Разоблачение государственной измены (джен)

Единственным источником света в библиотеке оставался камин. Угасающие языки пламени едва трепетали, но дону Алехандро не хотелось вставать и подбрасывать поленья. Он словно врос в кресло, ноги вытянуты, в руке — забытый бокал с вином. Взгляд его утонул в пляшущих отблесках, он тщетно пытался изгнать из головы любые мысли, из сердца — всякую боль. В огромном доме он был один, если не считать старика Хуана, отпущенного на ночь. Тишина звенела, и дон Алехандро слышал, как стены тихонько скрипят, отдавая ночной прохладе дневное тепло.

Он не смог бы сказать, когда именно это произошло, но остро почувствовал, что в комнате он больше не один. Возможно, это был лишь легкий порыв воздуха, коснувшийся его лица. Прикосновение было прохладным и влажным, словно дуновение из склепа. Холодная дрожь пронзила спину. Кто-то или… что-то… стояло у него за спиной. Страх сковал его, не позволяя обернуться, встретиться лицом к лицу с призраком, присутствие которого он ощущал всей кожей. Он замер, молясь, чтобы это — что бы это ни было — просто ушло, оставив его в покое. Вино в бокале мелко задрожало.

— Сеньор де ла Вега.

При звуке собственного имени сердце дона Алехандро болезненно забилось в груди. И все же он отметил, что голос кажется ему смутно знакомым, хотя он и не мог вспомнить, где его слышал. Нельзя было смотреть, но и игнорировать этот голос было невозможно. Собрав остатки мужества, он с трудом сглотнул и медленно повернулся в кресле, готовясь увидеть явившегося в его дом духа. Сначала он ничего не различал. Существо словно растворялось в чернильной темноте комнаты. Но вот взгляд его упал на сверкающий эфес шпаги, перехваченный темной рукой. В отблесках огня серебро поблескивало. Постепенно глаза привыкли к полумраку, и он смог различить, что темная фигура закутана в черный плащ, а лицо скрыто маской. Внезапно все встало на свои места, и дон Алехандро понял, кто стоит перед ним в его библиотеке.

— Зорро! — выдохнул он хрипло, резко поднимаясь с кресла, и забытый бокал с вином с глухим стуком упал на ковер.

— Да, дон Алехандро, это я, — подтвердил дух.

Дона Алехандро захлестнула волна ярости и возмущения оттого, что этот человек осмелился вторгнуться в святая святых его дома без приглашения, напугав его до полусмерти. В его глазах Зорро был воплощением дьявола, но никак не духом.

— Что тебе здесь нужно? — спросил он, прожигая взглядом человека в черном. — Разве ты уже не сделал достаточно, чтобы разрушить мою семью?

«Если бы у меня было оружие, — промелькнула горькая мысль, — я убил бы Зорро прямо сейчас».

Зорро уловил едва сдерживаемый гнев.

— Сеньор де ла Вега, поверьте мне, — искренне произнес он, протягивая вперед раскрытые ладони. — Ни я, ни ваш сын не виновны в государственной измене ни против народа Калифорнии, ни против Его Величества.

— Это было доказано в суде, — трезал дон Алехандро, не отводя взгляда. — Диего не смог этого опровергнуть. Я умолял его представить доказательства своей невиновности, но он не смог.

— Сеньор. Искусный манипулятор подстроил все так, чтобы создать видимость, будто Диего в сговоре с заговорщиками и предателями. Ваш сын умен, но неопытен в делах коварных людей. Он доверял магистрадо.

Зорро говорил правду. Как Диего, он доверял магистрадо, не подозревая о западне, пока не стало слишком поздно.

— И у меня есть основания не доверять магистрадо? — с сомнением спросил дон Алехандро.

— Он обвинил вашего сына в измене, разве нет?

— Да, но...

— Как отцу Диего, этого должно быть достаточно.

В тишине, повисшей после этих слов, произнесенных твердым, но тихим голосом, дон Алехандро лишь молча смотрел на Зорро. Но, заметив печальную улыбку на губах человека в маске, он ощетинился. Гнев вернулся с новой силой.

