Слуга двух господ (гет)

На этот раз Снейпа разбудил нахальный луч солнца, пробившийся сквозь маленькую щель между тяжелыми гардинами. Ослепленный ярким светом, Северус немного тряхнул головой — комната вокруг качнулась вместе с ним, зеленый потолок с тонкими красными полосочками опасно накренился и, казалось, сейчас рухнет прямо на него. Ах, да, он находится в доме МакГонагалл! Похоже на правду — очень давно, сразу после первого падения Темного Лорда она действительно жила в Хогсмиде со своим ныне покойным мужем. И позабавивший Северуса цвет потолка оказался ничем иным, как надкроватным балдахином из шотландки. Удивительно! Минерва, весь последний год удостаивавшая его еле заметным кивком головы и брошенными только по необходимости, да и то сквозь зубы фразами, кидавшаяся в него не шуточными заклятиями три дня назад, — теперь она стала заботиться о нем, убийце Дамблдора? Почему Минерва не отправила его сразу в Азкабан — разве он не делал все возможное, чтобы восстановить ее против себя, — а проявила великодушие? Это вопрос занимал мысли Северуса больше, чем то, зачем его вообще спасли. Он осторожно потянулся — затекшие мышцы откликнулись зудом на его усилия, — слишком долго он пролежал без движения.

Северус отчетливо помнил свое пребывание в безразмерной псевдобольнице, а также явления Лили, Поттера-старшего и Люпина. Другие воспоминания были не такими отчетливыми, образы кружились и расплывались с цветными пятнами, тонули в красном мареве, какие-то лица проявлялись сквозь фиолетовый туман и тут же пропадали. Грейнджер подтвердила смерть Люпина, значит, тот ему не померещился. Вот оно! Волк обратил внимание на Долг жизни — кто его кредитор? МакГонагалл, Грейнджер, Поттер? Вынужденная беспомощность раздражала Снейпа, но слабость и совершенно немыслимое головокружение заставляли его оставаться в постели — кстати, это собственная спальня МакГонагалл? Внезапно возникшие судороги вызвали отвратительный кашель вместе с режущей болью в горле. Северус схватился за шею — широкая плотная повязка охватывала ее, защищая рану. Он провел рукой по подбородку и щекам — хм, бриться не нужно... Не успел он удивиться, как в комнату вбежала запыхавшаяся Грейнждер.

Имей Северус возможность говорить, то быстро бы прекратил подобное безобразие — врываться в комнату к мужчине без стука, — благо грязно-розовый цвет кофточки Грейнджер напрашивался на колкость. Задыхаясь от кашля, он попробовал сесть повыше, но появившиеся перед глазами черные точки вперемешку с цветными искорками и дикая головная боль заставили его лечь обратно. Грейнджер задернула гардину поплотнее и шагнула ближе, но, встретив его настороженный взгляд, остановилась и тихо проговорила:

— Сэр, пожалуйста, вам нужно оставаться в постели. Целитель Анестези — знаете такого? — Снейп медленно прикрыл глаза в знак подтверждения и давая ей понять, чтобы она продолжала. — Целитель Анестези осматривал вас и запретил вам вставать. Послезавтра в Мунго вам сделают операцию, — она перевела дыхание. — Поэтому, пожалуйста, не делайте себе хуже. И колдовать сейчас вам тоже нельзя, профессор! — последние слова она произнесла, шмыгнув носом и потупив взгляд.

Операция? Профессор? Что вообще все это значит, в конце концов! Придется смириться, иначе она уйдет и ничего не расскажет, нельзя лишний раз сердить Грейнджер. Боль понемногу отступала, Снейп постарался придать своему лицу нейтральное выражение и показал ей рукой на стул рядом. Она нервно улыбнулась и, присев на краешек стула, начала уже спокойнее:

— Видите ли, сэр, пока о вас никто не знает. Профессор МакГонагалл велела эльфу забрать вас из Визжащей хижины и спрятать в своем доме. Потом она привела к вам целителя и попросила его пока все держать в тайне, — Грейнджер потупилась. Северус некоторое время рассматривал ее. Неуверенная поза, поникшие плечи, тусклый взгляд из-под сдвинутых бровей — что-то было с ней не так. Чувство вины? Скорбь? Тоска? Скорее всего, все сразу. Многие погибли, и, хотя ему еще не были известны их имена, он видел, как сражались только-только оперившиеся юные волшебники, его ученики, которых он поклялся защищать. Зачем тогда она сидит здесь и выхаживает Пожирателя смерти?

