Рекомендация (джен)

Громко зазвонил зудильник, и Татрия досадливо поморщилась. В который раз сегодня она пыталась медитировать, и каждый раз ей обязательно что-то мешало — то не вовремя вернувшаяся в комнату Аннет, то ее же зудильник. Аталия утверждала, что настоящее мастерство — это когда на тебя мчится весь восьмой курс после урока у завуча, а ты и бровью не поведешь. Такого мастерства Граттерри пыталась добиться вот уже целый год, но особого прогресса не наблюдалась, ибо усидеть на месте девочка зачастую просто не могла.

Вздохнув, Татрия потянулась за учебником по теоретической магии. Если с практикой она справлялась неплохо, то с теорией было совсем туго. Одно дело — выполнить заклинание, а объяснить, как оно плетется и почему получается именно такое эффект — совсем другое, и, с точки зрение Граттерри, просто невыполнимое задание.

Широко распахнув дверь, в комнату вошла Аннет. Мельком глянув на учебник в руках соседки, она насмешливо хмыкнула:

— Все учишь, да? А итоговую годовую контрольную все равно на трояк напишешь. Твой мозг не в состоянии вместить столько информации.

— А ты практику на два сдашь, сколько бы колечко свое не протирала! — уже привычно парировала Татрия. Пререкаться со Склеповой стало чуть ли не потребностью, притом обоюдной.

Соседка только фыркнула и спросила:

— Ты идешь смотреть поединки?

— Да, конечно! — грех упускать такое удобное оправдание собственной лени. Поединки проводились каждый год в конце мая. На них выпускники-восьмекурсники демонстрировали свои навыки ведения боя. Смотреть поединки собиралась вся школа — и ученики, и преподаватели.

— Тогда поторопись — они скоро начинают, — последние слова Склепова договаривала, уже выбегая из комнаты. Татрия не заставила себя долго ждать и последовала примеру соседки, небрежно швырнув на кровать учебник по теоретической магии.

В коридорах было пусто — все наверняка уже собрались на стадионе, где проводились поединки.

— Татрия!

Граттерри обернулась на голос. «Неужели кто-то еще в школе?»

— А, это ты, Гелеб. Почему ты еще не на стадионе? — удивилась Татрия.

— Мне сейчас не до поединков, — отмахнулся мальчик, — я хотел поговорить с тобой по поводу книги.

«Поводом книги» они вот уже год именовали «Теорию Хаоса». Но несмотря на все попытки разобраться в нем, тракт по-прежнему казался путанным и бессмысленным, по большей части из-за обилия научных терминов, значения которых не знали ни Татрия, ни Гелеб. Бейбарсов утверждал, что там говорится что-то о «энергии Хаоса, которая является первозданной силой», но вот что именно — понять так и не удалось. А Граттерри волновало другое — ни в одном предложении не говорилось, что Жуткие Ворота требуется открыть. Конечно, это могло подразумеваться, но факт остается фактом — прямым текстом об этом нигде не было сказано.

— Дело в том, — продолжил Гелеб, — что Латар — он преподает врачевание у старших курсов — он... он знает о книге.

«Как? Откуда?!» — Татрия не могла вообразить ничего, что было бы хуже этого. Латар, без сомнения, расскажет Сарданапалу, а тот исключит их из школы. Они весь этот год боялись, что кто-нибудь сможет узнать о книге. И это все-таки случилось. «Но как? Где мы допустили ошибку?».

— Он уже рассказал директору? — чуть слышно спросила Граттерри.

— Нет. Но он хочет поговорить с нами. Идем, Латар ждет нас в своем кабинете.

Татрия была отнюдь не примерной девочкой, а потому учителя нередко вызывали ее к себе, дабы провести воспитательную беседу. Была она и у Академика. Но никогда ей не было так страшно, как сейчас. Гелеб глубоко вздохнул и решительно постучался в дверь преподавателя.

