Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

Ему не показалось — Шепард действительно нервничала. Что-то считала про себя, периодически загибая пальцы, а потом — улыбалась, словно стремясь успокоиться и отвлечься от явно нерадостных мыслей на что-то иное. Спрашивать, что там в ее голове происходит, Сарен пока что не рисковал. Слишком уж многое навалилось. Если еще сейчас чем-нибудь «подгрузит»… Ну ее. И так голова только недавно меньше болеть стала. Чертов усилитель. Чертов Властелин, будь он неладен. Чертова Шепард. Чертов мир, чертова жизнь… Все чертово.

Больше всего хотелось уже оказаться на корабле. Пусть в карцере, или куда там она его поселит — но лишь бы нормально сесть и вытянуть затекшие ноги. А еще лучше — лечь и выспаться. Но об этом, наверное, можно будет только мечтать: кто ему позволит отсыпаться вместо того, чтобы отвечать на важные вопросы. Не для того его брали в плен.

В своем статусе «военнопленного» Сарен не на секунду не сомневался. Да, Шепард — определенно лучшее, на что он может рассчитывать. Она относилась к нему нормально. Даже более нормально, чем возможно для сложившейся между ними непростой ситуации. Но вряд ли даже Шепард сможет тягаться с принятыми правилами, протоколами и решениями Совета. Ему не спустят с рук предательства, это Артериус знал точно. Даже учитывая все возможные смягчающие обстоятельства, которые только могут прийти в белобрысую голову.

— Рин! — стоило только двери челнока открыться, а девчонке — выйти наружу, как разнорасовая толпа дружно кинулась к ней обниматься.

— Ребра!!! — жалобно завопила девчонка, протестующе пискнув от особо крепкой хватки кварианки.

— Обнимашки, малая? — довольно хмыкнул кроган, расставив в сторону свои лапищи. Девчонка тут же закрыла глаза и буквально повисла на руках у азари, дочери Бенезии. — Да ладно, шучу.

— Кстати, а где Найлус? — в голосе Рин слышится неприкрытая тревога. И такую же тревогу почему-то чувствует Сарен. Если он все-таки погиб там, на Вермайре… Нет, об этом лучше не думать. Только не это… Только. Не. Это. Пожалуйста, Духи…

— Спит, — Сарен при этих словах крогана с трудом сдержал расслабленный выдох. — Угостил я его снотворным, чтобы не шлялся, как тень отца Гамлета.

— О, Шекспира цитируем. Хорошее настроение, да, Рекс?

— А чего ему быть плохим? Ты вернулась, новенького вон еще притащила.

В этот момент прямо на Сарена посмотрела Бенезия. Турианец почувствовал дрожь, когда увидел, как просияло ее лицо.

— Рин, может выпустишь его из шаттла? Там же сиденья под этот рост не приспособлены…

— Ой, да… Я это… Тут такое дело… Вы только ни его, ни меня не прибивайте, пожалуйста. Я все объясню, — последнее девчонка произнесла голосом настолько напряженным, что Сарен гребнем почувствовал: сейчас начнутся основные проблемы.

Он уже знал, что у Рин за команда. Сборище вольнодумцев, каждому из которых Артериус так или иначе успел насолить. Кому-то больше, кому-то — меньше, но у каждого из присутствующих в десантной группе «Нормандии» был повод пристрелить Спектра-отступника. Сарен даже почувствовал что-то вроде азарта, споря сам с собой, кто сейчас пристрелит или ударит его первым. Вряд ли Рин удастся сдержать ТАКУЮ бурю…

Ему не страшно, нет. Что бы они ни сделали с ним… Он это заслужил. Сделай с ним кто-то то же, что и он с ними — казнь была бы долгой и мучительной. Так что он с готовностью встречи с неизбежным вышел из шаттла и встал за спиной Шепард. Он бы и из-за ее спины вышел, чтобы не возникало ощущения, будто прячется или защититься пытается, но места, куда двигаться, сейчас попросту не было.