Снейп показал рукой сначала на Грейнджер, потом на себя и прошептал одними губами:

— Зачем?

Она вздрогнула и растерянно заморгала:

— Зачем я нахожусь с вами?

Северус в ответ постарался осторожно изобразить кивок.

— Вы помните, сэр, я говорила, что мы с Роном возвратились к вам?

Он не помнил про Уизли. Уже интересно. Продолжение не заставило себя ждать:

— Мы нашли среди ваших зелий противоядие и дали вам, — тут она вздохнула. — Ваша рана была ужасна, я впервые использовала на вас колдомедицинское заклинание, чтобы стянуть ткани на месте укуса, — она смотрела снова не на него, а будто рассматривала стойку балдахина. — Наверное, это помогло вам продержаться несколько часов, — Грейнджер продолжала глядеть направо. — В итоге ткани срослись неправильно, вы теперь в таком состоянии из-за меня, — повинилась она, продолжая глядеть направо.

Северус проследил за направлением ее взгляда. Там сидит привидение? Она явно что-то выдумает. Ему было не привыкать к постоянно лгущим ему студентам, но в чем заключалась ее ложь? Грейнджер спасла ему жизнь, затянула рану, хоть и неправильно, и теперь испытывает чувство вины? Перед кем?

— Благодарю вас, — на большее сил не хватало. Он обхватил пальцами правой руки свое левое запястье, а потом указал на Грейнджер. — Долг?

— Нет, нет, профессор, — быстро сказала она. Слишком быстро. И опять взгляд метнулся вправо. — Целитель уже проверял нас с вами, ничего не возникло, наверное, вы и сами были в состоянии помочь себе.

Возможно. Но мисс Маленькая Врушка явно что-то недоговаривает. Усталость брала свое, и Снейп закрыл глаза, давая понять, что разговор закончен.

Убедившись, что профессор снова заснул, Гермиона постояла над ним некоторое время, изучая тонкую синеватую кожу вокруг глаз, угловатые скулы и торчащий крючком вверх острый нос. Она наклонилась, чтобы осмотреть повязку на шее Снейпа. «Менять пока еще рано», — решила Гермиона, еще раз оглядела длинную фигуру, укрытую одеялом до самого подбородка, и в очередной раз подивилась худобе тела профессора. Гарри говорил, что в воспоминаниях мальчик-Снейп выглядел очень заброшенным. Видимо, он так и не привык заботиться о самом себе. Гермиона вздохнула, вспомнив, как в школе жестокие дети посмеивались над бледной кожей и изнуренным видом Снейпа.

Выйдя из спальни и осторожно прикрыв за собой дверь, Гермиона прислонилась к стене коридорчика верхнего этажа. Ее руки тряслись, зубы стучали друг о друга, выбивая мелкую дробь, а сердце, казалось, решило перейти на синкопу. Нащупав руками стенку за собой, она медленно сползла спиной по ней на пол, так и оставаясь в этом положении, пока у нее не восстановилось дыхание. Самообладания еле-еле хватило ей на всего лишь на один разговор!

Она уже немного привыкла к виду лежащего без сознания Снейпа и научилась переступать через свой страх навредить, выдавая ему прописанные зелья, но вот к Снейпу очнувшемуся Гермиона оказалась совершенно не подготовлена. Целитель Анестези говорил, что больной скоро придет в себя, но как ей теперь с ним себя вести? У него не должно возникнуть никаких подозрений по отношению к ней, а значит, в ее рассказе о спасении его жизни не должно было быть ни малейших изъянов.

