Весна в октябре (гет)

Итачи Учиха застыл, склонившись на одно колено перед лицом своего Хокаге и Совета Конохи. Он только что закончил доклад, сообщив о перевороте, который подготовил его клан, об опасности нависшей над деревней. И сейчас он ждал только одного — чётких приказов командования.

А тем временем в голове Итачи только и крутились слова того маленького Нары со смешной причёской, того парня, который вечно ходил в свободном зелёном костюме и оранжевых гетрах: «Итачи-сан, я прошу вас, не убивайте свою семью!». В первый раз он встретил сопляка в тот день, когда впервые забирал брата из Академии. Но за первой встречей последовали вторая, третья и четвёртая. Каждый раз формулировка менялась, но смысл оставался тот же.

«Я уверен, пылающая в вас весна не позволит убить семью!»

«Те, кто убивает своих родных, никогда не познают настоящую силу юности!»

«Убийство членов своего клана присыпает вашу молодость пеплом!»

Итачи начал скрываться от этого назойливого парня. Но, пусть он и не слышал, чтобы Нара были сенсорами, тот каким-то сверхъестественным образом всегда находил Итачи, даже в то время, когда он носил маску Анбу. Мама пересказывала слова своей подруги Ёшино, та постоянно рассказывала, какой её Шика гений, как он ловко осваивает ниндзюцу, какая сильная у него чакра и какой потрясающий контроль. Духовная энергия Шикамару, как и у всех членов, Нара была невероятно высока, а телесную он развивал тяжёлыми упражнениями с самого детства. Шика отказывался считать себя гением, он говорил, что есть только один вид гениев — гении тяжёлого труда. Раньше Итачи считал это пустым бахвальством. Но после того как он, гений клана Учиха, закончивший Академию в семь лет, не смог скрыться от обычного ребёнка, когда ему, Анбу, пришлось применять гендзюцу, чтобы уйти от ученика первого курса Академии, он понял, что слова Ёшино-сан возможно были даже преуменьшением.

— Итачи-кун, говоришь, они хотят затеять революцию? Поднять восстание? — наконец подал голос Годайме.

— Да, Хокаге-сама! — коротко ответил Итачи.

— Очень хорошо! — полускрытые полами шляпы глаза Хокаге сощурились, а лицо растянулось в широкой улыбке.

— Каковы будут приказы? — спросил Итачи.

— Мы позволим этому восстанию случиться. Мы будем готовы. Итачи-кун, постарайся поговорить с членами своего клана, я хочу, чтобы как можно меньше людей участвовало в этой авантюре. А те, кто выйдут против своей деревни... Что же, у меня есть идеи для нескольких очень интересных экспериментов.

— Орочимару, ты же обещал! — воскликнула Цунаде Сенджу.

— Ну-ну, Цунаде-тян! Я обещал не хватать людей и не пускать на опыты. Но тут очень ценный материал сам идёт в руки!

— Орочимару-кун, может давай попробуем решить вопрос дипломатией? — спросил Сандайме. — Если удастся уладить вопрос мирно, то можно будет избежать ненужных смертей и расхода ценного ресурса деревни.

— Вы всегда такой правильный, сенсей! Это же скучно! — улыбка на лице Орочимару стала совсем змеиной, а из-под губ показался кончик языка. — А ты что скажешь, Джирайя?

— Учиха не имеют ни малейшего шанса, — задумчиво сказал Саннин. — Но они этого, похоже, не осознают. У них должен быть какой-то козырь, иначе затея не имеет смысла изначально. В любом случае, слова сенсея справедливы, к тому же, если его затея не удастся, всегда можно будет поступить по-твоему.

— Хорошо, так и сделаем. Итачи, твоя задача — выиграть для Сандайме-сама немного времени, чтобы он мог подготовить дипломатическое решение. Тем временем на тебе беседа с членами клана, ты должен узнать точно, кто поддерживает заговор, кто колеблется, а кто против затеи вашего клана. Когда начнётся столкновение, желательно избегать смертей, трупы хоть и лучше, чем ничего, но сильно проигрывают живым субъектам. И если придётся убить Учих, Шаринган должен остаться неповреждённым. Тебе ясны приказы?

— Да, Хокаге-сама!

— Кстати, позволь вопрос, Итачи-кун. А почему твой клан вообще затеял это безумие? Нет, я очень благодарен им за будущую помощь в моих исследованиях, но ведь это восстание бессмысленно!

