовалась.

Она устало опустила подбородок на ладони.

— Ох, и как же я сразу не догадалась на счет Малфоя? Все же так просто. Я должна была додуматься еще в Калгари. Фестралы, шрам…

— Шрам? – не понял Джордж.

— Да, — Гермиона с энтузиазмом дернулась вперед на стуле и ударилась коленкой о ножку стола. — У него на запястье шрам в виде треугольника… Слушай, да тут даже двойная связь…

Она восторженно обвела взглядом помещение, кивая – смекнув что-то.

— Я ничего не понимаю, Герм.

— Это знак высшей магии, – покачала взбудоражено головой Гермиона. – В смысле не треугольник, а шрам. Его оставила ресептивная магия. Вспышка… Он говорил что-нибудь о вспышке? Голубоватой?

Ее горящие глаза уставились нетерпеливо на Джорджа.

— Он показывал мне воспоминание, — ответил тот, чувствуя, как внутри его передергивает от всплывшего перед мыленным взором зрелища. — Да, там был очень яркий голубой свет, а потом все исчезло. Он говорит, руку жгло.

— Все верно. Так он потерял память. А треугольник — знак Эгероса. Там есть легенда… Не важно. Это был Сояллай, да. Он же источник Эгероса! Все верно! И эти чертовы гонки. Девушка… она наверняка возила Малфоя в Калгари, где тренировали ее фестрала. Но Джордж?

Гермиона посмотрела на него с внезапным испугом в карих глазах. Потёрла пальцы друг о друга и еле слышно спросила:

— Ты сказал тогда «канаты»?

— Да, — Джордж вспомнил черные, похожие на щупальца гигантского спрута веревки, утягивающие Бриель ввысь.

— Но их не протягивают с пятьдесят третьего года… — Гермиона приложила руку ко рту. – С тех пор, как обнаружили портал. Как мог Малфой видеть канаты?

Джордж поджал губы. Он не знал. Но перед глазами стояли толстые черные тросы, гладкие и лоснящиеся.

Гермиона тряхнула головой:

— Так ладно. Это потом, — успокоила она себя, делая глубокий вдох рационального человека. – Он что-нибудь еще вспомнил?

— Да.

Она подняла голову. Ее щеки пылали возбужденным румянцем.

— Ее имя, — Джордж улыбнулся одним уголком губ, припоминая момент. – Бриель.

— О боже! — Гермиона пораженно притянула руки ко рту, складывая их домиком.

Она ликующе выдохнула в них:

– Это же… Считай, все почти решилось!

— Да, – Джордж сделал паузу, неловко глядя на нее.

Лицо Гермионы изменилось вмиг, словно она уже догадалась, что он собирается сказать. Мгновение, и оно стало непроницаемым.

Джордж оттягивал этот момент, как мог. Затем он и попросил ее начать с себя. Он не хотел подводить черту под событиями последних суток.

— И поэтому мы с ним едем в Германию, — он опустил глаза.

Секунду стояла тишина. Потом он услышал спокойный голос Гермионы. Ни нотки в том не дрогнуло, словно она набрала грудь полную воздуха и выпускала его обратно через тоненькую трубочку:

— Я так и думала.

Джордж осторожно взглянул на нее. Он не смог понять, что скрывается за этим выражением. Глаза казались усталыми и печальными — с какой-то непонятной толикой смирения. На губах играла притворно-легкая, вымученная улыбка.

— Я все же попробую тебя переубедить, — со вздохом произнесла Гермиона, разглядывая его.

Что-то послышалось в ее голосе. В том, как она произнесла эту фразу. Словно то была покорность судьбе — кротость перед принятым волевым решением, скрывавшимся за всей вуалью слов.

— Гермиона, — сказать "Нет" ей представлялось тяжелее всего прочего на свете. — Я уже решил. Понимаешь... — Джордж замялся. — Если найти свою потерянную любовь — единственный шанс для этого белобрысого идиота стать лучше, я должен помочь ему. Не спрашивай меня почему, я сам не знаю.

Он посмотрел на нее в молчаливом ожидании вердикта или контраргументов.

— Мне не нужно спрашивать, — Гермиона тряхнула волосами над столом, кривя горько губы. — Я и не ждала другой реакции. Ты такой же человек, как и я.

Вот так просто.

Джордж потянулся к ней невольно и в сдержанной манере накрыл ее ладонь своей.

Она встрепенулась от его движения — еле заметно — на миг, пытаясь пошевелить рукой, и потом застыла робко, отводя глаза в стол. Джордж воспринял реакцию как сигнал. Неважно насколько близким другом она считала его, ей наверняка было странно иметь телесную близость с другими мужчинами.