Они вошли в кабинет. Латар сидел за столом — похоже, он ждал их. Преподаватель несколько минут задумчиво разглядывал их, и Татрии показалось, что он смотрит только на нее. Потом Латар вдруг резко встал, обошел вокруг стола и заговорил:

— Пожалуй, я не стану проводить с вами проникновенные нравственные беседы и пытаться выяснить, как к вам в руки попала эта книга. Сейчас это не главное, важнее то, что вы прочитали. Граттерри, — мужчина повернулся к ней, склонив голову набок, и смотрел так, как будто старался разглядеть что-то, спрятанное в глубине, — что вы поняли из «Теории Хаоса»?

Единственное, что сейчас понимала Татрия — это то, что ожидала она совсем не этого. Она готова была оправдываться, доказывать, что им просто было интересно, да что угодно, но только не то, что ее будут спрашивать о смысле прочитанного! Им должны были устроить скандал, назначить наказание, отобрать книгу — но не обсуждать ее! Татрия глубоко вздохнула и осторожно сказала:

— Я поняла немного, но из того, что мне понятно, выходит, что Чумит не стремилась открывать Жуткие Ворота, — она озвучила самую главную мысль, которая мучила ее уже давно. Чего хотела дель Торат, если не освободить Хаос? Что такое она предлагала, что к ней присоединилось так много людей? Не могли же они все желать уничтожения мира!

Латар едва заметно улыбнулся и сказал:

— Граттерри, вы поняли то, что немногие в наше время соглашаются признать. Да, Чумит никогда не желала открывать Жуткие Ворота. Я едва ли смогу объяснить вам, чего же именно она хотела, так как вы еще очень мало знаете о магии. Скажу лишь, что дель Торат полагала, что так называемую энергию Хаоса можно использовать для некоторых ритуалов и артефактов. Чумит даже разработала специальный проект, который предусматривал и меры, призванные максимально обезопасить этот процесс. Но многие маги, в том числе и наш многоуважаемый директор, ее не поддержали, объявили войну. Ну, а о дальнейших события, вы, я думаю, знаете в общих чертах.

Латар замолчал, давая им возможность осмыслить сказанное. Татрии вдруг подумалось, что преподаватель говорит так, как будто это не Чумит, а ее противники виноваты в начале войны.

— Профессор Сениров, зачем вы нам это все рассказывайте? — спросил Гелеб, — по-моему, директор это вряд ли одобрит.

Латар рассмеялся и насмешливо поглядел на ученика.

— Бейбарсов, ты что, меня шантажировать решил? Поверь, мне от академика ничего серьезнее выговора не будет. А впрочем, если вы хотите торговаться, давайте поторгуемся. Граттери, что ты знаешь о изобретениях своих родителей?

Вопрос застал Татрию врасплох. Если честно, она никогда особо не интересовалась этим вопросом. Знала, что Леотар и Софет были артефактологами, что погибли во время войны с Чумит, а что же именно они изобретали, над чем работали, да и в общем, какими же людьми были ее родители, девочка не имела ни малейшего понятия.

Видя ее замешательство, Латар улыбнулся краем губ. Кажется, он был рад, что Татрия не знает об изобретениях своих родителей. Но почему? Какая ему разница?

— По-видимому, нет, — заключил Латар, — ну что ж, поясню. После трагедии, в следствии которой погибли Леотар и Софет, были утеряны многие их артефакты. Некоторые из них чудом уцелели и были переданы в научные центры. Но у меня есть проверенная информация, что один из них находится у тебя.

— У меня ничего нет, — ответила Татрия, — а если бы и было, я бы вам его не отдала.

— Есть, — возразил Сениров, — просто ты об этом не знаешь. А насчет последнего... ты представляешь, что будет, если кто-нибудь узнает о «Теории Хаоса»? Исключение — это самое малое, что вас ждет. А приверженность идеям Чумит — это клеймо на всю жизнь, которое очень помешает вам в дальнейшей жизни, и никакой артефакт не спасет — тем более что это всего лишь усилитель энергии. Мне он нужен, потому что я хотел бы получше изучить работу Граттерри, говорят, у них особый стиль.