— Нашему клану не доверяют! После атаки Кьюби все увидели Шаринган в глазах зверя. Мы живём обособленно и вся деревня за нами пристально наблюдает. Учиха устали от недоверия и недоброжелательности. К тому же, в деревню приняли наших старых врагов, клан Чиноике!

— Ку-ку-ку, так значит, нападая на жителей деревни, на своих товарищей по оружию, вы, Учиха, собираетесь завоевать любовь и признательность? Знаешь, моя напарница считает меня безумцем, иногда идиотом...

— Потому что ты ведёшь себя безумно или как идиот! — перебила Цунаде.

— ... но до такого я бы не додумался даже в помутнённом сознании. Итачи-кун, пусть ты и так обязан выполнять приказы, но я тебе кое-что скажу. Ваш клан — полицейские силы Конохи. Вы охраняете самое дорогое, что есть у наших шиноби — их семьи и их детей. Пусть ваш клан подозревают в нападении Кьюби, но согласись, основания у жителей не менее веские, чем сторониться и ненавидеть маленького Наруто-куна. Чиноике — обладатели сильного додзюцу, они только усилят деревню, а вашу детскую ревность пора и перерасти. Насчёт же обособленности, это весьма забавная претензия, в свете того, что все крупные кланы, включая Хьюга и Сарутоби живут в собственных кварталах. Ты можешь попробовать переубедить кого-то из членов своего клана. Впрочем, не сильно старайся — меня устраивает любой исход, кроме полного истребления Учих и потери сильнейшего кеккей-генкая. Всё, я тебя не задерживаю, исполняй приказ.

— Слушаюсь, Хокаге-сама!

Дождавшись, когда Итачи покинет зал совещаний, Хокаге обратился к своим советникам.

— Мне кажется, я знаю, кто будет следующим главой клана Учиха.

* * *

Итачи стоял на высоком скалистом обрыве и слушал рассказ своего лучшего друга. Шисуи, прикрыв рукой окровавленную правую глазницу, говорил и говорил.

Шисуи собирался остановить восстание с помощью Котоамацуками. Но Данзо, глава Корня Анбу, не верил ему. Он напал на Шисуи и забрал его правый глаз. Шисуи опасался, что Данзо отнимет и левый.

Итачи помнил разговор, который состоялся вскоре после его утреннего доклада Совету. Учиха не знал, каким образом одноглазый старик узнал содержание разговора, но те вещи, что говорил Данзо, были пусть и горькими, но очень правильными и правдивыми. Орочимару-сама недооценивал силу Учиха. Если начнётся восстание, будет множество жертв. Его клан и так и так обречён, только в одном случае погибнут все, а в ином — Саске выживет. И поэтому Итачи принял миссию, он согласился истребить свой клан. Он согласился сделать всё, чтобы его любимый младший брат жил, чтобы его тело не присоединилось к остальным членам на прозекторском столе Хокаге. Выбор был очень тяжёлым, он неподъёмным весом давил на плечи. Но Итачи понимал, в чём его долг. Как понимал свой долг и Шисуи.

— Шисуи! — воскликнул Итачи, увидав, как его лучший друг вонзил пальцы в левую глазницу и протянул ему окровавленную сжатую ладонь.

— Итачи! Ты мой лучший друг! Только тебе я могу довериться! Я прошу, я умоляю тебя, защити деревню и имя нашего клана! — с этими словами Шисуи разжал кулак и протянул Итачи свой глаз.

— Не беспокойся, Шисуи! Я сделаю всё, чтобы наша деревня была в безопасности. Я защищу имя Учиха, пусть мне для этого и придётся пожертвовать своей жизнью.

Итачи принял Шаринган Шисуи. Он смотрел на окровавленные глазницы своего лучшего друга и чувствовал, как в его глазах возникает тупая боль.

— Я знал, что смогу довериться тебе. Прощай, лучший друг. Прощай, Итачи. Прости, что я взвалил на тебя эту ношу! — Шисуи развернулся к обрыву, шагнул в пропасть и рухнул в стремительную бурлящую горную реку.

Резь в глазах стала невыносимой. Итачи чувствовал, как в его Шарингане зарождается невероятная мощь. Он чувствовал новые силы, новые техники, новые возможности. С затуманенным зрением он подошёл к обрыву и с болью в сердце смотрел, как тело Шисуи стремительно уплывает вниз по течению, ударяясь о торчащие из воды пороги.