— Не тебе судить, сеньор Зорро, — резко бросил он. — В суде было доказано, что именно ты стремишься захватить Калифорнию. Это ты склонил моего сына к измене. Можешь ли ты, стоя здесь передо мной, отрицать, что совратил его?

— Сеньор, — ответил Зорро. — Есть и другие, кто может скрывать лицо под черной тканью и использовать мое имя.

Дон Алехандро в упор посмотрел на Зорро.

— Ты хочешь сказать, что не ты совратил моего сына? Что это был кто-то другой?

— Ваш сын не был совращен, сеньор, — твердо сказал Зорро. — Его использовали.

— Другой, скрывающий лицо, как и ты, — ровным тоном добавил дон Алехандро.

— Тот, кому все безоговорочно доверяют, — сказал Зорро. — Сеньора Сантьяго, магистрадо, — он заметил удивление, мелькнувшее на лице дона Алехандро, которое тут же сменилось гневом.

— Я не могу в это поверить, — заявил дон Алехандро. Он вгляделся в лицо Зорро в тусклом свете камина. — Если то, что ты говоришь, правда, почему ты сам не выступил и не опроверг обвинения в измене, выдвинутые против тебя?

Зорро усмехнулся.

— Как вы понимаете, сеньор, я не могу защищаться от подобных обвинений в суде. Это означало бы верную смерть.

Дон Алехандро какое-то время молча смотрел на Зорро, затем, фыркнув, откинулся на спинку кресла и снова уставился в огонь.

Зорро бросил на дона Алехандро быстрый взгляд и произнес:

— Не хочу показаться грубым, сеньор, но вы ведь однажды сказали, что надеетесь, что ваш сын станет таким, как я.

Дон Алехандро снова повернулся и посмотрел на Зорро, который продолжал:

— Я остался тем же, сеньор. Я не изменился. Я все так же борюсь за справедливость для всех. Я все так же верен Его Величеству. Меня называли по-разному, и я должен это принять. Но я не позволю, чтобы меня называли предателем. И я не позволю, чтобы имя вашего сына было запятнано позором.

— Тогда где же ты был во время суда над ним? — выкрикнул дон Алехандро. — Почему ты не предотвратил его изгнание??

— Как я уже сказал, я не могу давать показания в суде перед судьей, — Зорро сделал паузу и слегка поклонился пожилому мужчине. — Но вы можете.

— Что? — недоверчиво переспросил дон Алехандро.

— Я намерен доказать, что обвинения магистрадо ложны. И вы, сеньор, станете моим голосом.

Дон Алехандро презрительно фыркнул.

— Ты, должно быть, спятил, — заявил он.

— Вряд ли, сеньор. Вы ведь хотите, чтобы с вашего сына были сняты все обвинения, не так ли?

— Мой сын мертв, — последовал полный боли ответ дона Алехандро.

— Сеньор де ла Вега, не теряйте надежду, — тихо произнес Зорро.

Дон Алехандро просто уставился на него.

— Что ты имеешь в виду? — наконец спросил он.

— Только это. Не теряй надежду.

Дон Алехандро сердито отрезал:

— Капитан корабля, на котором уплыл Диего, подтвердил его смерть.

— Тогда покажите мне его тело, — потребовал Зорро. Когда дон Алехандро не ответил, Зорро смягчил тон: — Я лишь прошу вас об одном: не теряйте надежду снова увидеть своего сына.

— И с чего ты взял, что я вообще хочу его увидеть? — язвительно поинтересовался дон Алехандро.

— Потому что он ваш сын, — последовал тихий ответ.

Дон Алехандро пристально посмотрел на Зорро, затем отвернулся и снова уставился в огонь.

— Мой сын мертв, — пробормотал он.

Зорро предпринял еще одну попытку.

— Сеньор, позвольте напомнить вам вот о чем. Если ваш сын жив, разве вы не хотели бы снять с него все гнусные обвинения? Если он жив, разве вы не хотели бы вернуть его домой с честью, как и подобает сыну такого человека, как вы?