— О, Сарен! Я выиграла, — торжествующе произнесла кварианка.

— Ну, Сарен так Сарен. Хотя скучновато получилось — Рин притащила того, про кого мы догадались. Это ты хватку теряешь, или мы до твоего уровня раскачались, м? — подал голос незнакомый паренек в форме Альянса. — Привет, Сарен, я Ричард, это Кайден, Эшли, Тали, Гаррус, Лиара, Рекс, Бенезию ты знаешь. Всех поначалу сложновато запомнить, конечно, но ты уж постарайся, тебе с нами тусоваться еще хер знает сколько.

— Давай дружить? — с какой-то очень знакомой интонацией произнес Кайден и протянул Сарену руку. Следом так же были протянуты еще несколько ладоней. Пятипалые, трехпалые. В какой-то момент они слились в одно пятно и Сарен поспешно зажмурился, чтобы снизить зрительную нагрузку и не отключиться окончательно. Пискнул чей-то инструментрон.

— Так, ну дружить тут рановато, сейчас бы подлечить их обоих. Этого точно лечить, а эту — осмотреть на предмет не так сросшихся переломов. Да, Рин, мы помним, что ты очень любишь лазарет, но тебе туда без вариантов. Новенького с доктором познакомишь, да и вообще… — самым умиротворенным тоном произнесла Бенезия.

— Не пойду — поведут поневоле? — хмыкает Рин.

— Потащат силком, — заверил девчонку кроган. — Иди на ручки к дядюшке Рексу.

— Э… — Сарен словно со стороны услышал свой недоумевающий то ли вопль, то ли стон, когда увидел, как кроган легко подхватил земную девчонку одной рукой и забросил ее себе на плечо. Кроган его вяканье растолковал как-то по своему.

— Ну ладно, мелкий, не пищи, иди и ты на ручки. Все равно в одно и то же место двигать, можно и тебя по пути подбросить.

Он словно оцепенел в момент, когда его довольно бесцеремонно подхватили и забросили на второе кроганское плечо. Хотел что-то сказать, но и не придумал, что, и помешало снова странное ощущение. Паника. Он просто не знал теперь, что делать, куда идти, как себя вести и что сейчас будет. И эта неопределенность пугала куда больше, чем все чертовы пытки и казни, которые мог для него придумать самый изобретательный палач.

— О, капитан, рад вас видеть, — стоило Рексу выйти из лифта, как к нему подошел человек. Обошел остановившегося Рекса, вставая так, чтобы разговаривать с головой Шепард, а не с ее… кхм… задней частью, торчащей над плечом крогана. — Я так понимаю, рапорт о вашей гибели на Вермайре можно отзывать?

— Угу. И рапорт можно отозвать, и Михайловичу этому сказать, что фиг ему, а не отгон корабля в доки.

— Ну, он приказ на перемещение в доки отдать не смог — проблемы со связью, знаете ли… А это у нас кто? А, Сарен. Доброе утро, Сарен. Рад знакомству, я — старпом, звать Прессли, если будут какие-то вопросы — обращайся.

Сарен предпочел притвориться то ли мертвым, то ли бессознательным, лишь вслушиваясь в диалог старпома и капитана.

— О, так и вы считаете, что все норм типа? Я боялась, что нас тут порвут, как тузик грелки, если честно. А оказалось все хорошо так, что аж…

— Ну, по крайней мере в этот раз в том, кого вы тащите на корабль, меньше пятнадцати метров роста, так что я, пожалуй, очень и очень рад. Уже грешным делом испугался, что вы всерьез «Властелина» в компанию притащите.

— Для нашей компании Властелин был признан слишком тупым.

— О как. Ну, мы все ждем с нетерпением подобного рассказа.

— Рассказать хоть сейчас могу, тем более, что там рассказывать особо нечего. И ожидала я, признаться, чего-то большего… — с готовностью продолжает беседу Рин. Положение «вниз головой и задницей кверху» ее нисколько не смущало и на степень болтливости не влияло.