Но глядя на смерть своего друга, Итачи думал не о нём, не о своём клане и не о предстоящей миссии. В его голове в бесконечном цикле крутились слова маленького Нара: «Если в твоём сердце, Итачи-сан, горит пламя юности, ты не позволишь своей семье умереть!»

— Проклятье! — прорычал Итачи.

Он быстро извлёк из держателя свиток, расстелил на скалах и запечатал туда глаз своего лучшего друга. Затем, не раздумывая, прыгнул вниз и, пошатнувшись, приземлился на бурлящую водную поверхность. Длинными прыжками передвигаясь по воде и камням, он добежал до окровавленного тела Шисуи, достал его из воды и взвалил себе на плечо. Быстро дотронувшись до шеи лучшего друга, он облегчённо вздохнул — пульс был хоть и медленным, но стабильным. В конце концов, для того, чтобы убить ветерана-шиноби, нужно было нечто большее, чем поток воды и десяток булыжников.

«Я не допущу, чтобы мой клан погиб!», подумал Итачи. «Похоже, маленький Нара прав и во мне всё-таки не угас этот весенний огонь юности.»

* * *

Ладони Цунаде-сама были окутаны зелёным цветом медицинской чакры. Шисуи, лежащий в огромной сложной печати, был без сознания, но состояние его было стабильно, а дыхание, после того, как Советник манипуляцией Суйтона извлекла из лёгких пациента всю воду — размеренным.

Итачи проявил все свои навыки Анбу, чтобы попасть в госпиталь незамеченным, чтобы его увидела только глава Ирьё Бутай. Цунаде без всяких вопросов унесла пациента на подземные уровни в исследовательский комплекс и занялась реанимационными процедурами. Но, видимо, какой-то сигнал она всё же подала.

Хокаге даже не потрудился воспользоваться дверью. Он прошёл прямо сквозь потолок, бросил беглый взгляд на Цунаде и Шисуи и обратил прищуренные змеиные глаза на Итачи.

— Докладывай. Мне нужен полный и подробный доклад.

Итачи покорно склонил голову и начал рассказывать обо всём, что произошло после утренней встречи с Хокаге. Глаза Орочимару-сама пылали гневом, помещение наполнила тяжёлая гнетущая жажда убийства.

— Орочи, успокойся! У меня тут пациент в тяжёлом состоянии.

— Данзо... — голос Хокаге был тихим и напоминал змеиное шипение.

— Орочи-кун, мне трудно удержаться, поэтому я и не буду этого делать! — усмехнулась Цунаде. — Так вот, я тебе говорила! Я тебе столько раз говорила!

— Что ж, и ты была права. Но и я был прав. Данзо раньше был полезен, но свою полезность он исчерпал. Шисуи был одним из моих лучших шиноби. Похоже, время Корня истекло. Пусть я считал, что две дублирующие друг друга шпионские сети — это полезно, но если руководитель одной из них решил действовать против приказов Хокаге, значит он не нужен. Джирайя опять будет ныть, но думаю в Корне найдётся достаточно аппетитных куноичи, чтобы он не слишком сопротивлялся. Итачи-кун, ты услышишь это первым: Данзо Шимура — предатель деревни, захвативший ценное достояние Конохи. Одной из твоих задач будет вернуть Мангекё Шаринган. Мне нужно, чтобы Шисуи был снова в строю, а безглазым или одноглазым он будет неэффективен.

— Слушаюсь, Хокаге-сама! Приступать к выполнению?

— Не торопись. Я не буду спрашивать, почему ты поступил как идиот и решил послушать Данзо при однозначных приказах Хокаге. Я планировал сделать тебя главой клана после восстания, но ты оказался слишком незрелым и подверженным внешнему влиянию. Также я не смогу назначить на этот пост Шисуи — его поступок граничил с идиотизмом. Нет, я ошибся — это и был самый настоящий идиотизм. У меня к тебе есть вопрос: как ты в одиночку намеревался уничтожить клан сильных шиноби, планировавших победить всю Великую Деревню?

— Хокаге-сама, я планировал заручиться помощью неизвестного шиноби в маске.

— Детали!

— Он пробрался сквозь клановую защиту и проник к святыне Учих. Об этом месте знают лишь отдельные члены клана. Я попытался проанализировать его действия и понял, что он один из членов клана, враждебно настроенный против Учих и нашей деревни. Я планировал с ним встретиться, предложить помощь в отмщении клану, потребовав взамен, чтобы он не трогал деревню.