Мимо прошла Винки, держа в вытянутых лапках стопку черной одежды. Эльфийка приостановилась перед Гермионой и пропищала:

— Молодой мисс плохо? Винки может сделать ей ароматный чай, как любит мисс.

Будь у Гермионы достаточно сил, она бы не стала нагружать заботливое существо лишней работой, но сейчас она только кивнула и показала рукой, что будет внизу, в гостиной. Держась за стену, она поднялась на ноги, но вместо того, чтобы спуститься, дошла до своей спальни и там упала на постель.

Безмолвные рыдания сотрясали ее тело. Гермиону одновременно бросало то в жар, то в холод, и она, как в детстве, пыталась унять свою истерику, покусывая кулак. Когда-то давным-давно, не в этом времени и не в этом месте, отец обычно брал ее на руки и, мурлыча что-то себе под нос, укачивал ее, пока она не успокаивалась и не засыпала. Наверное, это было еще до поступления в школу магии и, скорее всего, даже до магловской начальной школы — там ей не приходилось плакать, весь класс восхищался ее успехами, а учителя говорили о ее способностях. В Хогвартсе ей впервые пришлось столкнуться с неприязненным отношением к себе, и это сильно ударило по ее самолюбию. Родители, несмотря на то, что были далеко и не могли самостоятельно посещать магический мир, в письмах умудрялись всегда найти нужные слова, чтобы подбодрить и утешить ее. Иногда она спрашивала их совета, не по поводу учебы, а по поводу отношений с друзьями — Гермиона научилась ценить дружбу и боялась разрушить ее собственными руками.

И именно сейчас, когда совет близких людей был как никогда необходим ей, для Гермионы оказалось невозможно его получить ни от родителей, ни от друзей. Родители были слишком далеко и не подозревали о ее существовании. Умопомрачительное заклинание Конфундус, которое она наложила на них чуть меньше года назад, как писали в доступных ей книгах, было не так сложно отменить. За такое время не могло сформироваться необратимых последствий, да и это не Обливиэйт — здесь можно было действительно нанести непоправимый вред сознанию родителей. Стереть им выборочно память о себе было бы надежнее с точки зрения их безопасности, и Гермиона рассматривала поначалу такую возможность, но все же не решилась сделать это, оставив себе крохотную лазейку, надеясь, что у этой страшной сказки, в которую она попала, скоро будет хороший конец. И, выбрав рассеивающееся со временем заклинание, Гермиона внушила родителям отправиться в Австралию.

Если бы Волдеморт победил, он не сразу бы начал заниматься этим отдаленным континентом, и ей было отрадно думать, что после ее возможной смерти родители могли прожить еще несколько счастливых лет. Всхлипывания Гермионы прекратились. Она перевернулась на спину и вытянулась на кровати, подложив руки под голову.

Захотят ли мистер и миссис Уилкинс вернуться в Англию, когда вспомнят про свою дочь и свои настоящие имена? Как это было бы здорово — увидеть их снова, расспросить и рассказать в свою очередь о своих приключениях. Гермиона опасалась немых укоров с их стороны, она была уверена, что родители поймут разумом ее действия, но какой горький осадок останется в их сердцах? Будут ли они так же, как раньше, доверять ей, или каждый ее приход будет окрашен ожиданием, что она снова направит на них свою палочку, потому что в магическом мире опять появился очередной темный волшебник? Захотят ли они посетить ее свадьбу, принимать ее с детьми, их будущими внуками?

Свадьба... Мысли Гермионы метнулись к другой своей беде. Опьянение победой и эйфория от совершенных подвигов прошли. Собственная удаль не представлялась ей достойной восторженных отзывов, на которые не скупились окружающие. Теперь темно-карими, почти черными глазами — она наконец-то смогла как следует рассмотреть их цвет — на нее оценивающе смотрела сама Немезида.