— Малая, не надейся, что заговоришь всем зубы. Курс на лазарет. Вы извините, Прессли, нас еще Чаквас ждет, — снова эта абсолютно не-кроганская вежливость. И что-то во всем этом кажется неправильным, не таким, как должно быть, но Сарен понять, в чем подвох, не может.

Вот за их спинами, верней — перед их с Рин лицами (поскольку они все еще висят на спине Рекса) закрывается дверь лазарета.

— Шепард, это еще что за дела? — стоит крогану сгрузить Сарена и Рин на соседние койки, как женщина с седыми волосами запускает сканирующее оборудование, которое тут же начинает нехорошо пищать при проверке Сарена.

— А я чего? Я ничего? Я даже ничего себе не сломала в этот раз. Кажется.

— А я не об этом. Я — вот об этом. Ты кого сюда притащила, капитан мой пришибленный?

Вот. Наконец-то зазвучали нотки адекватности. Сейчас в его адрес выскажут наконец-то все, что он должен был услышать еще минут пять назад.

— А чего вам не нравится, я не поняла?

— Мне не нравится, что я просила у тебя парочку саларианцев или еще чего-нибудь новенького, но сейчас передо мной сидит самый обычный турианец. Третий по счету в нашем славном дурдоме. Тебе что-нибудь говорили о такой вещи, как разнообразие? Хотя стой, погоди… Это у нас что? А, это у нас биотика. Ранг какой? Ух ты, надо же, ранг у нас восьмой. Или он у нас девятый, а сейчас приборы показывают ложные данные из-за нервного истощения, м? В любом случае, ты прощена. А ты давай, ложись поудобней — будем тесты проходить. Раздеваться необязательно, если ты у нас такой же застенчивый, как и остальные, но рукава закатать придется.

Сердце колотится в груди, как бешеное. В горле стоит такой ком, что сказать что-либо он попросту не рискует, Поэтому молча ложится под сканер и несколько минут наблюдает за тем, как по телу бегает оранжевый луч. А доктор спокойно сидит от него на расстоянии вытянутой руки и заносит какие-то данные в инструментрон.

— Мда, как у нас тут все замечательно. Шепард, пальму первенства в деле уничтожения своей тушки у тебя утащил этот товарищ.

— Все настолько плохо? — в голосе Рин звучит беспокойство.

— Здесь все хуже, чем плохо. Похоже, ты была права — эта тварь по нервной системе лупит так, что хоть вешайся.

— Все со мной нормально. Живой ведь, — буркнул он неожиданно для себя. Беспокойство за него и слишком бережное отношение со стороны человеческого доктора напрягало неимоверно. Он уже успел заметить, что человеческие руки на теле ощущаются более… приятными, чем трехпалые ладони соотечественников. И неизвестно, в чем было дело: в отсутствии когтей или в слишком не-турианской коже. Еще и касания такие… Вспомнив, как его там, в челноке, гладила по голове Шепард, он почувствовал почему-то жгучее ощущение стыда. И желание убежать как можно дальше и от этой команды, и от этого врача. От всех. Но убежать ему не дадут.

— Вот оно, пагубное влияние нашего капитана. Кстати, Рин, у меня для тебя плохие новости — левая рука у тебя как раз-таки сломана. И срастаться начала неправильно. И я тебя об этом неоднократно предупреждала, когда ты сдирала с рук повязки.

— В этот раз я ничего не сдирала. Оно само. И я не помню, когда. И вообще — вроде все нормально гнется, так что пофиг, пусть так и будет, — бурчание становилось все тише.

— Ше-пард, — по слогам произнесла доктор. Ее имени Сарен еще не узнал, поскольку женщина не пожелала нужным представиться. — Я тебе дам пять минут на моральную подготовку, а потом вколю тебе обезболивающее и сломаю…

— Не надо мне ничего колоть! — вопль девчонки стал еще более высоким, чем разговорный голос. Сарен поморщился и уже собрался что-либо сказать, но в этот момент Рин с силой ударила локтем левой руки по переборке. Треск Сарену не почудился. — Все, сломала. Теперь фиксируйте, как надо, и я пошла.