— Опиши маску.

— Гладкая маска по типу ойнинов Кири. Оранжевый цвет и поперечные чёрные полосы, изгибающиеся вокруг единственного правого глаза.

— Я был прав, ты действительно не готов быть главой. Цунаде, тебе это описание ничего не напоминает?

— Человек в маске и с одним глазом? Это тот, кто устроил нападение Кьюби на Коноху. Он виновен в тысячах смертей, в гибели Йондайме и в том, что мой милый Наруто-кун сирота. Знаешь, Итачи-кун, но Орочимару прав. Твоё решение заключить союз с врагом деревни, чтобы нарушить приказ Хокаге, убить всю свою семью кроме одного маленького брата — это самый идиотский поступок в мире после намерения Джирайи подсмотреть за мной в источниках. В твою пользу говорит только то, что ты всё-таки поступил, как велит тебе твой долг и рапортовал Хокаге. Ты не совершил предательства, а значит вряд ли будешь наказан. Но в будущем всё-таки постарайся задумываться, кому ты подчиняешься и в чём состоит твой долг как шиноби Конохагакуре.

— Слушаюсь, Советник-сама! — склонил голову Итачи.

— Ну-ну, Цунаде-тян, не будь так строга к мальчику. Он ведь исправится, правда Итачи?

— Да, мой Хокаге!

— Вот видишь, Цунаде! Ну а теперь, давай вернём в строй Шисуи. Итачи-кун, где его глаз?

— Орочимару, не торопись. Я закончила стационарную версию моей Инфуин и у нас есть чудесный подопытный образец.

— Ку-ку-ку, общение со мной тебе идёт на пользу. Итачи-кун, твоим заданием будет найти Наруто Узумаки и доставить его сюда. Учителям Академии скажешь, что это приказ Хокаге, а в качестве причины... Пусть будет то, что я недоволен их с Шикамару Нара соревнованием по расписыванию заборов. Нет, я не возражаю против того, чтобы в будущем Наруто стал Хокаге, да и языки пламени выглядят артистично, но, скажем, жители деревни беспокоятся.

— Слушаюсь Хокаге-сама.

* * *

Наруто знал, что его ожидает наказание. Он знал, что их с Шикой заставят убирать последствия вчерашнего соревнования. К сожалению, у них с Вечным Соперником вышла боевая ничья — краска закончилась гораздо раньше, чем вышло назначенное время соревнования. Пусть каллиграфическая (сестрёнка Хонока применяла нечестные методы, угощая раменом в Ичираку только после прилежных занятий по фуиндзюцу) надпись «Наруто Узумаки — шестой Хокаге Конохагакуре» требовала меньше времени и краски, чем «Пусть в сердце каждого шиноби пылает Пламя Юности и Весны», а значит Наруто успел сделать больше надписей, но у Шикамару были крутые языки пламени, поэтому эстетически работа Наруто проигрывала. По обоюдному согласию было решено считать результат состязания боевой ничьёй.

Узумаки совершенно не удивился появлению Анбу в белой кошачьей маске. Он не удивился, что тот потребовал у Ируки-сенсея Наруто для визита к Хокаге. Он даже посчитал справедливым, что вызвали только его, лишь порадовался, что Шикамару спасся от наказания. Но что его безмерно удивило, что они направились не к башне Хокаге, а к госпиталю, месту, в котором Наруто бывал чаще всего после дома и Академии.

— Анбу-сан, скажите, вы ничего не перепутали? — спросил Наруто.

— Хокаге-сама и Цунаде-сама тебя ожидают именно там, — ответил Анбу.

Они промчались по улице, заскочили в госпиталь, зашли в кабинет мамы Цунаде и оттуда спустились под землю на незаметном лифте. Маршрут Наруто был знаком досконально, поэтому подозрительные мысли по поводу этого странного Анбу постепенно отступили.

— Мама Цунаде! — обрадованно завопил Наруто. — Тётя Марика!

Наруто выскочил из-за спины Анбу и кинулся в объятия двух женщин. Через некоторое время он обернулся и увидел, что в просторном исписанном кучей символов помещении находятся не только они. На стуле сидел незнакомый шиноби с окровавленными глазницами, над ним возвышалась стройная фигура в белом хаори и большой квадратной шляпе.