Ответ мог быть только один.

— Да, — вынужден был ответить дон Алехандро. Неужели есть хоть малейший шанс, пусть даже призрачный, что его сына оправдают? Что его вернут, очищенного от позора, в отчий дом? Он устремил взгляд на Зорро, но сомнения терзали его душу. — Но как я могу доверять тебе, сеньор Зорро? — спросил он. — Как мне узнать, что это не часть твоего коварного замысла? Ты утверждаешь, что некто другой, по наущению магистрадо Сантьяго, злодействует под твоим именем. Где же доказательства? Убеди меня в правдивости своих слов.

Зорро поднял руку.

— Хорошо. Знайте же. Магистрадо стремится к безграничной власти над землями Калифорнии, и цели его отнюдь не благородны.

— Это то же самое, что он говорит о тебе, — с сарказмом заметил дон Алехандро.

Зорро улыбнулся.

— Это обвинение весьма популярно, сеньор. Но, к сожалению, в случае с магистрадо оно справедливо, — лицо его омрачилось, взгляд стал серьезным. — Уверяю вас, в течение нескольких дней, максимум недели, сеньор Сантьяго или его доверенный агент явится к вам с предложением о приобретении ваших земель и скота по цене, не составляющей и четверти их истинной стоимости.

— Никогда! — отрезал дон Алехандро.

Зорро невозмутимо продолжал:

— Его план против вас тщательно продуман. Он не может захватить вашу гасиенду силой, как это пытался сделать Орел, но он может склонить вас к продаже. Для этого он нанес удар в самое уязвимое место. Магистрадо намеренно решил уничтожить вашего единственного сына и наследника, зная, как вы дорожите честью рода де ла Вега. Ему известно, что ваш сын, его потомки — это все для вас. Без них все это, — Зорро обвел рукой гасиенду и окрестные земли, — все это не имеет смысла. Все, что вы создавали, лелеяли и собирались передать наследникам, обратится в прах. Он хочет воспользоваться вашим отчаянием.

— Это всего лишь плод больного воображения, — возразил дон Алехандро. — Я не могу в это поверить. И даже если бы это было правдой, я не отдам ни пяди этой земли.

— Тогда, если вы откажетесь продать, вас скоро обвинят в том же преступлении, что и Диего. Разве не может отец предателя сам оказаться предателем? В таком случае ваши земли будут конфискованы в пользу короны и переданы тому, кто обнаружил еще одного изменника в Лос-Анджелесе. И этим человеком станет магистрадо.

— Я не верю тебе, — твердо произнес дон Алехандро.

— Вы поверите, — отрезал Зорро.

Дон Алехандро был ошеломлен этой лаконичной уверенностью. Это было уже слишком. Он вскочил на ноги и взглянул в лицо человеку в черной маске. Он говорил с разыскиваемым преступником, с тем, кто развратил его сына. Больше он не мог этого выносить.

— Я знаю лишь одно, — резко произнес он, — мой сын опозорен и, по сути, мертв из-за тебя. Убирайся из моего дома, сеньор. И если ты вернешься, я сделаю все, чтобы схватить тебя и выдать властям… или убью на месте.

Зорро на мгновение задержал взгляд на доне Алехандро, а затем произнес:

— Я уйду, сеньор.

Он прошел мимо дона Алехандро к двери библиотеки. Прежде чем открыть ее, он остановился, положив руку на эфес шпаги.

— Прежде чем покинуть вас, сеньор де ла Вега, я дам вам обещание. Если в течение недели магистрадо не сделает вам предложения, я предстану перед вами безоружным. И тогда вы сможете поступить со мной, как вам будет угодно, — Зорро пристально посмотрел в глаза дону Алехандро. — Вот насколько я уверен в своей правоте.

Дон Алехандро, несмотря на гнев, не мог не впечатлиться этим заявлением. Кивнув, он промолвил:

— С радостью принимаю, сеньор Зорро. Но как вы узнаете, если…

Зорро перебил его.

— Я узнаю, сеньор. Не беспокойтесь об этом.