Она что, только что сама себе сломала руку?! Сарен знал, что люди намного более хрупкие, чем турианцы. Примерно такие же по хрупкости, как азари. Но ни одна азари на его памяти не могла в спокойной обстановке, то есть без адреалинового коктейля в крови, и без всякого обезболивающего сломать себе руку и даже не пикнуть!

— Дурдом на выезде. Давай сюда лапу, — доктор за несколько секунд затянула на левой руке девчонки фиксатор. — Два дня не сгибать. И повязку не снимать. И только посмей меня ослушаться.

— Пффф… — Рин закатила глаза. — Когда это я вас ослушалась?

— Когда постоянно сбегала из лазарета и сдирала с пальцев повязки.

— Доктор Чаквас, — жалобно проныла девчонка.

— Ты знаешь, сколько я лет уже доктор Чаквас? — женщина собралась сказать что-то еще, но в этот момент отвлеклась на Сарена.

— Знаю, у меня же ваше личное дело есть. Так это… Уже можно валить? — стоило Чаквас отвернуться, как Рин принялась, нахмурившись, пытаться разогнуть забинтованную руку. И снова на лице не мелькнуло и тени боли. А вот сейчас боль точно должна быть — это Сарен знал по личному опыту. Да, ее можно терпеть и даже можно не показывать, что тебе больно, но вот сгибать сломанную руку точно не захочется. Кому-то нормальному. Не Рин.

— Иди уже, несчастье. А напарника своего заберешь через два часа, когда я закончу. И, кстати, тебе самой не помешает нормальное обследование.

— Не-не-не-не-не, — слишком быстро протараторила девчонка. — Со мной все в порядке, не надо меня обследовать.

— Шучу, — с кривой усмешкой произнесла Чаквас.

Так-так, похоже, бравый герой галактики боится врачей.

— Ничего не боюсь. Боюсь я только стоматологов с руками из жопы и совковым оборудованием. Впрочем, обычных врачей с руками из жопы тоже не уважаю. А поликлиники-больницы просто не люблю — нефиг там делать кому-то вроде меня.

Так, дожили. Он уже вслух думать начал. Определенно плохой знак.

— Да? Вот ты ее послушай, а. Так чего же ты влезаешь во все без конца? Может, давай ты свою нелюбовь покажешь не тем, что смотаешься из лазарета хоть ползком, а хотя бы с одной вылазки вернешься не в виде конструктора «Лего».

— Вранье! Лего из меня никогда не было! И из лазарета я не ползком сматываюсь, а очень бодро убегаю. И вообще — это к делу не относится.

— Вот знаешь, Рин, когда-нибудь я сделаю то, что не успел сделать капитан Андерсон — возьму хороший такой ремень и вобью в тебя немного разума древнейшим методом.

— Апчхи! — вокруг тела Рин заклубились на мгновение голубые всполохи. Но доктор Чаквас даже не дернулась, машинально произнесла:

— Будь здорова. Правду говорю, когда-нибудь доведешь меня…

— А может не надо? — снова она строит рожи. Снова Сарен пытается понять, что именно происходит. Судя по всему, Чаквас замечает его удивленное выражение лица, потому что произносит.

— Что смотришь? Привыкай, тебе еще в нашем дурдоме жить. Кстати, о жизни… Рин, ты бы определила человека в пала… то есть, в каюту, прости, Господи. Можно, конечно, и здесь его пока что оставить, но блокировать биоусилитель на постоянной основе не особо хочется. А блокировать придется, если на ночь его здесь оставлять — мне нужно оборудование в порядок привести с учетом изменений в составе твоей команды.