— Дядя Орочимару! Ой, извините, Хокаге-сама! — завопил Наруто. — Я прошу прощения! Шика ни в чём не виноват, это я предложил состязание!

— Ку-ку-ку, Наруто-кун! Я не слишком злюсь, но ты постарайся воздержаться от подобного. Жители Конохи почему-то нервничают. Наказания не будет, но вам с Шикамару-саном завтра придётся состязаться, кто больше ваших надписей закрасит. Мы можем, конечно, дать миссию команде генинов, но, согласись, это будет несправедливо.

— Слушаюсь дядя... Хокаге-сама! — воскликнул Наруто.

— Я тебя позвал не для этого, — на лице Хокаге заиграла змеиная улыбка. — Видишь этого раненого шиноби? Это Шисуи-сан, он пострадал в сражении с предателем. Твоя чакра опять должна сослужить службу деревне.

— Я не подведу дя... Орочимару-сама! — обрадованно запрыгал Наруто.

— Очень хорошо. Вы с Марикой-сан будете подпитывать эту печать. Ты добился впечатляющих успехов, Наруто-кун, но всё же твой контроль пока что недостаточен, так что без твоей тётушки не обойтись.

— Я очень старался!

— Я знаю, Наруто-кун, я знаю. Но твоя чакра слишком плотная, если захочешь стать ирьёнином, ты сможешь исцелить кого угодно, но для этого тебе придётся очень долго работать над контролем.

— Если получается у братца Кабуто, то получится и у меня!

— Как и ожидалось от Узумаки! — улыбнулся Орочимару. — Что же, прежде чем начать. Шисуи-сан, вы можете создать пару теневых клонов?

— Я могу создать и десяток! — сказал слепой шиноби.

— Мне понадобится много вашей крови, так что десяток будет излишним, — мягко сказал Хокаге.

— Слушаюсь, Хокаге-сама, — слепой шиноби сложил пальцы крестом. — Каге Буншин но Дзюцу.

Рядом с ним возникли его две точные копии. Наруто не выдержал, подбежал поближе и потыкал в одного из них пальцем. Ощутив под руками ткань рубахи, ничем не отличающуюся от настоящей, Наруто удивлённо округлил глаза.

— Круто! А можно и мне научиться такому дзюцу?

— Наруто-кун, — мягко сказала Цунаде. — это очень сложное дзюцу, оно предназначено для джонинов и требует много чакры.

— Которой у меня целое море!

— А ещё оно опасно, клоны делят чакру между собой, и создав слишком много, ты можешь погибнуть.

— Я буду осторожен!

— Наруто-кун, давай договоримся, если ты будешь хорошо учиться и не будешь прогуливать уроки, я лично научу тебя этому дзюцу, — сказал Хокаге.

— Дядя Орочимару, ты самый лучший! — обрадованно запрыгал Наруто.

— Но я сделаю только при условии, что ты улучшишь свой контроль настолько, что Цунаде-сан одобрит обучение.

— Я буду очень стараться! Я — Наруто Узумаки и никогда не отступаю от своих обещаний!

— Договорились. А теперь, пожалуйста, займи своё место на внешнем контуре печати.

Наруто радостно побежал к внешнему кругу символов и приложил ладони к выступающей из него спирали.

— Марика-сан, проведите клона Шисуи-сана к его месту и займите позицию на внутреннем круге.

Тётя Марика взяла за руку одного клона, провела его в центр печати и уложила внутри нарисованного на полу человеческого силуэта, после чего приложила руки к спирали на внутреннем круге символов.

Мама Цунаде подошла к слепому шиноби со стеклянной колбой. Она надрезала ему запястье каким-то дзюцу и собрала вытекающую кровь в подставленный сосуд, а потом быстрым движением окутанной зелёным светом руки она залечила надрез.

После этого она подошла к клону, пальцем по очереди оттянула ему веки и залила в глазницы кровь из колбы. Затем мама Цунаде заняла место в отдельном круге этой печати.

— Наруто-кун, Марика-сан, начинаем! — скомандовала Цунаде.

Наруто сосредоточился и потянулся к своей чакре. Привычно направил её из ладоней в спираль печати, тщательно пытаясь обеспечить ровный поток. Краем глаза он увидел, как руки тёти Марики окутались синим светом, как мама Цунаде складывает руки в печать тигра и выкрикивает:

— Созо Сайсей!