Татрия сжала кулаки. Ей предоставили такой богатый выбор! С одной стороны, отдавать что-то, доставшееся ей от родителей, не хотелось совершенно. И откуда Латар знает, что у нее есть этот артефакт? Обыскивал ее? Как могли ее родители успеть передать эту вещь? Почему почти за год прибывания в школе ее никто не нашел?

А с другой стороны, проверять, насколько правдиво сказанное учителем о наказании, у нее не было никакого желания. И губить всю свою жизнь тоже.

— А где гарантия, что если я отдам вам артефакт, вы ничего никому не скажете? — спросила Татрия.

— Хочешь гарантии? Что ж, предлагаю дать Нерушимую Клятву. Надежнее обета нет.

А вот этого Граттерри никак не ожидала. Клятва — это не пустяк, ее нарушение означало в лучшем случае смерть. Но более надежной гарантии действительно нет.

— Клянусь никогда никому не говорить о том, о чем говорили в этой комнате, пока об этом не заговорит кто-нибудь другой. Разрази громус! — произнес Латар.

— Клянусь отдать требуемый артефакт, если он у меня есть, и не рассказывать никому о произошедшем здесь, по об этом не скажет кто-то другой. Разрази громус! — сказала Татрия. Гелеб бросил на нее яростный взгляд, но повторил слова клятвы.

— И где же находится артефакт? — спросила девочка.

— У тебя, — Латар подошел к ней и провел рукой по ее носу. Изумленная Татрия коснулась того места, где раньше была родинка.

— Признаться, Леотар проявил немалую фантазию,так спрятав эту вещь, — продолжил преподаватель, — ну что ж, не стану вас больше задерживать. Можете идти. Будет странно, если вы не явитесь на поединки.

Это было недвусмысленное удалиться, и как можно скорее. Гелеб потянул Татрию за руку, и они оба выскочили за дверь.

* * *

— Прекрасно, Латар, прекрасно. Я, признаться, до самого конца сомневалась, что ты сможешь достать артефакт ненасильственным путем.

Женщина вошла в комнату из маленькой неприметной дверки, похожей на те, что ведут в кладовки. Она прошла мимо стола, мельком заглянув в висящее на стене зеркало и поправив прядку уже почти полностью седых волос, приблизилась к Латару и взяла из его рук артефакт, с виду напоминающий небольшое зернышко, поднесла его к глазам и, прищурившись, стала разглядывать.

— Брось, Дьяра, — махнул рукой Сениров, — забрать вещь у двух напуганных детей — невелика заслуга. Лучше скажи, у тебя все готово к ритуалу?

— Конечно. Я еще раз изучила всю требуемую литературу. Обряд довольно сложен, но при наличии Талисмана, я уверена, у нас получится.

Дьяра вернула артефакт Латару и достала карманные часы в золотой оправе. Посмотрела на время, нахмурилась, с щелчком закрыла их и повернулась к мужчине.

— И все же, Латар... скажи, как ты понял, что где именно находиться Талисман? Леотар проявил незаурядную сообразительность, я бы сама никогда не догадалась, что артефакт он спрятал, смешно сказать, на носу своей дочери!

— Это все золотой меч, — пояснил Сениров, — одна из его уникальных способностей — когда меч находиться рядом, любые артефакты реагируют на него, обнаруживая себя. Однажды я вызвал Граттерри к себе, делал ей выговор за один проступок, а меч-то спрятан в моем кабинете. Тогда я и обнаружил Талисман.

— И ты не боялся, что Сарданапал обнаружит золотой меч? — насмешливо спросила Дьяра. Она очень сомневалась, что Латар и правда все это время хранил его в кабинете. Скорее, он просто принес меч сюда ради одного этого эксперимента.

— Академик редко заходит в мой кабинет, — спокойно ответил Сениров. Прекрасный ответ, не дающий ровным счетом никакой информации.

— Ты сам-то готов? — спросила Дьяра, поняв, что дальше продолжать этот разговор бессмысленно.

— Разумеется. Идем. Сегодня все закончится...точнее, начнется.