— Ладно, вы пока заканчивайте с осмотром, а я по своим делам — и через часик, когда все разрулю, заберу. Пока никуда не уходи и слушайся тетю-доктора. Должен же ее хоть кто-то слушаться…

Не договорив фразу, Рин срывается со своей койки и бегом покидает каюту.

— Дурдом, — вслед ей произносит женщина. Сарен с ней согласен. Но своего мнения высказывать лишний раз не спешит. Тем более, что Рин его и так знает.

— Так, значит, сразу по поводу биотики вопрос… — женщина еще не договаривает, а он понимает, что именно ей нужно знать. И тарабанит выученную назубок информацию, касающуюся модели усилителя, имеющихся навыков, обучения и уже встречающихся отклонений. Готовится к тому, что некоторые вещи придется дополнительно пояснять, но к его удивлению — у Чаквас дополнительных вопросов не возникает. Но удивляется не он один, потому что доктор со вздохом произносит.

— Вот бы у меня все пациенты были такие, как ты. А то что не спросишь — они не помнят и не знают, приходится либо дополнительные обследования проводить, либо искать по архивам данные, которых может и не быть. Так, смотри, мне нужно сейчас вколоть тебе…

— Знаю, — снова перебивает ее Сарен. Называет препарат и дозировку, готовится к тому, что сейчас придется, как обычно, самостоятельно крепить нужные приборы на руке. И на затылке. И стараться не морщиться от случайных разрядов, которые будут бить при приближении двух датчиков друг к другу. Но в следующий момент всю фиксацию оборудования начинает проводить доктор. И это снова выбивает Сарена из колеи. Намного больше, чем спокойная реакция на чихнувшую и полыхнувшую при этом биотикой Шепард. Странно.

— Что?

Неожиданно произнесенный вопрос доктора относился, казалось, непонятно, к чему. Поэтому Сарен предпочел промолчать и посмотреть ей прямо в глаза ожидая, что женщина сейчас пояснит, зачме именно спросила и что имела в виду этим «что».

— Ты сказал «странно».

Да что с ним такое сегодня творится. И вчера. И вообще — с самого Властелина, верней, с побега. Нет — со времени принятия решения о побеге. Он что… Неужели настолько соскучился по общению с кем-то живым, что начал сам с собой беседовать? А сейчас словно бы и рад, что с ним заговорили.

— Ты меня не боишься. Я турианец.

— Уже третий по счету на этом корабле, — с каменным выражением лица произнесла Чаквас.

— И биотик.

— Садись на скамеечку к тем пяти, что уже здесь есть. И жди своей очереди — у меня слишком много дел, чтобы находить время на то, чтобы вас бояться. Стараниями Шепард и всех остальных из этого отряда самоубийц работы настолько много, что едва успеваю лечить уже имеющихся и заводить карты на новых пациентов.

— У меня восьмой ранг.

— Можно я испугаюсь тебя после двух десятиранговых? Второй квартал восемьдесят седьмого года устроит?

— Грррр! — видимо, нервная система действительно серьезно травмирована, потому что поведение доктора начинало выводить из себя. Выбивало почву под ногами.

— Не рычи на меня. И кусаться даже не пытайся — мне только не хватало тебя вдобавок ко всем твоим травмам еще и от аллергического шока откачивать.

Вскинув голову, он пристально смотрит ей в глаза. И чувствует уже знакомую нервную дрожь. Они не серые, да. Но зеленые почему-то оказываются еще страшней. И смотреть в них больней. Сарен не знает, почему.

— Глаза красивые, я оценила. Может, теперь прекратим играть в гляделки и ты спокойно полежишь на боку, не двигаясь, минут пятнадцать?

Он почувствовал странную смесь злости и оторопи. Потому что до него внезапно дошло, что «красивые» — это было без… сарказма? Впрочем, эта женщина из команды Шепард, в итоге. Стоит ли удивляться тому, что она отличается от привычных Сарену людей?