Чёрные линии поползли из центра печати, перекинулись на тело клона и покрыли его кожу тёмно-фиолетовыми линиями. Тело клона окуталось тусклым алым сиянием. Кровь на глазах Шисуи забурлила, тонкие потёки из глазниц втянулись вовнутрь. Прошло совсем немного времени и линии отступили, вернувшись обратно в печать.

— Наруто-кун, Марика-тян, вы отлично постарались! — улыбнулся Орочимару. — Вы не слишком устали, чтобы повторить пару раз?

Получив отрицательные ответы, Орочимару обратил взор на клона.

— Открой, пожалуйста глаза, Шисуи-сан.

Клон поднял веки, под которыми были совершенно целые глаза.

— Активируй Шаринган!

Радужная оболочка послушно засветилась алым светом, сформировав три чёрные запятые.

— А теперь активируй Мангекё Шаринган.

Клон нахмурился, но ничего не произошло.

— Простите, Хокаге-сама, я не могу.

— Как я и предполагал, — совершенно не огорчился Хокаге. — Что ж, результат эксперимента будем считать ограниченно успешным. Шисуи-сан, — обратился он к оригиналу. — мы восстановим тебе зрение и, но сила твоего додзюцу понадобится для блага деревни. Если получится получить твой правый глаз неповрежденным, то в будущем я его тебе верну.

— Это не понадобится. Мне вполне хватит обычного Шарингана.

— Превосходно. В этом случае мне нужно, чтобы ты проинструктировал Итачи-куна и рассказал особенности твоей техники. Цунаде, сколько раз мы сможем повторить процедуру? Как долго выдержит печать?

— Без ущерба для здоровья я смогу взять крови у Шисуи-сана ещё на три повторения. Печать это выдержит.

— Превосходно. Наруто-кун, ты не против немного задержаться?

* * *

Итачи мчался по ветвям огромных деревьев лесного массива, расположенного на территории района клана Учиха. В голове его было легко, а на душе спокойно. Груз, давивший на его плечи, внезапно исчез, а путь, лежащий перед ним, был простым и ясным. Лицо под маской Анбу украшала мягкая улыбка. Саске будет жить, так пообещал Хокаге. Его семья будет жить. Пусть прольётся кровь, пусть часть клана погибнет, но это был обычный риск для шиноби. Заметив проблеск оранжевого посреди леса, Итачи вновь улыбнулся. Вот тот человек, которого он замечал на территории клана, тот, кто уже больше месяца не давал покоя барьерной команде. Он снял маску и спрыгнул рядом с незнакомцем.

— Здравствуй, Мадара, — сказал Итачи, глядя в единственный глаз закрытого маской лица.

— Как ты обо мне узнал? — упёр руку в бок незнакомец.

— Ты не только сумел проникнуть внутрь барьера деревни, у тебя получилось пройти клановую защиту. Ты смог найти плиту в храме Накано. Очевидно, что ты — Учиха. Я анализировал твои действия и пытался понять кто ты такой и чего хочешь.

— Понятно. И ты понял, что я Учиха и я очень не люблю ни клан, ни эту деревню.

— Совершенно верно. У меня есть к тебе предложение. Ты поможешь мне, а я помогу тебе.

— Хорошо, я внимательно слушаю.

— Ты ненавидишь деревню. Ты несёшь разрушения и смерть. Это неприемлемо.

— И что ты мне можешь предложить?

— Стань лояльным шиноби деревни. Вернись в клан. Подчиняйся Хокаге. Твои прегрешения будут прощены.

— И почему я это буду делать?

— Есть несколько причин. Но я назову тебе самую очевидную. Котоамацуками!

Глаза Итачи загорелись алым огнём, три томоэ Шарингана трансформировались в два различных узора. Четырёхлезвийный сюрикен в правом глазу пошёл волнами и распался на обычные три томоэ.

— Что ты сделал? — изумился Мадара.

— Я использовал самое сильное гендзюцу Мангекё Шарингана. Оно заставило тебя стать лояльным шиноби деревни. И таким ты останешься навсегда. Пойдём, Хокаге-сама отдаст тебе распоряжения.

— Хорошо, идём... — сказал человек в маске, сделал шаг и рухнул, застыв неподвижно.

— Вот именно этого я и не ждал, — задумчиво сказал Итачи, взвалил безвольное тело на плечо и помчался в госпиталь.