Единственная доступная Гермионе книга из школьной библиотеки не описывала способ остановки начатого ею ритуала, которым уже давно никто из современных магов не пользовался. Зрелищный и трогательный в своей простоте, совершенно безобидный для маглов — они могли спокойно разводиться и жениться заново — свадебный обряд Гайя требовал от магов относиться к нему со всей серьезностью и не прощал необдуманных решений. Предполагалось, что сказанные Гермионой слова и действия были первой частью свадебной церемонии. Она потянулась к тумбочке и, выдвинув нижний ящик, вытянула оттуда «Обычаи магов от античных времен до наших дней» — одно из творений Бленхейма Стока, известного специалиста по маглам и их осведомленности в магии. Гермиона села на постели, скрестив по обыкновению ноги, и пролистнула несколько страниц.

Невеста произносила обычную для древнего Рима формулу «Где ты, Гай, там буду я, Гайя» после подписания брачного договора, давая согласие, чтобы ее ввели в дом мужа. Во второй части церемонии жених переносил невесту на руках через порог своего дома, и для магов брак считался заключенным. Обряд своеобразно учитывал дальние расстояния между домами невесты и жениха, так как между первой и второй частью церемонии мог пройти год. Другая особенность состояла в том, что в течение этого года брачующиеся обязаны были сохранять верность друг другу — другая половина мгновенно бы узнала об измене своего будущего супруга. Впрочем, это же условие действовало и после окончательного заключения брака.

Гермиона с силой вцепилась в волосы. Если жених не переносил невесту в свой дом, то через год брачный договор становится недействительным. Переждать всего один год, не давать распускать руки Рону — она не видела в этом особых трудностей, но в ее случае была одна неприятная особенность: отсутствие брачного договора.

... происходит наказание невесты: медленная, почти незаметная потеря магии. Старение становится таким же, как у маглов, соответствующим образом сокращается срок жизни.

Она наколдовала прозрачную светящуюся сферу величиной с мяч, которая парила теперь перед ней, покачиваясь от легкого ветерка, проникавшего через открытую форточку.

Когда будет заметна эта разница? Гермиона невольно сравнила профессора Снейпа со своим отцом. Зельевару, который был всего на девять лет младше ее отца, ни один магл не дал бы на вид больше двадцати семи лет, а Гермиона в своем сознании относила обоих к одному поколению. Она представила стареющую себя рядом с моложавым и крепким Роном. Их будут принимать за мать и сына, начнут недоумевать близкие... Значит, рано или поздно, ей придется во всем сознаться. Как воспримет Рон ее обман по отношению к нему? Допустить такое будущее было нельзя. Она откинула пряди волос назад, взмахнула палочкой — и оранжевая бабочка машет крылышками в голубоватой сфере.

Через два-три года мало кто заметит, что ей не даются высшие чары и сложная трансфигурация. Лет через десять она не сможет уже аппарировать — ничего, для перемещений существуют камины, в крайнем случае воспользуется нелюбимой метлой. И это уже будет вызывать вопросы близких. Через сколько лет она не сможет простым Акцио приманить к себе чернильницу? Тогда большинству станет всё ясно — Гермиона Грейнджер превратилась в сквиба, что еще можно ожидать от этих маглорожденных. Еще одна, черная бабочка с неровными крыльями присоединилась к оранжевой.

Сказка, превратившаяся в реальность для мечтательной девочки из обычной семьи, перестала быть волшебной. «А не пора ли завершить сеанс самосожаления, мисс Грейнджер, и заняться делом? — зазвучал в голове вкрадчивый, обволакивающий разум, бархатистый голос. — Вы можете вернуться в магловский мир и забыть о волшебстве, темных и светлых магах. О том, как превратить песчинку в бабочку, как сварить жидкую удачу, — голос стал внезапно резким: — А главное — забыть, как можно помочь тем, кто нуждается в защите». Гермиона потрясла головой, чтобы наваждение исчезло. Теперь везде ей будет мерещиться профессор Снейп? Так нельзя — кажется, она просто перенервничала, других побочных эффектов у этого ритуала нет.

Она еще некоторое время следила за игрой двух крылатых существ в светящейся сфере. Интересно, сколько продержатся ее чары? Хорошо, если бы их хватило до следующего утра — она переместила сферу на полку. В доме остался еще один стеллаж с книгами по магическому правопорядку — собственность покойного мужа МакГонагалл, — и Гермиона решила уделить им особое внимание.