Зорро уже собирался уйти, но снова остановился.

— Ах да, позвольте дать вам один совет. Когда сеньор Сантьяго сделает вам предложение, подыграйте ему. Не говорите ни «да», ни «нет», скажите, что вам нужно время подумать. Нам нужно время, чтобы собрать доказательства против него, и мы не хотим, чтобы он предпринял что-либо против вас немедленно, — Зорро отсалютовал дону Алехандро и, выходя из комнаты, бросил: — Adios.

— Наглец! — проворчал дон Алехандро, обращаясь к пустой комнате. Еще и советы мне давать! — возмутился он.

Его нога задела пустой бокал на полу, и он поднял его. Его нога задела пустой бокал, валявшийся на полу, и он поднял его. Он отказывался верить, что магистрадо был частью заговора. Сеньор Сантьяго всегда был честен и благороден со всеми в пуэбло. Как он мог поверить словам преступника-предателя, что магистрадо ложно обвинил Диего? Он сам присутствовал на суде. Он лично допрашивал Диего, но сын не отвечал ни на один из его вопросов и никак не защищался. В порыве гнева дон Алехандро швырнул бокал в камин, и тот вдребезги разбился. Огонь вспыхнул ярче, поглощая последние капли вина, словно отражая его настроение.

Но затем, в тишине комнаты, несмотря на все доказательства, несмотря на приговор, вынесенный судьей, крошечное семя сомнения, посеянное Зорро, пустило корни в его сердце. Он снова опустился в кресло и уставился на угасающее пламя в камине. Что, если то, о чем говорил Зорро, правда? Что, если магистрадо действительно сделает ему предложение, как предсказывал человек в маске? Многие пытались отнять эту землю у него, у его отца и у отца его отца. Силой. Но всякий раз получали отпор. Однако кто мог поручиться, что никто не попытается взять верх хитростью? Что кто-то не использует закон против него и его семьи, обставив все так, будто все честно и справедливо? Как бы невероятно это ни звучало, он должен был признать, что это возможно. Сантьяго был человеком умным и влиятельным. Его власть простиралась далеко за пределы Лос-Анджелеса. И, как говорил Зорро, любой мог надеть маску и совершать злодеяния под его именем. Он понимал, что иметь в своем распоряжении преступника было бы большим преимуществом для магистрадо. И, конечно, не давал ему покоя вопрос: жив ли его сын? Осмелится ли он хотя бы мечтать об этом? От этой мысли сердце его болезненно сжалось, и он подавил надежду, которая пыталась в нем зародиться. Он не позволит себе поверить, чтобы не испытать еще большее разочарование, если слова Зорро окажутся ложью. Но эти мысли не отпускали его.

Дон Алехандро поглаживал бороду, пристально глядя на тлеющие угли в камине. Наконец он пожал плечами. Ему было почти все равно. Пусть Зорро получит эту неделю, о которой говорил. Что он теряет? Он не верил словам преступника, заговорщика и предателя. Если Сантьяго явится, значит, явится. Если нет… нет, он не будет думать об этом сейчас.

Вздохнув, дон Алехандро понял, что ночь уже давно перевалила за полночь. Он оглядел комнату и задумался, как Зорро проник в библиотеку. Он бы увидел его, если бы тот вошел через дверь, а единственное маленькое окно было заперто. Он снова поежился. «Может быть, Зорро — призрак», — подумал он. Затем провел рукой по лицу и упрекнул себя за то, что позволил воображению овладеть собой. Нет. Зорро — человек. Он из плоти и крови. Он помнил его силу, когда Зорро отнес его в безопасное место подальше от Монастарио. Он был в этом уверен. Но все же этот человек — загадка. Откуда он приходит и куда исчезает? Никто не знал этого даже спустя столько времени. Наконец, осознав, что ответа на эти вопросы нет, дон Алехандро решил, что пора спать. С него хватит размышлений на одну ночь. Он больше не пытался гадать, где сейчас Зорро. Оставив угли в камине догорать до холодного пепла, он поднялся наверх, чтобы забыться во сне.