За размышлениями ни о чем прошел час. За это время лекарство успело начать действовать и его почти отпустило. Неизвестно, надолго ли, но теперь он по крайней мере чувствовал себя в состоянии подняться и пройти несколько метров. Что и пришлось делать, потому что за ним зашла Рин. Сказала идти следом и, в своей привычной манере, принялась болтать,

— Голодный? Пошли, накормлю. Так, смотри, тут часть планировки у ваших взята, часть — у наших, но думаю, сориентируешься, что и где находится. Мы тусим обычно или здесь, или в трюме. Тут можно пожрать или позависать посидеть небольшой компанией, там — собраться всем вместе и либо потренироваться, либо еще чем заняться таким, что много места надо и от остальных подальше, — все это Рин тараторила, возясь с приготовлением еды. Есть ему не хотелось. Ему вообще ничего сейчас не хотелось. Может быть — остаться одному. Хотя нет — лучше не надо. Он не был уверен, что с теми мыслями, что сейчас поселились в голове, стоит оставаться один на один. — Во всем остальном сам разберешься, не маленький. Добро пожаловать домой.

«Домой». Что-то давно забытое всколыхнулось в душе при этих словах. Горячий чай пошел не в то горло, когда он вспомнил, что Рин говорила на Властелине. «Бери пример с меня, шли его нахуй и пошли домой, тебя там уже Найлус дожидается». Эти слова всплыли в памяти только сейчас. Всплыли — и вызвали почти физическую боль в голове.

— Что, даже не свяжешь меня и под замок не посадишь?

— А зачем? Куда ты денешься?

— Какая же ты дура… — Он хочет сказать, что деться как раз может. Например — попасть снова под контроль «Властелина» и перебить половину экипажа до того, как кто-то успеет среагировать. Возникает почему-то ощущение, похожее на страх. Об этом страшно даже думать. Нет, по поводу экипажа — нестрашно. Но Найлус и… Рин — их убивать нельзя ни при каком раскладе.

— Она не дура, она малая, — со спины раздался голос Кайдена.

— Аленко, ты — труп! — выкрикнула Рин. В следующий момент оба человека окутались биотическим пламенем и бросились друг на друга.

Проходящая мимо Бенезия невозмутимо обошла двоих биотиков по широкой дуге и прошла к шкафам с провиантом.

— О, Богиня, опять эти двое за свое. Рин, тебе на мостик, между прочим, через полчаса идти.

— Я помню. Я все успею. Сейчас лейтеху добью, кофе допью, в душ сгоняю — и на пост, нести тяжелое бремя изображения пальмочки на капитанском мостике. А то у нас тут Терминус, мало ли что — филонить лучше не надо. Да, кстати, Сарен, я ни на что не намекаю, но душ у нас вот там. По коридору и за углом направо. О, а вот и ты. Забирай пассажира и разбирайся с ним, а я погнала по своим капитанским делам, — последнее было произнесено явно не в адрес Бенезии, потому что Рин смотрела за спину турианцу.

— Считай, уже сделано, — знакомый голос заставил крепче стиснуть кружку. — Мда, душ тут обязательное условие и никак иначе. Мне тебя еще всю ночь нюхать. На, держи, — со спины на колени бросили стопку с вещами. Машинально ее схватив, он почувствовал желание… сбежать. Да, точно, сбежать. Тут же разозлился на себя за него и решил, что страхам надо смотреть в лицо. Стоило повернуться — и вот, стоит за его спиной. Смотрит, не мигая, знакомым взглядом зеленых глаз и широко улыбается.

— Найлус.

— Слушай, я понимаю, что в этом дурдоме очень быстро имя свое забудешь, но я свое пока что еще помню. Да, я Найлус. А ты — Сарен. А вон там — душ. Но тебе лучше дождаться, пока вода…

Дослушивать он не стал. Резко сорвался с места и быстро, насколько позволяло собственное состояние, рванул по указанному направлению. Не потому что резко осознал необходимость душа — вот на это было, откровенно говоря, полностью наплевать. А потому что хотелось оказаться подальше, от Найлуса.