Со щемящим сердцем он убрал руку, вновь пытаясь пресечь в голове ставшие уже привычными недовольные мысли о Роне. Сколько лет он уже так жил? Злость на родного брата почти даже перестала причинять стыдливую боль, а подавление этой злости стало скорее чем-то знакомым – ноющим — вроде ежедневно расчесываемой болячки или гематомы.

— Я просто до последнего момента надеялась, что тебе хватит благоразумия... — произнесла Гермиона очень спокойно, глядя теперь в белую стену по правую руку от себя.

— Серьезно? — Джордж попытался усмехнуться.

Она улыбнулась грустно.

— Да, знаю, я все так же наивна. Пора, — она вскочила со стула, не смотря ему в глаза.

Джордж опешил от такой смены темы, но из-за стола все-таки встал.

Гермиона всяко лучше него помнила о приворотном зелье, и он ей доверился хоть и с огромным противоречием на сердце.

— Я не попадусь с Малфоем, обещаю, — сказал он тихо, пока она задвигала стул.

Джордж заметил мимолетную мысль, проскользнувшую тотчас же на ее полуопущенном лице, но не успел разобраться, так как Гермиона, складывая руки в замок на животе подошла к нему, и проговорила с успокаивающей простотой:

— Я и не думала, — улыбнулась она все той же принужденной улыбкой, словно скрывая тоску.

Джордж почти сорвался прижать ее к своей груди, но в этот же момент за его спиной открылась дверь.

— Мистер Джеркинс, пора, — послышался высокий женский голос.

Гермиона тронула Джорджа за рукав:

— Попроси у них разрешения проводить тебя, — ему показалось, или в ее глазах отразилась почти что безутешная мольба? — Я так устала в этих стенах.

Разве мог он ей отказать? К тому же адвокат имел на такую просьбу полное право.

— Миссис Уизли проводит меня до каминов, — провозгласил Джордж скрипучим голосом Джеркинса, поворачивая голову к двери. — Мы должны закончить с деталями дела.

Фрида, стоявшая в проходе, сухо кивнула.

Они двинулись через комнату. Вышли в широкий стальной коридор. Фрида и два мракоборца повели их вперед, путем, которым пришел сюда Джордж. Вышли в зал с витражными часами, потом, направляясь к лифтам, в коридор кишку, где он давеча свернул в туалеты, чтобы подстеречь Джеркинса. Интересно, как там бедняга? Возвращаться за ним будет не очень удобно, но для видимости Джордж должен был уйти через камин. Адвокат Джеркинс и так подозрительные два раза за день навестил Миссис Уизли.

Всю дорогу Гермиона ступала мягко, совершенно отрешенная — словно зомбированная. Ее мысли витали где-то далеко, и Джордж не мог сказать где. Наверное, она волновалась за него, так или иначе. Но она не останавливала его. Не просила, взывая к благоразумию, не спорила с пеной у рта, приводя логичные доводы и факты.

Все это время с того момента, как он озвучил ей свое решение, Гермиона вела себя, будто все так и должно было быть. Конечно, она сама сказала, что ждала подобной реакции от него, и смиренная улыбка в уголках ее губ свидетельствовала об этом.

У каминов они остановились довольно резко, словно пойманные врасплох, с двумя мракоборцами на расстоянии семи метров позади них и, видимо, отставшей по пути Фридой.

— Пора прощаться, Миссис Уизли, — ободряюще произнес Джордж, зачерпывая в ладонь большую горсть летучего пороха.

Ему хотелось, чтобы она улыбнулась, хоть как-нибудь более живо. Сердце потяжелело от мысли, что он оставляет ее на неопределенный срок, и Джордж даже разозлился, что она его не держала, хоть и осознавал: ей было не с чего. Он ведь не ее муж, и даже не Гарри.

— Пора, Мистер Джеркинс, — кивнула Гермиона. — Спасибо за все, и простите меня заранее за все будущие хлопоты и трудности, причиной которых становлюсь я.

Джордж хотел криво улыбнуться на это официальное пафосное обращение, когда она вдруг прильнула к нему, по партнерски похлопывая спину, и шепнула очень быстро на ухо:

— Двадцать два по Шафтсбери-стрит, не мешкай! — и внезапно она ударила его по руке так, что часть пороха просыпалась в камин.

Не успел Джордж ни осознать смысла ее слов, ни уловить ее стремительного движения, как Гермиона прыгнула в зеленое пламя, одними губами произнося адрес своего направления.

Авроры в семи метрах от Джорджа отреагировали многим быстрее. Вытаскивая на ходу палочки, они рванулись со всех ног к нему.