На пороге (джен)

Совещания штаба в этот и последующие дни оказались достаточно результативными по части новых идей.

Прежде всего, решено было обратиться за помощью к феям — Виллине и Стелле.

— Но они крайне редко вмешиваются в ход событий в Волшебной стране, — напомнил Урфину Сул Менар. — И ещё реже покидают свои владения.

— На этот раз им придётся сделать исключение, — просипел в ответ Урфин. — Если только им присущ инстинкт самосохранения. Положение слишком серьёзно, чтобы они могли позволить себе отсиживаться по своим углам. И если они решат, что угрозы генерала Нолана к ним не относятся, это станет их самой крупной ошибкой за последние пятьсот лет.

— Прекрасно! — согласился Страшила. По правде говоря, ему давно уже хотелось познакомиться с волшебницами, которые откровенно игнорировали его с тех самых пор, как он взошёл на трон Изумрудного города. Что ни говори, а Страшила Второй был весьма мнителен в вопросах чести и его очень задевало, что уважение фей, по праву заслуженное его знаменитым предком, не передалось ему по наследству.

Послание к волшебницам поручили составить Дровосеку, так как присущая Урфину резкость могла оттолкнуть прихотливых фей и тем самым испортить всё дело.

Следующее рациональное предложение сводилось к установлению контакта с Летучими Обезьянами.

— А чего ты хочешь от них добиться, хозяин? — поинтересовался филин Гуамоко.

— Мы должны опередить врага, — заявил Урфин. — После того как Гиллам выполнит свою главную миссию в Канзасе, он попытается выйти на связь с генералом Ноланом, чтобы ещё раз предложить переговоры. Однако я не верю, что генерал пойдёт на уступки. И тогда мы предпримем опережающую атаку.

Эта идея вызвала у членов штаба шквал протестов:

— Но это бесчестно! Нападать первыми! — возмутился благородный Дровосек.

— Обезьяны выкрадут генерала Нолана? — Сул Менар от удивления разинул рот.

— Так Обезьяны же не летают за пределы Волшебной страны! — напомнил Джюсу Страшила. — Действие Золотой Шапки ограничено кольцом Кругосветных гор, — эту главу древней истории Страшила когда-то удосужился прочесть и теперь был рад случаю блеснуть своей образованностью.

Урфин взялся отвечать всем по порядку:

— На честность и бесчестность — наплевать. Не до того. И потом, война уже, можно считать, объявлена. Ультиматум Нолана — это отнюдь не дружественный жест.

Железный Дровосек несогласно помотал головой, но возражать не стал.

— Выкрадывать генерала бессмысленно, — продолжал Урфин. — Сам Нолан — пешка, он ничего не решает. Если мы уберём его, на его место придёт другой генерал, так что ничего не изменится. У Нолана должно быть начальство — военный министр или президент. Вот с ним-то и побеседуют Обезьяны. И если он проявит несговорчивость, ему же хуже. Я дам Обезьянам приказ убить негодяя.

— А как же Шапка и Кругосветные горы? — растерялся Страшила.

— Обезьяны полетят по своей воле, а не по волшебству Шапки. Если Шапка помешает им преодолеть черту Кругосветных гор, что ж... Обезьянам придётся уничтожить Шапку и продолжить путь.

— Ну дела-а! — только и мог вымолвить Страшила.

Но Урфин ещё не закончил раздавать указания:

— В этой боевой операции Обезьяны будут не одиноки. Им в союзники мы направим гигантских орлов Гориэка. Если американское начальство окажется хорошо защищено или попытается скрыться, исполинские орлы помогут Обезьянам найти и сокрушить мерзавцев.

На этом совещание в тот день было закрыто.

Во все концы Волшебной страны побежали бойкие курьеры. По дорогам устремились повозки, запряжённые маленькими лошадками. К Изумрудному городу стягивались добровольцы, желавшие записаться в ополчение. Из горной долины Марранов начали прибывать первые энтузиасты, которым не терпелось ввязаться в драку; Урфин приказал им для начала пройти курс обучения стрельбе из ружей, оставшихся после войны с менвитами. Дуболомы, оснащённые зеркальными щитами, целые дни проводили на тренировках, вспоминая боевые навыки.

Навстречу прибывающим со всей страны добровольцам тянулся нескончаемой вереницей обратный поток — напуганные горожане с семьями и имуществом, фермеры, влекущие за собой домашний скот, богатые экипажи зажиточных придворных и одинокие пешеходы: это Урфин дал приказ эвакуировать мирное население. Людям и животным, чьи услуги не требовались при обороне, был дан совет укрыться на самой дальней восточной окраине Волшебной страны, прямо у Кругосветных гор.

А на западной стороне, откуда ожидалось нашествие полчищ генерала Нолана, специально обученный отряд дуболомов, соблюдая высшие меры осторожности, закладывал разрушительные мины. Для изготовления мин пригодился рецепт взрывчатки Фреда Каннинга, найденный гномом Орсиньо в библиотеке по указанию Урфина Джюса. Дуболомам предстояла нешуточная работа: надо было заложить несколько сотен мин на всём протяжении от замка Гуррикапа до лисьего царства. Нет нужды говорить, что все животные и птицы в тех краях были своевременно оповещены об опасности и успели покинуть родные места.

Вообще проблема оповещения встала в эти дни особенно остро. За ходом работ и исполнением своих распоряжений Урфин следил, превозмогая слабость, по волшебному телевизору. Но чтобы доводить новые указания до исполнителей требовались гонцы, а деревянных курьеров на всё не хватало. Решено было воссоздать птичью эстафету, которая после отставки Кагги-Карр пришла в полный упадок, а в последние годы вообще прекратилась, поскольку Страшила мало интересовался государственными делами, предпочитая проводить время в дворцовых развлечениях.

Тем временем, мастеру Ампару после нескольких неудачных попыток удалось поднять со дна канала великана Тилли-Вилли. К сожалению, годы, проведённые в воде, не прошли даром для Железного Рыцаря. Сквозь незаметные щели, проеденные ржавчиной, вода просочилась в его механизм и нарушила какие-то важные перемычки. Извлечённый с речного дна Тилли-Вилли не подавал признаков жизни. Чтобы привести его в порядок требовался капитальный ремонт.

Так или иначе, чувствовалось, что Волшебная страна собирает все свои силы в единый кулак и готовится дать врагам решительный отпор. Горожане, поначалу скептически отнёсшиеся к появлению Урфина, теперь воспрянули духом и были очень рады, что во главе сопротивления встал настоящий профессионал.

Энергичность главнокомандующего приводила защитников города в восхищение. Давно уже умолкли голоса тех, кто возмущался «засильем дряхлого старья».

И лишь вечерами, оставшись наедине с Топотуном, Урфин Джюс садился поближе к камину и, обхватив руками голову, повторял одни и те же путанные слова:

— Зачем? Зачем это всё? Что я тут делаю? Какое мне до всего этого дело? Почему мне не дают спокойно умереть? Ведь всё давно отгорело... Всё кончено... Не к чему больше стремиться. Мне всё давно безразлично...

А медведь глухим голосом утешал хозяина:

— Ничего, ничего. Не унывай! Может быть не всё ещё потеряно. Быть может, у нас ещё есть будущее. А нет — так что ж... И потом, скоро всё это закончится. Уже осталось недолго. Совсем недолго...