Заблокировать дверь, бросить в сторону вещи, стянуть собственную одежду, которую уже проще выбросить, чем отстирывать — и встать под приятную теплую… А-а-а-а-а-а-а!!!

Нет, вот то, что закричать сил не нашлось — это даже хорошо. Не хватало еще посмешищем для всего корабля стать. Но заорать хотелось, когда на него полилась буквально ледяная вода. Он ждал, что та будет холодней, чем он привык. Но не абсолютно холодной же.

Только сейчас он понял, что Найлус советовал ему подождать, пока вода нагреется. Впрочем… Лучше уж под ледяную встать, чем лишние пару минут с Крайком вместе провести. Лучше уж…

Выскочить из-под воды, вытереться насухо и переодеться в чистую одежду, а потом выйти из душевой. На это у него ушло около двух минут. Стоило только выйти — как в него едва не врезалась зевающая на ходу Рин. Шерсть на голове землянки слиплась от воды и пахла… чем-то странным. Но не неприятным.

— О, снова привет. А тебе что, тоже вечно ждать лениво, пока вода нагреется? Родственная душа, надо же…

Ответа от него не ждали. Все еще зевая, девчонка прошла мимо. На мостик. Что-то она говорила по этому поводу… Так, хорошо. Сейчас хотелось только спать. Больше ничего.

— Намного лучше. Нюх одобряет. Пошли, — Найлус продолжал его ждать в кают-компании, о чем-то переговариваясь с Бенезией. Судя по улыбкам — о чем-то веселом. И сидел он спиной к Сарену, что сразу навеяло нехорошие ассоциации и очень неприятные воспоминания. Плевать. С каких это пор он стал таким нежным, что его один вид бывшего ученика пугает? Найлус свое еще возьмет, в этом Сарен не сомневался. Стоит им остаться один на один — и на Спектра-предателя обрушится град обвинений, такой же град ударов, а может — и парочка профилактических выстрелов достанется. В этом Артериус был уверен. И в принципе, он готов был ко всему, что его ожидало за дверью каюты. Но не к тому, что на самом деле пришлось пережить этой ночью.

— Так, койку вон ту занимай — на двух верхних я всякое барахло сложил. Одеяла бери сразу три — ночами тут пиздец как холодно. Свет включается вон там, комп тебе уже завтра сообразим. Так, что еще… Пожрать ночью захочешь — можешь в тумбочку сунуться, там еще печенье оставалось… Все. На этом спокойной ночи. А, еще. Музыка не помешает? Я могу, конечно, наушники нацепить, но хрен знает, чем оно обернется — Терминус как никак. И хотя нас теоретически не видно — ситуации могут быть разные.

Он собирается… спать? В одной каюте с тем, кто уже однажды едва не убил его?

«Трижды», — ехидно произнес внутренний голос напоминая, что Найлуса он пытался убить не только на Иден Прайм, но и на Новерии с Вермайром.

— Сарен? — только сейчас он понял, что так и не ответил на вопрос Крайка. — Так, ну ясно, это точно заразно.

— Ты о чем?

— О выпадении в астрал без подстраховки. А ты быстро учишься.

На койку он практически рухнул. Вопрос Найлуса так и остался без ответа. Видимо, молчание было принято за согласие, поэтому стоило Сарену лечь, как по каюте разнеслась знакомая музыка. Едва слышная. Но что-то было в ней… Что-то уже было…

— Что это?

— Не знаю. У Рин из плейлиста слил, перевод она мне дала, вроде неплохо звучит.

— Только не говори, что слушаешь их музыку.

— Она не так плоха, как может показаться на первый взгляд, — судя по изменению интонации, Крайк улыбнулся. — А люди — это вообще что-то с чем-то. Особенно один нам с тобой знакомый экземпляр. Ты спи. Побудок здесь никто не устраивает, но со стрессом лучше побороться заранее.

— Что?