К вечеру того же дня Северусу стало значительно лучше — действовали принимаемые им зелья. Он попробовал сидеть в постели, несмотря на головокружение. Грейнджер, то ли пунктуально соблюдая установленное время приема зелий, то ли намеренно избегая его, больше не появлялась в краткосрочное время бодрствований. Днем эльфийка, завернутая в хогвартское полотенце — он не сразу вспомнил ее имя, — предложила ему поесть жидкий суп-пюре на легком курином бульоне. Винки — так она представилась — спросила, нужно ли позвать мисс Гермиону, чтобы помочь ему. Северус отмахнулся и, приняв поднос из ее тонких лапок, начал хлебать золотистую дурманяще пахнущую жидкость, несмотря на болезненные ощущения в горле. Проталкивать пищу в глотку было равносильно множественной аппарации, но он заставлял себя есть только потому, что это было необходимо.

Северус еще раз обдумывал услышанное от Грейнджер, полулежа в своей кровати и размышляя, под каким предлогом следует ее позвать — эльфийка являлась, как и в Хогвартсе, по щелчку его пальцев, — как в спальню, шурша накрахмаленными юбками, вошла хозяйка этой самой спальни.

МакГонагалл стремительно прошагала к изголовью его кровати и, остановившись там, молча разглядывала лицо Снейпа.

— Северус, — Минерва приветливо глядела на него, не хмурясь и не поджимая презрительно губы, как она это делала весь последний учебный год. — Северус, я очень рада, что вы наконец-то пришли в себя, — выдохнула она. — Очень надеюсь, что вы в силах выдержать мое присутствие.

Выражение лица Снейпа не изменилось, он продолжал глядеть на нее, почти не мигая, и тоже, в свою очередь, наблюдая за ней. Не встретив возражений с его стороны, Минерва сочла это за приглашение продолжить беседу.

— Я должна извиниться перед вами, Северус, — начала она, немного помолчав. — Будь я не так слепа, возможно, все могло бы быть иначе, и вам пришлось бы намного легче выполнять свои обязательства, — и, заметив широко распахнутые глаза Снейпа, добавила: — Да, я тоже просмотрела воспоминания, предназначенные Гарри.

Северус с шумом втянул носом воздух, задержал дыхание, прикрыв глаза и замер на несколько секунд. Зачем извиняться сейчас, когда все уже позади? Чем меньше было посвященных в игры с Темным Лордом, тем меньше должно было быть жертв. А воспоминания… сейчас ему не хотелось о них думать. Снейп был еще слишком слаб для активных действий, поэтому он опять устремил свой взгляд на МакГонагалл, ожидая продолжения. Она понимающе кивнула.

— Думаю, что мои извинения не принесут вам облегчения, но нам надо поговорить — время не ждет. Мисс Грейнджер уже рассказала про операцию в Мунго?

Северус взглянул ей в глаза и снова удивился сочувствию и заботе, к которой он совершенно не мог привыкнуть. МакГонагалл сначала была его строгой и требовательной преподавательницей, от которой он научился методичной работе и терпению. Позже, когда они стали коллегами, их отношения постепенно из неприязненных превратились в почти что приятельские — если можно было это так назвать. По крайней мере, МакГонагалл снисходительно относилась к выпадам молодого декана, умудряясь обратить все в шутку и мимоходом давая ему ценные советы. Но никогда в жизни Северусу не пришло бы в голову искать у нее покровительство и теперь, успев оценить то, что она для него сделала, он испытывал растерянность. Чтобы скрыть свою неловкость, он утвердительно наклонил голову и, изобразив, будто одной рукой пишет, а в другой держит блокнот, вопросительно взглянул на Минерву.

— Да, конечно, так будет намного лучше, — она вытащила свою палочку и, направив ее на носовой платок, преобразовала в небольшой блокнот. Спичка из ее кармана превратилась в магловскую ручку, что вызвало кривую усмешку у Северуса. — Так вот, о том, что вы живы и находитесь здесь, кроме мисс Грейнджер и меня, знают только Гарри Поттер и Рон Уизли. Они обещали хранить молчание столько, сколько нужно. Как только вы окажетесь в Мунго, об этом узнают все. И тогда у вас есть все шансы оказаться в Азкабане до судебных разбирательств.