— Сон — лучшее лекарство от стресса, не слышал о таком? Местная народная мудрость. Так что давай, занимайся лечением и профилактикой. А я, пожалуй, тоже… Рапорт мой нескоро дозреет, так что пока можно и рассла… — зевок обрывает фразу на середине.

— Найлус.

— Я помню, как меня зовут. Сарен, слушай, давай зубами к стенке — и баюшки, а? Если о чем-то хочешь поговорить — то уже завтра, ладно? На свежую голову и твою, и мою.

Выходит, будет отсрочка. Или же его разбудят удары. Плевать. Он к этому готов. Да и что бы с ним Найлус не сделал после произошедшего — он будет в своем праве поступить так. Потому что сам Сарен в подобной ситуации обошелся бы с обидчиком намного хуже. А уж зная, что обидчик в таком состоянии, что и сдачи дать не сможет, и вовсе включил бы фантазию на полную.

Что именно сделал бы на месте Найлуса с самим собой, Сарен додумать не успел. Потому что отключился, кажется, еще до того, как закончилась очередная песня в трек-листе. Музыка абсолютно не мешала, разгоняя мрачную тишину в каюте. А еще — давала какое-то странное ощущение… Понимание, пожалуй. Окончательное понимание того, что Властелин, Жнецы и чужие «щупальца в мозгах» — это уже прошлое. Что он… Вырвался. Нет, пожалуй, не вырвался. Вытащили. Сначала показали путь, по которому можно идти, а потом — потащили за собой, когда казалось, что сил нет и осталось только сдаться. Можно сказать, что ему повезло. Что у него есть шанс… нет, не исправить все — такое исправлению не поддается. Да и искуплению тоже. Шанс сделать так, чтобы кроме предательства в его биографии было хоть что-то еще.

«А ТЫ ПРАВДА СЧИТАЕШЬ, ЧТО В ТВОЕЙ БИОГРАФИИ БУДЕТ ЧТО-ТО ЕЩЕ? ПОСМОТРИ НА СЕБЯ ИХ ГЛАЗАМИ. РАЗВЕ ЕСТЬ В ТВОЕЙ ЖИЗНИ ЧТО-ТО, КРОМЕ ЧЕРЕДЫ БЕСКОНЕЧНЫХ ПРЕДАТЕЛЬСТВ?»

Голос Властелина в голове заставил заорать. Беззвучно. Потому что вдруг оказалось, что он не может произнести ни единого слова. Вдруг оказалось невозможным пошевелиться. Без чужой воли. Без чужого… разрешения.

«ТЫ ПРАВДА ДУМАЕШЬ, ЧТО Я ДАМ ТЕБЕ ТАК ЛЕГКО УЙТИ? ПРАВДА СЧИТАЕШЬ, ЧТО ОТ МЕНЯ ТАК ЛЕГКО УБЕЖАТЬ? ЭТО НЕ ТАК. Я ПОКАЖУ ТЕБЕ ГЛУБИНУ ТВОИХ ЗАБЛУЖДЕНИЙ».

Он почувствовал, как его тело встало с кровати. Ощущал, как ноги сами сделали два шага, разделяющие две кровати, а потом… Потом в руке оказался уже знакомый пистолет.

«ДАВАЙ ЖЕ. МЫ УЖЕ СДЕЛАЛИ ЭТО СНОВА. ЗАВЕРШИМ НАЧАТОЕ, САРЕН. ЗАВЕРШИМ — И Я ПРОЩУ ТЕБЯ. ТЫ ВЕДЬ НЕ ДУМАЕШЬ, ЧТО ОНИ И ВПРАВДУ ПОЗВОЛЯТ ТЕБЕ ОСТАТЬСЯ С НИМИ ПОСЛЕ ТОГО, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ? ТЫ ИМ НЕ НУЖЕН. ТЫ ЕЙ НЕ НУЖЕН».

Плохо слушающиеся пальцы перехватили пистолет поудобней. Нет… Нет. Он не будет… Не будет!!!