«Минерва! Благодарю за помощь. Насколько необходима операция?» — написал Северус и протянул ей блокнот.

— Если в ближайшие дни этого не сделать... — голос МакГонагалл немного дрогнул. — Впрочем, Северус, вы сами можете оценить ситуацию, — она взмахнула палочкой, и перед Снейпом появилась гирлянда светящихся строчек. Он с интересом пробежал их глазами. Все это время Минерва не сводила взгляд с его бледного, потерявшего полностью даже прежние краски лица. Наконец Снейп оторвался от чтения и равнодушно уставился в сторону, не глядя на Минерву. Она ловко вытащила откуда-то кусок пергамента, на котором отпечатались наколдованные ею руны с диагнозом.

— Как жаль, что нельзя привлечь Поппи! Отправляю отчет целителю, — пояснила МакГонагалл, сворачивая пергамент и пряча его в кармане платья. — Он ждал, чтобы вы достаточно окрепли...

«Уже не важно», — быстро написал Снейп и слегка прикрыл глаза.

— Что именно не важно, Северус? Неужели... вы хотите сбежать? — Минерва прижала руки к лицу. Она не рассматривала такой вариант событий, когда давала свой обет, так как хотела быть беспристрастной и объективной. Снейп отрицательно покачал головой и прищурился.

«В Азкабане не важно», — чуть скривил он свои синеватые губы, снова с отрешенным видом созерцая пустоту.

— Северус, думаю, вы меня не правильно поняли, — голос МакГонагалл стал суховатым, — в вашей невиновности убеждены мисс Грейнджер — именно ей пришло в голову проверить вас в Визжащей хижине, — а также Поттер с Уизли и теперь я. Не в моих обычаях бросать своих в беде. Кингсли Шеклболт — а он без пяти минут министр — разыскивает вас живым или мертвым по всей стране. Многих Пожирателей смерти арестовали, над ними скоро начинаются суды.

«Превосходно, у Шеклболта будет меньше головной боли», — Северус искоса взглянул на директрису. У Минервы вытянулось лицо и, не в силах скрыть разочарование, она сообщила:

— Завтра в Визенгамоте состоится заседание, которое инициировал Шеклболт. Это не судебное заседание, а, скорее, совещательное. Не знаю почему, но Кингсли заинтересовался Старшей палочкой Дамблдора. И... Поттер там будет давать свидетельские показания. Разговор перейдет на вас, ведь вам Дамблдор хотел оставить свою палочку. Там будут почти все преподаватели, кроме Вектор — она в Мунго, до сих пор без сознания, — Минерва выпрямилась. — Мне все это очень не нравится, но я согласилась на членство в Визенгамоте...

— Поздравляю! — выдохнул Северус шепотом. И дописал: «Где моя палочка?».

Минерва нахмурилась:

— Надеюсь, вы не собираетесь являться на это заседание? В вашем состоянии это совершенно недопустимо. И да, ваша палочка у меня, — ответила она на немой укор Снейпа. — Она послужит в качестве еще одного доказательства — во время боя вы не ипользовали Непростительных. Если все сложится удачно, то уже завтра можно будет убедить министра и думающую часть Визенгамота в вашем вкладе в победу. Впрочем, против вас не выдвигали еще никаких обвинений.

«Есть другие доказательства?» — по лицу Снейпа нельзя было определить, интересен ли ему этот разговор, но слегка рассерженная Минерва не захотела давать ему пищу для размышлений и сказала коротко:

— Есть и другие, не сомневайтесь!

«Плохо работал», — директриса мельком взглянула на начертанное в блокноте. Снейп опять закрыл глаза, давая понять, что не хочет продолжать разговор. Минерва резко выдохнула и поднялась со стула — этого человека нужно спасать не от суда, а от самого себя.